А.д. Цыбиктаров Бурятский государственный университет, г. Улан-Удэ, Россия ХЭНТЭЙСКАЯ КУЛЬТУРА ЭПОХИ РАННЕГО МЕТАЛЛА СЕВЕРА ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ

Л.В. Семина разработала региональную периодизацию Чикойско- Мензенской провинции. Она выделила этапы ранней и поздней бронзы, которые датировала XVIII-VIII и VIII-III вв. до н.э. Ею были охарактеризованы основные особенности этих периодов: каменная индустрия, металлургическое и керамическое производство, хозяйственные занятия, связи обитателей региона (Семина, 1986: 7, 10-15).

Этап «ранней» бронзы Чикойско-Мензенской провинции представлен на следующих памятниках. На поселении Студеное около с. Нижний Нарым Крас- ночикойского района Забайкальского края к нему относится горизонт 1 б. Обнаружены капельки бронзы, бронзовая бляшка-пуговица, многочисленные фрагменты орнаментированной и неорнаментированной керамики, разнообразный каменный инвентарь (скребки разных форм с дугой рабочего края от 90° до 360°, наконечники стрел, микропластинки, торцовые клиновидные нуклеусы, крупные скребла, рубящие орудия и т.д.). Жилищно-хозяйственные объекты представлены остатками очагов. Материалы опубликованы (Константинов, Не- меров, 1978; Константинов, Семина, 1980; Константинов, 1994; Семина, 1985, 1986).

В устье р. Мензы, левого притока Чикоя, в Красночикойском районе Забайкальского края было выявлено несколько многослойных памятников. на поселение Усть-Менза 1 материалы ранней бронзы залегали в слоях 2, 2б, 2д. находки представлены фрагментом литейной формы для отливки шила, абразивным инструментом, многочисленными фрагментами керамики, нуклеусами, вкладышами, остриями, проколками, сверлами, резцами, наконечниками, изготовленными из микропластинок, орудиями на отщепах — скребками, скобелями, проколками, ножами, сверлами. среди находок присутствовали крупные рубящие орудия. обнаружены хозяйственные ямы, очажные галечные выкладки, прокаленные углистые сажистые пятна. Материалы опубликованы (семина, 1986; семина, Пинскер, 1986; Константинов, 1994). на Усть-Мензе 2 к эпохе ранней бронзы относится слой 2. Коллекция находок представлена абразивными инструментами для заточки металлических предметов, многочисленными фрагментами орнаментированной и неорнаментированной керамики, фрагментом керамической плитки, клиновидными, карандашевидными нуклеусами, микропластинками, скребками разных форм, наконечниками стрел, остриями, резцами, скреблами, долотовидными инструментами, отбойником. Материалы опубликованы (семина, 1985, 1986; Константинов, Князева, 1986; Константинов, 1994; Гребенщикова, сухопарова, 1989). В поселении Усть-Менза 3 к раннебронзовому периоду относится слой 2. Выявлено 10 очагов в виде неглубоких ямок, обложенных камнями. В зоне очагов найдены микронуклеусы, микропластинки, скребки, угловые резцы, проколки, скобели, долотовидные инструменты, грузила, чопперы, фрагменты орнаментированной и неорнаментированной керамики.

Поселение Алтан в Красночикойском районе Забайкальского края в устье одноименной реки, правого притока Мензы, содержало 5 культурных горизонтов эпохи бронзы, слои 4-8. Выявлены очаги, обложенные камнями, сажистые прокаленные пятна. Коллекция находок представлена кусочками окислившейся руды, небольшим оселком со следами заточки металлических предметов, абразивным инструментом, разнообразным каменным инвентарем, изготовленным как на пластинах, так и на отщепах (скребки разных типов, резцы, проколки, микропластинки, скобели, клиновидные нуклеусы, крупные орудия на гальках, на одном из которых имелись следы заточки металлического изделия), многочисленными фрагментами орнаментированной и неорнаментированной керамики. Материалы опубликованы (семина, 1985, 1986; Базарова, семина, сурин, 1987; семина, Грешилов, 1988; Константинов, 1994).

