ГЛАВА 2 Появление производящих форм хозяйства в Центральной Азии. Становление скотоводства и возникновение кочевничества
Проблема появления и формирования в Центральной Азии оседлых поселений и городов тесно связана со многими объективными и субъективными факторами как природного, так и антропогенного характеров, но, в первую очередь, с социальным и экономическим развитием населения региона. Формирование в регионе Центральной Азии производящих видов экономики и скотоводства, ставшего впоследствии той экономической основой, на которой возникали мощные политические объединения, оказывавшие влияние на ход мировых исторических процессов, требует рассмотрения основных этапов становления в регионе производящих форм экономики. Такой анализ необходим и для более четкого и ясного понимания истоков появления феномена городов, связанного с экономическим состоянием общества, развитием и подъемом уровня социальных отношений. Немалое значение имело и влияние внешних факторов, в частности, появление в регионе населения с навыками производящего хозяйства, наличие по соседству таких регионов, как долина Хуанхэ, Дунбэй, где с эпохи неолита формировалось производящее хозяйство в виде мотыжного, а затем и пашенного земледелия. Особое значение имели природные факторы, во многом способствовавшие сложению в центральноазиатском регионе специфических, преимущественно скотоводческих форм хозяйства. Как известно, территориальные границы Центральной Азии до настоящего времени достаточно точно не определены и почти каждый исследователь имеет свое собственное понимание и географическое видение этого региона. Кроме этого, существует понятие «историко-культурное пространство» Центральной Азии, определяемое общностью исторического и экономического развития, культурных особенностей населения, входящего в определенный географический регион, в данном случае регион Центральной Азии. Не вдаваясь в полемику по поводу определения географических границ региона, изложенную Л. А. Мирошниковым (Мирошников, 1987, с. 54—58), отметим, что существует несколько точек зрения на понятие «Центральная Азия», сформулированных в свое время известными географами А. Гумбольдтом, Ф. Рихтгофеном, Н. Ханы- ковым, И. Мушкетовым, где ими обосновываются понятия «большая» Центральная Азия и «малая», получившая название «Внутренняя Азия». Мы, исходя из материалов собственных исследований, в свою очередь, отметим, что по историко-культурному облику восточная часть региона отличается от западной, где с неолита и энеолита процветало поливное земледелие, существовала городская культура с развитым ремеслом, торговлей, сложным по социальному составу населением и за которой в советской исторической науке закрепилось название «Средняя Азия». В восточной части Центральной Азии (в расширенном ее понимании) существовало номадное скотоводство со всем своеобразием кочевой культуры. Поэтому в исследуемый нами регион мы включаем территорию Монголии (с Автономным районом Внутренняя Монголия КНР), Южного Забайкалья, Тувы, т. е. территории, на которых издавна проживали скотоводы, имеющие свою длительную историю и самобытную культуру. ВIII тыс. до н. э. начинается проникновение ранних форм производящего хозяйства в зону евразийских степей. Природно-геогра- фические условия степных районов с обширными пастбищными пространствами и недостаточной для земледелия увлажненностью приводили к сложению специфических форм хозяйства с преобладанием скотоводства. Причем, в зависимости от локальных географических и экологических условий отдельных регионов, вырабатывались свои, максимально приспособленные к местным условиям способы ведения хозяйства. В это же время начинают складываться и культурные особенности населения, занимавшего обширные территории евразийских степей. В черноморско-каспийских степях складывается древнеямная историко-культурная общность (Мерперт, 1974; Энеолит СССР, 1982). В казахских степях, в При- ишимье, формируется культура Ботый (сведения В. Ф. Зайберта). На территории Южной Сибири, Восточного Туркестана и Западной Монголии находятся памятники афанасьевской культуры, исследователи которой единодушно связывают ее с эпохой производящего хозяйства (Киселев, 1951; Худяков, Комиссаров, 2002). В Центральной Азии первые проявления формирования производящего хозяйства связаны, по-видимому, с тамцаг-булакской культурой эпохи неолита, выявленной в Восточной Монголии и связанной, вероятно, с неолитом Дунбэя. При исследовании памятников этой культуры, представленных небольшими поселениями, встречались каменные мотыги, песты и зернотерки. В небольших землянках, где проживало население, были обнаружены зерна проса (Окладников, Деревянко, 1970; Дорж, 1971). Однако в дальнейшем эта культура не получила развития, и становление производящего хозяйства в этом районе произошло позднее. Эпохой энеолита и ранней бронзы датируется появление в Центральной Азии