Глава 4 Закономерности становления оседлой «городской» жизни в кочевых обществах Центральной Азии
Происходившие на территории Центральной Азии исторические процессы были тесно связаны с природно-климатической средой, в которой протекала хозяйственно-экономическая жизнь древнего населения региона. Бытовавшие здесь с эпохи каменного века способы хозяйства целиком зависели от колебания температурного режима, уровня выпадения осадков в различные времена года, количества солнечной радиации, что влияло на существование населения. Результатом его адаптации к континентальному климату явилась выработка форм хозяйства, максимально приспособленных к возвышенным плоскогорьям Центральной Азии, Такой формой хозяйства становится скотоводство, постепенно приобретавшее все большую подвижность. Все виды материальной и духовной деятельности населения были приспособлены к кочевому образу жизни. Вырабатывались и совершенствовались способы выпаса скота, устанавливались маршруты сезонных кочевок, велась стихийная селекционная работа. Войлочные жилища, одежда, пища : и способы ее консервации для длительного хранения - все это было ; максимально приспособлено для существования населения в условиях аридного климата Центральной Азии. В это же время в среде древних скотоводов происходили про- цессы имущественной дифференциации населения, шло постоянное усложнение социального строя общества. Эти процессы, начавшись, видимо, в эпоху энеолита, когда только формировались особенности скотоводческого хозяйства, получают интенсивное развитие с С переходом к кочевому способу хозяйства, когда происходит накопление богатства, основным мерилом которого являлся скот, вернее, К его количество. В этот же период заметные изменения начинает претерпевать и социальная структура общества номадов, более подробное рассмотрение которой мы проделаем ниже. Многие особенности процесса социальной перестройки обще- ства нашли отражение в погребальном обряде изученных археологами курганов, оставленных древними, ранними и поздними кочев никами. Раскопки этих памятников показывают глубоко зашедшую имущественную и социальную дифференциацию кочевых обществ. Социальная стратификация выделяет несколько уровней - от самых высших слоев населения со сложными погребальными сооружениями, требующими больших трудозатрат, богатым сопровождающим инвентарем, многочисленными и разнообразными жертвоприношениями животных. Существовали средние слои населения, к которым относились более или менее зажиточные члены рода, представлявшие, по-видимому, в случае войны разного уровня командный состав. Рядовые члены рода составляли основной контингент войска кочевников. По всей видимости, социальное развитие общества уже в древности приводило к возникновению союзов племен, главы которых в мирное время контролировали распределение пастбищ и маршрутов кочевок, разрешали различные спорные вопросы, а в периоды войн осуществляли планирование крупных военных вторжений, предусматривавших стратегическую и тактическую разведку, выбор наиболее удобных маршрутов для движения войск, конечных пунктов походов. По крайней мере, масштабы вторжений в Китай, осуществлявшихся кочевниками начиная с XII в. до н. э., предполагают существование у центральноазиатских племен довольно хорошо поставленной военной организации (Таскин, 1968, с. 7, 8, 11, 12, 14, 15 ). Очевидно, эти походы можно сопоставить с киммерийскими и скифскими вторжениями в Переднюю Азию. Как бы то ни было, существование мощных племенных союзов кочевых племен со сложной социальной структурой подтверждается как археологическими данными, так и письменными источниками и зафиксировано по всему поясу евразийских степей. В регионе Центральной Азии такие союзы племен существовали, вероятно, с эпохи бронзы, с карасукского времени. Археологические памятники этого времени представлены керексурами, плиточными могилами, оленными камнями, жертвенно-ритуальными комплексами, наскальными рисунками. Поселений со стационарными жилищами, укрепленных городищ, созданных племенами скотоводов и датирующихся эпохой бронзы и раннего железа, на территории Центральной Азии пока не обнаружено. Не найдены и памятники оседлости, относящиеся к более позднему времени, ко в ре- мени поздней бронзы и раннего железа или так называемой скифской эпохе. Археологические исследования показывают, что оседлые посе- ; ления, укрепленные городища и города появляются в исследуемом нами регионе начиная с хуннского времени, т. е. с последней трети I тыс. до н. э. К настоящему времени выявлены памятники оседлости хуннской эпохи и