<<
>>

Определение простых памятников археологии.

Под определением памятников археологии следует разуметь: 1) научное признание, что ими пользовался человек, или 2) научное признание их произведениями человека.

Чем позже памятники, тем более они походят на современные, тем легче их определение и тем большим требованиям должно удовлетворять их определение.

Но, по мере увеличения древности, памятники становятся все менее и менее похожими на современные, и определение их становится все более и более затруднительным; последнее, вероятнее всего, было бы и совсем недоступным, если бы только мы не овладели законом положительной эволюции развития культуры, указывающим на беспрерывный общий прогресс. По этому, непреложному для культуры всего человечества, закону все памятники жизни человека развивались из простых в более сложные и совершенные формы. Отсюда, идя назад, вглубь прошедшего, возможно заранее предвидеть предшествующие, более прототип- ные формы изучаемых памятников.

Зная, что палеолитические каменные орудия очень грубы, мы в праве „заключить, что в предшествующее время они были еще грубее и, в конце концов, должны быть простыми камнями, подобранными на поверхности почвы. Существование последнего вида орудий возможно допустить лишь у человека самых древних времен. Памятники этого периода существования человека для науки представляют выдающийся интерес, и они повсюду, во всех цивилизованных Тггранах, деятельно отыскиваются.

Понятно, что для успешных поисков необходимо знать или иметь хотя бы гипотетическое представление об искомом.

Животные низших классов не имеют орудий, но обезьяны иногда пользуются камнями и сучьями деревьев. «Чимпанзе,—говорит Ч. Дарвин *),— в естественном состоянии разбивает каменьями один из туземных плодов, похожий на грецкий орех. Ренгер без всякого труда выучил американскую обезьяну разбивать таким образом пальмовые орехи, и она впоследствии по собственному побуждению разбивала каменьями другого рода орехи и коробки.

Она пользовалась тем же способом для очистки плодов от мягкой коры, вкус которой ей не нравился. Другая обезьяна выучилась открывать крышку большого ящика палкой и впоследствии употребляла палку .вместо рычага, когда хотела сдвинуть что-либо тяжелое. Я сам видел,— продолжает Дарвин,—как молодой оранг всунул палку в щель, положил руку на противоположный конец и действовал ею совершенно как рычагом... Я видел молодого оранга, который покрывал и защищал себя соломенною рогожею, каждый раз, как ему предстояло быть битым».

Брем, во время своего путешествия с герцогом Кобург-Готским, участвовал в вооруженном нападении на толпу павианов в проходе Менза, в Абиссинии. Обезьяны эти начали сбрасывать с горы такую массу камней, из которых многие были величиной в человеческую голову, что нападающие были принуждены поспешно удалиться, и проход был фактически недоступен для каравана на некоторое время. Замечательно, что здесь ("о^ез^^

Уолле^^трТГраза видёл^ как^самки оранга, сопутствуемые детенышами, «отламывали ветви и большие колючие плоды деревьев» с явным выражением злобы и бросали вниз такой град метательных снарядов, что фактически не было возможности приблизиться к дереву. «Я,—говорит Уоллес,—много раз видел, что чимпанзе кидает в людей, дразнящих их; а вышеупомянутый павиан с мыса Доброй Надежды даже приготовил для этой цели грязь».

(сВ зоологическом саду обезьяна, у которой зубы были плохи, имела привычку разбивать орехи камнем, и сторож уверял меня, что она всякий раз прятала потом камень в солому и не позволяла ни одной из обезьян дотрогиваться до него».

Из приведенных примеров можно составить некоторое понятие о самых первобытных формах орудий человека; они не могли быть ниже, чем орудия современных обезьян, но они и не могли значительно отличаться от последних; следовательно, вполне вероятно, что первыми орудиями человека, действительно, были естественные камни, обломки дерева и другие подобные предметы.

Однако, возникает вопрос, возможно ли подобные предметы отличить от естественных, не бывших в услужении человека.

Повидимому, для громадного большинства случаев это совершенно невозможно. Особенно

ненадежны предметы из дерева и кости, которые, если и сохранятся от глубоких времен, то все же в значительной степени утратят свою внешнюю форму. Лучше предметы из камня: они долговечнее и долее сохраняют на себе всякие следы, в роде отколов, забоин, очень возможных при употреблении камней в деле.

В определении отношения подобных предметов к человеку, гораздо большее значение должны иметь комбинации их при отложении в почве. Если бы в разрезе чистой однородной почвы, в виде, например, лёсса, дюнного песка, обнаружилось небольшое пятно, обозначенное рядом более или менее однотипных некрупных камней, обломков древесных сучьев, скорлупы разбитых орехов, сломанных костей животных и т. п., совокупного нахождения которых невозможно было бы объяснить никакими естественными причинами, то мы, конечно, были бы в прamp;ве заключить, что комбинация их составлена при участии какого-то разумного существа, пользовавшегося этими предметами с определенной целью. При научном критическом исследовании планировки этих предметов в почве, изучении их форм и пород, предположение могло бы получить значение факта.

Таким образом имеется возможность определения самых примитивных памятников деятельности человека, даже в тех случаях, когда они не носят никаких признаков искусственной обработки. Для археологии такое положение чрезвычайно важно, так как, благодаря ему, наша наука получает возможность вести фактическое изучение разумной жизни человека до самых первых моментов ее существования.

Успех поисков этих древнейших следов жизни человека много зависит от знания, где, на каких географических площадях, более возможны такие следы. Исследователю, желающему принять участие в решении вопроса о существовании плиоценового человека на площади Европейской России, необходимо знать физическую карту того времени, потому что было бы совсем неразумно искать следы человека в отложениях морей, но вполне разумно искать их на берегах последних и других водных источников.

Такие карты дает геология.

Насколько затруднительны подобные поиски, можно судить по тому, что до настоящего времени самые первобытные памятники еще нигде не были найдены. Это—задача, безусловно, будущего»

Г"4 Несколько легче определяются памятники, оставленные человеком на второй стадии его развития, когда он научился искусственно обрабатывать камень, дерево и кость, а также стал пользоваться огнем.

Мы рассмотрим каждый из этих факторов культуры и оценим, насколько они доступны определению в отдельности и комбинациях.

Обработка камня, преимущественно кремня, легко могла возникнуть от случайных расколов и забоин необработанных камней во время их употребления в дело. Заметив, что при этом получаются острые осколки, годные для резьбы и рубки, и что самые камни могут получить более пригодные для дела формы, человек, естественно, мог пожелать и пожелал сделать преднамеренные отколы и расколы камня, а это и было началом новой стадии культурного развития, новой эрой искусственно обработанных орудий. Само собою разумеется, что первые искусственно обработанные камни мало или даже и совсем не отличались от естественных осколков и обломков камней, разбросанных в разных горизонтах земной коры; их искусственное происхождение может быть установленным лишь в комбинациях.

Более доступными определению являются осколки кремня, полученные при помощи накаливания камня на огне, способом, практиковавшимся..

по некоторым данным, в глубочайшей древности и практикующимся теперь лишь у чрезвычайно консервативных дикарей Андаманских островов и у австралийцев центрального Квинслэнда. Эти осколки, хотя и не легко отличаются от осколков кремня, растрескавшегося при естественном огне, например, при огне пожаров, воспламененных молш.ей, вулканическими извержениями, тр нием сухих ветвей деревьев, взрывами газов и т. п., но все же их искусственное происхождение легче определить уже потому, что в природе подобные им осколки встречаются ре/ко.

Характерным признаком кремней, бывших в сильном огне, служат их матовость, яркость и дробность изломов, трещиноватость и т.

п. Самым лучшим способом ознакомления с характером этих предметов являются опыты, доступные при всякой обстановке.

Вполне определимыми кремневые поделки становятся лишь тогда, когда к производству их применены приемы более высшей техники. Этими приемами являются стесывание (оббивка — maitellement), скалывание (percussion) и отжимание (pression).

Техника обработки кремней посредством стесывания является наиболее древнею; она выражается в повторных ударах в разных направлениях с целью придания обрабатываемому куску или оскслку камня требуемой формы. Сами по себе следы стесывания являются не особенно характерными, но в обшей сложности они в состоянии вполне удостоверить искусственность изделия.

Скалывание производится ударом молота или вообще твердого предмета по обрабатываемому кремню с целью отделения осколков требуемой формы. Удар, в этом случае, необходимо направлять наиболее ровную плоскость. Обработка кремневых кругляков начинается, именно, с подготовки такой плоскости, называемой «плоскостью удара». Когда такая плоскость имеется, то ударом по краю ее стараются отделить возможно более длинные и тонкие осколки и пластины (lames). Каждый из отбитых кусков непременно сохраняет часть плоскости удара, которая составляет один из характерных признаков искусственности откола.