В Кристинкиной пещере в Красночикойском районе Забайкальского края в окрестностях одноименного села на левом берегу р. Мензы были выявлены остатки захоронения двух человек, бронзовые изделия, тщательно оформленные каменные орудия, абразивный инструмент, костяной инвентарь и фрагменты двух сосудов. Материалы опубликованы (семина, 1983, 1985; семина, Филатова, 1982). Два погребения бронзового века были выявлены при обследовании местности рядом с раскопом поселения Усть-Менза 3. остатки одного из них находились в яме овальной формы внутри кольцевой выкладки из камней. Другое представляло собой вторичное захоронение в неглубокой ямке, засыпанной охрой. Инвентарь в погребениях был бедным. Материалы опубликованы (Базарова, Васильев, Конюхов, 1986). При вскрытии верхней части отложений на памятнике Усть-Менза 5 было выявлено еще одно погребение. Под разреженной каменной выкладкой в могильной яме, засыпанной охрой, лежал костяк женщины среднего возраста с явными монголоидными признаками. инвентарь отсутствовал. Материалы опубликованы (Родникова, Селин, 1986).

На северной окраине Хэнтэй-Чикойского нагорья в Хилокском районе Забайкальского края в окрестностях с. Дуты на р. Арей, притоке р. Хилок был выявлен петроглиф Шаман-гора. В ландшафтном отношении местность представляет собой участок горной тайги с высотной отметкой около 1000 м над уровнем моря. Наскальные рисунки обнаружены в 5 пунктах скального массива, один из них располагается в гроте. Все изображения нанесены красной охрой. Сюжеты представлены антропоморфными фигурками разных типов, в том числе одна из них с бубном (вероятно изображение шамана), вертикальными прямыми и дугообразными линиями (многие из которых группированы в ряды), рисунком кабана (Константинов, Константинов, Васильев, Екимова, Разгильдеева, 2003). Авторы публикации предварительно датировали рисунки временем позднего неолита — ранней бронзы (Там же: 7-8).

Таким образом к эпохе «ранней» бронзы Чикойско-Мензенской провинции относится по одному горизонту поселений Студеное, Нижняя Еловка, Усть- Менза 2, 3, три культурных горизонта Усть-Мензы 1, пять слоев Алтана, а также несколько погребений из Кристинкиной пещеры и из Усть-Мензы 3, 5. Материалы поселений демонстрируют облик материальной культуры, хозяйственные занятия, образ жизни лесного населения горнотаежных районов севера Центральной Азии. Немногочисленные пока захоронения и петроглифы характеризуют некоторые стороны погребального обряда и духовной культуры таежного населения.

Л.В. Семина, как было отмечено выше, датировала эпоху бронзы на Хэнтэй- Чикойском нагорье XVIII-II вв. до н.э., разделив ее на два периода: ранний, в пределах XVIII-VIII вв. до н.э., и поздний — VIII-II вв. до н.э. Обращает внимание сильно растянутое во времени определение хронологических границ эпохи бронзы в целом и раннего его периода в частности. Хронологически этап поздней бронзы в интерпретации Л.В. Семиной относится, по существу, к эпохе раннего железа. Ее периодизация отчасти напоминает устаревшую хронологию бронзового века Забайкалья Н.Н. Дикова, ошибочность которой в настоящее время стала очевидной.