уйгурского каганата, киданьские и тангутские города, монгольские города эпохи империи, созданной Чингисханом, более поздние монгольские города послеимперского времени. Предварительно определены остатки города жужаньского времени. Нет пока археологических свидетельств о городах сяньби и тюрков. Таким образом, археологами зафиксирован факт существова- : ния у целого ряда центральноазиатских кочевых народов стационарных поселений и городов. Однако до сих пор нет точного, подкрепленного фактами, ответа на вопрос, почему оседлые поселения и города, появившись в хуннскую эпоху, получили дальнейшее распространение в кочевых обществах Центральной Азии? С. В. Киселев, впервые широко по- i ставивший проблему городов Центральной Азии, отметил, что она нуждается во всестороннем исследовании. Он писал: «Исследова- | ние городов и городищ - это одна из основных задач изучения истории Центральной Азии» (Киселев, 1957, с. 101). Этому выдюще- муся ученому просто не хватило времени для разработки такой важ- ; ной проблемы. Тем не менее созданная под его руководством книга «Древнемонгольские города» внесла фундаментальный вклад в изу- ; чение проблем городской культуры Центральной Азии. В. JI. Егоров, занимавшийся проблемами городов монгольской империи, s приходит к выводу, что основной причиной образования городов ; было появление государственности (Егоров, 1969, с. 48). Рассматривая это явление на более широком историческом ; фоне, можно констатировать, что с появлением оседлого и тем более городского населения в обществе центральноазиатских кочевников возникает еще большее количество социальных групп (военные, ремесленники, земледельцы, чиновники, торговцы, аристократия), не характерных для кочевников более раннего времени. Происходит значительное усложнение общественной структуры, и мы вправе говорить о формировании особой формы организации общества, цель которой посредством вновь возникающих институтов придать различным направлениям (экономическим, политическим, социальным, мировоззренческим) деятельности общества определенную упорядоченность. Мы можем присоединиться к концепции В. Л. Егорова о становлении в обществе центральноазиатских кочевников новых политических, экономических, социальных отношений в форме государства. Причем это положение распространяется на большинство крупных объединений, возникавших в степях Центральной Азии. Такого же предположения придерживались большинство исследователей, занимавшихся изучением кочевых обществ. Однако некоторый разнобой во мнениях возникает при выборе терминов: империя, государство, держава, государственное образование, но суть вопроса заключается, на наш взгляд, не в терминологии, а в том. что кочевые общества в своем социальном, политическом развитии достигают высокого уровня социальной и политической организации, который и служит предметом дискуссии. Изменения, происходящие в обществе центральноазиатских кочевников, приходятся на самое начало эпохи, когда из Центральной Азии происходит отток тюркских и монгольских народов, в течение последующих веков занявших почти все евразийское степное пространство. Ираноязычные кочевники, создавшие, по выражению некоторых исследователей, скифо-сибирское культурное пространство (Мартынов, Алексеев, 1986), а до этого древнеямную, афанасьевскую и срубно-андроновскую культурные общности, и доминировавшие в течение десятков веков, были оттеснены на окраины евразийских степей. Возникшие в хуннскую эпоху стационарные оседлые поселения, укрепленные городища и города становятся своеобразными историко-культурными реперами, обозначавшими новую эпоху в истории центральноазиатского и евразийского кочевничества, его эволюционный переход к более сложным политическим системам. Возникшие в разное время в различных исторических условиях, созданные различными в этническом плане центральноазиатскими народами памятники оседлости, появившиеся в кочевой среде, требуют выяснения причин, приведших к их созданию. Пока можно говорить только о том, что социальное и экономическое развитие кочевых обществ приводило к формированию политичес- ; ких систем, в рамках которых происходили процессы седентариза- : ции и появление стационарных поселений. Однако в каждом отдельном случае превалировали вполне определенные конкретные причины, приводившие к их образованию, хотя случалось и так, что в кочевых обществах с развитой политической системой не возника- ; ло четко выраженных оседлых поселений. Исследование подлинных причин формирования оседлых поселений у кочевников Центральной Азии из-за неполноты источников