Но более важным и решающим признаком является получаемая при этом «раковистость излома» (concho'ide de percussion) и «щербина» (esquille- ment de percussion) на вершине выпуклости излома; та и другая представляют следствие одних и тех же причин: быстроты, ловкости и силы удара.

Присутствие на каком-нибудь образце трех признаков: плоскости удара, раковистости и щербины излома, по мнению Мортилье, не оставляет ни малейшего сомнения в намеренном отколе, в действии разумной воли. Но и одной правильной раковистости излома он считает достаточным для того, чтобы с уверенностью признать намеренность оббивки.

Позднейшие наблюдения и опыты показали, однако, что это не совсем так.

В действительности и' в природе встречаются осколки кремня не только с одним, но с двумя и со всеми тремя признаками. Под г. Москвою, в поверхностных валунных песках, изобилующих всевозможны «и обломками и осколками кристаллических галек, нетрудно собрать такие, которые по форме не отличимы от осколков, обычно сопровождающих мастерские кремневых орудий. Очевидно, несмотря на значительную выразительность искусственности раковистых изломов и плоскостей ударов, их все же нельзя считать безусловно годными для доказательства искусственной обработки камня.

В последнее время большую сенсацию вызвали кремни, обработанные движением воды на водяных цементных мельницах. Эти кремни представляют почти полную 'аналогию с каменными .орудиями не только палеоли-

Археология.              3

тическими, но и неолитическими. Отсюда сделали вывод, логически необходимый даже и без этих опытов, что жители каменного периода могли, не выделывая орудий из камня, пользоваться готовыми экземплярами, обработанными движением воды в реках, озерах и т. п. Но следует помнить то, что для обработки кремня в орудия требуется очень быстрое вращательное движение воды и удары множества собранных вместе кремней, чего в природе никогда на могло случиться, по крайней мере, в большом количестве. Самое сходство ме 1ьничных кремней с древнлми кремневыми орудиями яолжно объясняться лишь сходством происхождения под одинаковым влиянием на них человека. Такое же сходство с дравними кремневыми орудиями имеют ружейные кремни и кремни огнив, вырабатываемые в значительном количестве во многих местах России и Здпаднол Европы еще и до наших дней, но и их обработка была совершенно схожа с первобытною. «Они выделываются, говорит акад. К. М. Бэр1), ударами совершенно круглой колотушки. Кремню сперва сообщают почти призматическую многогранную форму; потом стараются отбить от него куски, которые отличаются от кусков каменного периода только тем, что имеют, кроме двух боковых граней, еще две, составляющие обух, тогда как у древних ножей такая гранъ только оша. Затем такой брусок раскалывается на два или на три куска, для чего кладут его на острую плаху и ударяют по нем. В этом случае, заключает Бэр, все зависит преимущественно от навыка, но отчасти и от свойства камня. Пока кремни употреблялись для ружей в большом количестве, французы выделывали их с большим искусством, и хотя во многих государствах в кремне не было недостатка, однако, для ружей приходилось выписывать этот кремень преимущественно из Франции, где его обрабатывали наилучшим и самым дешевым способом. Одна деревня Месне доставляла 20 миллионов ружейных кремней, и строго было запрещено передавать иностранцам и даже описывать употребляемые при этом приемы. Республика впервые уничтожила такое запрещение. Тогда все удивились простоте аппарата, служившего для этой цели».

В древности был распространен и третий способ обработки кремня, при помощи отжимания (нажимсв) Этот способ состоял в томДчто твердым и упругим, чаще всего, костяным ин:трументом, в форме палки, отделялись более крупные осколки или пластинки кремня, коюрые после, тем же способом, обрабатывались в различные фермы оруд! й. Такой способ практиковался у многих диких племен Америки и давал самые совершенные результаты обработки кремня, за исключением, конечно, шлифовки. Окончательную отделку орудий, называют «ретушью». Ретушь покрывает одну или обе стороны орудия и чаще встречается по лезвиям их. Ее можно наблюдать также на естественных кремневых осколках, но там она, обыкновенно, отличается неправильностью и нецелесообразностью выбоин.

Полирование (шлифовка) кремня и других пород камня, с целью выработки орудий, совершалось посредством трения шлифуемого предмета по точильному камню, смоченному и посыпанному песком или порошком железной окиси, называемой охрой, употребляемой и в настоящее время при полировке ювелирных изгелий.

В общем, вопрос о признаках искусственности обработки кремней остается еще далеко не вполне вырешенным, и от каждого исследователя, чтобы избежать частых ошибок, требуется много опытности и наблюда-

тельности. Для вполне правильного понимания техники расколов кремня ^необходимо вниматеаьное изучение как естественных осколков кремня, так и крэмневых изделий, в виде, например, огнив, ружейных кремней,, кремней водяных цементных мельниц и кремней молотилок, какие еще и теперь употребляются на Балканском полуострове и Кавказе.

С обработкою дерева человек, вероятнее всего, познакомился еще 1 ранее, чем с обработкою камня. На первое время, для этого ему могли служить с полным успехом естественные осколки кремня, которые можно отыскать на поверхности почвы.              ,              %

С усовершенствованием обработки катаенных орудий и открытием . искусственного огня деревянные изделия должны были получить значительно большее разнообразие форм и полную выразительность своего искусственного происхождения. Судя по обилию деревянных орудий и разного рода других изделий у современных дикарей Австралии, Америки и Африки, нужно полагать, что и у древнего человека их было не мало. К крайнему сожалению, вещество дерева очень дурно противостоит разрушительному влиянию времени, и до нас от древнейших времен почти никаких деревянг ных изделий не дошло.

Самые древние деревянные изделия, найденные в пределах России, •относятся только к неолитическому времени, таковы: челн и друг, предметы из Ладожгкой стоянки [8]), кусок обработанного дерева из Волосов- ской стоянки[9]) и некоторые др. В странах Западной Европы подобные находки, хотя и гораздо обильнее, но также, преимущественно, относятся к неолитическому времени. Из них особенно интересны находки в озерных отложениях свайных построек, террамарах и торфяниках, где открыты остатки обработанных свай, деревянных жилищ, челны, рукоятки разных орудий, мечи и т. п.

Казалось бы, ничего нет легче, как определить искусственную обработку дерева, однако, когда вопрос касается глубокой древности, и здесь являются возможными грубые ошибки. Вот два любопытных примера, которые мы заимствуем у Г. Мортилье[10]).

«6 марта 1 873 года, в заседании Парижского антропологического общества, д р Шарно[11]) показал большой кусок окаменевшего дерева со еле лам и довольно глубокой зарубки. Он полагал, что эта зарубка произведена режущим инструментом ранее, нежели дерево начало окаменевать. Это ископаемое дерево найдено близ d’Autry-Issard, на возвышенной площади Bourbon-PArchambault (Allier).

«В самой основе пласта, состоящего из песка и валунов, «алегают в большом изобилии огромные куски окаменевших дерев. Между этими-то кусками, происходящими, по всей вероятности, из обнаженных и разрушенных третичных отложений, был найден и кусок дерева, представленный Шарно.

«Однако, подвергнув тщательному критическому исследованию зарубки, г. Легюэ (Leguay) в том же заседании доказал, что они не могли быть сделаны каменным инструментом.

«Окаменевшие деревья претерпевают более или менее значительные изменения, благодаря которым древесина замещается молекулами кремне-

зема. Благодаря таким замещениям, дерево часто принимает очень странные формы, которые в некоторых случаях легко принять за обработанные рукою человека. Сверх того молекулы кремнезема, проникакщие в дерево, содержат много воды и, когда начинают высыхать, то сжимаются и дают трещины и изломы, перпендикулярные волокнам древесины, которые являются очень похожими на искусственные зарубки и нарезы, за каковые они и были приняты г. Шарно.

«Совершенно аналогичный факт был опубликован в июле 1876 года, в Триестском адриатическом ученом обществе г. Маркезетти (Marchesetti) gt;). Он полагал также, что открыл в Индии целый лес окаменевших деревьев со следами человеческих работ. Этот лес и следы человеческой деятельности он относил к меловой эпохе, так как они покрыты базальтом, излившимся в конце той эпохи».

Из животных соперником человека в отношении обработки дерева является один только бобр. «Во время свайных озерных построек бобр часто конкурировал с человеком. Иногда даже трудно было определить настоящего строителя, как это случилось при исследовании озера Saint- Andtiol, в Лозере. Но оттиски, оставленные на дереве, дают возможность узнать их истинного производителя. Широкие борозды, расположенные парами, с острым гребнем между них, выдали вмешательство сильных зубов бобра» 2).

