Глава четвёртая ЧАСТНЫЕ ВОЛЬНООТПУЩЕННИКИ

Число отпущенников в Италии в период ранней империи было чрезвычайно велико. В некоторых районах до 75% всех надписей. принадлежит либертинам. Правительство чем далее, тем более старалось всячески облегчить отпуск рабов на волю.

Общественное мнение, вю всяком случае среди высших кругов, также склонялось в пользу (максимального развития отпущенниче- ства. Плиний Младший, сам давший свободу многим рабам, одобряет своего тестя Фабата, воспользовавшегося визитом проконсула, чтобы оформить виндиктой отпуск рабов, прежде отпущенных inter amicos. «Я жажду,— пишет он,— чтобы на нашей родине умножалось все, особенно же число граждан, ибо в этом состоит прочнейшая опора породов» (Ер., VII, 16; 32). Дион Кассий приписывает ту же мысль Августу: в речи, обращенной к нежелающим вступать в брак и иметь детей, Август укоряет их в недостаточной заботе об увеличении числа римлян и ссылается на практику освобождения рабов, благодаря которой становится больше граждан (56, 7, 6). Слова эти противоречат общеизвестным и отмеченным самим же Дионом Кассием мероприятиям Августа по ограничению вольноотпущенничества, но, видимо, созвучны точке зрения крупных собственников II — начала III в., к которым принадлежали и Дион Кассий, и Плиний Младший. Приводимая ими (мотивировка — забота об увеличении числа римских граждан — конечно, не исчерпывала причины массового отпуска рабов и скорее служила неким идеологическим оформ- •лением явления, обусловленного иными обстоятельствами, различными в разных случаях. Попытки найти в данном случае какую-то общую причину затрудняются как несходством положения и целей различных слоев рабовладельцев (крупные и средние землевладельцы, собственники торговых и ремесленных предприятий разных размеров), так и крайним несходством положения отпущенных на волю рабов с точки зрения их имущественного, социального и правового положения. Даже оставляя в стороне императорских от-, пущенников, о которых речь пойдет в следующей главе, мы имеем здесь целую лестницу, на верхней ступени которой стояли бо- 7 Е.

М. Штаерман, М. К. Трофимова гатейшие собственники, получившие «право кольца», что приравнивало их к свободнорожденным во всем, за исключением обязанности выделить патрону часть своего имущества по завещанию; на нижней же ступени — оплетённая множествомобяза- тельств относительно бывших господ масса рядовых отпущенников, часть которых, отпущенные inter amicos, стояла ближе к рабам, чем к свободным. Между ними находились люди разных профессий, занятий, образа жизни, благосостояния. Однозначное решение для всего пёстрого сословия либертинов, очевидно, невозможно. С точки зрения юридической, либертины делились на две основные категории: отпущенные с соблюдением установлений закона Элия—Сентия (принятого при Августе) и прежде действовавших юридических формальностей, т. е. виндиктой, по цензу, по завещанию, и отпущенные inter amicos, цли вопреки закону Элия—Сентия, нормировавшего возраст отпускающего господина (не менее 20 лет) и отпускаемого раба (не моложе 30 лет). Исключения из этого закона допускались лишь с разрешения специальных, рассматривавших такие дела советов. В Риме советы состояли из пяти сенаторов и пяти всадников; в провинциях— из 20 рекуператоров, римских граждан. Советы удовлетворяли ходатайство господ и признавали причину манумиссии законной, если отпускаемые рабы были фактическими родственниками хозяина (дети, братья, сестры), их педагогами, кормилицами, воспитанниками; если патрон намеревался жениться на бывшей рабыне, назначить раба прокуратором; если свобода давалась в награду за какую-нибудь выдающуюся услугу; если господин хотел отпустить раба в предвидении грозящей его жизни опасности. Отпущенные без санкции совета, или inter amicos, становились не римскими гражданами, а попадали в категорию так называемых latini Juniani. Их нельзя было вернуть в рабство, но они не могли наследовать иначе, как по фидеикомиссу, и составлять завещания, так как их имущество, подобно рабскому пекулию, после их смерти отходило господину 118 119. К сожалению, ни литературные, ни эпиграфические источники не дают нам никаких дополнительных сведений о либертинах этой категории, и мы не можем установить, в каких именно случаях владельцам было выгодно включить в нее своих рабов и каковы были ее численность и удельный вес в сословии отпущенников.