задача трудновыполнимая, при решении которой зачастую приходится оперировать [ косвенными данными, а порой и чисто гипотетическими соображе- ниями. Тем не менее существование феномена появления в кочевых у обществах стационарных поселений является общепризнанным фактом. Попытке его разъяснения и выявлению закономерностей в формировании посвящена эта глава. Хунну Первые стационарные поселения в Центральной Азии появля- ются в хуннскую эпоху. Исследования, проведенные специалистами-кочевниковедами, показывают, что все исторически известные кочевые народы проходили путь от рода до создания племен и племенных союзов. По всей видимости, к такого же типа племенным союзам относились и хунну времен шаньюя Тоуманя и до него. Китайская историография уводит происхождение хунну в глубь веков, связывая с легендарным царством Ся. Китайский историк Сымя Цянь в своем знаменитом труде «Ши Цзи», в главе о хунну, писал, что в течение более тысячи лет, предшествовавших созданию империи, хунну «временами усиливались, временами слабели, распадались и делились» (Таскин, 1968, с. 39). Им же приведены и первые достоверные сведения о хунну. Судя по этим данным, хозяйство и быт хунну были типично кочевыми. Разводимые ими виды домашнего скота не отличались от используемых монгольскими аратами в недавнем прошлом и по сегодняшний день: лошади, крупный рогатый скот, овцы. Кроме этих видов, у хунну имелись верблюды, ослы, мулы (Таскин, 1968, с. 34). Анализируя сообщения китайских хроник о походах войск империи Хань против хунну, захвате ими пленных и скота, можно установить, что в благополучные для кочевников годы на одного человека приходилось 19 голов домашних животных (Н. Эгами, цит. по: Коновалов, 1976, с. 209). Это соотношение совпадает с данными начала века по Монголии. Если предположить, что средний размер семьи у кочевников пять человек, то на одну семью приходилось около 100 голов скота. Однако в неблагоприятные годы, когда случались сильные морозы, джут, засуха и вызванные ими бескормица и падеж скота, количество домашних животных существенно уменьшалось. По всей видимости, хозяйственные характеристики хуннского общества существенно не отличались от экономики более ранних кочевников центральноазиатских степей, оставивших плиточные могилы и керексуры. Таким же, в сущности, было и хозяйство более поздних кочевых народов, проживавших на территории Центральной Азии. Относительно социальной структуры и политического устройства хуннского общества в ранний период его истории имеются очень туманные сведения, однако известно, что к III в. до н. э. у хунну имелись правители, сосредотачивавшие в своих руках всю полноту власти. Хунну на ранних этапах своей истории представляли конфедерацию племен и племенных союзов. С именем первого известного нам шаньюя Тоуманя, правившего хуннами в конце III в. до н. э., были связаны события, в результате которых хунну были вытеснены циньскими войсками из Ордоса. Усилилось и давление со стороны соседних кочевых племен дунху и юэчжей, воспользовавшихся тяжелым положением хунну. В эти критические для хунну времена к власти приходит сын Тоуманя Модэ, совершивший переворот, убивший отца и уничтоживший его сподвижников. Первыми действиями нового шаньюя были шаги по укреплению военной организации хунну. Все войско было поделено на корпуса, насчитывавшие около 10000 всадников, которые делились на более мелкие подразделения - численностью в 1000, 100, 10 воинов. В этом мероприятии просматривается попытка создания армии, действовавшей на постоянной основе. Все армии мира имеют структуру, когда небольшие по численности подразделения входят в бо- лее крупные, а те, в свою очередь, в еще более крупные. Центурии, манипулы и легионы - в римской армии. Взводы, роты, батальоны, полки, дивизии, корпуса, армии, фронты и округа - в европейских и русской армии. Число примеров легко умножить. Такая упорядо- ченная структура военной организации отличает ее от народного ополчения и варварских орд, где структура войска была аморфна и | зачастую организована по родоплеменному признаку. Еще одним подтверждением высокой организации хуннских войск служат сведения о существовании крупных войсковых подразделений, в которых воины сидели на одномастных конях (Таскин, 1968, с. 41). Источники содержат данные о методах устрашения, применяе- мых Модэ при создании подчиненной суровой дисциплине армии ; (Таскин, 1968, с. 39, прим. 92, с. 132-133). В эпоху расцвета державы ' она насчитывала несколько сотен тысяч конных воинов (Таскин, 1968, с. 39). Управление такой многочисленной