Особенности поселенческих комплексов Центральной Азии (III в. до н. э. - XIV в. н. э.)
Рассмотренные нами поселения и городища с хуннского до монгольского времени дают наглядное представление о существовании в степях Центральной Азии многочисленных археологических памятников с характерными строительными и архитектурными особенностями. В то же время они свидетельствуют о том, что в каждую эпоху существовали свои традиции зодчества, выразившиеся в использовании определенных строительных материалов, применении различных строительных технологий, архитектурных подходов и решений. Для выделения характерных черт в строительных традициях каждой конкретной эпохи необходимо выявить общие принципы строительства жилищ, зданий, возведения городов, существовавшие в разное время у населения Центральной Азии. Основные компоненты строительного комплекса центрально- § азиатского региона можно разделить на несколько групп. В пер- I вую группу мы включаем оборонительные сооружения, куда входят оборонительные рвы, насыпные валы, стены из глинобетона, из необработанных камней, из сырцового и обожженного кирпича. К этому же комплексу относятся башни, расположенные в стенах, на углах и у ворот оборонительных сооружений. Сюда же можно отнести и сами ворота. Следующей группой строительного комплекса являются жилые комплексы, к которым мы относим полуземлянки, наземные жилища, административные, дворцовые и храмовые здания, возведенные на платформах. Включающие в группу жилищ дворцов и храмов, конечно, несколько условно, поскольку они были предназначены не для проживания, а для выполнения иных функций. К третьей группе можно отнести хозяйственные постройки, остатки мастерских. Рассмотрим эти группы по отдельности. Оборонительные сооружения встречались при исследовании хуннских, уйгурских, киданьских и монгольских городищ. Обычно исследователи при описании укреплений, опоясывающих периметр городищ, называют их валами. Однако раскопки, проведенные на ряде объектов, показывают, что под это определение попадают стены городищ, сооруженные из глинобетона, сырцового кирпича, расползшиеся под воздействием времени. Валы, насыпные сооружения, сделанные, в основном, из грунта, вынутого при выкапывании рва, прослеживались на Иволгинском городище и городище Баян Ундэр, датируемых хуннским временем. По всей видимости, первоначальная форма валов была несколько иной. Судя по наблюдениям разрезов валов, они в момент сооружения были выше и уже. Для прочности они обкладывались камнями. Укрепления хунну, по крайней мере на исследованных городищах, предназначались для защиты от нападений противника, не имеющего навыков штурма крепостей. К сожалению, остаются пока неизвестными конструкции оборонительных сооружений на больших городищах хуннского времени, расположенных на территории Монголии. Стены, сложенные из сырцового кирпича, наблюдаются на уйгурских городищах. Они были прослежены на цитадели III Шаго- нарского городища, в Туве. Л. Р. Кызласов в результате проведенных им исследований стен и башни этого памятника высказывает предположение о первоначальной высоте стен 6 м, а башни - 7 м. При глубине рва в 3 м крепость была почти неприступна для штурма отрядами кочевников (Кызласов, 1979, с. 155). Башни прослеживаются на многих уйгурских крепостях, располагавшихся на территории Тувы. Они были расположены по углам и на стенах. Башня III Шагонарского городища была сложена из хорошо утрамбованной глины и была достаточно прочной. Вероятно, уйгурские крепости, расположенные в Туве, были сильно укреплены с расчетом на нападение хорошо вооруженного противника, какими были воины кыргызского каганата. В столице уйгурского каганата Орду Балыке стены цитадели были возведены из кирпича и даже в современном состоянии местами достигают 12 м. На киданьских городищах, расположенных на территории Центральной Азии, прослеживаются укрепления, опоясывающие их территорию. В коренных землях киданей и на территории оккупированного ими Северного Китая стены городов сооружали из сырцового кирпича или из глины, переслаивавшейся с землей (Ивли- ев, 1983, с. 121-124). У нас нет пока сведений о характере укреплений киданьских городищ, находящихся на территории Монголии. Но, судя по высоте