Лучше дерева сохраняется кость, и поэтому изучение ее доставляет гораздо обильнее материал для познания древнейшей жизни человека. Чтение различного рода знаков, часто запечатлеваемых на костях, представляет высокий научный интерес и должно быть обязательно для архео- лога-первобытника.

В древних стоянках человека чаще всего встречаются искусственные расколы костей, с целью извлечения из них мозга. Характерными признаками искусственного раскола таких костей служат выбоины на местах ударов орудия и более или менее ясно выраженная продольность раскола.

В пещере Голефельса, в долине Швабского Аха, в Германии, обитаемой в палеолитическую эпоху, а также в некоторых польских пещерах[12] кости съеденных животных разбивались клыком нижней челюсти пещерного медведя, специально приспособленной для нанесения ударов3). Каждый удачный удар клыка по твердой трубчатой кости оставлял в ней сквозную дыру, от которой и начинался раскол кости.

В русских неолитических стоянках расколы костей, повидимому, производились только посредством каменных орудий.

Расколотые кости, по извлечении из них мозга, не всегда бросались;, иногда лучшие из них отбирались для выработки разного рода изделий. В одной из окских неолитических стоянок оказался целый склад таких отобранных и сложенных костей4).

Труднее определяется' искусственность расколов в окаменевших костях. Дело в том, что эти кости, подобно окаменевшему дереву, принимают разные формы, иногда напоминающие расколы, произведенные рукою человека; вследствие чего и в данном случае от исследователя требуется, большая осторожность в определении.

J) «Bull, di paletnologia Italiana», p. 161. G. d e Mortillet. «Le Prehistorique», p. 38 et 39. Ранке. «Человек», II, 506 и 507: говорит о Голефельсе.

*) В. А. Городцов. «Результ. археол. исслед. 1898». Арх. Изв. и Зам. 1899 г., .№№ 6 и 7. V. «Результ. исслед. холма «Черепков» в окрестностях с. Дубрович,. Землянка. № 1».

Опиловка костей в первобытные времена производилась, преимущественно, кремневыми пилами, имевшими форму тонких зазубренных пластинок. Разрез таких пил в общем похож на разрез современных стальных пил, но грубее, шире, штриховатее и перерывчатее.

Зарубки имеют довольно разнообразные формы. Они производятся топорами. Каменные топоры оставляют следы менее ясные, чем металлические. Мелкие, едва обозначенные, зарубки называют насечками.

Нарезы производятся острыми тонкими инструментами. Чистый нарез на кости можно произвести только острыми металлическими ножами; Каменными же ножами можно оставить менее ясные нарезы, скорее напоминающие царапины.

Удары по кости тупым орудием обозначаются впадинами или помятостью поверхности кости.

При изучении всех подобных явлений необходимо иметь в виду то, что кости нередко несут такие же следы воздействия на них разных естественных природных сил.'Так, на них нередко запечатлеваются следы зубов плотоядных животных и грызунов. Для избежания ошибок, которые уже не раз случались, археологу необходимо тщательно изучать и эти явления.

Г. Мортилье, в своем капитальном труде «Le Prehistorique. Antiquity de l'homme», дает обстоятельное описание как характера таких естественных знаков, отпечатавшихся на костях, так и всех более характерных случаев ошибочных определений этих знаков. По его словам, грызуны, хотя не принадлежат к плотоядным, однако любят грызть кости или для того, чтобы съедать остатки мяса, или для того, чтобы стачивать свои зубы. Оставляемые ими борозды всегда располагаются параллельными парами, соответственно расположению резцов в челюстях зверка. По размерам и характеру борозд возможно даже определить вид зверка. Ляйэлль, таким образом, доказал, что часть ископаемых костей, добытых в Сен- Прэ, во Франции, была обгрызана большим грызуном, теперь уже не существующим в живом состоянии и принадлежавшим к семейству бобров, именно Trogontherium. Бартлетт (Bartlett), заведывающий зоологическим садом в Лондоне, давал кости лошади и быка, еще покрытые мясом, разным видам семейства Hystrix (cristata, javanica) для обгладывания, запирая их в особые клетки, чтобы в обгладывании этих костей не участвовали другие животные, особенно крысы. После этого опыта кости, действительно, были исцарапаны, а некоторые царапины оказались совершенно одинаковыми с открытыми на ископаемых костях из Сен-Прэ1).

Еще легче узнаются следы зубов плотоядных животных, из которых грызут кости только гиены и собаки. Сильные зубы гиены оставляют продолговатые, неправильно расположенные широкие, многочисленные и часто расположенные следы в форме ясных и глубоких выемок и борозд, настолько характерных, что их достаточно однажды посмотреть, чтобы отличить от всяких других. Они весьма обыкновенны в костеносных пещерах и так характерны, что их принимают за положительное доказательство существования в пещерах гиен, хотя бы в пещерах и не оказалось никаких других остатков этих зверей.

Собаки, грызя кость, оставляют менее заметные следы, которые похожи на непрерывные ряды точек.

Самые резкие следы зубов на костях оставляют морские плотоядные животные, и многие исследователи ошибочно принимали их за следы работы рук человека, пока опыты не установили истины.

В 1878 г. д-р Е. Мажито (Magitot) ’) опубликовал свои опыты с клювом меча-рыбы, которыми доказывал, что следы hi костях ископаемого’ кита (Balaenotus), найденных Кшиллини в третичных отложениях, оставлены не человеком, как это ошибочно утверждалось, а названною рыбою. Для опытов «клювом меча наносились быстрые, прямые удары .по спинной оконечности китового ребра. Удары совершались, по возможности, однообразно, подражая нападению рыбы, обладающей, как известно, огромною силою мускулов, 'увеличиваемой еще ее огромным весом и сопротивлением животного, подвергающегося аттаке. Хотя многие''клювы, сильно высохшие и иступленные, веледствие продолжительного сохранения, сломались во время опытов, тем не менее Magitot удалось получить на ребре зарубки, похожие на те, которые Capillini нашел на костях своего Balaenotus» [13]).

Подобным образом Гебер убедил, что следы на ребрах Haliiheriuni’a, найденных Делонэ в известняках Пуансэ, которые долго приписывались человеку, в действительности принадлежат акуле (Carcharodon megalodon), которая делала их, перегрызая кости[14]).

Наконец, помимо следов от зубов животных, на костях нередко наблюдаются разного рода царапины, произведенные камнями и другими твердыми телами при естественных движениях почвы, в роде обвалов, сдвигов, оползней, трещин и т. п. Эти следы, при внимательном исследовании, легко отличить от искусственных, хотя ошибки случались неоднократно.

Кроме следов на предметах, в роде камня, дерева и кости, человек оставил не менее выразительные следы своего влияния и на самой почве.

Человек очень рано начал пользоваться убежищами в разных Неровностях, складках и трещинах земной коры. При этом легко и вполне естественно должна была возникнуть мысль об устранении стеснявших выступов почв, расширении естественных трещин в виде пещер и гротов и, наконец, искусственном сооружении подобных убежищ.

Большинство почв хорошо и долго сохраняют следы таких работ и„ давая возможность выяснить многие черты древнего быта, представляют весьма важный источник знания.

Искусственные разрезы почвы, обыкновенно, или закрываются естественными отложениями почвы, или засыпаются самим человеком. Открытыми разрезы остаются недолго. Если разрезы сделаны в однородной и одноцветной рыхлой почве, в роде, например, дюнных песков, то, будучи засыпаны, скоро становятся почти неузнаваемыми. Благодаря этому свойству почвы, в богатых финских могильниках, открытых на дюнах р. Оки, формы погребальных ям остались совершенно невыясненными.

Яснее становятся следы искусственных разрезов в тех почвах, когда в выполнившей их земле встречаются золистые, углистые или темные растительные прослои.

Лучше сохраняют следы искусственных разрезов слоистые пески иг супески, так как в них всякая выемка обозначается нарушением рисунка прослоек. В тех же случаях, когда такие пески и супески приобретают более значительную плотность, является даже возможность, восстановления всех деталей разреза

Глина и лёсс, в большинстве случаев, вполне сохраняют не только следы разрезов, но и следы инструментов, которыми разрезы воспроизво

дились. Изучая последние следы, возможно с полною точностью установить форму рабочих концов инструментов и даже их вещество.