армией требовало опытного командного состава, обладавшего незаурядным тактическим и стратегическим мышлением. Основой армии были отряды конных лучников. Хуннский лук имел длину до полутора мет- , ров и сложную конструкцию, при которой деревянная основа лука была усилена костяными и роговыми накладками. Массивные трех- перые железные наконечники стрел, находимые при раскопках хуннских памятников, в сочетании с тугими луками свидетельствуют о дальнобойности хуннского оружия, способного даже на большом расстоянии наносить страшные раны. По всей видимости, реформа в армии привела и к нововведениям в вооружении, так как более ранние кочевники не имели сложносоставных луков и пользовались преимущественно стрелами, наконечники которых изготовлялись из бронзы. Пока очень мало данных об оружии ближнего боя, так ’ оно почти не встречается при раскопках хуннских памятников (Ху- ; дяков, 1986, с. 26-48). Из известных находок холодного оружия имеется палаш, найденный при раскопках хуннского могильника в Черемуховой пади (Коновалов, Зайцев, 1998, с. 56-58). Хуннские полководцы предпочитали обычную для кочевников маневренную войну, используя большую подвижность своей конницы, изматывающей менее поворотливого противника, повергающего его в панику неожиданными рейдами, контратаками и обходами. Излюбленными тактическими приемами хунну были лож- Л ное отступление и фланговый охват увлеченного преследованием противника (Худяков, 1986, с. 49-52). Создание мощной военной организации было одним из решающих факторов выхода хунну па широкую историческую арену и образования ими мировой им перии. Из представленного видно, что первостепенная задача, стоявшая перед шаньюем Модэ, по созданию боеспособной, преданной своему правителю армии, судя по молниеносным победам, одержанным хуннами над дунху и юэчжей, была выполнена. Опыт создания военной организации был, по-видимому, в дальнейшем применен хунну и при организации системы управления государством, вс многом повторившей армейскую структуру. Благодаря созданию четко организованной и дисциплинированной армии численностью в несколько сот тысяч лучников шаиыой Модэ не только разгромил своих соседей дунху на востоке и юэчжей на западе, но и вернул утраченный ранее Ордос. «При Модэ, -- писал Сымя Цянь, сюнну (хунну) небывало усилились, покорили всех северных варваров, а на юге образовали государство, равное по силе Срединному государству» (Таскин, 1968, с. 39). Территория, перешедшая под их контроль, протянулась от Ордоса на юге до Байкала и Минусинской котловины на севере, от Хингана на востоке до Восточного Туркестана на западе. Однако создание боеспособной армии не могло решить всех проблем, возникавших в хуннском обществе. Придя к власти, шаньгой Модэ столкнулся с проблемами, решение которых в рамках старой, кочевой общественной, организации было чрезвычайно затруднительно. Громадная территория, оказавшаяся под властыс хунну. требовала действенной системы управления. Новых форм организации общества требовала и сложившаяся ситуация в облас ти экономики. Источники сообщают о довольно сложной иерархии, существовавшей в правящих кругах хуннского общества. Упоминаются титула, носители которых имели в подчинении крупные воинские формирования, численностью до 10000 воинов, и очровременнс являлись правителями отдельных областей В tv re своих подразделений они назначали тысячников еотникот». десятников, В то жлюдей и домашнего скота» (Таскин, 1968, с. 40). Налицо бытование довольно стройной и продуманной системы организации общества, в которой существовали управление тер риторией при посредстве назначаемых наместников, ближайших родственников шаньюя, коллегиальное обсуждение различных проблем, возникавших во внутренней и внешней политике, наличие или формирование общегосударственной идеологической системы. Имелись и специальные места, в которых традиционно проводились собрания хуннской знати. Возможно, эти съезды происходили вблизи ставки шаньюя, а Лунчэн и Дайлин могли быть названиями городов. Поиски места их расположения и изучение могли бы многое прояснить в истории хунну. Особое значение имели большие собрания в Лунчэне и Дайли- не. Если на съезды при ставке шаньюя прибывали, в основном, представители знати, то в Лунчэне и Дайлине собирались представители всех слоев хуннского общества, владельцы скота, наиболее многочисленная и влиятельная часть населения. Эти собрания играли большую роль в осознании хуннами себя единым народом, для осознания общехуннского единства. По всей видимости, на таких собраниях формировались и общегосударственные