Поскольку материалы раскопок перечисленных выше памятников опубликованы пока недостаточно полно, то с разрешения М.В. Константинова и Л.В. Семиной мы познакомились с ними в лаборатории археологии и палеоэкологии Забайкальского ГГПУ (г. Чита), за что приносим им глубокую благодарность. Знакомство с материалами позволяет отметить следующее. В коллекциях памятников «ранней бронзы» Чикойско-Мензенской провинции в металлическом инвентаре хорошо просматриваются типологические особенности изделий времени как ранней, так и поздней бронзы. Как справедливо отметила Л.В. Семина, два пластинчатых наконечника стрелы треугольной формы из Кристинкиной пещеры, изготовленные методом ковки, поразительно напоминают свои каменные прототипы. Методом ковки были изготовлены и два фрагмента ножей (семина, 1983: 67; 1986а: 153). Этими особенностями перечисленные изделия близки к изделиям глазковской культуры времени энеолита и ранней бронзы соседнего таежного Прибайкалья. наряду с ними в коллекциях Усть-Мензы 1 (горизонт 2 д), студеного (горизонт 1 б) имеются фрагмент литейной формы, полушарная бляшка-пуговица с петелькой на обороте, фигурная нашивная бляшка карасукского типа с петелькой на обороте. оба последних изделия отлиты в двустворчатых формах (семина, 1983: 67; 1986а: 153, рис. 23 — 17; 59 — 9; коллекции материалов поселений Усть-Менза I и студеное в лаборатории археологии и палеоэкологии ЗабГГПУ). такие изделия характерны для эпохи поздней бронзы.

Приведенные примеры дают, как нам представляется, возможность для более дробной периодизации бронзового века Хэнтэй-Чикойского нагорья, по крайней мере, на два, ранний и поздний, периоды. При этом ранний период, судя по немногочисленным металлическим предметам, характеризующимся типологическими особенностями энеолитическо-раннебронзовых изделий, изготовленных методом ковки, следует, вероятно, синхронизировать с ран- неглазковским временем таежного Прибайкалья и временем раннего металла лесостепного Забайкалья, т.е. концом III тыс. — сер.

отмеченная особенность является лишь дополнительным подтверждением закономерности, выявленной при обобщении огромных в целом материалов по бронзовому веку таежной зоны Восточной сибири. так, Л.П. Хлобыстин отмечал: «Бронзовый век лесной полосы Восточной сибири, будучи обязан своим развитием влиянию южных культур II — начала I тыс. до н.э., не смог достичь сколько-нибудь высокого расцвета. несмотря на существование у восточносибирских таежных групп собственного бронзолитейного производства, последнее не подавило изготовление орудий из других видов сырья и не определило в должной мере колорит эпохи. ... охотники и рыболовы восточносибирской тайги и тундры вынуждены были в основном довольствоваться получением готовых бронзовых изделий от южных соседей. Поэтому здесь нет возможности выделить развитой период бронзового века. однако исторические процессы, обусловленные этническими передвижениями и контактами, позволяют наметить два периода в развитии восточносибирских культур бронзового века: ранний, в общем синхронный культурам турбинско-сейминской эпохи (ХVI-ХШ вв. до н.э.), и заключительный, совпадающий со временем распространения бронзовых изделий карасукского облика (XII- VII вв. до н.э.)» (Хлобыстин, студзицкая, 1987: 340). таким образом своеобразная законсервированность культуры лесного населения Хэнтэй-Чикойского нагорья, выразившаяся в слабой изменчивости, пережиточности черт предшествующих эпох, объясняется спецификой протекания культурно-исторических процессов в среде таежного населения. исследования памятников глазковской культуры в Прибайкалье показали, что эта энеолитическо-раннебронзовая культура продолжала существовать и в период развитой бронзы (см., например, Горюнова О.И., Воробьева, 1993). Таким образом можно заключить, что археологическая культура лесного населения Хэнтэй-Чикойского нагорья развивалась в контексте общих закономерностей бронзового века зоны восточно-сибирской тайги.