При исследования* древнейших курганных погребений на берегах р. Донца, в 190! году, обращалось на изучение инструментных следов самое тщательное внимание. Однажды, на боках погребальной ямы, содержавшей скорченный костяк, были замечены необыкновенные штрихи и полосы, которые тотчас же были измерены, зарисованы и подвергнуты критической оценке; при чем выяснилось, что инструмент, оставивший изучаемые штрихи и полосы, имел форму длинного, тонкого, цилиндрического прута со слегка приостренным концом. На основании таких признаков решено, что прут не был каменным и костяным, так как ни кость, ни камень данных размеров не могли выдержать ударов при отрывке твердой лёссовой почьы; он не был медным по той же причине; он был железным» Но так как железа для эпохи погребения никак нельзя было допустить, то явилось подозрение, не произведены ли исследуемые полосы железными щупами самих исследователей. Сравнения и опыты, произведенные тут же, на месте, подтвердили догадку и помогли вспомнить, что, действительно, во время откапывания ямы, пришлось несколько раз ощупывать ее бока имевшимися железными щупами.

Этот, повидилюму, пустой, отчасти даже комичный случай имеет ту важность, что наглядно доказывает полную возможность точного воспроизведения всей той части инструмента, которой он соприкасался к стене ямы, возможность, которая до этого случая, доказывалась только путем отвлеченных наведений.

На основании отпечатков инструментов на лёссовых стенках ям, в тех же донецких исследованиях, положительно установлено, что большинство погребений со скорченными костяками, приписываемых до этого неолитической эпохе, относится к металлическому периоду и скорее всего к бронзовой эпохе, что и подтвердилось находками в других аналогичных погребениях не только бронзовых украшений, но и орудий и даже каменных форм, служивших для отливки металла.

Присутствие следов инструментов на стенках разрезов почвы служит лучшим признаком прикосновения к ним человека.

На ряду с искусственными, в почве очень часто встречаются следы естественных разрезов. Большинство последних производится зверками, в роде лисиц, грызунов и др., устраивающих свои гнезда в норах. Следы таких нор легко наблюдаются в вертикальных обнажениях лёсса и глины. Они имеют вид или небольших круглых пятен, или рукавов, протягивающихся по обнажению, или уходящих вглубь почвы.

При работах в лёссовых степных почвах особенно часто приходится считаться с разрезами ходов и нор сурков-бабаков (Arctomys bobac) Эти довольно крупные грызуны любят проникать в древж е курганы и устраивать свои гнезда или в самой погребальной яме, особенно, когда последняя имеет форму ниши, катакомбы, или в боку ямы. Самое гнездо их совершенно похоже на искусственные погребальные катакомбы, отличаясь лишь миниатюрными размерами. При этом особенно любопытно то, что на стенках этих катакомб ясно отпечатываются следы когтей, которыми зверок производил свои работы. Эти следы представляют вид довольно глубоких, немного искривленных царапин, расположенных в разных направлениях, но всегда попарно, соответственно когтям двух средних пальцев лапы.

В каменных породах человек производил отколы, стесы, долбление и полировку.

Старый искусственный' откол скалы затруднительно отличить от естественных отколов, но стесывание, долбление и полировка распознаются легко и сохраняются надолго. Сколько-нибудь точные отпечатки инструментов, по которым можно было бы составить суждение о форме последних, на каменных породах почти не встречаются.

В Европейской России с каменными породами почвы человеку, пови- димому, приходилось иметь дело редко. В Южной России, в известковых и меловых породах, изредка выдалбливались погребальные ямы, а в Крыму и на Кавказе—пещерные жилища.

Остается еще сказать о следах искусственных разрезов в почвах, состоящих из обломочных горных пород. Подобные слои встречаются в Северной Рос:ии, в районах так называемых ледниковых ландшафтов, характеризующихся обширными холмами и грядами, представляющими из себя остатки оз, или конечных морен, состоящих из сплошных масс валунов, галек и щебня. В Ярославской губернии, близ с. Великого, на одном таком холме был открыт интересный могильник металлического периода. Погребения никаких наружных признаков не имели; их можно было заметить лишь в вертикальных разрезах почвы, для чего, во время исследования, пришлось прорезать поперек части могильника глубокую траншею, во всю толщу каменистого слоя, и затем подвигаться вперед путем разбора и срезания одной стены, что, однако, совсем не гарантировало от ошибок, когда дно погребальной ямы углублялось в подпочвенный слой песка; поневоле приходилось отыскивать признаки в слое щебня. Такими признаками явились: 1) большая рыхлость слоя на месте погребальных ям и 2) не совсем обычное расположение крупных камней, иногда уложенных рядами, чего в естественных разрезах не замечалось.

Первобытный человек нередко также пользовался отдельными камеями, не подвергая их никакой обработке. Прикосновение к ним человека определяется местоположением камней, их отношением друг к другу или к другим памятникам человеческой деятельности. Такие камни то полагались или ставились одиночно, то грудами, то кругами, то рядами, то целыми лабиринтами, то, наконец, в форме примитивных жилых помещений. Назначение их преимущественно ритуальное, но иногда и бытовое, е значении, например, примет и знаков собственности. Некоторым, более типичным формам как отдельных камней, так и их комбинаций, присвоены особые названия, таковы: менгиры, кромлехи, дольмены и друг.

Искусственное происхождение более сложных комбинаций камней устанавливается легко, но определение одиночных камней и простейших комбинаций их в виде, например, небольших груд или скоплений, представляет серьёзное затруднение. Дело в том, что такие одиночки и груды нередко встречаются и в природе, особенно в районах ледниковых ландшафтов, где множество валунов разных объемов и форм оказываются разбросанными на громадных пространствах и в различных глубинах ледниковых наносов почвы. Во время весенних разливов рек, очень часто льдины, ударяясь о крутые валунные или вообще каменистые берега, нагружаются камнями и переносят их на десятки верст от первоначального местонахождения. В горных странах то же делают быстрые ручьи и реки, в особенности после ливней в области их истоков.

Весьма яркие следы человеческой деятельности представляют продукты горения искусственного огня. С употреблением огня человек познакомился очень рано. В четвертичный геологический период, повидимому, все народы Европы и Азии были знакомы с огнем. Остатки горения искусственного огня помогают положительно определить прикосновение чело

века даже к таким предметам, которые сами по себе никаких следов искусственной обработки не имеют. Однако, необходимо иметь в виду то, что искусственность огня, в особенности по отношению к древнейшим культурам, опоеделяётся не легко, потому что в природе нередко встречаются продукты горения естественных огней. Известны случаи лесных пожаров от молнии, вулканических извержений, от трения сухих сучьев и т. п. Огонь таких пожаров легко мог повлиять на разные предметы, придавая им признаки как бы искусственного воздействия человека, в виде, например, обугливания костей животных, раскола кремней и др. Следовательно, требуется большая внимательность и осторожность исследователя и в этом случае. Рассуждая отвлеченно, можно полагать, что так как естественные пожары совершаются не часто, то продукты горения их должны располагаться в виде обширных тонких прослоек, повторяющихся в одних и тех же слоях чрезвычайно редко; тогда как продукты горения искусственных огней, в большинстве случаев, имеют вид небольших гнезд и пятен, располагающихся в разных горизонтах, сопровождая рост пласта почвы. В неолитическую эпоху в Европейской России широко и систематически практиковались искусственные выжигания дюн. Цель таких операций, повидимому, заключается в том,, чтобы очистить эти местности, удобные для летних стоянок, от вредных животных и массы нестерпимо докучливых болотных насекомых. Результатом дюнных пожаров явился характерный и в разрезах, обыкновенно светлых песков, ярко выраженный пепелисто-темный слой, достигающий от 1 до 4 вершков толщины и простирающийся через всю поверхность дюны, иногда на десяток и более верст.

На этом мы закончим обзор наиболее важных признаков, по которым можно определить влияние на предметы и почву человека, независимо от времени их появления. Знание этих признаков должно быть в основе всех изысканий в области первобытной археологии.

Определение и чтение коллективных памятников археологии.

Коллективные памятники содержат в своем первоначальном положении в почве или над почвой не отдельные и однородные, но смешанные и разнородные памятники человеческой деятельности; таковы остатки стоянок, селений, городов и др. Определение таких памятников заключается в установлении причины, цели и времени их появления. Чтение коллективных памятников равносильно выяснению роли, какую играл в целом каждый отдельный предмет. Только на основании такого чтения исследователь может сделать отвлеченные выводы о степени физического, умственного и нравственного состояния человека, оставившего по себе тот или другой коллективный памятник.

Самый процесс определения и чтения коллективных памятников можно сравнить с процессом определения и чтения старинной книги, при изучении которой прежде всего исследуется переплет, затем бумага, чернила, почерки, орнаментика и, наконец, содержание. Точно так же при изучении первобытных коллективных памятников сначала исследуются покрывающие и подстилающие их слои почвы затем содержание самого исследуемого памятника. Верхние слои указывают, что погребенные под ними памятники старше их, а нижние — что эти памятники моложе их. В Кирилловской палеолитической стоянке нижним подстилающим слоем оказались третичные отложения, а это указывало, что открытые памятники моложе тре

тичной эпохи. В состав верхнего слоя входили лёсс и валунные пески, характерные для четвертичных отложений; последние входили также и в состав культурных отложений стоянки; следовательно, стоянка принадлежала к четвертичной геологической эпохе.