памятников афанасьевской культуры. Они представлены, в основном, погребениями и раскопаны в У бур Хангае и Баян Хонгоре в Арахангайском и Центральном аймаках Монголии (Волков, 1981). Хотя явных следов, характеризующих производственно-хозяйственную деятельность, при исследовании памятников не было обнаружено, принимая во внимание общую характеристику афанасьевской культуры, можно говорить о появлении в эпоху энеолита и ранней бронзы в монгольских степях населения с навыками производящего хозяйства. Основными домашними животными у населения афанасьевской культуры были крупный рогатый скот, лошади, овцы и козы (Киселев, 1951, с. 28). Появление в степных регионах Азии населения, имеющего виды скота, характерные для переднеазиатского и восточноевропейского ареалов, говорит о продвижении групп населения из западной части континента. Подтверждением этому может служить значительное сходство в антропологии населения древнеямной и афанасьевской культур (Алексеев, Гохман, 1984, с. 35), хотя существует мнение, что афанасьевская культура имеет автохтонное происхождение (История Горного Алтая, 2002, с. 118-123). К югу от центральноазиатского региона, одним из основных очагов возникновения производящих форм хозяйства в Восточной Азии, явилась неолитическая культура Яншао, дислоцировавшаяся в бассейне р. Хуанхэ. Основными домашними животными, разводившимися населением этой культуры, были свинья и собака. С этими видами животных был связан весь хозяйственный комплекс ранних земледельцев Восточной Азии. Появление в позднем неоли те Китая, в культуре Луншань, датирующейся III тыс. до н. э., полностью сформировавшейся домашней овцы является, вероятно, свидетельством каких-то контактов с населением, занимавшимся разведением этих животных и продвигавшихся с запада. Возможно, у населения культуры Луншань происходила некоторая перестройка хозяйственной деятельности (Шнирельман, 1980) к востоку от Центральной Азии в Дунбэе, где развивалось земледельческое хозяйство со свиньей и собакой в качестве домашних животных (Ларичев, 1959, с. 67; Шнирельман, 1980). Находка полного скелета сформировавшейся домашней овцы в глазковском погребении Фофановского могильника, датируемого ранней бронзой и расположенного в нижнем течении Селенги, свидетельствует о связях охотников и рыболовов эпохи бронзы таежной зоны со скотоводами Центральной Азии (Герасимов, Черных, 1975, с. 35, 44, рис. 6, 4). Первые проявления формирования производящей экономики в Центральной Азии происходят в неолите-энеолите и связаны с первыми опытами становления мотыжного земледелия в восточной части региона (тамцаг-булакская культура) и проникновением населения с навыками ведения скотоводческого хозяйства из западной части региона (афанасьевская культура). Имеющиеся сведения показывают, что древние центральноазиатские скотоводы вступали в контакты с населением, проживавшим к югу и северу от них. Хозяйство населения ранней и развитой бронзы на территории монгольских степей при настоящей степени археологической изученности региона сложно реконструировать из-за недостаточности материала. Можно только предполагать, что нахождение на территории Центральной Азии афанасьевского населения сопровождалось развитием его хозяйственного потенциала с учетом экологических и климатических особенностей региона. В условиях преобладания степных ландшафтов на первое место в хозяйственной деятельности выходит скотоводство. Наличие громадных по площади, еще не освоенных пастбищ стимулировало развитие подвижных его форм, т. е. переход к полукочевому и кочевому образу жизни населения. В эпоху средней бронзы на территории Центральной Азии формируется своеобразный археологический комплекс, представленный бронзовыми оружием, украшениями, предметами быта. Эти вещи получили широкое распространение на широкой территории, включающей Ордос, Монголию, Забайкалье, Саяно-Алтай, Минусинскую котловину. Отдельные предметы имели хождение далеко за пределами указанного региона. Впервые введенный в научный оборот по материалам Минусинской котловины комплекс получил название карасукской культуры. Здесь были выделены могильники и поселения, получен обильный подъемный материал. Хозяйство карасукцев реконструировалось как комплексное, сочетавшее в себе скотоводство и земледелие. На остальной территории распространения карасукских бронз до последнего времени памятников, относившихся к карасуку, не выделялось. Однако исследователи постепенно приходят к мнению, согласно которому эпоха бронзы Центральной Азии, представленная ка- расукскими бронзами, связана с двумя крупными массивами памятников: с одной стороны - оленные камни и керексуры, с другой - плиточные могилы (Волков, 1981; Коновалов, 1976; Цыбиктаров, 1998). Вопрос об общности собственно карасукской культуры Южной Сибири (Минусинская котловина) и одновременных памятников, расположенных на территории Тувы, Монголии и Южного