Обнаруженные при раскопках памятников Чикойско-Мензенской провинции немногочисленные изделия из металла были изготовлены только из бронзы, изделия из меди отсутствовали. На этом основании вопрос об энеолитиче- ском периоде был оставлен открытым (Семина, 1986: 10,13). Слои бронзового века содержали разнообразные изделия из камня, керамику и другие находки. Каменный инвентарь был представлен торцовыми, клиновидными, призматическими нуклеусами, микропластинками, вкладышами, пилками, проколками- остриями, наконечниками стрел с прямым, вогнутым или выгнутым основанием, скребками разных типов, скреблами, ножами, долотами, топорами, теслами, пестами и др. изделиями (см. Семина, 1986а). Орудия характеризовались высоким качеством и мало чем уступали неолитическим аналогам. Но, вместе с тем, в технике обработки камня в эпоху ранней бронзы произошли некоторые изменения, обусловленные вступлением в новую эпоху. Падает количество изделий на пластинах, хотя по-прежнему ведущая роль остается за ними, и, соответственно, увеличивается количество орудий на отщепах. Доля пластинчатых изделий составляет 59,1 %, а орудий на отщепах — 35,7 %. Растет число крупных инструментов, пестов, молотков, отбойников, чопперов, часть которых была связана, видимо, с бронзолитейным производством (Константинов, Семина, 1980: 98-102; Константинов, Семина, Константинов, 1986: 62; Семина, 1984: 129130; Семина, 1986: 10-11; Семина, 1986а: 146; Семина, Пинскер, 1988: 64; Семина, Пинскер, 1988: 67-68; Сухопарова, Непомнящий, Семина, 1990: 189, рис. 19).

Глиняная посуда изготавливалась техникой выколачивания колотушкой, обмотанной нитями. Появляется стремление к заглаживанию и легкому лощению внешней поверхности сосудов. Наряду с посудой, имеющей округлое и приостренное дно, начинает использоваться плоскодонная посуда. Венчики стали слегка отгибаться наружу, обозначая зону шейки. Используется овальное оформление среза венчика или дополнение его карнизиками. Более разнообразным и богатым становится орнамент. Он покрывает зону венчика и тулова, а иногда и донышко. Украшается внутренняя сторона венчика и его торец. Орнаментальные пояса располагаются в линию, чередуясь со свободными пространствами, или под углом друг к другу. Орнамент наносится накольчатой, отступающей и прочерченной техникой. Используются лопаточки с разными конфигурациями рабочего конца, гребенчатые штампы. При орнаментировании некоторых сосудов практикуется использование нескольких видов штампа. Кроме глиняной посуды встречаются фрагменты плоских керамических плиток подпрямоугольной формы с заоваленными концами длиной 15-20 см (Семина, 1985: 113-119; 1986: 11; Семина, Пинскер, 1988: 64, 68; Гребенщикова, Семина, 1990).

Костяные изделия представлены предметами охотничьего вооружения (заготовка наконечника дротика), инструментами для плетения или вязания сетей, украшениями. Судя по публикациям, в целом изделий из кости найдено немного (см. Константинов, Семина, 1980; Семина, 1986а). Это объясняется, видимо, плохой сохранностью кости в поддерновой супеси, залегающей на небольшой глубине и повышенной увлажненностью почв в горнотаежных районах Забайкалья.