При чтении культ)рных наслоений от археолога требуется особенная внимательность, вполне гарантирующая от забывчивости, а тем более от какого-либо пренебрежения к явлениям.

Еще недавно некоюрые из русских археологов полагали, что остатки фауны и флоры, сопровождающие памятники человеческой деятельности, могут быть совершенно игнорированы, как не относящиеся к предмету археологии. Но с этим никак нельзя согласиться: восстановление окружающей природы дает не только фон картины древней жизни человека, но и помогает установить многие детали его быта, которые без такого восстановления никогда не могут быть выяснены.

Остановимся на нескольких примерах.

«Торфяные отложения Дании, достигающие от 10 до 30 фут. глубины, образовались в углублениях, или впадинах, северной аллювиальной почвы, или boulder formation... Самый нижний слой болотного торфа; толщиною от 2 до 3 футов, состоит преимущественно из мха, или sphagnum, поверх которого расстилается, другой слой торфа, составленный не исклю- , чительно из одних водяных или болотных растений. По краям болот, и на различной глубине их, лежат погребенные стволы деревьев, преимущественно сосны лесной (Pinus sylvestris), достигающие часто 3 футов в диаметре и которые, вероятно, росли когда-то по берегам торфяников и часто падали в них. Сосна лесная, как теперь, так и вообще в исторические времена, никогда не была туземной на датских островах и не произрастала, если ее и старались разводить. Однако, очевидно, что это дерево было современно существованию человека, потому что Стеенструп собственноручно вынул однажлы из-под ствола такс й погребенной сосны кремневое орудие. Также ясно вкдно, что та же сосна лесная впоследствии заменилась видоизменением обыкновенного дуба с сидячими жолудями (sessiliflora), стволы которого часто находят в слоях, лежащих поверх уровня сосны. Немного выше встречается видоизменение того же дуба с (стебельчатыми) ножчатыми жолудями (Quercus robur., L.), вместе с ольхой, березой (В etui а verrucosa, Ehrb.) и орешником. Дуб, в свою очередь, в настоящее время заместился в Дании обыкновенным буком» ’).

Установлено, что «каменный век Дании соответствовал периоду первой растительности, или периоду лесной сосны, и, разве отчасти, вторичной растительности, то-есть произрастанию дуба. Но значительная часть эпохи дуба совпадала с бронзовым периодом, потому что сабли (мечи) и щиты из этого металла, хранящиеся в Копенгагенском музее, найдены в тех же слоях торфа, в которых изобилует дуб. Железный век, более новый, соответствовал периоду бука»-).

Из приведенного примера видно, что, на основании изучения остатков флоры, явилась возможность установить, что человеку одной и той же местности, но в разное время, приходилось жить далеко не при одинаковых физических условиях.

Еще более интересные выводы дало изучение остатков фауны датских раковинных скоплений «kjokkenmodding’oB».

^ Г. J1 я й э л л ь. «Геологические доказательства древности человека», стр. 7 и 8. Ibid., стп. 9, со ссылкой на Morlot. «Bulletin de la Societe Vaudoise des Sciences Naturelles», t. VI, p, 292.

«Самое убедительное доказательство древности этих «скоплений остатков», говорит Ляйэлль, выводится из характера самих раковин. Они принадлежат исключительно к живущим видам, но только обыкновенная съедомая устрица достигает здесь своей полной, настоящей величины, между тем как та же Ostrea edulis не может теперь жить в малосоленой воде Балтийского моря, кроме его устья, где сильные северо-западные ветры часто вызывают поток с океана, приносящий огромное количество соленой воды. Также видно, что, во время всего периода скопления «груд раковин», устрицы жили в тех местах, где их ныне не существует, что Cardium edule, Mytilus edulis и Littorina littorea встречаются в огромном количестве в «сорных кучах», имеют такие же размеры, каких они достигают в океане, между тем как те же виды моллюсков, живущие в непосредственно соседних частях Балтийского моря, достигают только gt;/3 своей естественной величины, делаются уродливыми и останавливаются в росте, вследствие огромного количества пресной воды, вливаемой реками в это средиземное море. Мы можем с полным вероятием заключить, что, во времена первобытных рыбаков и охотников, океан имел более свободный доступ в Балтийское море, чем ныне, и, может быть, сообщался с ним через полуостров Ютландию, бывший еще в недавнее время архипелагом»...

«Изучая остатки позвоночных, сохранившихся в этих грудах, мы находим, что здесь так же, как и в торфяниках Дании, все четвероногие принадлежат к видам, живущим в Европе в исторические времена. Здесь не находят никаких угасших видов, кроме дикого быка (Bos urus L, или Bos primigenius Bojn.), многочисленность остатков которого доказывает, что он был любимою пищею этих древних племен... Бобр, давно истребленный в Дании, встречается довольно часто, точно так же, как и тюлень (Phoca gryppus, Fab.), теперь очень редкий на датском берегу. С ними перемешаны кости лани и косули... Тут же находят кости различных хищных, например, рыси, лисицы, волка, но никакого следа костей домашних животных, исключая собаки. Все длинные кости больших млекопитающих разбиты каким-то орудием, как бы с целью извлечения костного мозга; хрящевые части обглоданы, вероятно, собаками, существованию которых и приписывают полное отсутствие костей молодых птиц и даже маленьких косточек скелета птиц больших размеров. Относительно последнего обстоятельства проф. Стеенструп доказал на опыте, что, если дать собакам те же виды птиц, то они съедают именно недостающие части скелета и оставят те, которые до сих пор сохранились в «сорных кучах».

«Собаки, единственные домашние животные в грудах раковин, гораздо меньше собак бронзовой эпохи, находимых в торфяниках, а эти последние, по величине и развитию, стоят гораздо ниже собак железного века. Домашний бык, лошадь и баран, встречающиеся в грудах, похоронены в том слое торфа Дании, нарастание которого происходило в бронзовый и железный период.

«Из костей птиц чаще всего встречаются кости чистика коротко- крылого (Alca impennis), угасшего в ЕЕропе и вымершего недавно в Исландии, но встречающегося еще в Гренландии, где, однако, число этих птиц быстро уменьшается. Рядом с ним находят кости глухаря (Tetrao uro- gapllus), питавшегося, как „предполагают, почками лесной сосны в те времена, когда это дерево процветало вокруг торфянистых болот. Различные степени развития рогов косули и присутствие костей дикого лебедя, посещающего теперь эти страны только зимою, были приводимы в доказательство того, что туземцы жили в тех же поселениях круглый год. Они также отваживались выходить далеко в море для рыбной ловли на лодках,

выдолбленных из ствола одного дерева, сходных с находимыми ныне в торфяниках. Доказательством чему служат остатки костей разных видов рыб, живущих в открытом море, как, например, селедки, трески, камбалы» !).

Культурных растений ни в датских торфяниках, ни в кухонных раковинных скоплениях не было найдено, но они отыскались в отложениях швейцарских свайных построек.

«В Вангейме, близ Штейна, на Констанцком озере, проф. Геер нашел куски обугленных стеблей пшеницы (Triticum milgare) и зерна другого вида пшеницы (Triticum dicoccum), ячменя (Hordeum distichon); далее в Ро- бенгаузене и еще некоторых других местах нашли полные колосья (Hordeum hexastichon) того же вида ячменя, который встречается в египетских мумиях. Все это ясно показывает, что, во время каменного периода, злаки эти возделывались обитателями озер, обратившими в домашнее состояние собаку, быка, барана и козу» 2).

Отсюда мы видим, что на основании остатков фауны и флоры, сопровождающих культурные памятники человека, возможно создать широкую картину природы давно прошедших времен, проследить очертания берегов моря, климат,, а также определить образ жизни человека, обогащение его домашними животными, культурными растениями и т. п. Но еще большее значение этим остаткам сообщил профессор Иностранцев. В своем труде «Доисторический человек каменного века побережья Ладожского озера», в котором приняли участие несколько выдающихся русских ученых, он приводит целые списки животных и растений, устанавливает отношение их к современным той же местности, сравнивает с древними, столь же тщательно изученными видами животных и растений Дании и Швейцарии и полагает их в основу своей оригинальной классификации древностей.

В последнее время некоторые из русских археологов обратили внимание на числовое сравнение остатков домашних животных, залегающих в разных горизонтах жилых слоев древних городищ, селений и т. п.