Забайкалья, превращается, на наш взгляд, в одну из сложных и важных проблем археологии Центральной Азии. Во всяком случае, в связи с темой настоящей главы, можно констатировать, что кара- сукцы Южной Сибири (Минусинской котловины) имели комплексное хозяйство, включавшее скотоводство и земледелие, охоту и различные виды промыслов, обеспечивавших насущные потребности населения. В стаде скота карасукцев имелись овцы, крупный рогатый скот, лошади. Держали карасукцы и верблюдов (Киселев, 1951, с. 141). При раскопках керексуров эпохи бронзы Тувы, Монголии и Южного Забайкалья встречались безынвентарные погребения, в которых отсутствовал остеологический материал. Вследствие этого видовой состав стада домашних животных у населения этого региона в карасукскую эпоху остается пока неясным. Однако, несомненно, что появившееся здесь в афанасьевское время скотоводство получило импульс к дальнейшему развитию, и центральноазиатс кие карасукцы разводили, по-видимому, те же виды скота, что и карасукцы минусинские. Получившие широкое распространение в карасукское время бронзовые своеобразные изделия, помимо показателя уровня развития металлургии, свидетельствовали о изменениях, произошедших в хозяйственной деятельности. Бронзовые коленчатые, «хвостатые», дугообразнообушковые и вогнутообушковые ножи резко выделяются на фоне коллекций бронз из археологических культур евразийских степей. Их функциональное предназначение было связано, по-видимому, с увеличением количества скота и необходимостью быстрой и качественной заготовки и переработки животного сырья. Бронзовые коленчатые и дугообразнообушковые ножи использовались, вероятно, для заготовки овечьей шерсти, «хвостатые» и вогнутообушковые ножи применялись для раскроя шкур и кож, из которых изготовлялись ремни, сбруя, обувь, одежда. По всей видимости, в это время началось разделение труда по половому признаку. Все работы, связанные с обработкой сырья, получаемого в животноводстве, исполнялись женщинами и находившимися в низу социальной лестницы мужчинами. Такой вывод можно сделать при рассмотрении высеченных изображений различных предметов на оленных камнях, считающихся памятниками мужчин-воинов и относимых к рассматриваемому времени. На них почти нет изображений орудий труда, а преобладает вооружение, что отвечало представлениям воинственных скотоводов о роли мужчины в обществе. Появление в Центральной Азии афанасьевского населения послужило толчком к развитию в регионе производящих форм хозяйства. Дальнейшее развитие хозяйственной системы в условиях континентального климата, малого количества осадков, обилия пастбищ, пригодных для круглогодичного выпаса, привело к усилению роли скотоводства, увеличению его доли в общественном производстве. В степях появляются монументальные памятники - олен- ные камни и керексуры. По всей видимости, производящие формы экономики в это время начинают широко распространяться по всей территории центральноазиатских степей. В восточной части Центральной Азии в эпоху бронзы и раннего железа складывается культура плиточных могил. Относительно места ее формирования нет еще устоявшейся точки зрения. Однако все исследователи признают, что первоначальный ареал распространения культуры находился в восточной части региона. Нет единой точки зрения и относительно хронологических рамок ее существования. Отдельные исследователи относят время существования культуры плиточных могил к скифскому времени, т. е. к первой половине I тыс. до н. э. Часть ученых считают, что культура плиточных могил, по крайней мере, ее ранние этапы, восходит к эпохе бронзы, карасукскому времени, и продолжает свое существование в скифскую эпоху. (Полемику по датировке и хронологии плиточ- ныхмогил см.: Цыбиктаров, 1998, с. 8-22). Мы придерживаемся наиболее аргументированной, на наш взгляд, точки зрения А. Д. Цы- биктарова, который отнес существование плиточных могил к XIII- VI вв. до н. э. В погребальном инвентаре встречались вооружение, украшения, предметы быта, керамика, кости животных. Среди костей домашних животных, находимых при раскопках плиточных могил, были кости овец, лошадей, крупного рогатого скота, коз. Однако наиболее часто обнаруживались остатки костей лошадей и овец. Кости крупного рогатого скота и коз отмечались значительно реже. Хотя соотношение костей домашних животных, находимых в погребениях, регулировалось ритуалом, все же можно предположить, что именно эти виды скота являлись основными в хозяйственной деятельности древних скотоводов. По-видимому, наличие обширных степных пространств, возможность круглогодичного выпаса обусловили формирование стада скота, с преобладанием в нем лошади и овцы. Именно такие виды домашних животных, способных к тебеневке, разводились и разводятся монгольскими аратами, причем основное место в стаде занимают овцы и лошади. Происходили, по всей вероятности, у древних скотоводов населения плиточных