Рабы, отпущенные с дозволения советов, или с соблюдением норм закона Элия—Сентия и в присутствии магистрата — претора, проконсула, легата — хотя бы отпуск произошел на улице, по которой магистрат в это время проходил, или в бане, где он мылся (Dig., XL, 2, 7,),— становились римскими гражданами^ Муниципальные повинности они несли в тех городах, из которых происходили их патроны, но по желанию могли быть вместе с патронами или без них кооптированы в число граждан другого города и должны были тогда нести повинности в обоих городах 120. Столь острый во времена республики вопрос о распределении отпущенников по всем или лишь по нескольким трибам при империи, в связи с упадком роли народных собраний, потерял актуальность. Из одной статьи Дигест, упоминающей выраженное в завещании желание патрона, чтобы наследник купил его отпущеннику трибу, в которой он будет получать раздачи и субсидии от принцепса (Dig., XXXII, 35), можно заключить, что за приписку либертина к трибе взималась особая плата. В надписях отпущенники крайне редко указывают трибу. Моммзен считал, что все либертины включались в одну трибу, но материала для окончательного суждения по этому вопросу недостаточно. Категория отпущенников, ставших римскими гражданами, в целом отличаясь от латинов-юнианов, внутренне далеко не была однородна. Юридически чем далее, тем более резкая разница проводилась между теми из них, кто выкупился за собственный счет, и теми, кто был «отпущен по милости господина». Большая разница, говорится, например, в рескрипте Септимия Севера, куплен ли кто-нибудь за свои деньги и отпущен покупателем или заслужил свободу от господина (CJ, VI, 4, 1). И те и другие отпущенники равным образом были ограничены в гражданских правах. За исключением тех, кто получал от императоров «право кольца» (Dig., XL, 10, 5; CJ, IX, 21, 1; X, 33, I), они не могли отправлять ни общегосударственные, ни муниципальные выборные магистратуры, не принимались на военную службу, кроме как в когорты римской городской стражи и во флот.

Лишь в исключительных случаях, как, например, во время панноно-далмат- окого восстания, мятежа Виндекса при Нероне, войн Марка Аврелия, императоры брали в армию бывших рабов. Не могли отпущенники, без особого разрешения претора, привлекать к суду патронов и свидетельствовать против них; они были обязаны патрону «почтительностью» (CJ, VI, 6, 6) и должны были завещать патрону установленную часть имущества, если у них не было двух (у отпущенника) или четырёх (у отпущенницы) законных детей-наследи и ков121. Патрон, дабы не потерпеть ущерба в своем праве на наследство, имел возможность контролировать действия отпущенника, и закон аннулировал совершенные последним сделки (продажа, манумиссия и т. п.), совершенные с целью уменьшить часть наследства, причитавшуюся патрону122. От связанных с завещанием ограничений не освобождались и получившие «ера- во кольца», которые, по словам-Удьпиана, жили, как свободнорожденные, а умирали, как отпущенники (Dig., XXXVIII, 2, 3; XL, 10, 5). Только дарованное императором право свободного составления завещания уничтожало притязания патрона (Dig., XXXVIII, 2,3, 1). Зато выкупившийся за свой счет при жизни не должен был содержать нуждающегося патрона, тогда как отпущенные даром были обязаны предоставлять нуждающимся патронам, их родителям и детям алименты в сумме, установленной арбитром (Dig., XXV, 3, 5, 19; 20; 23; 25; 26; CJ, VI, 3, 1). По словам Павла, даже отпущенник, свободный от приношений патрону и работы на него, должен был кормить его в меру своих возможностей (Sent., II, 32, 1). Отпущенник, оставцвший бедного патрона без помощи, так же как проявивший словом или делом «непочтительность», подвергался наказаниям, варьировавшимся в зависимости от обстоятельств от словесного замечания или легкой порки до ссылки в рудники с конфискацией имущества в пользу патрона. Дела о «неблагодарных отпущенниках» в Риме разбирались префектом столицы, в провинциях — наместниками (Dig., I, 12, 2; 10; 16, 9, 3; XXXVII, 14, 1; 14, 7, 1). Требования «почтительности», помимо всего прочего, обусловливались и древней традицией, причислявшей отпущенников к фамилии патронов, и приравнивавшей их до известной степени к детям последних, поскольку считалось, что они находятся под властью (in manu) патронов123.