сохранившихся, достигавших 2-х и более м валов, это были остатки именно стен. Многочисленные угловые, фронтальные, привратные башни, Г -образные и П-образные укрепления ворот склоняют к мысли о существовании на городище именно стен, конструктивные особенности которых пока не известны. В одном городище, в Углугчийн хэрэме, зафиксирована стена, сложенная из хорошо подобранных необработанных камней. На этом памятнике перед стеной отсутствовал ров, хотя в большинстве киданьских городищ отмечалось его наличие. В свое время С. В. Киселев выделил сходство в отдельных элементах градостроительной культуры уйгуров и киданей: выбор месторасположения города вблизи рек, в поймах и на островах, прямоугольная в плане форма и наличие башен, устройство цитадели. Имеющиеся сведения о хорошо налаженных связях между уйгурами и киданями в области торговли, возможно, имели продолжение и в сфере градостроительства, что подтверждает выводы известного археолога (Ивлиев, 1983, с. 129-130). На большинстве городищ монгольского времени отсутствовали внешние укрепления. На тех памятниках, где отмечено существование валов, расположенных по периметру городища, их высота была незначительна. С. В. Киселев, характеризуя оборонительные укрепления Каракорума, писал о невысоких валах и еле заметном рве, огранивавшем городскую территорию. Вал, исследованный ученым, представлял собой обмазанный глиной плетневый па лисад и имел скорее не фортификационное, а полицейское и таможенное значение (Древнемонгольские города, 1965, с. 126, 134). В монгольское время в цент/ральноазиатских городах уже нет мощных стен и высоких башен. Они появляются позже, в послеимперс- кое время, когда монгольские князья начинают все более обосабливаться, что приводило к самоизоляции отдельных владений и росту военной напряженности. В хуннское и монгольское время фортификационные сооружения не имели решающего значения в обороне городского населения и сосредоточенных там ценностей. Возможно, как отмечал С. В. Киселев, мы имеем дело с ситуацией, когда мощь армии делала ненужными городские степы. Однако дело, очевидно, было не только в сильной армии. Как нам известно, у хунну имелись постоянные враги, только ждавшие случая, чтобы вырваться из зависимого состояния. Это удалось сделать сяньбийцам в союзе с ханьс- ким Китаем. Еще раньше ухуани, воспользовавшись временными трудностями хунну, раскопали могилу шаньюя, что наносило удар по престижу центральной власти. Есть сведения о походах китайских полководцев в глубь хун/нских земель. Так что хунну даже на своей территории отнюдь не чувствовали себя в полной безопасности. В монгольской империи после конфликтной ситуации, произошедшей после смерти великого хана Мунхэ и связанной с провозглашением двух его преемников Аригбоха и Хубилая, Каракорум подвергался постоянной опасности. Гражданская война между наследниками престола, продолжавшаяся довольно длительное время, как будто бы должна была способствовать укреплению столицы. Однако этого по каким-то причинам не произошло. В уйгурском каганате и киданьской империи большое внимание уделялось строительству крепостных сооружений. Глубокие рвы, мощные стены из сырцового и обожженного кирпича, применение, наряду с угловыми, фронтальных башен, укрепления ворот, наличие на территории городищ пагод, выполнявших роль башен- донжонов, - все это говорит об особом отношении правящих кругов каганата и империи к строительству фортификационных сооружений. По всей вероятности, существовала реальная военная угроза, которая требовала принятия предупреждающих мер. Хотя, как показали дальнейшие события, мощные крепостные стены не спасли уйгуров от кыргызского разгрома, а киданей - от гибельного вторжения чжурчженей. Особое место в ряду фортификационных сооружений стоят так \ называемые валы Чингисхана. Эти сооружения, имеющие протяженность сотни километров, не имеют на сегодняшний день достаточно обоснованной хронологической привязки. Их относят ко времени киданьского государства Ляо, чжурчженьского Цзинь и ; монгольского государства, созданного Чингисханом. Вдоль северного вала прослежены остатки небольших городищ, изучение которых пролило бы свет как на конструктивные особенности, так и на время