могил изменения и в сфере материальной культуры: формировались новые типы переносных разборных жилищ, одежда, пища и способы ее консервации были максимально приспособлены к условиям хозяйства и климату Центральной Азии. Постепенно носители культуры плиточных могил, продвигаясь на запад, занимают большую часть территории центральноазиатского региона и вступают в контакты с населением культуры ке- рексуров. В какой форме проходили эти контакты, пока можно толь ко предполагать, но факт сосуществования этих двух культур в течение определенного промежутка времени на одной территории подтверждается археологическими данными (Волков, 1981; Коновалов, 1996; Цыбиктаров, 1998). В западной части центральноазиатского региона на территории Саяно-Алтайского нагорья на основе монгун-тайгинской культуры (монгун-тайгинская культура Тувы синхронна культуре керек- суров Центральной Азии, и, возможно, это варианты одной культуры) складываются уюкская и чандманьская культуры, относимые к кругу памятников скифского облика. На Алтае для этого времени характерны памятники пазырыкской культуры. Основой хозяйства населения Саяно-Алтая было скотоводство. BI тыс. до н. э. на территории Центральной Азии складываются, по крайней мере, три археологические культуры. Две из них уюкская и чандманьская, являющиеся вариантами одной культуры, и пазырыкская находились в западной части центральноазиатского региона, восточную часть региона занимала культура плиточных могил. Население этих двух ареалов отличалось по многим параметрам: в устройстве могильных сооружений, обряде погребения, по многим предметам материальной культуры, антропологии населения. Однако экономическая основа хозяйства была единой. Скотоводство являлось ведущей формой хозяйства у населения обеих частей этих ареалов Центральной Азии, отличавшееся в разных районах в зависимости от географических условий составом стада и условиями его выпаса. По всей видимости, в это время, а возможно, и раньше, начинают формироваться особенности материальной культуры и поведения населения, создавшие феномен кочевой культуры. Передвижные и разборные жилища, одежда, пища, различные виды промыслов - все это было максимально приспособлено к условиям жизни в бескрайних степных пространствах и на обширных горных плато. В среде евразийских скотоводов сформировалось своеобразное искусство, сложились самобытное мировоззрение и идеология (Жуковская, 1979; Викторова, 1980). Сходство географических и климатических условий, в которых проходила хозяйственная деятельность населения, приводило, возможно, и к сходству в социальных процессах обществ древних скотоводов. Появление на территории Центральной Азии населения с навыками производящего хозяйства произошло в эпоху энеолита-ран- ней бронзы. По крайней мере, уже в источниках эпохи Шан-Инь (XVII-XIII вв. до н. э.) говорится о воинственных северных варва- рах-ското/водах, ведущих непривычный с точки зрения оседлого земледельца кочевой образ жизни (Таскин, 1968, с. 6-7). Дальнейшее развитие хозяйственной деятельности в условиях континентального климата и при наличии большого количества пастбищ способствовало усиленному развитию скотоводства. Предотвращение процесса перевыпаса пастбищ привело к появлению подвижных форм ведения скотоводческого хозяйства, способствовавших формированию кочевничества и кочевой культуры. Кочевничество, как одна из форм существования человеческого общества, становится доминирующей на территории Центральной Азии. Наряду с совершенствованием хозяйственной деятельности, происходили и изменения в социальном строе ранних кочевников Центральной Азии. Несомненно, что они были связаны, главным образом, с имущественной дифференциацией, возникавшей у древних скотоводов. Накопление богатства, основным мерилом которого был скот, приводило к расслоению общества, появлению групп населения, обладавших большим количеством скота и иного имущества, пользовавшихся привилегиями при пользовании пастбищами, водными источниками, охотничьими угодьями. Это отразилось в появлении грандиозных по размерам погребальных сооружений, возводимых наиболее выдающимися членами рода. К таким сооружениям относятся курганы в Турано-Уюкской котловине в Туве (самый известный из них курган Аржан раскопан М. П. Грязновым; Грязнов, 1980), курганы в урочище Салбык в минусинских степях (Киселев, 1951, с. 264—265), пазырыкские курганы на Алтае (Руденко, 1953), плиточные могилы в Восточном Забайкалье (самая большая могила Кара Баян; Гришин, 1981, с. 8, 123) и многие другие. По всей видимости, появление имущественной и социальной Дифференциации знаменует собой формирование новых общественных отношений, в результате которых значительно усложняется социальная стратификация общества, повышается уровень его организации. В среде древних кочевых племен Центральной Азии проходили сложные процессы внутреннего развития общества, стано- ко предполагать, но