В городище «Дуна» близ г. Лихвина, Калужской губ., раскопками 1897 года Н. В. Теплов3) установил деление жилого слоя на три горизонта, характеризующиеся различными типами вещей. Возраст верхнего, позднейшего горизонта оказался датированным арабскими монетами VIII века. Возрасты других горизонтов исследователь определил на основании ббщего характера вещей, содержавшихся в этих горизонтах, и, таким образом, отнес средний из них к VI—VII, а нижний—к IV—V векам -по Р. Хр. Сделав подсчет зубов найденных животных, исследователь составил следующую таблицу:

Equus

caballus.

Sus

serofa.

Ovis.

Cervus

alces.

Ursws

arctos.

о .

-i-' J~

v) lt;u cd хз

Ole

!i

Canis J domes! j|

Верхний слой . .

10

82

48

13

17

12

7

1

Средний » , • •

53

*40

41

18

10

1

7

1

Нижний „ . .

128

34

23

36

1

1

1 плюс 3?

*) Ibid., стр. И—13. Ibid., стр. 18. Изв. Калужской Ученой Архивной Комиссии, 1899 г., вып. 1, стр. 15—20.

Таблица показывает, что первые насельники городищ!' занимались,, главным образом, коневодством, а позднейшие — свиноводством; у первых насельников преобладал крупный, у позднейших—мелкий домашний скот, что несомненно указывает на обеднение населения, которое, видимо, старается пополнить недостатки существования охотничьими промыслами. Так, охота на бобров увеличилась в 7, на медведя в 12 и на лося в 2 раза.

Приведенных примеров достаточно, чтобы оценить значение остатков фауны и флоры, сопровождающих культурные памятники человека. Игнорирование их не только обесценит исследование, но сделает его совсем ненаучным. Поэтому археолог обязан относиться к этому материалу с полным вниманием, и если сам не в состоянии научно осветить его, то должен предоставить это освещение специалистам. Малочисленность послед- них и трудность сношений с ними является стимулом, побуждающим археолога к изучению, по крайней мере, тех остатков древней и современной флоры и фауны, которые чаще всего сопровождают культурные памятники человека; таковы крупные животные мамонтовой фауны, таковы наиболее обычные животные, служившие целью охот, и домашние животные позднейшего человека, таковы, наконец, главные представители местной, лесной флоры и культурных растений. Знание их поможет и лучшей, ориентировке в остальном материале того же рода. Дело в том, что для несведущего человека многое различное кажется одинаковым, и, вследствие этого, он, даже при желании иметь образцы всех видов, не в состоянии будет этого сделать.

Из бытовых предметов коллективных памятников первобытного человека обычными представляются изделия из камня, кости и глины, а в более поздние эпохи и остатки металлического производства. При выборе этих памятников также требуется знание дела и большая осторожность. Следует твердо помнить, что каждый из этих памятников представляет букву первобытной летописи; и если непозволительно стирать буквы в рукописных летописях, то, казалось бы, тем более должно быть непозволительным уничтожение букв в древнейших вещественных летописях. Во всяком случае, прежде чем решиться те или другие предметы подвергнуть уничтожению, археолог обязан тщательно и вполне добросовестно изучить их и описать. Все первобытные коллективные памятники могут быть разделены на две категории: памятники бытовые и памятники ритуальные. Наиболее типичными бытовыми памятниками являются стоянки, мастерские, пещерные жилища, свайные постройки, кранножи, селища и городища. В число ритуальных памятников входят жертвенные места и погребения мертвых.

Стоянки представляют разного рода отбросы и случайно или преднамеренно оставленные вещи на месте временных жилищ или становищ первобытного человека. Стоянки, обыкновенно, сопровождаются кострами, очагами, кухонными отбросами, реже остатками жилищ.

Костры характеризуются скоплениями золы и угля на более или менее ограниченных участках земли;средние размеры костров обыкновенно варьируют около 1—2 аршин в диаметре.

Очаги представляют более усовершенствованные костры. Простейшею формою очага является костер, снабженный камнями, служившими для поджаривания рыбной и, вероятно, мясной пищи. Более сложною формою очага можно считать яму, специально приспособленную для разведения в ней огня.

С видами костров и очагов неолитической эпохи удобнее всего знакомиться на дюнных стоянках Европейской России, где они часто обна

жаются ветром и представляются настолько сохранными и свежими, что кажутся будто бы только что оставленными первобытными хозяевами.

Около костров и очагов сосредоточиваются разного рода пищевые или кухонные отбросы, в виде костей животных, птиц, рыб, раковин моллюсков, скорлупы плодов и т. п. Характерною особенностью древнейших кухонных о I бросов служит отсутствие остатков домашних животных и земледелия.

Мастерские. Кроме кухонных отбросов, близ костров и очагов стоянок нередко находятся остатки разного рода производств, в виде, например, каменных, гончарных, костяных и металлических изделий. Большие скопления подобных остатков называют мастерскими. Мастерские кремневых орудий нередко помещаются в стороне от стоянок; иногда около таких мастерских находятся шахты для добывания из болез глубоких слоев почвы необходимого кремня.

' Жилища стоянок. Ж 1лища открытых стоянок, вероятнее всего, представляли легкие сооружения в роде заслонов, шалашей и землянок, какими еще до настоящего времени пользуются австралийские дикари. От древних заслонов и шалашей, в большинстве случаев, не могло сохраниться никаких остатков. Только особенно счастливые сочетания благоприятных условий в состоянии предохранить их от влияния всесокрушающего времени. Так, на Дубровической стоянке (под г. Рязанью) удалось проследить план одного сгоревшего 'неолитического шалаша, остов которого составляли тонкие жерди, поставленные нижними концами по окружности круга. Гораздо лучше сохраняются остатки землянок, и они открыты во многих неолитических стоянках как в Западной Европе, так и в России. В последней мы укажем на землянки, открытые на берегу реки Днепра, в Киеве[15]), на берегу реки Оки, близ г. Рязани[16]), и на берегу реки Волги, у г. Балахны;i). В более поздних первобытных стоянках кое-где встречаются остатки жилищ, имевших легкий деревянный остов, обмазанный глиною. После разрушения такой постройки, куски глиняной обмазки, попадая в почву, долго сохраняют свою форму и отпечаток той деревянной основы, на которой они первоначально находились. Древнейшие из таких жилищ были найдены в Австрии, близ Вены[17]); они относятся к началу бронзовой эпохи.

Пещерные жилища. Пещеры, служившие человеку жилищами, делятся на два резко обособленных типа: естественных и искусственных „пещер.

Рстественные пещеры представляют более или менее обширные пустоты в горных, преимущественно, известковых породах почвы. Такие пустоты с древнейших времен служили убежищами животных и человека. Изучение их представляет большой научный интерес не только для археолога, но и для геолога, палеонтолога, зоолога и друг. Полости таких пещер постепенно заполняются разного рода отложениями, как бы классифицирующими содержимые в них остатки животных и человека. Из этих отложений особенный интерес представляют сталактиты и сталагмиты; они образуются только в известковых пещерах, при условии проникно

вения в них дождевой воды. Проникая через растительные слои, эта вода насыщается углекислотою и получает способность растворять известь, вследствие чего, просачиваясь через слои известняка, она обогащается известью. Но когда капля такой воды выходит наружу, то начинает испаряться, а известь осаждается на твердой поверхности пещеры. Совреме- нем на местах просачивания водяных капель образуются длинные сосульки, которые называются сталактитами. При более обильном просачивании воды, капли с потолка падают на пол пещеры и здесь уже, окончательно испарившись, отлагают весь свой запас извести, образуя из нее холмики, известные под названием сталагмитов. Когда вода стекает по стенам пещер, то и стены покрываются особою сталактитовою корою.

Отложения сталактитов и сталагмитов совершаются нас i олько равномерно, что некоторые исследователи полагали возможным, по объему их отложения в определенную единицу времени, сделать хронологические вычисления, и, хотя такие попытки нельзя признать вполне удачными, тем не менее с самым явлением необходимо считаться, так как несомненным представляется, что предмет, лежащий под сталагмитом, попал на свое место ранее, чем предмет, лежащий сверх этой корки. Значение такого явления увеличивается еще тем, что искусственное введение предмета под сталагмит в более позднее время легко \знается по нарушению твердой конструкции отложений и, таким образом, избавляет нас от разного рода недоразумений и фальсификаций.

Обитаемыми естественными пещерами особенно славится Франция. Эти пещеры обогатили. археологию многими драгоценными памятниками первобытной культуры, имели большое влияние на выработку относительной классификации памятников глубочайшей древности, познакомили нас с фауной и самим человеком того времени.