сооружения и исторические условия их существования. Внутренняя территория городищ хунну, уйгуров, киданей, монголов застраивалась различными постройками. Первыми полнос- f тью раскопанными с научной целью сооружениями были, навер- f ное, раскопки углубленных в землю жилищ на Иволгинском горо- [ дище, произведенные в 1928 г. Г. П. Сосновским. Эти раскопки, подкрепленные позднейшими исследованиями А. П. Окладникова, В. П. Шилова, А. В. Давыдовой, привели к устоявшемуся мнению | о полуземлянках как о типичных хуннских жилищах. Однако исследования, произведенные в Монголии в конце 40-х, начале 50-х гг. XX в. С. В. Киселевым и X. Пэрлээ, выявили укрепленные I городища хунну с остатками крупных построек и поколебали пре- ! жние представления. Учитывая результаты раскопок абаканского здания, можно констатировать, что у хунну имелись навыки стро- I ительства довольно крупных сооружений. Но без достаточного обо- I снования, без широкомасштабных археологических раскопок не- I возможно было сделать каких-либо выводов о монументальной архитектуре хунну, хотя раскопки наземных зданий выявили у хунну j существование довольно развитой техники возведения подобных сооружений, разнообразие применяемых строительных приемов и строительных материалов. На хуннских городищах Гуа дов, Хурэ- эт дов определены остатки земляных платформ, на которых сооружались здания, крытые черепицей. Отдельные из этих платформ достигали довольно крупных размеров и могли служить основанием для зданий дворцового типа (Пэрлээ, 1961; Шавкунов, 1973, с. 506-507). Не найдены пока остатки сооружений внутри подавляющего большинства уйгурских крепостей, расположенных в Туве. Лишь на городище Бажын-Алак обнаружены вытянутые остатки каких- то строений, разделенных на части деревянным частоколом. Внутри III Шагонарского городища находилась цитадель, в которой при раскопках обнаружены обломки черепиц и остатки деревянных столбов, вкопанных в землю. По предположению JI. Р. Кызла- сова, это остатки здания, сооруженного на сваях из-за близости грунтовых вод. Это городище, как и большинство остальных тувинских памятников, было расположено вблизи водоемов для повышения обороноспособности. По мнению ученого, уйгурские городища Тувы были отстроены перед кыргызским вторжением и на них не успела развернуться полноценная хозяйственная деятельность. Возможно, это обстоятельство послужило причиной отсутствия на городищах жилых, хозяйственных и иных построек (Кызласов, 1969, с. 63, рис. 12; он же, 1979, с. 148, 152). На уйгурских памятниках, расположенных в центральной части каганата, наблюдается совершенно иная картина. Орду Балык, крупный город, был почти сплошь застроен кварталами ремесленников и торговцев. В черте города располагалась цитадель, внутри которой был возведен дворец. К сожалению, мы не располагаем материалами раскопок, которые проводились в столичных городах каганата и ничего не можем сказать об архитектуре и строительных особенностях зданий в уйгурских городах. При исследовании внутренней территории киданьских городищ были зафиксированы остатки различных строений. На отдельных городищах отмечено наличие внутренней планировки, разделявшей его на отдельные кварталы. На городище Барс хот зафиксирована земляная платформа с находящимися на ней развалинами каменных стен, внутри которых прослеживаются остатки четырех зданий. Вдоль этих стен находятся следы более 10 квадратных сооружений размерами 5 х 5 м, а севернее обнаружена печь для обжига извести. Здесь же находятся две пагоды, одна - внутри городища, другая - за его пределами. На других киданьских городищах отмечено существование городских кварталов с различными постройками, в том числе огороженные усадьбы с арыками. При отоплении помещений применялись каны. Более подробные сведения имеются о сооружениях, возводимых в эпоху монгольской империи. Проведенные раскопки предос- тавили в распоряжение исследователей данные о дворцах членов императорской фамилии и дворцах монгольской знати, админист ративных зданиях, жилищах зажиточных и бедных горожан. Дворцы и крупные здания возводились на платформах, сооруженных из земли, глины и других подручных материалов. Платформы укреплялись кирпичными стенками, строящимися по