Отсюда проистекал ряд последствий, о которых подробнее будет оказано далее. Раб, выкупившийся-на свободу, не был обязан патрону отработками или имущественными повинностями (Dig., XXXVIII, 1, 13; 2, 3, 4; CJ, VI, 3, 2—3). Выкуп раба за его счёт был обставлен довольно сложными формальностями. Так как в принципе раб не мог иметь своих денег, то совершалась мнимая покупка раба при условии, что покупатель должен отпустить его на волю. Уплачиваемые за раба деньги не должны были принадлежать покупателю: они могли быть взяты из пекулия раба или даны третьим лицом в дар или в долг, например в счёт платы за будущую работу (Dig., XL, 1, 4', 1; 2; 6; 8; 9; 10). В такие сделки не могли вступать рабы, которым по действовавшему законодательству запрещалось получать свободу. Во всех остальных случаях они были действительны, даже когда возраст раба и мнимого покупателя не отвечал требованиям закона Элия—Сентия. Если мнимый покупатель не отпускал раба, раб мог жаловаться префекту Рима или президу провинции. Тот, выяснив правоту раба, приказывал его отпустить, но если жалоба оказывалась ложной, ссылал его в рудники (Dig., XL, 1,5). • Поводы к отпуску рабов даром были весьма различны. В обычае было отпускать рабов, достигших определенного возраста. Лукиан в «Философах на жаловании» (20) говорит о тех из них, кто, поступая в богатые дома, продает себя в рабство в том возрасте, когда и прирождённые рабы получают свободу. Раб в басне об Эзопе и беглом рабе жалуется, что стал уже седым, а все еще не получил заслуженную свободу124. Господа, идя на дело, грозившее им смертью, например гладиаторы перед боем, заговорщики времен Юлиев — Клавдиев перед решающим выступлением, отпускали на волю любимых рабов. Отпускали и рабов, находившихся при смерти, чтобы те «спустились в Аид свободными». Весьма распространен был отпуск рабов по завещаниям, легатам и фидеикомиссам. Иногда свобода давалась рабу сразу же после смерти завещателя, иногда — спустя известный срок или после выполнения рабом определенных условий.

Рабам-управите- лям, .видикам, инститорам и другим деловым агентам свобода обычно завещалась после того, как они «сдадут наследнику счета», т, е. выплатят все причитающиеся с них долги (Dig., XXXV, 11, 32; CJ, VII, 2, 4). В случае каких-нибудь недоразумений между рабом и наследником назначался арбитр (Dig., XL, 1, 5, 1). Иногда раб завещателя получал свободу, если вносил наследнику определенную сумму (Dig., XL, 4, 11, 1,), или служил ему определенный срок, «оставаясь достойным свободы» (Dig., XL, 4, 20; 7; 21), или, будучи сдан на сторону, выплачивал наследнику в течение этого срока часть заработка, или отрабатывал определенное число дней у названного завещателем третьего лица (Dig., XL, 5, 23, 4; 7, 4, 4; 7, 14, 1; CJ, VI, 3, 10). Примером подобного завещания может служить упоминавшаяся уже надпись 108 г., содержащая последнюю волю Дасумия, по предположению Моммзена, отца квестора 138 г. К сожалению, она сильно испорчена, однако ясно, что некоторые из рабов завещателя должны были получить свободу после «сдачи счетов» и, видимо, выполнения еще каких-то условий. Это стенографы Сабин и Диадумен, повар, кассир, портной Эрот, педагог, кубикула- рий Диадумен, цирульник Стефан, сапожник Фаст, диспенсатор Филаргир и врач (CIL, VI, 10229). Так как сдать счета по управлению домом могли только диспенсатор, кассир и, может быть, кубикуларий, то, вероятно, остальные имели собственное дело или работали где-то на стороне и должны были перед освобождением погасить задолженность по причитавшейся с них части дохода, или заработка. Раб, который должен был получить свободу после выполнения тех или иных условий, назывался статулибером (Dig., XL, 7, 1). Статулиберы .находились в том же положении, что и остальные рабы, но закон охранял ,их права на свободу независимо от того, оставались они у прежнего господина или переходили к другому (Dig., XL, 7, 3, 17; 7, 25; 29; 8, 1; CJ, IV, 57, 1; 2). Отпущенные на таких условиях по завещаниям и фвдеикомиссам рабы были свободны от обязательств по отношению к наследникам завещателя, осуществившим ^манумиссию. В привилегированном положении оказывались рабы, отпущенные государствам за раскрытие заговоров или готовившихся против господ преступлений (Dig., XXXV, 2, 39; XXXVIII, 2, 4). Они считались ничьими отпущенниками, т. е. не имели патронов, а следовательно, не были никому ничем обязаны. Таких, вероятно, было немало в те периоды, когда правительство охотно принимало доносы от рабов на неугодных емущредставителей знати. Но, конечно, сколько-нибудь заметного процента среди либерти- нов они не могли составить, тогда как выкупившиеся за свой счет, т. е. имевшие известное состояние еще в бытность рабами, были довольно многочисленны, как можно заключить из приводившихся в предыдущих