Самыми замечательными являются многочисленные пещеры в долине р. Везера и Дортоньи. В других странах подобные пещеры встречаются реже и значительно беднее. Еще менее их известно в России. Гр. А. С. Уваров, в своем капитальном труде по «Каменному периоду», дает подробный обзор по возможности всех пещер, но из них обитаемых первобытным человеком оказалось немного. Наиболее замечательною является Мамонтовая пещера, открытая на берегу реки Рудавы, притока Вислы, в Келецкой губернии, где, на ряду с каменными орудиями, были найдены кости мамонта, кости и просверленные зубы пещерного медведя, волка, лисицы и др.

Естественными пещерами человек пользовался весьма долго, а некоторые племена австралийцев, веддов, бушменов живут в них и до настоящего времени. «Весьма часто, — говорит гр. А. С. Уваров,— на самом дне пещеры лежат орудия палеолитической эпохи, а в высших слоях илового наслоения попадаются уже шлифованные орудия неолитической эпохи. Даже иногда еще выше, или на самой поверхности наносов, встречаются и металлические предметы. В таком случае мы наглядно убеждаемся, что первобытный- человек хранил свою пещеру не только в продолжение нескольких поколений, но даже и в продолжение нескольких веков и периодов культурного развития» J). На ряду с древнейшими пещерными жилищами иногда встречаются убежища под нависшими скалами. В России такое убежище указывается в окрестностях Инкермана.

Достигнув более высокой степени культурного развития, человек стремится усовершенствовать естественные пещеры, стараясь переделать

их в более удобные жилища или приспособить их к новым требованиям быта. В Крыму и на Кавказе таким путем естественные пещеры преобразовались в целые пещерные города, с улицами, лестницами, церквами и изящным жильем *). Повидимому, таким же путем возникли великолепные подземные храмы и катакомбы в Индии, Египте, Италии и других странах, высеченные в каменных породах почвы. Параллельно с усовершенствованием естественных пещер возникают искусственные пещерные жилища, в менее плотных, глинистых преимущественно, лёссовых почвах. Целые десятки их найдены по берегам реки Днепра и в других местностях Южной России. Многие китайцы пользуются такими жилищами и до настоящего времени.

Убежища под скалами—стоянки под защитой нависших или очень крутых скал. Такие убежища обычны в гористых местностях, где они сохранились и до настоящего времени.

Свайные постройки. Конец каменного периода в Европе ознаменовался появлением жилищ на воде. Вероятно, ради наилучшей защиты от внезапных нападений враждебных соседей или из других каких-либо соображений, некоторые племена решили перенести свои жилища с суши на воды озер и болот. С этою целью они в дно вбивали сваи, покрывали последние настилкою и сооружали жилища, получившие в настоящее время название «свайных построек». Такие постройки в Африке, Новой Гвинее и друг, местностях сооружаются до сих пор. В Европе они также существовали еще в историческую эпоху. Геродот говорит, что во Фракии, на озере Празиасе, был построен целый свайный город, который безуспешно осаждал Мегабиз, полководец Дария Гистаспа. Но наибольший расцвет свайных поселений совпадает с более ранней доисторический порой, именно с бронзовою эпохою; первое же появление их восходит, как сказано, к концу неолитической эпохи.

Террамары представляют разновидность свайных построек. Оми найдены только в верхней Италии. Остатки террамар в настоящее время представляют вид плосковатых четырехугольных курганов, 2—5 метров высоты, 97—200 м. длины и 74—150 метров ширины, но первоначальная их форма была другою: это были укрепленные поселения, окруженные валом, и водяным рвом. Рву придавали четырехугольную форму ромба, трапеции, но чаще всего прямоугольника. Вал укреплялся сваями, фашинами и ряжами, или деревянными срубами. Внутри вала строились помосты на сваях, служивших основанием хижины. Время террамар относят к бронзовой эпохе в Италии, т.-е. приблизительно ко И тысячелетию до Р. Хр.2).

Кранножи также являются разновидностью свайных поселений. Они известны в Англии и главным образом в Ирландии. Сооружение их велось следующим образом: на дно озера или болота клали дубовые«#а*ки, укрепляя их вертикальными стойками, футов 6—8 высоты, и создавая кругообразную загородку, разделенную внутри подобными же деревянными перегородками на несколько отделений, которые потом заполняли илом, грязью, а иногда камнями; в результате получался остров, удобный для возведения на нем жилищ. Кранножи относятся к более позднему времени,, хотя в них и найдены каменные орудия3).              '

J) Ibid, стр. 185. М. Гер нес. «История первобытного человечества», стр. 35— 56. — В. Модестов. «Откуда пришли и кто были латиняне». Журн. Мин. Нар. Проев,, 1898 г.» ноябрь, стр. 16—-19.—Его же. «Введение в Римск\ю Историю»ччасть I, стр 104 — 140, Ч. Л я й э л л ь. «Геологические доказательства древности человека», стр. 2э— 28,

Плотинные жилища. На обширной площади Российской респу-- блики до сих пор не были найдены ни свайные постройки, ни террамары,, 'шГ кранножи; но в разных пунктах отысканы сооружения, напоминающие каменные плотины, на поверхности которых возводились жилища. Наиболее характерным плотинным сооружением является открытое на холме Черепков, в поемной долине реки Оки, близ с. Дубровичи, верстах в 12 от г. Рязани. В настоящее время оно представляет вид холма, окруженного почти со всех сторон водою. Холм сооружен из кусков известкового камня и песка. На поверхности холма были возведены жилые помещения в виде небольших круглых землянок. Время сооружения относится к неолитической эпохе!).

Остатки подобных сооружений открыты на верховьях реки Волги и; на острове Эзеле; на последнем возникновение их относят к более позднему времени [18]).                            ш              -ш

К плотинным жилищам, по своей конструкции и назначению, тесно примыкают так называемые болотные городища. Эти городища представляют вид более или менее округлых, плоских холмов, расположенных или в поемных долинах рек, или среди болотных равнин. Весною, воgt; время разлива реки, болотные городища и в настоящее время представляются островами; ранее же, когда почва не была так суха, они, вероятно, представлялись островами и в продолжение всего теплого времени года. Остатки этих интересных жилищ наблюдались в разных пунктах Европейской России, но, к сожалению, до сих пор не получили достаточного научного освещения. Время их, судя по имеющимся данным, не древнее железной эпохи.

Городища. Типичные городища характеризуются присутствием земляного вала. Количество городищ в России громадно. Формы их довольно разнообразны, но преобладают трехугольные, огражденные с двух сторон естественными рвами, оврагами, и с третьей—одним или несколькими искусственными валами и рвами. Нередко бока естественных оврагов обрезались, подправлялись, с очевидною целью сделать их менее доступными. Валы устраивались различными способами: одни—из простой земли., вынутой из прилегающих рвов, другие—из той же почвы, но искусственно уплотненной, третьи сооружались из обожженных слоев глины, четвертые складывались из камня и, наконец, пятые—из камня, сплавленного на огне. Валы из камня известны в Австрии, в стране чехов[19]); валы из сплавленного камня—во Франции, Индии и др./[20]). Прочие виды существуют в России.

Селища. Остатки древних селищ, или селений, имеют большое сходство со стоянками. Их отличают только признаки скотоводства ш земледелия.

В состав ритуальных коллективных ' памятников входят жертвенные места, храмы, погребения мертвых.

Жертвенные места характеризуются памятниками вотивного? или обетного, характера; таковы уменьшенные предметы быта, головы шда рога животных и т. п. За отсутствием таких признаков подобные места не отличаются от остатков стоянок или селищ.

Жертвенные места у более развитых доисторических народов получили вид храмов, т.-е. зданий, специально предназначенных для богослужений и религиозных обрядов. В пределах России остатки первобытных храмов не известны, имеются лишь жертвенные места, называемые холми- щами и костищами. Особенно замечательно Гляден©вское костище, исследованное Новокрещенным 1).

Погребения. Несравненно многочисленнее и разнообразнее являются памятники погребений. Обряды погребения возникли в палеолитическую эпоху. Возникнув, обряды скоро приняли различные формы: одних покойников зарывали в землю, других полагали на деревьях, третьих бросали в воду, четвертых—в огонь. От первых сохранялся костяк, от вторых и третьих или ничего не сохранялось, или рассыпавшиеся отдельные кости и, наконец, от четвертых—остатки жженых костей, которые, если их зарывали в землю, сохранялись очень долго.

Для археолога особенный интерес представляют сохранившиеся остатки целых погребений. Древние люди, достигнув некоторого умственного развития, пришли к заключению, что человек продолжает жить и после смерти в загробном краю. Благодаря такой вере, они начинают сопровождать своих покойников разными вещами домашнего быта, чтобы эти вещи служили покойнику и в загробной жизни, которая представлялась им по образцу земной. Еще позже, по чувству привязанности и уважения к покойным, стали украшать могилы, возводя нац ними разнога рода сооружения и монументы и придавая самим могилам формы жилищ. Так возникли курганы, пирамиды, катакомбы и т. п. В последнее время разные комбинации типов погребений получили особые названия. Мы рассмотрим наиболее важные из них.

