В.С. Николаев1, Л.В. Мельникова2 Иркутский государственный технический университет, г. Иркутск, Россия 2Иркутское художественное училище, г. Иркутск, Россия ПОГРЕБАЛЬНЫЕ КОМПЛЕКСЫ XII - XIV В.В. Н.Э. КАК ОТРАЖЕНИЕ МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ КОЧЕВНИКОВ ПРЕДБАЙКАЛЬЯ В ЭПОХУ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Для исследования использованы материалы могильников Сэгенутский, Усть-талькин и Доглан. Сэгенутский могильник исследован в 1929 г. А.П. Окладниковым и состоял из 8 захоронений (Окладников, 1958). Могильник Усть-талькин раскопан Е.Ф. Седякиной в 1957 - 1959 гг. В полевых отчетах и публикациях имеется информация о 79 погребениях (Николаев, 2004: 26 - 38). Могильник Доглан найден в 1989 г., пока раскопано 19 могил (Николаев, 2004: 38 - 45). таким образом, для исследования отдельных аспектов семантики погребальных комплексов использованы материалы 106 могил.

Планиграфия Сэгенутского могильника отсутствует. известно, что он располагался на левом берегу р. Манзурка (левый приток р. Лены) в ее приустьевом участке. Могильник Усть-талькин находился на юго-восточном склоне высокого борта, неглубоким распадком был разделен на две части. Меньшая группа могил располагалась в северо-западной части, большая - в юго-восточной (Николаев, 2004: 26). Могильник Доглан выявлен в урочище турен на юго-восточном склоне высокого борта. В целом могильники представлены захоронениями людей (взрослые, дети) и животных. Большая часть погребений одиночные, однако,встречаются парные, где в одной могильной яме погребены двое детей или две туши животных, или человек и животное (Николаев, 2004: 104 - 107).

Значительная часть погребений имеет надмогильные сооружения, представленные кладками, выполненными из плит песчаника. Форма кладок различная. Под сплошными плоскими кладками овальной формы захоронены туши животных. Под кладками овальной формы с незаполненным центром погребены дети. Могилы взрослых людей оформлялись кольцами, сложенными из неплотно прилегающих друг к другу плит песчаника (Николаев, 2004: 107 - 112, 128).

Внутри могильные сооружения представлены лиственничными колодами, дощатыми ящиками и дощатыми рамами. В первом варианте похоронены взрослые люди, во вторых и третьих вариантах конструкций - дети. Отмечено, что часть конструкций оборачивалась (выстилалась) берестой (Николаев, 2004: 116 - 119).

Умершие ориентированы по линии С - Ю, головой на С. Основное трупо- положение выполнено вытянуто на спине, руки вдоль туловища.

Погребальный инвентарь взрослых представлен бытовым орудийным комплексом, среди которого имеются лук со стрелами, ножи, пальмы, кресала, ножницы. У детей сопроводительный инвентарь более бедный. Подросткам укладывали в могилу ножи, а детей младшего возраста хоронили без предметов. В отдельных случаях взрослых сопровождали части бараньих туш (Николаев, 2004: 123 - 125).

Для исследования семантики погребальных комплексов нами использованы бинарные (противоположные) пары, которые лежат в основе реконструкции Модели Мира (Львова и др., 1988: 100 - 101).

Прежде всего, следует сказать о местах расположения могильников. Как уже отмечено выше, они организованы на левых берегах рек, на светлых юговосточных склонах возвышенностей. В данном случае тяготение к левому направлению связано с западом, а юго-восточное - с востоком. Бинарная пара восток - запад является линией движения Солнца, где восток понимается как Начало, а запад - Конец. Река всегда воспринималась дорогой в Нижний Мир.

Таким образом, мы видим отношение к смерти не как к конечному результату, а как переход к началу нового жизненного цикла.