главах данных о пекулиях рабов, составлявших верхушку сословия. Все же, вероятно, большинство составляли рабы, отпущенные с тем, чтобы извлечь из них в дальнейшем какие-то выгоды. Правда, некоторая часть «отпущенных по милости господина» не только не приносила доходов, но переходила на содержание патрона, который по закону обязан был предоставить алименты бедным отпущенникам. Под алиментами понимались прокорм, одежда и жилье, которыми должны были обеспечить отпущенников не только патроны, но и их наследники и даже фиск, если имущество покойного отходило в казну (Dig., XXXIV, I, 2; 3; 4; 6; I, 13, I; XXXVII, 14, 5, I). Известно распоряжение Плиния Младшего, передавшего городу Кому I 866666 сестерциев с тем, чтобы за счет получаемых с этой суммы процентов выплачивались алименты 100 его отпущенникам (CIL, V, 5626). Дасумий оставлял какие-то средства на алименты, помимо сумм, поименно завещанных некоторым отпущенникам (по 1000 денариев). Такого рода акты, естественно, было под силу совершать лишь весьма богатым и видным людям. Обычно же раб, отпущенный даром и не по выполнении наложенных на него завещателем условий, продолжал эксплуатироваться бывшим хозяином. При империи отпущенники этой категории освобождались от денежных повинностей, но были обязаны патронам отработками, исчислявшимися определенным, установленным при отпуске количеством рабочих дней (Dig., XXXVlII, I, 3; I, 7, 2). Если в момент отпуска соответственное обязательство раб не принимал, патрон впоследствии уже не мог требовать от него выполнения, работ (XXXVIII, I, 31). Закон неукоснительно охранял права патронов и их детей на работы отпущенников. Эти права не отнимались у детей, даже если их отец был за какое-нибудь преступление осужден с конфискацией имущества или если им приходилось отказываться от переобремененного долгами отцовского наследства (Dig., XXXVII, 14, 4; 9; XXXVIII, 2, 4, 2). В таких слу- чаях работы отпущенников оставались их единственным средством к существованию. В одной контроверсии Сенеки разбирается тяжба между патроном, который, будучи проскрибирован, искал убежища у своего отпущенника, обещая избавить его от наложенных работ, а затем, получив прощение, потребовал их выполнения. Патрон, между прочим, ссылался на то, что, лишившись во время проскрипции всего состояния, он может поддерживать жизнь только за счет работы отпущенника125. ? Работы либертинов делились на ремесленные, включавшие также и все те, которые «подобны представлению денег», и служебные — officiates. Первые переходили, вторые не переходили к постороннему наследнику патрона (Dig.,XXXVIII, 1,6). Ульпиан объясняет этот закон тем обстоятельством, что служба обусловливается собственностью того, кто ею пользуется, на того, кто ее несет. Ремесленные же и тому подобные работы подобны возвращению взятых в долг денег и могут даваться кем угодно и кому угодно (Dig., XXXVIII, 1, 9, 1). Трудиться мог и несовершеннолетний отпущенник, выполняя посильную работу, например в качестве письмоводителя, счетчика, актера, слуги (Dig., XXXVIII, 1, 7, 5). Рабочие дни либерта можно было разделить между несколькими наследниками патрона, но делить на части каждый день запрещалось (Dig., XXXVIII, 1, 15, 1). Работами обязывались и отпущенницы, но, если они выходили замуж, права патрона аннулировались, так как считалось, что жена должна служить только мужу (Dig., XXXVIII, 1, 48). Патрон не имел права требовать работ, «не совместимых с возрастом и состоянием здоровья» отпущенника иди таких, которые заставили бы его коренным образом изменить привычный образ жизни, но мог потребовать, чтобы тот прибыл на работу в Рим или другое место с тем, однако, что дни, затраченные на проезд, включались в число отработанных (Dig., XXXVIII, 1, 17; 1, 20, 1; 1, 21; 1, 50). Если отпущенник был ремесленником или изучил ремесло после освобождения, то обязан был работать на патрона по специальности, даже если сам уже перестал заниматься ремеслом. Однако в таком случае патрон не мог требовать от него работ, противоречащих «его достоинству» (Dig., XXXVIII, 1, 16, 1; 23; 38). В последнем случае, очевидно, подразумеваются богатые либертины, считавшие для себя унизительным выполнять ремесленную работу. В принципе отпущенник должен был сам себя содержать, но патрон обязан был предоставить ему достаточно времени, чтобы зарабатывать на жизнь, причем он не имел права мешать отпущеннику вести ,в городе такое же дело, какое имел сам, или заниматься тем же ремеслом, т. е. ограждать себя от его конкуренции. Если же отпущенник своими силами прокор миться не мог, патрюн платил ему алименты (Dig., XXXVII, 14, 2; 18; XXXVIII, I, 18, 19; I, 33; I, 22, 2; I, 45; I, 50). Патрон мог сдать работу отпущенника на сторону, и такая практика имела широкое распространение (Dig., XXXVIII, I, 25, I—4). По