Кладбище. Этим именем в России называются все современные жеста погребений покойников, без различия религиозных обрядов; так существуют кладбища христианские, магометанские, еврейские и т. п. Их признаками служит специальность назначения для погребений, вследствие чего кладбища изобилуют покойниками. Отдельные могилы получают разного рода внешние отличия в виде земляных холмов или холмов из камня, отдельных безыскусственных или искусственно обработанных камней, деревянных, каменных и металлических крестов, решеток, каменных и металлических изваяний, иногда высоко-художественной работы, наконец, целых часовен и храмов. Каждый из этих памятников получил начало в более или менее глубокой древности и в своей истории заключает развитие какой-нибудь древней специальной идеи. .

Могильники. Так называют кладбища более древних времен. На могильниках обыкновенно не сохранилось никаких внешних признаков. Их открытие является всегда более или менее случайным. Покойники g могильниках, как в кладбищах, лежат в большом количестве. В могильниках находят простые погребения и трупосожжения. Интересны могильники, сопровождаемые большим количеством глиняных сосудов. Им присвоено название «полей погребальных урн». Такие могильники открыты в Западной Европе и в России. Полагают, что они принадлежат славянам или германцам и относятся ко временам, близким к христианской эре.

Курганы и курганные могильники. Курганами особенно богата Россия. Курганы то стоят одиночно, то группируются в более или менее значительном количестве. В последнем случае они получают название курганных могильников.

г) Зап. Русск. Арх. Общ., т. XII, вып. 1 и 2,

При изучении каждого кургана в отдельности требуется обращать ^внимание как на устройство и форму насыпи, так и на устройство погребального ложа.

В курганах покойников полагали или в грунте, ниже горизонта, или на горизонте, или в насыпи, выше горизонта. В грунте для покойника вырывались ямы и катакомбы. В ямах нередко возводились разного рода сооружения в виде срубов, каменных ящиков, склепов и т. п. Катакомбы также нередко получали весьма сложную конструкцию, обращаясь в целые лабиринты. Начало свое они получили от жилых искусственных и естественных пещер.

На горизонте остатки покойников полагались или без всяких сооружений для них, или в срубах, j каменных ящиках и т. п. Точно так же полагались и в насыпи.

Насыпи курганов имеют вид холма. Формы их довольно разнообразны; они то круглы, полушарны или расплывчаты, с вершиною над центром основания или сбоку центра, то вытянуты с одною и двумя вершинами; в последнем случае курганы, иногда, называются «чубатыми».

Насыпи сооружались чаще всего из почвы, взятой вокруг кургана, но иногда их сооружали из привозной почвы или из одних камней. Наружность земляной насыпи также нередко обкладывали камнями, то покрывавшими всю насыпь сплошь, то по подошве, то по вершине, где иногда ставили большие одиночные камни или каменные изваяния и т. п.

Башни и пирамиды.' Кроме земляных насыпей над могилами покойников или для помещения покойников сооружались особые каменные здания. На Кавказе: в Осетии, Кабарде, Чечне и др. существовал обычай сооружать для покойников небольшие каменные башни и каменные домики с двухскатною крышею. На переднем фасе башни имеют небольшие отверстия, через которые вкладывались трупы покойников *).

У парсов-огнепоклонников существуют до настоящего времени особого устройства башни, называемые «башнями молчания». Покойники полагаются на плоскую крышу, а когда их трупы уничтожаются птицами, то .кости сбрасываются в колодезь, сооружаемый внутри башни. Этот обычай—очень древний. Среди последователей законов Заратустры, погребение покойников в земле считалось большим преступлением и осквернением последней. Во избежание такого греха еще древние персы стали строить башни молчания «дохма», где трупы съедались птицами, после чего очищенные от мяса кости хоронились в особых ямах или склепах[21]). В Египте для знатнейших погребений сооружались пирамиды, которые вызывают изумление своими громадными размерами.

Менгиры, кромлехи, дольмены. Поименованные памятники еще недавно относили к каменному периоду, называя их мегалитическими памятниками, но в последнее время стали накопляться доказательства в пользу принадлежности их к более позднему времени. Площадь распространения памятников громадна. Они обнимают все материки Старого света, даже проникают на острова Австралии. Названия их взяты из бретонского наречия, где их ранее всего подвергли изучению, полагая, что они представляют из себя остатки религиозных сооружений друидов , или жрецов древних галлов.

Название менгир заимствовано от men—камень и hir—высокий. Таким именем называются большие продолговатой формы камни, поставленные вертикально, в виде обелиска. Назначение их не выяснено, хотя все* исследователи согласно приписывают им религиозное значение; одни полагают, что менгирами обозначались места святилищ, другие склонны в них видеть надгробные памятники, хотя следов погребений, по крайней мере в- Западной Европе, под ними ни разу не было найдено.

Менгиры известны в Бретани, Англии, Скандинавии, Южной России,, Средней Сибири и друг. Весьма правдоподобным представляется, что известные в России и Сибири каменные бабы получили свое начало именно' от менгиров. Возможно также, что в связи с ними находятся и те удивительные вертикально поставленные камни с изображением человеческих лиц, которые открыты на острове св. Пасхи, в Австралии, хотя все эти памятники настолько примитивны, что возникновение их у разных народов могло итти и совершенно самостоятельными путями.

Кромлехи (crom—круг и lech—камень) представляют сочетание нескольких менгиров, расположенных по окружности круга, в центре которого иногда находится дольмен.

Дольмен (dol—стол и men—камень) представляет четырехугольный ящик, составленный из четырех каменных плит, покрытых сверху пятою- более обширною плитою. Имеются и другие формы дольмена; так в некоторых случаях дольмен состоит всего лишь из двух камней: одного,, поставленного на ребро, и другого, положенного одним концом на первый камень, а другим—на землю; в других случаях дольмен является составленным из целого ряда камней, расположенных по окружности круга, овала, эллипсиса и прикрытых сверху одною или несколькими плитами. Некоторые дольмены внутри имеют перегородку. В стенах их иногда.' встречаются четырехугольные и круглые отверстия, затыкавшиеся особыми каменными пробками, по форме напоминающими гриб. Иногда стены, дольменов' покрывались орнаментами, фигурами людей и животных.

Назначение дольменов в настоящее время точно установлено: ohw служили местами погребений. Распространение дольменов чрезвычайно обширно. Их находят в Европе, Азии и Африке, вокруг Средиземного моря, самые же крайние из них найдены в Исландии и Индии.

Заканчивая на этом наше первое знакомство с главными видами коллективных памятников, более близкое знакомство с ними мы оставим до времени исторического обзора развития разных культур, когда нам потребуется выяснить и время их появления, и площадь распространения,, и назначение, и принадлежность тем или другим народам.

<< | >>
Источник: Городцов В.А.. Археология. Том 1. Каменный период. 1923

Еще по теме Определение простых памятников археологии.:

  1. А
  2. О
  3. КАК МЫ РАБОТАЕМ: ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ В НАШЕЙ ПЕРВОБЫТНОЙ АРХЕОЛОГИИ
  4. ПОЛЕВЫЕ АРХЕОЛОГИ
  5. ГЛАВА 1 ПРЕДМЕТ, ИСТОЧНИКИ, ЗАДАЧИ И МЕТОД
  6. О. М. КУДРЯВЦЕВА К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ПОНЯТИЯ «АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА» В СОВРЕМЕННОЙ СОВЕТСКОЙ АРХЕОЛОГИИ
  7. В.              В. ГЕНИНГ, В. Ф. ГЕНИНГ МЕТОД ОПРЕДЕЛЕНИЯ ДРЕВНИХ ТРАДИЦИЙ ОРИЕНТИРОВОК ПОГРЕБЕННЫХ ПО СТОРОНАМ ГОРИЗОНТА
  8. Археология и ее место среди других наук.
  9. Хронологическая классификация археологии.
  10. Определение простых памятников археологии.
  11. Происхождение человека, как творца археологических памятников.
  12. Древность человека.
  13. О.И. Горюнова, А.Г. Новиков Иркутская лаборатория археологии и палеоэкологии ИАЭТ СО РАН — ИГУ; 2Иркутский государственный университет, г.Иркутск, Россия ОБРАЗ ЗМЕИ В ИЗОБРАЖЕНИЯХ БРОНЗОВОГО ВЕКА ПРИБАЙКАЛЬЯ
  14. Основные понятия и определения в природоохранном обустройстве территорий