Разнообразие надмогильных сооружений не случайно. Неплотные кольца вокруг могил взрослых людей, скорее всего, ассоциируются с цикличностью жизни. Относительно возраста умерших (35 - 40 и старше 55 лет) здесь, вероятно, следует понимать, что данный возраст воспринимался полным по наличию у умерших детей (Львова и др., 1988: 190). В свою очередь, надмогильные сооружения детских погребений представлены овалами из плотно подогнанных плит, располагавшихся непосредственно над могильной ямой, в центре которых имелось свободное пространство. Семантически данный факт объясняется коротким присутствием ребенка в Срединном мире (Львова и др., 1988: 189; Брави- на, 2005: 165). Таким образом, умершему ребенку необходимо было обеспечить быстрый возврат в Верхний мир, откуда он вновь вернется в Средний мир. Над тушами животных (кони и коровы) сооружались плотные полные кладки овальной формы, которые как бы запечатывали их. Если учесть, что животные заводились на могильник живыми, а затем на краю готовой могилы ударом в лобную часть умерщвлялись, то полная закладка соотносится с представлениями о переходе животного в Нижний мир, что дополнительно подчеркивалось их расположением в северо-западном секторе. Сооружение надмогильных кладок, скорее всего, связано с условной границей между Срединным и Нижним мирами.

Внутримогильные сооружения (колоды, дощатые ящики, рамы) позволяют сказать, что в эпоху средневековья Модель Мира представлялась в образе дерева. При его помощи отображалась вертикальная трехчастная временная структура, где корни понимались как Нижний мир (прошлое), ствол - Средний мир (настоящее), крона - Верхний мир (будущее).

Взрослые люди, прошедшие полный жизненный цикл, уходя в Нижний мир - мир предков, помещались в колоду. Колода - самая толстая прикорневая часть ствола. Дети, напротив, только начавшие жизнь в Срединном мире, всегда ассоциировались с временной категорий будущего, поэтому не могли быть похоронены в колоде, для них сооружали условное неполное дерево, а именно - ящик (рама). Данное сооружение имитировало крону дерева, где нет ствола, а есть только ветки. Тела старших детей укладывались непосредственно на грунт. Часть колод внутри была выстлана берестой, так же как и в ряде детских погребений доски обернуты берестяными лентами. Данное действие следует понимать как подчеркнутое отношение к березе. Именно береза в этнографии многих этносов (славяне, тюрки, монголы, буряты) соотносилась с двумя основными цветами - белым (чистота) и зеленым (жизнь) и воспринималась условной границей между мирами (Ксенофонтов, 1977: 40, 49, 52, 163; Гурвич, 1980: 98; Мастюгина, 1980: 93; Львова и др., 1988: 23; Мадлевская, 2007: 210; Коринфский, 2007: 230; Бравина, Попов, 2008: 213). В погребальных комплексах присутствие березовой коры следует понимать как отображение белого цвета, ассоциируемого с понятиями «очищения, чистоты».

Положение умерших тел ориентировано по линии север - юг (головой на север). В этнографии сибирских этносов север соотносится с понятиями холода, темноты, ночи, зимы, а юг - с теплом, светом, днем, летом. В целом они синонимичны двум основным понятиям - смерти (север) и жизни (юг) (Львова и др., 1988: 45). В связи с этим необходимо рассмотреть положение детей в парных погребениях. Здесь старший (по возрасту) ребенок располагался с западной стороны, а младший - с восточной. Таким же образом (к востоку) отмечено расположение потомства (жеребят и телят) от туши взрослого животного в двойных погребениях коров и лошадей (Николаев, 2004: 219). В данном случае отображена линия движения Солнца. Старший уходил в Нижний мир - мир предков, а младший - возвращался к Началу, ибо он еще не совершил свой путь в Срединном мире. Отсюда и полное отсутствие сопроводительных предметов у младших по возрасту детей, ибо они им не нужны. Старшие дети получали только те предметы, которыми они наделялись в процессе прохождения последнего в их жизни обряда инициации. Располагалась они с восточной стороны от тела умершего. Это не случайно, как не случайно и то, что детские погребения в могильнике сосредоточены в юго-восточном секторе. Так отмечалось их положение не только в обществе, но и в Модели Мира, связанного с понятием Будущего. Следовательно, размещение предметов с восточной стороны от тела ребенка символизировало их востребованность в Будущем.

У ряда детских костяков (погребения № 17, 19, 20 могильника Доглан) отсутствует одна или обе ступни. Возможно, мы видим конечный результат действия с телами умерших при совершении погребального обряда, направленного на разрыв со Срединным миром.