Культурные горизонты рассматриваемого времени поселений Алтан, Студеное Усть-Менза 2, Нижняя Еловка содержали материалы, указывающие на добычу руды, выплавку металла и изготовление изделий из бронзы. Они включали кусок окисленной медной руды (малахит), кусочки шлака и капельки бронзы, каменную мотыгу, использовавшуюся как кирка при добыче руды, фрагмент литейной формы для отливки орудий типа шильев. Была расчищена яма глубиной до 1,5 м, предназначенная для обжига древесного угля. Не раз встречались абразивные инструменты, которые могли употребляться для заточки металлических изделий. Таким образом здесь мог существовать очаг бронзолитейного производства, основанный на местной сырьевой базе (Константинов, Семина, 1980: 98; Семина, 1984: 130; Семина, 1986: 10, 13; 1986а; Семина, Пинскер, 1986: 64; Семина, Пинскер, 1988: 67; Константинов, Князева, 1986: 67; Базарова, Семина, Сурин, 1987: 177; Филимонов, Непомнящих, 1989: 33; Сухопарова, Непомнящий, Семина, 1990: 188-189). Однако среди редких металлических изделий не оказалось ни одного, изготовленного из чистой меди. Даже кованые пластинчатые наконечники стрел из Кристинкиной пещеры были изготовлены из оловянистой бронзы (Семина, Филатова, 1982: 77). Это указывает, возможно, на то, что первые навыки металлургического производства обитателями Чикойско-Мензенской провинции были получены от соседей-степняков. В целом, как справедливо отмечают Л.В. Семина и ее коллеги, металлические орудия лишь в незначительной степени потеснили камень, который по-прежнему играл ведущую роль в сфере производства в рассматриваемое время (Семина, 1986: 10; Константинов, Семина, 1980: 102, 104; Сухопарова, Непомнящий, Семина, 1990: 189). Поэтому можно полагать, что бронзолитейное производство в горнотаежных районах Южного Забайкалья и Северной Монголии не получило широкого распространения и развития. Металла было очень мало, и вещи, изготовленные из него, очень берегли. В силу этого они чрезвычайно редко попадали в культурные слои поселений. При раскопках были найдены лишь полушарная бляшка-пуговица и фигурная бляшка карасукского типа. Пластинчатые треугольные наконечники стрел, фрагменты ножей и шило происходят из погребения.

По культурно-хозяйственному типу обитатели Хэнтэйского нагорья являлись охотниками, рыболовами и собирателями. Объектами охоты и рыбной ловли служили представители богатейшей фауны горной тайги, рек и озер. Таежные пространства и прибрежные угодья изобиловали дикорастущими съедобными растениями. По сравнению с неолитом увеличивается толщина культурных слоев на поселениях, более сложной становится планировка памятников. Наряду с жилищами легкого переносного типа, наподобие шалашей и чумов, на Нижней Еловке выявлены две полуземлянки. Это свидетельствует о более длительном характере оседлости (Семина, 1984: 130; 1986: 12; 1986а: 156). На это же указывает увеличение толщины культурного слоя на поселениях.

О погребальном обряде лесных жителей Хэнтэй-Чикойского нагорья бронзового века можно судить по материалам нескольких погребений. Одно из них было выявлено при раскопках поселения Усть-Менза 5. Оно было обозначено однорядной неплотной каменной выкладкой овальной формы размерами 1,7 х 2,45 м. Под ней находилось могильное пятно размером 1,1 х 0,64 м, глубиной 1,05 м. Костяк женщины монголоидного типа среднего возраста лежал на левом боку[II] в скорченном положении с сильно подогнутыми, почти перпендикулярно к позвоночнику, коленями. Руки были согнуты в локтевых суставах. Ориентация головой на восток. Яма густо посыпана красной охрой. Инвентарь отсутствовал (Родникова, Селин, 1986: 74, рис. 8). Еще два захоронения были обнаружены на поселении Усть-Менза 3. Одно из них представляло собой вторичное погребение лицевой части черепа, берцовых и некоторых других костей в неглубокой яме размерами 1,2 х 0,8 м, засыпанной охрой. Другое было обозначено кольцевой кладкой диаметром 5 м, состоящей из небольших камней. В центре находилось пятно овальной формы размерами 1,2 х 0,8 м, ориентированное по линии С — Ю. От костяка сохранились только трубчатые кости. В заполнении был найден обломок шлифованного ножа (Базарова, Васильев, Конюхов, 1986: 69). Как видно из описания, находки в могилах практически отсутствовали. Датировка ранним бронзовым веком была осуществлена на основании стратиграфической привязки залегания кладок в подпочвенных горизонтах, связанных со временем ранней бронзы Чикойско-Мензенской провинции (Родникова, Селин, 1986: 74; Базарова, Васильев, Конюхов, 1986: 69). В погребальном обряде лесного населения раннебронзового времени горнотаежных районов Хэнтэй- Чикойского нагорья, с одной стороны, прослеживается сохранение типично неолитических восточнозабайкальских и восточномонгольских черт, а с другой появление новых особенностей. К числу первых относится помещение невыразительного инвентаря, обильное использование охры, сильно скорченное положение костяка. Новации выразились в сооружении каменных надмогильных выкладок, увеличении размеров могильных ям, появлении богатого инвентаря в некоторых могилах. В Кристинкиной пещере были выявлены остатки разрушенного погребения двух человек. Их сопровождал весьма выразительный и разнообразный по сравнению с неолитом инвентарь: 2 бронзовых наконечника стрелы, 2 фрагмента бронзового ножа, литое четырехгранное шило, 45 каменных наконечников стрел, 4 тщательно обработанных ретушью вкладыша, 11 скребков, 12 орудий из ножевидных пластин, костяные изделия — заготовка наконечника дротика, заколка, вязальный инструмент (Семина, 1983).