словам Юлиана, если либерт — врач или пантомим, он обязан по желанию патрона даром служить его друзьям, «ибо Патрон не может постоянно давать игры или болеть, с тем чтобы яспользовать его труд» (Dig., XXXVIII, I, 27). Если сравнить условия отпуска рабов разных категорий, то можно предположить, что рабы, выкупавшиеся за свой счет, главным образом принадлежали крупным собственникам, в чьих хозяйствах открывались большие возможности приобрести нужные средства на различных административных должностях, в качестве приближенных слуг или высококвалифицированных специалистов, купить или обучить которых могли скорее люди богатые. Конечно, и у среднего и мелкого собственника раб-инститор или вилик мог нажить достаточные средства, но, вероятно, возможностей здесь было меньше. Как мы увидим далее, судя по эпиграфическим данным, либертины, достигавшие более или менее высокого положения, чаще всего имели патронами высокопоставленных людей. Выгоды, доставлявшиеся этой категорией отпущенников, очевидны. С них можно было взять крупную сумму за отпуск и рассчитывать на часть их наследства (в наличных деньгах, как видно по письмам Плиния Младшего, постоянно нуждались даже крупнейшие землевладельцы), а имея их в качестве клиентов, утверждать свое влияние в тех городах, где они проживали и вели дела. Если разбогатевший отпущенник незначительного человека часто был склонен смотреть на патрона свысока и от него эмансипироваться, то занимавший высокое положение патрон всегда имел возможность подчинить себе либерта, да и тот сам был заинтересован в его расположении. Только богатые и знатные люди могли отпускать совсем неимущих рабов с тем, чтобы затем содержать их алиментами. Отпущенники, обязанные отработками, могли широко использоваться любыми патронами. Крупные собственники пользовались их трудом в своих домах в качестве слуг и ремесленников. Как мы уже видели, отпущенники высокопоставленных лиц оставались в их фамилиях и исполняли различные обязанности наряду с рабами. Возможно, отработки либертов использовались и в сельском хозяйстве. На эту мысль наводит деление работ на служебные, под которыми подразумевались те, что связаны с определенной должностью слуг, управителей и т. д., и на ремесленные и подобные «представлению платежей». Последние, скорее всего, и относятся к сельскому хозяйству, поскольку иной вид деятельности, не подходящий под категории ремесленных или служебных работ, просто невозможно подобрать. Обязать же отпущенников, посаженных на землю (о развитии соответственной практики с середины II в. говорилось выше), отработками в страдную пору жатвы, сбора винограда и т. п. могло быть очень выгодно — для крупного землевладельца даже выгоднее, чем эксплуатация о тпу щ е вн икон -(рем ес л шинков. ?Последние были особенно полезны мелким и средним собственникам. Отпуск на волю избавлял их от необходимости содержать рабов :и их семью, что, как мы видели, стало тяжелым бременем для небогатых владельцев, иногда просто не заботившихся о своих рабах (Dig., XLV, 3, 36). Если они давали либерту достаточно времени, чтобы заработать на жизнь, то не были обязаны предоставлять ему алименты, так что забота об отпущеннике с них снималась. Вместе с тем его трудом патрон-мог пользоваться в своем предприятии или сдать его на сторону, извлекая доход без всяких затрат. Если же бывшие господа впадали в совершенную бедность, отпущенники должны были содержать их со всей семьей. Для разорившихся владельцев особенно благодетельным было предоставлявшееся им законом право завещать рабу свободу и свое имущество. Такой раб считался, как и сын, «обязательным наследником» — heres necessarius, но в отличие от сына, который мог отказаться от переобремененного долгами наследства, он не имел права не принять завещанного ему имущества. После смерти хозяина на него падала обязанность удовлетворить кредиторов или нести бремя бесчестья, которым клеймился несостоятельный должник. Правда, то, что он приобретал ©последствии, заимодавцы хозяина у него отобрать не могли, но зато, как и всякий отпущенник, он был обязан содержать семью патрона, впавшую в бедность126. Таким путем дети банкрота сохраняли гражданскую честь и получали источник дохода. Был еще один вид отпуска на волю рабов, сведения о котором,, однако, довольно туманны. В Псевдоквинтиллиановых декламациях цитируется закон, гласящий, что раб, бывший на свободе по воле господина, становится свободным. Ему посвящены два разбираемых казуса. В одном из них (работорговец, дабы не платить высокую пошлину за мальчика-раба, надел на него претексту и провез как свободного. В другом случае господин выдал рабыню за свою дочь, которую предводитель пиратов требовал в качестве выкупа за взятого в плен сына хозяина. Раб шрабыня, вернувшиеся благополучно от пиратов, ссылаясь