культы, способствовавшие единению народа. Экономической основой хуннского общества являлось кочевое скотоводство. За сотни лет его существования до тонкостей были отработаны способы выпаса скота, методы его воспроизводства и интуитивная селекция. Продукция, получаемая в процессе хозяйственной деятельности, целиком шла на нужды населения, удовлетворяя его потребности в пище, одежде, жилищах и др. Различные промыслы и домашнее ремесло дополняли хозяйственный комплекс хуннского общества, который, видимо, существенно не отличался от хозяйства более ранних кочевников Центральной Азии. Однако ограниченность ресурсов скотоводческого способа производства, не имеющего возможностей полностью обеспечить потребности населения целым рядом товаров, вынуждала кочевников искать иные пути пополнения своих потребностей. Традиционными путями восполнения нехватки товаров у кочевников были: установление торговых отношений с оседлым земледельческим населением, организация набегов, введение даннических отношений, завоевание территорий земледельческих государств. Большое значение, как один из способов получения прибавочного продукта, приобретает война, всегда служившая у кочевников од ним из основных способов приобретения материальных ценностей. Дань, получаемая с зависимых кочевых племен (известно, что ухуани платили хуннам дань холстами и скотом), взималась только под постоянной угрозой военной расправы. Данники, почувствовавшие ослабление своего сюзерена, моментально прекращали выплату дани и стремились переломить ситуацию в свою пользу. События, произошедшие после прихода к власти Модэ, в силу которых значительно увеличилась территория, находившаяся под властью хунну, реформы в политической системе и, в первую очередь, в сфере административного управления, во многом повторявшей армейскую структуру, повлекли за собой изменения и в хозяйственно-экономическом комплексе хуннского общества. Растущие потребности правящей верхушки, необходимость снаряжения армии, обеспечение населения продуктами земледелия и ремесла, а также значительное количество ханьского населения, попавшего в хуннские земли, вызвали необходимость перестройки в структуре хозяйства. Хотя экономической основой хуннского общества было, как и прежде, скотоводство, но его доля в общем объеме экономики несколько снизилась по сравнению с хозяйством более раннего населения центральноазиатских степей. Это происходило за счет появившегося земледелия, различных ремесел и промыслов. Большую роль приобретает торговля. По крайней мере археология показывает значительное увеличение изделий иноземного, в основном, китайского производства в раскопанных памятниках хунну по сравнению с более ранними плиточными могилами или одновременными с ними памятниками Саяно-Алтая, где впрочем лучше прослеживаются связи с иранским миром. Конкретные формы торговли не совсем ясны. Упоминаются пограничные рынки, на которые хунну поставляли большое количество скота и продуктов скотоводства, обмениваемые на какие-то товары (Таскин, 1968, с. 50, 51). Неясно, существовала ли у хунну прослойка населения, профессионально занимавшаяся торговлей. От китайских императоров шаньюй получал большое количество подарков, являвшихся, по всей видимости, замаскированной данью, скрытой платой за мир. Шелковые ткани, дорогие одежды, вина, предметы роскоши, сосредотачиваясь в руках шаныоев, дела ли их положение в обществе, особенно в среде аристократии, еще более значимым, независимым в экономическом отношении. С появлением у хунну мощной военной организации одним из основных источников получения прибавочного продукта становятся соседние народы, в том числе империя Хань, и народы так называемого Западного края. Война становится одним из основных элементов внешней политики, проводимой хуннскими шаньюями. Многочисленные отряды хуннских воинов вторгались в пределы ханьских владений, грабя и угоняя в плен окрестное население. Источники свидетельствуют, что хунну, производя набеги на территорию Китая, разрушали селения и города, захватывали пленных и различного рода материальные ценности, но не пытались производить территориальные захваты, кроме отвоевания Ордоса, которые в силу существовавшего тогда паритета сил были нецелесообразны. Источники предоставляют сведения об изменениях, произошедших в хунно-китайских взаимоотношениях после прихода к власти шаньюя Модэ, значительного усиления хунну и создания ими по сути государства. После ряда неудачных попыток нанести своим северным соседям военное поражение Хань была вынуждена признать хунну равным себе