периметру и создававшими внешний контур всего здания. На крупных дворцовых | сооружениях возводились обводные одно- и двухъярусные терра- | сы. Крыши зданий, крытые черепицей, поддерживались деревянными колоннами, устанавливаемыми на гранитных опорах. Кры- ши украшались терракотовыми фигурами фантастических существ, \игравших в целом функции оберегов. Дворец Угэдэя и дворец в Кондуе имели большое сходство в архитектурном решении многих конструктивных деталей, а в строительных ма! ериалах. применяемых на обоих зданиях, наблюдается почти полное тождество. Не менее четко проявляется сходство в ; архитектуре зданий меньших размеров, построенных в отделенных ; от центра районах. К ним мы относим здания № 4 и № 7 в Ден- Тереке и здание в Нарсатуе. То же, что и во дворцах, архитектурное решение основных компонентов, выразившееся в наличии платформ, возможно, опоясывающих террас, гранитных опор для колонн. Идентичность строительных материалов свидетельствует о возникшей унификации в строительном деле позволяет предположить существование ведомства, занимавшегося вопросами строительства. Мы видим, что начиная с последней трети тыс. до н. э. в традиционной культуре центральноазиатских кочевых народов формируются новые элементы культуры, которые можно определить как изменения, происходящие в сфере материальной культуры. В степях появляются не привычные взгляду кочевника, окруженные рвами и возвышающимися стенами поселения, резко отличающиеся от кочевого стойбища. (Какое отражение получило появление градостроительства в духовной культуре кочевников, еще предстоит разобраться этнографам и культурологам). Население этих посе- f лений занималось не совсем обычным для кочевника делом: производством различных ремесленных изделий, распашкой земли и разведением сельскохозяйственных культур, торговлей, административно-управленческой деятельностью. Закономерно возникает вопрос о происхождении этого необычного для центральноазиатских степей феномена. Причины социально-политического и историко-культурного характера будут рассмотрены нами ниже. Здесь же мы хотели наметить происхождение архитектурно-строительных традиций. По всей видимости, их корни следует искать на прилегающих к центральноазиатскому региону территориях, где с древности происходит становление производящих форм хозяйства с преобладанием земледелия и традициями оседлого образа жизни. В неолитической культуре яншао VI-IV тыс. до н. э. издавна существовали традиции оседлого домостроительства. Поселения неолитических земледельцев были укреплены валами и рвами. Стационарные поселки земледельцев имелись и на территории Дунбэя (Северо-Восточный Китай). И, возможно, именно отсюда проникали в степи традиции и навыки строительства оседлых поселений. Свидетельством такого проникновения на территорию Центральной Азии являются поселения там- цаг-булакской культуры в Восточной Монголии, датируемой эпохой неолита. На поселениях отмечались стационарные полуземля- ночные жилища. Но тамцаг-булакская культура, имевшая, как считается, происхождение из Дунбэя, не получила дальнейшего развития на территории Монголии. Знакомство скотоводческих народов Центральной Азии с культурой земледельческого Китая началось еще в иньскую и чжоус- кую эпоху или во время существования в степях карасукской культуры, культуры керексуров и плиточных могил. Для этого времени мы имеем сведения только о военных контактах между населением Китая и Степью. После войн между обеими сторонами происходили переговоры, в результате которых кочевники выплачивали китайцам своеобразную дань в виде белых волков и белых оленей, являвшихся, по-видимому, тотемными животными. Или, наоборот, центральноазиатские племена вторгались на территорию Древнего Китая и располагались на его землях на довольно продолжительное время (Таскин, 1968, с. 12-16). Более конкретные формы контактов, существовавших между этими двумя, столь непохожими, мирами, для нас остаются пока неизвестными. Встречающиеся в плиточных могилах украшения из бирюзы и некоторые другие привозные вещи свидетельствуют о существова- НИИ между плиточниками и Китаем взаимоотношений, возможно, в виде торгового обмена. Этот обмен, судя по археологическим дан- ; ным, особенно