на приведенный закон, требуют свободы. Они доказывают, что раба, который с согласия господина был одет, как свободный, и действовал, как свободный, приобщившись, таким образом, к свободе, судьи не возвратят в рабство127. Категория рабов, без обмана (sine dolo malo) и по воле господина находившихся на свободе, встречается и в Дигестах, но к вей причисляются рабы, добросовестно заблуждавшиеся относительно своего статуса, воспитанные и жившие как свободные, не зная, что они рабы (Dig., XL, 12, 10; 12, 12, 2). Таких рабов упоминают и императорские рескрипты (CJ, VII, 21, 6; 7). Согласно рескрипту Диоклетиана, раба, в течение 20 лет прожившего на свободе на законном основании, нельзя было вернуть в рабство; он становился свободным римским гражданином (CJ, VII, 22, 1; 2). Возможно, это — нововведение Диоклетиана. До него Марк Аврелий запретил возбуждать дела о статусе умерших через пять лет после их смерти. При жизни же раба господин всегда мог предъявить на нею свои нрава, так же как патрон — на отпущенника. Отсюда постоянные процессы о статусе разных лиц, часто упоминаемые юристами. Отрывки свидетельских показаний по статусу некоей Юсты, считавшей себя свободной, на которую как на отпущенницу претендовала жена патрона матери Юсты, сохранились в табличках из Геркуланума. Возможно, однако, что и до рескрипта Диоклетиана господа не пользовались правом вернуть рабов, долго живших на свободе с их ведома, как не пользовались правом отобрать у них пекулий. Диоклетиан окончательно устранил противоречие между теорией и практикой (противоречие, отразившееся в декламациях Псевдоквинтиллиа- яа) и узаконил освобождение путем долговременного пользования свободой. Но если даже до конца III в. раб, живший на свободе по воле господина, правами отпущенника и не пользовался и не получал их автоматически, все же появление и численный рост этой категории рабов, скорее всего, вызывался теми же причинами, что и вольноотпущенничество,— причинами различными для различных слоев как рабовладельцев, так и рабов. Как мы видели, взаимоотношения отпущенников и патронов регулировались законом и включали не только материальные, но и моральные обязательства. Последние определялись общими нормами взаимоотношений патронов и клиентов, главы фамилии и ее сочленов, что особенно ярко иллюстрируется применением сурового древнего закона об отцеубийцах к отпущеннику, убившему патрона 128. Фамильный характер связей подчеркивался также широко распространенным обычаем хоронить патронов и отпущенников в одной гробнице и вменявшимся в обязанность отпущенников соблюдением заупокойных фамильных обрядов. Отпущенники не только не имели права без особого разрешения подавать на патронов в суд или выступать против ник свидетелями, но осуждались, как «неблагодарные», на работы в рудниках, если патрону удавалось доказать, что они донесли на него через подставное лицо или пошли в сделку с его врагами (Dig., I, 12, 10). Лишался своей доли наследства отпущенник, доказавший после смерти патрона, что тот торговал запрещенными това рами (Dig., XXXIV, 9, I). Но и патрон, обвинивший либерта в преступлении, караемом казнью, или изгнанием, терял право патроната (Dig., XXXVII, 14', 9; XXXVIII, 2, 3, 10). То же относилось и к сыну патрона, пытавшемуся вернуть в рабство отцовского отпущенника (Dig., XXXVIII, 2, 9). Отпущенники против патрона, так же как дети против отца, не могли воспользоваться интердиктам об ,изгнании силой из имения, если при этом не было применено оружие (Dig., XLIII, 16, I, 43). Патрон мог отобрать у отпущенника, оказавшегося «неблагодарным», то, что ему дал, и то, что либерт приобрел благодаря его «благодеяниям» п. Не подпадал под действие интердикта о выдаче удерживаемого силой свободного человека патрон, силой удерживавший своего ли- берта (Dig., XLIII, 29, 3, 4). На отпущенника, так же как на сына, наемного работника, клиента и раба, патрон не должен был подавать в суд за воровство и мошенничество; за мелкие проступки он должен был его наказывать сам (Dig., XLVII, 2, 90; XLVIII, 19, II, I). Из Тацита мы знаем, что патроны могли выслать отпущенников из Рима за 20-й мильный столб (Ann., XIII, 26). Разрешалось также применение легкого телесного наказания. Но если патрон наносил отпущеннику «жестокое оскорбление» (at- гох iniuria) —например заковывал, неумеренно бил, требовал «рабской службы»,— суд защищал потерпевшего (Dig., XLVII, 10, 7, 2; 3; CJ, VI, 6, 6). Патроны сплошь да рядом женились на своих отпущенницах, но либертин, осмелившийся претендовать на брак с бывшей госпожой, дочерью, внучкой и правнучкой патрона, подвергался жестокому наказанию, вплоть до ссылки в рудники 129 130. Отпущенник был обязан по желанию патрона управлять его делами и быть опекуном его детей. Со своей стороны, патроны считались опекунами