Интересен факт, отмеченный А.П. Окладниковым при раскопках Сэге- нутского могильника. В одной могиле (№7) умершего ребенка положили ничком без сопроводительного инвентаря. К сожалению, исследователь не указал возраст ребенка (1958: 200 - 213). Однако сам факт выявленного трупопо- ложения заставляет сделать предположение о том, что данный ребенок значительно отличался от других детей в силу специфического (ненормального) поведения. Положение ничком говорит о его переходе в Нижний мир (что не свойственно для погребения детей), т.к. для него возвращение к Началу было невозможно.

При рассмотрении погребального инвентаря во взрослых могилах выявлена следующая устойчивая картина. Умершим мужчинам, помимо необходимых предметов, связанных с их деятельностью, помещали лук со стрелами и кресало (Николаев, 2004: 66 - 67). Кресало - особый предмет, предназначенный для добывания огня. У всех народов сохранилось отношение к огню (костру) как связующему звену между Срединным и Нижним мирами. Именно посредством огня (костра) предки могли наблюдать за потомками. Известно, что существовала серия запретов относительно огня, направленная на поддержание связи между ушедшими и живыми: нельзя было заливать костер, подбрасывать гнилые дрова, шевелить поленья острым предметом. В противовес запретам имелись обряды, направленные на проявление уважения предкам. Самыми распространенными из них являлись - ежедневное кормление огня и возжигание нового огня в юрте молодоженов от угольков родительского костра (Львова и др., 1988: 136 - 147). Мужчина, по роду своей деятельности связанный со смертью (охотник, воин), получал лук со стрелами и кресало, символизирующие связь с Нижним миром. Интересен факт нахождения кресала в одном из детских погребений (№ 19) могильника до- глан с западной стороны от тела умершего (Николаев, 2004: 44). Исходя из рассуждений, приведенных выше, следует, что умерший ребенок, во-первых, был мальчиком, во-вторых, прошедшим обряд инициации, направленный на приобщение его к мужчинам.

В женских погребениях наиболее распространенным предметом являются ножницы, которые всегда укладывались под голову умершей (Николаев, 2004: 67). Семантика данного предмета ясна. Это символ дуальности (двойственности). Помещение ножниц в могилу является отражением крайних понятий Жизни и Смерти (Начала и Конца), связанных с цикличностью жизни. Размещение предмета под головой, возможно, синонимично детским предметным комплексам, помещенным с востока. В этнографии сохранилось представление о том, что женщина, продолжающая человеческий род, являет собой понятие Начала. тело человека так же соотносилось с Мировым древом. Его голова соответствовала кроне, туловище - стволу, ноги - корням (Львова и др., 1988: 105). таким образом, ножницы, положенные под голову, символизировали переход женщины к Началу.

В большинстве погребений взрослых людей найдены кости расчлененной туши барана, которые дали информацию о том, что мужчинам и женщинам укладывались разные части туши. Общим является место расположения кусков - область ног. Мужчинам куски туши укладывались с внешних сторон обеих ног. С левой стороны (восток) помещали левую часть туши (без таза) и голову без нижней челюсти, с правой (запад) - правую часть туши, таз и нижнюю челюсть (Николаев, 2004: 42 - 43). таким образом, голова барана, размещенная на востоке, символизировала серию понятий - передний, начало, возрождение. Женщинам укладывались задние части туши - крестец и бедра. такое разделение жертвенного животного, скорее всего, подчеркивало приоритет мужчины в обществе.

таким образом, рассмотренная часть погребального обряда позволяет констатировать отношение к смерти. Общеизвестно, что смерть в этнографии сибирских этносов соотносилась с понятием хаоса (Львова и др., 1988: 195 - 199). Сооружение погребальной конструкции, ориентация умершего головой по сторонам света, размещение сопроводительного инвентаря было направлено на упорядочение хаоса с целью возобновления жизни. Разрушенный смертью порядок мог восстановиться в том случае, если человека возвращали в космос, коим является Модель Мира с ее четырехчастной горизонтальной и трехчастной вертикальной структурами.