факт сосуществования этих двух культур в течение определенного промежутка времени на одной территории подтверждается археологическими данными (Волков, 1981; Коновалов, 1996; Цыбиктаров, 1998). В западной части центральноазиатского региона на территории Саяно-Алтайского нагорья на основе монгун-тайгинской культуры (монгун-тайгинская культура Тувы синхронна культуре керек- суров Центральной Азии, и, возможно, это варианты одной культуры) складываются уюкская и чандманьская культуры, относимые к кругу памятников скифского облика. На Алтае для этого времени характерны памятники пазырыкской культуры. Основой хозяйства населения Саяно-Алтая было скотоводство. ВI тыс. до н. э. на территории Центральной Азии складываются, по крайней мере, три археологические культуры. Две из них уюкская и чандманьская, являющиеся вариантами одной культуры, и пазырыкская находились в западной части центральноазиатского региона, восточную часть региона занимала культура плиточных могил. Население этих двух ареалов отличалось по многим параметрам: в устройстве могильных сооружений, обряде погребения, по многим предметам материальной культуры, антропологии населения. Однако экономическая основа хозяйства была единой. Скотоводство являлось ведущей формой хозяйства у населения обеих частей этих ареалов Центральной Азии, отличавшееся в разных районах в зависимости от географических условий составом стада и условиями его выпаса. По всей видимости, в это время, а возможно, и раньше, начинают формироваться особенности материальной культуры и поведения населения, создавшие феномен кочевой культуры. Передвижные и разборные жилища, одежда, пища, различные виды промыслов - все это было максимально приспособлено к условиям жизни в бескрайних степных пространствах и на обширных горных плато. В среде евразийских скотоводов сформировалось своеобразное искусство, сложились самобытное мировоззрение и идеология (Жуковская, 1979; Викторова, 1980). Сходство географических и климатических условий, в которых проходила хозяйственная деятельность населения, приводило, возможно, и к сходству в социальных процессах обществ древних скотоводов. Появление на территории Центральной Азии населения с навыками производящего хозяйства произошло в эпоху энеолита-ран- ней бронзы. По крайней мере, уже в источниках эпохи Шан-'Инь (XVII-XIII вв. до н. э.) говорится о воинственных северных варва- рах-ското/водах, ведущих непривычный с точки зрения оседлого земледельца кочевой образ жизни (Таскин, 1968, с. 6-7). Дальнейшее развитие хозяйственной деятельности в условиях континентального климата и при наличии большого количества пастбищ способствовало усиленному развитию скотоводства. Предотвращение процесса перевыпаса пастбищ привело к появлению подвижных форм ведения скотоводческого хозяйства, способствовавших формированию кочевничества и кочевой культуры. Кочевничество, как одна из форм существования человеческого общества, становится доминирующей на территории Центральной Азии. Наряду с совершенствованием хозяйственной деятельности, происходили и изменения в социальном строе ранних кочевников Центральной Азии. Несомненно, что они были связаны, главным образом, с имущественной дифференциацией, возникавшей у древних скотоводов. Накопление богатства, основным мерилом которого был скот, приводило к расслоению общества, появлению групп населения, обладавших большим количеством скота и иного имущества, пользовавшихся привилегиями при пользовании пастбищами, водными источниками, охотничьими угодьями. Это отразилось в появлении грандиозных по размерам погребальных сооружений, возводимых наиболее выдающимися членами рода. К таким сооружениям относятся курганы в Турано-Уюкской котловине в Туве (самый известный из них курган Аржан раскопан М. П. Грязновым; Грязнов, 1980), курганы в урочище Салбык в минусинских степях (Киселев, 1951, с. 264-265), пазырыкские курганы на Алтае (Руденко, 1953), плиточные могилы в Восточном Забайкалье (самая большая могила Кара Баян; Гришин, 1981, с. 8, 123) и многие другие. По всей видимости, появление имущественной и социальной дифференциации знаменует собой формирование новых общественных отношений, в результате которых значительно усложняется социальная стратификация общества, повышается уровень его организации. В среде древних кочевых племен Центральной Азии проходили сложные процессы внутреннего развития общества, стано вящиеся более понятными после появления письменных источников и проведения этнографических исследований среди кочевых народов Азии. Очевидно, развитие сложных социальных отношений приводило к формированию политической системы, новым формам организации кочевых обществ, сложению в его недрах прообразов государственных институтов. Появление оседлых поселений и городов явилось следствием социально-экономических и политических процессов, происходивших в кочевых обществах Центральной Азии.