малолетних детей отпущенников и незамужних отпущенниц131. На практике взаимоотношения патронов и отпущенников, скорее всего, определялись не столько всеми этими установлениями, сколько положением тех и других. Знатный и влиятельный патрон, естественно, стоял неизмеримо выше своих отпущенников. Они часто оставались жить в его доме или имении, в тесной связи с остальной фамилией, участвовали в фамильных коллегиях и фамильных культах, особенно в культе Гения pater familias, которому приносили дары и воздвигали статуи. Не теряли связи с фамилией и отпущенники, поселившиеся отдельно. Во всяком случае, в начале империи, когда еще действовали домашние суды, им были подсудны и отпущенники знатных домов. Сенека рассказывает, что Август, узнав о намерении Цинны его убить и захватить власть, спросил Цинну, как он намеревался управлять государством, .когда не способен управлять даже собственным домом .и недавно в домашнем суде был побежден отпущенником 132. Бедный же и незначительный патрон вряд ли «всегда мог взять верх над (разбогатевшим и вышедшим в люди отпущенником. В сенат неоднократно поступали жалобы на либертинов, поз'воля?вших себе не только противоречить патронам, но даже ругать их и бить133. Можно полагать, что при общеизвестной подкупности римских должностных лиц и судей, если богатый либер- тин мог дать хорошую взятку, жалобы на него патрона оставались без последствий. Патрон после этого мог лишь вычеркнуть «неблагодарного» из списка погребенных в семейной гробнице (соответственные надписи довольно часты) или предать его проклятию. Любопытна в этом смысле надпись некоего М. Юни.я Евфросина на надгробии дочери Прокулы. Первоначально гробница предназначалась также для его отпущенницы Акте, но затем её имя'было выскоблено и предано проклятию за то, что она, даром получив свободу, оказалась коварной, лживой и жестокосердной, обманула и разорила патрона и сбежала с любовником, уведя из дома патрона рабыню и мальчика, чтобы старик умер одиноким и покинутым. Проклятию Евфросин предает также Гимна и Зосима 134. Получить свободу, как правило, мечтал каждый раб. Обычны надписи на алтарях Доброй Богини, Геракла, Сильваеа, поставленных отпущенниками во исполнение данного в рабстве обета за освобождение. Дары богам в благодарность за свободу были иногда весьма значительны. Так, некто Эпидий подарил Ларам их золотые статуи весом в четыре фунта (CIL, VI, 30953). Большое место отпуск на волю занимает в «Толковании снов» Артемидора. Если раб видел во сне, что идет на войну, что у него выпали зубы, что ему отрубили голову, что он превратился в бронзу (так как отпущенники приносят в дар богам и патронам бронзовые статуи), что он участвует в упражнениях эфебов, едет по городу верхом, дует в трубу, состязается в беге, носит венок из веток дуба, оливы или лавра, пурпурную одежду, что в него ударила молния, что он стал царем или военачальником, участвует в вакхических шествиях, если ему снится солнце или памятник,— все это означало близкое освобождение (I, 5; 31; 35; 50; 55; 56; 58; 77; II, 3; 9; 30; 36; 37; 61). Особенно благоприятным считался сон, в котором раб видел, будто его приносят в жертву божеству ,в общественном |месте: это сулило ему получение свободы каким-то особенно .почетным и славным образом (II, 51). Другие сны, тоже благоприятные для рабов, все же свободы не предвещали, и Артемидор каждый раз это особо оговаривает. Так, если раб видел во сне, что у него увеличилась голова, выросло много ушей, что он летает по воздуху, стал солдатом, если ему снилась чистая река, петух,— это могло означать, что он перейдет в более знатный, может быть, даже царский, дом, станет управляющим, получит почетную долж!насть в хозяйстве, но не будет отпущен на волю (I, 17; 24; II, 27; 31; 42). Видимо, рабы постоянно гадали о своих перспективах на освобождение и жадно ловили всякие благоприятные предзнаменования. Соответственные ответы давались и оракулами, к которым рабы также постоянно обращались. Например: ты получишь свободу, если будешь хорошо служить; получишь свободу, но с тяжбой (cum controversia); вскоре будешь отпущен на свободу благодаря собственным делам и твоему другу; будь спокоен, ты получишь свободу и твоя судьба будет хорошей; не волнуйся, ты неизбежно получишь свободу и наследство; ты непременно будешь отпущен, свобода тебе уже дана 135. Однако, как замечает Эпиктет, раб, моливший о свободе и во- ображайший, что, освободившись, немедленно станет счастливым, получив вольную, неизбежно должен задуматься, как снискать себе пропитание, и если он не находит никого, кто бы его кормил, оказывается вынужденным работать (очевидно, по найму) и терпит рабство худшее, чем прежде. И тогда он подумает, что раньше, когда кто-то его кормил, одевал и лечил, ему было лучше, чем теперь, когда о нем никто