Изложенная реконструкция системы мировоззрения кочевников Пред- байкалья, существовавшая в начале II тыс н.э., позволяет сказать, что в ее основе лежало движение Солнца, определявшее приоритетные направления Восток - Запад, связанные с понятиями Начала - Конца. Другая пара противоположностей, соответствовавшая северу и югу, соотносилась с основными двумя частями года - холодной (зима) и теплой (лето). В свою очередь, вторая бинарная пара являлась синонимичной первой. Нижний мир, отмеченный кладкой, располагался и в устье рек и на склонах возвышенностей. В качестве космического центра, соединяющего миры, выступало Мировое древо - лиственница - самое прочное дерево, из которого делались внутримогильные сооружения. Именно при помощи них различные по половому признаку и возрасту люди совершали свое сакральное путешествие к Началу. Другим главным деревом являлась береза. С ее помощью передавалась сакральная цветовая символика, где белая кора отражала белый цвет - цвет смерти, а зеленая крона - зеленый цвет - цвет жизни. Мужчины, вероятно, проходили самый длинный путь, т.к. они и при жизни были связаны со смертью. Женщины, являющиеся продолжательницами жизни, после погребения должны были вернуться к Началу. Для детей жизнь еще не начиналась. Все это отражалось через предметный комплекс и порядок его расположения по сторонам света относительно тела умершего. Поэтому главными сопровождающими предметами мужчин являлись лук со стрелами и кресало, женщин - ножницы. Детям предметы Срединного мира не полагались. Отсюда следует, что предметный погребальный комплекс обладал двойственным характером, т.к. сделанный руками живых он принадлежал Срединному миру, но в то же время являлся своеобразным маркером в сакральном путешествии после смерти в Нижнем мире (Львова и др., 1988: 198).

Имеющиеся широкие аналогии в этнографии сибирских этносов говорят о том, что данная система мировоззрения, где мир понимался цельным (неделимым), сложилась в глубокой древности. Она является внеэтничной. Этот факт отметила группа авторов, исследовавшая мировоззрение южных тюрков по эпическим произведениям и этнографии сибирских этносов: «Чем более древние пласты мировоззрения мы рассматриваем, тем однороднее выявляемая картина любого региона. Нарастание этнически особенных черт происходит соразмерно ходу этнической истории. В мировоззрении любого народа можно обнаружить воплощение общекультурных закономерностей» (Львова и др., 1988: 8). Такой общекультурной закономерностью, как показали исследованные погребальные комплексы, является объемная Модель Мира, отражающая отношение человека к жизни и смерти, где жизнь понималась как цикличное явление, а смерть - ее начало.

Литература

Бравина Р.И. Концепция жизни и смерти в культуре этноса: На материале традиций саха. - Новосибирск: Наука, 2005. - 307 с.

Бравина Р.И., Попов В.В. Погребально-поминальная обрядность якутов: памятники и традиции (XV - XIX вв.). - Новосибирск: Наука, 2008. - 296 с.

Гурвич И.С. Якуты // Семейная обрядность народов Сибири (опыт сравнительного изучения). - М.: Наука, 1980. - С. 97 - 100.

жуковская Н.Л. Кочевники Монголии: Культура. Традиции. Символика: Учеб. пособие. - М.: Изд-во Вост. Лит., 2002. - 247 с.

Коринфский А. Народная Русь: Сказания, поверья, обычаи и пословицы русского народа. - М.: «Белый город», 2007. - 591 с.

Ксенофонтов Г.В. Эллэйада: Материалы по мифологии и легендарной истории якутов. - М.: Наука, 1977. - 247 с.

Мадлевская Е. Русская мифология. Энциклопедия. - М.: Эксмо; Спб.: Мидгард, 2007. - 784 с.

Мастюгина Т.М. Буряты //Семейная обрядность народов Сибири (опыт сравнительного изучения). - М.: Наука, 1980. - С. 91 - 97.

Николаев В.С. Погребальные комплексы кочевников юга Средней Сибири в ХП-Х^ веках: усть-талькинская культура. - Владивосток; Иркутск: Изд- во Ин-та географии СО РАН, 2004. - 306 с.

Окладников А.П. Археологические данные о появлении первых монголов в Прибайкалье // Филология и история монгольских народов. - М., 1958. С. 200 - 213.

Львова Э.Л., Октябрьская И.В., Сагалаев А.М., Усманова М.С. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Пространство и время. Вещный мир. - Новосибирск: Наука, 1988. - 225 с.