Единственно известное местонахождение петроглифов на скальном массиве Шаман-гора по набору сюжетов близка петроглифам охотничьего стиля, выделенных А.И. Мазиным, и гармонирует хозяйственным занятиям и образу жизни охотников, рыболовов и собирателей таежной зоны.

Таким образом, население горнотаежных районов севера Центральной Азии, судя по материалам исследований памятников Хэнтэй-Чикойского нагорья, в эпоху бронзы, несмотря на вхождение в обиход изделий из металла и зарождение местного очага бронзовой металлургии, сохраняло во многом неолитический уклад. Оно, проживая в условиях таежной зоны, использовало преимущественно каменные орудия труда, занималось присваивающим хозяйством и вело относительно подвижный образ жизни, чередуя его, вероятно, с остановками в некоторых местах на длительное время в зависимости от качества промысловых угодий. Переходу на оседлый образ жизни каких-то групп населения, безусловно, способствовало появление очага бронзолитейного производства, основанного на эксплуатации местной сырьевой базы.

Археологическая культура бронзового века Хэнтэй-Чикойского нагорья до сих пор не имеет названия, хотя она была выделена Л.В. Семиной более пятнадцати лет назад (Семина, 1986: 14). Предлагаем назвать ее «хэнтэйской» по наименованию горной системы, расположенной на территории как Забайкалья, так и Монголии. Это обстоятельство, как и в случае с селенгинско-даурской культурой степных и лесостепных районов, позволит избежать двойного названия и параллельного толкования. Возможно, со временем выявятся более многочисленные памятники наскального искусства данной культуры, подобные петроглифам лесного охотничьего стиля Восточного Забайкалья и верховий Амура, выделенным там А.и. Мазиным (Мазин, 1994).

Литература

Базарова Л.Д., Васильев С.Г., Конюхов А.Ю. Усть-Менза 3: проблемы стратиграфии и поиск палеокультуры // Четвертичная геология и первобытная археология Южной сибири: тез. докл. Всесоюз. конф. Ч. 2. — Улан-Удэ: изд-во БФ со Ан ссср, 1986.

Базарова Л.Д., Семина Л.В., Сурин Ю.П. Алтан — многослойный памятник позднего антропогена Забайкалья // Природная среда и древний человек в позднем антропогене. — Улан-Удэ: изд-во БФ со Ан ссср, 1987.

Горюнова О.И., Воробьева Г.А. Археология и палеогеография развитого бронзового века Предбайкалья // Культура народов евразийских степей в древности. — Барнаул: изд-во Алтайск. гос. ун-та, 1993.

Гребенщикова О.И., Семина Л.В. Динамика развития керамического декора в неолите — палеометалле Юго-Западного Забайкалья // Палеоэтнология сибири: тез. докл. XXX рАЭсК. — иркутск, 1990.

Гребенщикова О.И., Сухопарова С.А. новые материалы по эпохе бронзы (поселение Усть-Менза 2) // Археологические исследования в сибири: тез. докл. к конф. — Барнаул, 1989.

Константинов М.В., Немеров В.Ф. Древности реки Чикой // Археология и этнография Монголии. — новосибирск: наука, сиб. отд., 1978.