государством. Это выразилось в постоянной переписке между правителями двух держав и заключении между ними так называемых договоров, основанных на родстве, заключаемых между хуннским шаньюем и ханьским императором. В содержании этих договоров, почти повторявшихся из года в год, говорилось об ассортименте и количестве подарков, отправляемых императором, об открытии торговых, пограничных рынков. Кроме этого, император отдавал в жены шаньюю свою дочь. И хотя императорская «дочь» была фиктивной, т. е. удочеренной простолюдинкой, сам факт отдачи кочевому правителю дочери говорит о переломе в отношениях между Китаем и кочевниками в пользу последних, наступившем в хуннскую эпоху (Таскин, 1968). Однако постоянно увеличивавшиеся потребности государства в продовольственной и промышленной продукции, по-видимому, не покрывались ввозимыми и экспроприированными товарами из Китая. Выходом из сложившейся ситуации могло быть налаживание собственного производства, необходимой ремесленной и сельскохозяйственной продукции. Размещение населения, занятого в этих отраслях хозяйства, уже не могло происходить в кочевых стойбищах. Для этих целей строились стационарные оседлые, зачастую укрепленные, поселения, население которых занималось земледелием, производством ремесленной продукции и, возможно, проводило торгово-обменные операции. Кроме выполнения хозяйственных функций, поселения исполняли роль центров административного управления территорией, значительно увеличившейся после завоевательных походов хуннских шаньюев. Как известно, вся территория хуннского государства подразделялась на ряд крупных административных единиц (уделов), делившихся, в свою очередь, на более мелкие. Почти на всех археологически изученных городищах наблюдаются здания, выделявшиеся своими размерами, некоторыми особенностями архитектуры. Такие здания, раскопанные близ Абакана, на Иволгинском городище, на городище Баян Ундэр, позволяют видеть в них жилища людей, отличающихся по своему социальному положению от остального населения. Не исследованные пока остатки монументальных сооружений на городищах Гуа дов, Хурээт дов и ряде других, вероятно, являются зданиями и дворцами высших слоев хуннской знати. По всей видимости, укрепленные городища с отдельными зданиями строились правителями округов и уделов, о титулах и рангах которых мы можем пока только догадываться, но упоминание о которых имеется в источниках. Относительно абаканского здания уже высказывались предположения о принадлежности его Ли Лину, пленному ханьскому полководцу, за которого хуннский шаньюй Цзюйдихоу выдал замуж свою дочь и отдал ему во владение Хягас (Левашова, Евтюхова, 1946, с. 72-80; Евтюхова, 1947, с. 79-84; Таскин, 1968, с. 61). Для целенаправленного создания целой системы стационарных поселений, городищ и городов требовались определенные конкретные условия - наличие людей, обладавших знаниями и умением выбирать места для поселения, возведения фортификационных сооружений, строительства различного типа жилых зданий. В самой хуннской среде, где основным занятием населения были скотоводство, охота, различные промыслы и домашние ремесла, а также постоянное участие мужского населения в набегах как в ближних, так и дальних, на первых порах, вероятней всего, не было мастеров, способных заниматься строительством оседлых поселений. Первыми строителями могли быть захваченные в плен или наемные строители из стран, где уже существовали традиции возведения различных стационарных зданий и фортификационных сооружений. Сведения источников о постоянном угоне в плен жителей Хань, большом числе перебежчиков к хунну, где условия жизни были гораздо свободнее, чем у населения в задавленной многочисленными налогами империи, возможно, помогут ответить на вопрос, кто были строители и обитатели поселений. Уровень технических возможностей хуннских мастеров, строителей, плотников, столяров, организаторов строительных работ наглядно демонстрируют результаты раскопок погребений хунну, в особенности курганов знати. При изучении курганов Ноин Улы были обнаружены сложные внутримогильные конструкции, состоявшие из нескольких сооруженных из дерева камер с полом, стенами, потолком, деревянными колоннами-подпорками, наличием капителей. Разнообразные приемы обработки деревянных изделий свидетельствуют о незаурядном уровне мастерства строителей, производивших работы на погребальных сооружениях (Руденко, 1960). Следует отметить, что и сами работы при сооружении больших курганов носили самый разнообразный характер. Земляные работы при рытье сложной конфигурации глубокого