усиливается в хуннскую эпоху. В хуннских памятниках встречаются разнообразные предметы, произведенные в Китае: шелковые ткани, лаковая посуда, палочки для еды, изделия ; из бронзы. Для этого времени имеется и достаточное количество ; письменных источников, подтверждающих разнообразные виды ; связей, существовавших между державой хунну и империей Хань. 1 Именно в это время в хуннской среде начинают появляться стационарные оседлые поселения. Просматривающееся в архитектурных ' и строительных традициях влияние восточных и южных соседей ; показывает, что хунну использовали в своей строительной практи- г ке опыт народов, достигших в области строительства значительных достижений. Рассматривая хуннские материалы, можно увидеть дунбэйские параллели, т. е. связи с Северо-Восточным Китаем. Это углубленные в землю жилища с отоплением канами, каркасно-столбовая конструкция полуземлянок и наземных жилищ, со вкопанными столбами, опиравшимися на каменные плитки, применение «глинобитной» технологии. Отдельные архитектурные элементы, такие, как каркаспо-стол'бовая конструкция и использование глинобита, ^ имели широкое распространение у народов Восточной Азии. В применении черепичного перекрытия крыш и опорах в виде деревянных столбов, опиравшихся на гранитные базы, строительстве платформ видны уже архитектурные традиции, проникавшие в степи из Китая. О том, какими путями проникали в степи архитектурные представления Срединной империи, пока можно толь- ко предполагать. Единственным известным нам упоминанием об ; отправке специалистов-художников и, по-видимому, строителей, ; архитекторов являются сведения танских хроник, где говорится о ' направлении танским императором художников для работы на поминальном сооружении Кюль-тегина - брата тюркского кагана Бильге (Бичурин, 1950, с. 337). Возможно, хунну и другие кочевые ' народы Центральной Азии привлекали мастеров, имевших опыт строительства монументальных сооружений. Уйгуры, имевшие тесные контакты с империей Тан, особенно после участия уйгурских войск в подавлении восстания Ань лу шаня, использовали опыт танских мастеров. В применении в фортификационных сооружениях фронтальных, угловых и привратных башен просматривается влияние архитектурных традиций Тан. Однако при строительстве стен цитадели III Шагонарского городища употреблялись сырцовые кирпичи, выполненные по среднеазиатским стандартам. Дворцовые сооружения Орду Балыка по своим архитектурным особенностям пока трудно сопоставить с какими-либо имеющимися материалами. Кидани, граничившие с Бохаем и сунским Китаем, использовали в своей строительной деятельности богатый опыт населения покоренных стран. Включив в состав своей империи территорию этих государств, кидани начали сооружение столичных городов, применяя различные строительные технологии, вернее, привлекая мастеров из разных мест и разных строительных направлений. Монголы, начавшие строительство городов в своих коренных землях, в своих архитектурных замыслах использовали опыт цзинь- ской империи, вобравшей, в свою очередь, строительные традиции бохацев, киданей, чжурчженей и сунского Китая. Здания хуннского времени в Гуа дов и других хуннских городах, уйгурский дворец в Орду Балыке, дворец Угэдэя и дворец в Кондуе - свидетельство проникновения в степь традиций монументальной архитектуры, подлинное изучение которой только начинается. Исследования древних дворцов, проведенные архитекторами В. Н. Ткачевым, Л. К. Минертом, Б. Даажавом, показали, что это не было слепое копирование заимствованных образов, а перенесение на родную почву внешних архитектурных форм с сохранением своего содержания (Минерт, 1985, с. 184-209). С. В. Киселев, Л. К. Минерт, В. Н. Ткачев, Б. Даажав усматривали в архитектуре монгольского времени несомненное влияние степных традиций. Квадратная форма основы дворцовых сооружений представлялась в виде реплики округлых кошмовых юрт и шатров, но сооруженных с использованием уже другого материала, кирпича и принявших вследствие этого другую, квадратную форму. Выявление всех архитектурных деталей на городищах и городах Центральной Азии и, особенно, на объектах монументальной архитектуры должно выявить и выявит черты, характерные для кочевой архитектурной традиции.