Константинов М.В., Семина Л.В. таежные племена на восточной окраине скифо-сибирского мира // скифо-сибирское культурно-историческое единство. — Кемерово, 1980.

Константинов М.В., Семина Л.В., Константинов А.В. Археологические исследования в Западном Забайкалье: достижения и проблемы // Четвертичная геология и первобытная археология Южной сибири: тез. докл. Всесоюз. конф. Ч. 2. Улан-Удэ: изд-во БФ со Ан ссср, 1986.

Константинов А.В., Князева И.И. Усть-Менза 2: возраст и характер культурных горизонтов // Четвертичная геология и первобытная археология Южной сибири: тез. докл. Всесоюз. конф. — Ч. 2. — Улан-Удэ: изд-во БФ со Ан ссср, 1986.

Константинов М.В. Каменный век восточного региона Байкальской Азии. — Улан-Удэ; Чита, 1994.

Константинов М.В., Константинов А.В., Васильев С.Г., Екимова Л.В., Раз- гильдеева И.И. Под покровительством Большого Шамана: археологическое путешествие по Забайкалью. — Чита: Экспресс-типография, 2003.

Мазин А.И. Древние святилища Приамурья. — новосибирск: наука, сиб. изд/ фирма, 1994.

Родникова Е.А., Селин В.В. Усть-Менза 5: погребение бронзового века // Четвертичная геология и первобытная археология Южной сибири: тез. докл. Всесоюз. конф. Ч. 2. — Улан-Удэ: изд-во БФ со Ан ссср, 1986.

Семина Л.В., Филатова Т.И. исследования Кристинкиной пещеры // Проблемы археологии и этнографии сибири: тез. докл. регион. конф. — иркутск, 1982.

Семина Л.В. Кристинкина пещера — памятник раннего металла Южного Забайкалья // По следам древних культур Забайкалья. — Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1983.

Семина Л.В. Исследования эпохи неолита и бронзы в Юго-Западном Забайкалье // Проблемы исследования каменного века Евразии: Тез. докл. краевой конф. Красноярск, 1984.

Семина Л.В. Керамика эпохи неолита и бронзы Юго-Западного Забайкалья // Древнее Забайкалье и его культурные связи. — Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1985.

Семина Л.В. Эпоха неолита и палеометалла Юго-Западного Забайкалья: Авто- реф. дис. ... канд. ист. наук. — Л., 1986.

Семина Л.В. Эпоха неолита и палеометалла Юго-Западного Забайкалья: дис. ... канд. ист. наук. Рукопись. — Л., 1986а.

Семина Л.В., Грешилова Г.И. Металл в жизни обитателей таежной зоны Забайкалья // Проблемы археологии Северной Евразии: Тез. докл. XXXVIII РАЭСК. Чита: Читин. обл. типография, 1988.

Семина Л.В., Пинскер М.П. Усть-Менза I: от финального палеолита до поздней бронзы // Четвертичная геология и первобытная археология Южной Сибири: Тез. докл. Всесоюз. конф. Ч. 2. — Улан-Удэ: Изд-во БФ СО АН СССР, 1986.

Семина Л.В., Пинскер М.П. Памятники эпохи ранней бронзы Усть- Мензенского комплекса // Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири: Тез. докл. — Барнаул: Изд-во ИИ- ФиФ и АГУ, 1988.

Сухопарова С.А., Непомнящий А.С., Семина Л.В. Металл и камень Чикойско- Мензенской тайги в эпоху ранней бронзы // Палеоэтнология Сибири: Тез. докл. XXX РАЭСК. — Иркутск, 1990.

Филимонов А.В., Непомнящих А.Н. Нижняя Еловка — новый многослойный памятник в долине р. Мензы // Археологические исследования в Сибири: Тез. докл. к конф. — Барнаул, 1989.

Хлобыстин Л.П., Студзицкая С.В. Бронзовый век Восточной Сибири // Археология СССР. Бронзовый век лесной полосы СССР. — М.: Наука, 1987.