котлована. Заготовка камня и строительство разнообразных каменных конструкций внутри громадной погребальной ямы (Коновалов, 1976, с. 153-154). Все это требовало опытных и знающих свое дело организаторов работ и их исполнителей, и, учитывая большое количество курганов, таких бригад было достаточное количество. Вполне вероятно участие таких строительных коллективов в возведении оседлых поселений, при строительстве которых производились самые разнообразные работы, начиная от рытья рвов и землянок и кончая отделочными работами в наземных зданиях. Количество выявленных городищ, наличие на наиболее крупных из них монументальных сооружений, применение таких строительных материалов, как черепица из обожженной глины, кирпичей, показывают, что их появление было не случайным, не стихийным явлением, а результатом определенной политики, проводимой правящей верхушкой хунну. Появление в хуннском обществе оседлых поселений и городов было тесно связано с начавшимися в конце III в. до н. э. процессами, развивавшимися в хуннском обществе и приведшими к созданию новых, отличных от прежних, общественных отношений. Изменения происходили почти во всех областях экономики, внешней и внутренней политики, социальном строе общества. Не вдаваясь во все детали процессов, протекавших в хуннском обществе, отметим, что появление оседлых поселений было вызвано, во-первых, необходимостью административного управления территорией, значительно увеличившейся после завоевательных походов хуннских шаньюев, во-вторых, возросшим спросом на продукты земледелия и ремесленные изделия, в-третьих, значительно расширившимися торговыми отношениями как внутри хуннского государства, так и с соседними государствами, в первую очередь, с империей Хань. Немаловажное значение имело появление харизматического вождя реформатора, одаренного от природы талантом организатора, являвшегося лидером во всех проводимых делах. Они смело внедряли в своих владениях различные новшества, способные повлиять на улучшение ситуации в обществе. Такими вождями были широко известные в истории Модэ, Таньшихуай, Чингисхан, Тамерлан и многие другие, зачастую не упоминаемые на страницах истории. По всей видимости, у хунну предпринимались попытки введения единых для всего народа религиозных, культовых центров. Существование особых мест, где проводились жертвоприношения Небу, Солнцу, Луне и где помимо этого происходил ежегодный подсчет скота, т. е. собирались его владельцы и решались вопросы государственного значения, показывает, что шаньюем и интеллектуальной элитой общества предпринимались разнообразные меры для осознания хуннами себя единым народом. Лунчэн и Дайлин, отмеченные источниками как места таких всенародных сборов, являлись едиными культовыми центрами и их роль в создании обще- хуннского единства была поистине неоценимой. О существовании храмов у хунну пока ничего не известно, но археологические исследования наиболее крупных городищ с остатками монументальных сооружений, возможно, прояснят вопрос. Создание сети оседлых поселений укрепило экономику хунну, создав возможность для производства продукции, в целом не характерной для кочевого общества. Появляются условия для внутреннего товарообмена, между кочевым и оседлым населением, что также способствовало развитию экономики. Сосредоточение в городах административного управления укрепило центральную власть. И хотя сепаратистские стремления отдельных политических деятелей нарушали единство общества, все же верховная власть шаньюя признавалась вплоть до крушения хуннского государства в 91 г. Рассматривая изменения, происходившие в хуннском обществе, нельзя не заметить, что этот сложный процесс сходен с процессами, развивавшимися в обществах с формирующимися государственными структурами. А государство, на наш взгляд, - сложная самоорганизующаяся общественная система, складывающаяся под воздействием самых разнообразных факторов. Причем в регионах с различными природно-климатическими условиями и неодинаковой обеспеченностью природными ресурсами, разными хозяйственными традициями и экономическими системами преобладание получают те факторы, выбор и исследование которых не поддается строгому анализу. С разгромом северных хунну не прекратилась политическая история этого народа. Южные хунну, представлявшие своеобразное буферное образование между кочевниками и Китаем, в после- имперскую эпоху создали на территории Северного Китая три династии. Опыт создания государственности был использован кочевниками хунну в новых условиях в пределах земледельческого государства (Таскин, 1984).