не заботится, и он стал рабом многих, вместо одного 136. Конечно, слова Эпиктета нельзя понимать буквально, но, видимо, зерно истины в них есть. Судьба раба после отпуска могла сложиться весьма различно. Его могли отпустить с пекулием или без пекулия. Когда господин отпускал раба при жизни, считалось, что он отпускает его с пекулием, если не отбирает последнего. При освобождении по завещанию рабу оставлялся пекулий, только когда хозяин особо оговаривал это в завещании 137. Если пекулий отбирался, то отпущенник не должен был платить долги, сделанные в его бытность рабом. Так, император Гордиан в рескрипте на имя Хреста пишет, что хотя Хрест, находясь в рабстве, остался должен госпоже за землю, которую обрабатывал, но, поскольку он получил свободу без пекулия, она ничего не может с него взыскать (CJ, IV, 14, 5). Здесь действовало общее правило, согласно которому отпущенный на свободу не отвечал за свои дела в бытность рабом, в том числе и за долги (CJ, IV, 14, 1; 2; 6) . Но все же, как бы начиная жизнь заново, отпущенный без пекулия сталкивался с проблемой заработка. Он мог продолжать жить в доме господина (Dig., VII, 8, 2; XXXI, 1, 17, 15). Плиний Младший нередко упоминает о живших при нем отпущенниках. Среди них были образованные люди, с которыми он прогуливался и беседовал на вилле. Он (Приглашал их к столу и ставил себе в заслугу, что не делает, подобно другим, разницы между ними и другими сотрапезниками (Ер., II, 6; 17; V, 19; IX, 36). Среди ?своих отпущенников Плиний особенно выделял некоего Зосима, по его словам, человека достойного, услужливого, образованного, превосходно играющего на кифаре и искусного декламатора. Когда Зосим заболел, Плиний послал его лечиться в Египет (Ер., V, 19). Марциал в одной из эпиграмм обращается к своему отпущеннику Харидему, который когда-то был его воспитателем, а теперь, пользуясь былой близостью к хозяину, постоянно читает ему нотации и держит в страхе весь дом (XI, 39). Примеры эти можно легко умножить. Такие отпущенники, хотя иногда сами имели рабов и отпущенников, в общем по образу жизни и кругу интересов мало отличались от домашних рабов, разве что занимали более высокий ранг в иерархии челяди. В торгово-ремесленной среде отпущенники тоже часто не порывали с бывшими господами, работали с ними совместно в их предприятиях, то ли в качестве компаньонов, то ли как подсобная рабочая сила. Известно амфорное клеймо «Цецилиев и их отпущенников» (CIL, XV, 3788) из мастерской, очевидно, принадлежавшей ставшим компаньонами патронам и отпущенникам. В Медиолане отпущенница Кассия Доместика, ткачиха полотна, имела отпущенника Сопатера, занимавшегося тем же ремеслом (V, 5923); гвоздарь Эбутий из Таврина был женат на своей отпущеннице Венусте, имевшей ту же профессию (V, 7023). Золотых дел мастер Гн. Помпей Юкунд имел отпущенника Фруета той же специальности (А. е., 1902, № 86); отпущенник Сергий Филоник, колесник, имел отпущенника колесника Евтиха (CIL, VI, 9215); отпущенник Суестилий Клар вместе со своим отпущенником Летом были менялами «у шести алтарей» (VI, 9178). Васкулярий Фульвий Доротей из Рима на своей гробнице перечисляет 20 отпущенников, васкуллариев, возможно, также его компаньонов (XI, 33919); парфюмер Требоний перечисляет 7 отпущенников (VI, 9933); гробница центонариев Октавиев содержит целый ряд эпитафий свободнорожденных и отпущенников (VI, 7861—7864; 33837). Видимо, это была крупная компания, так как один из Октавиев, Кердон,— декурион коллегии центонариев; другой, Секунд, квинквенал, его братья — виаторы той же коллегии. Октавий Марциан, имевший мастерскую у башни Мамилия, являлся магистром коллегии, остальные Октавии были или компаньонами своих патронов, или работниками в их предприятиях. Такую же компанию составляли сагарий Цецилий Спендо со своими 18 отпущенниками (VI, 9865). Вероятно, и те отпущенники, которые упоминаются в эпитафиях торговцев и ремесленников без указания их специальности, также были их работниками или помощниками и компаньонами. Обычно число их невелико, от двух до пяти, считая и отпущенниц, жен патронов или их отпущенников. Отпущенникам, терявшим непосредственную связь с патронами иди обязанным отработками — так, чтобы часть времени работать на себя, приходилось наниматься на работу или заводить собственное дело, для чего, если собственных средств не хватало, они могли взять взаймы у патрона или постороннего лица. Одним из видов деятельности петрониевского Тримальхио- на была ссуда под проценты отпущенникам, недавно получившим свободу138. Мы не имеем никаких сведений о либертинах,-ставших наёмными работниками. Судя но приводившимся выше словам Эпиктета, судьба их была очень несладкой. Они пополняли ряды самых бедных сдоев плебса, но жили еще хуще, так как, если не были вписаны в трибу, не получали раздач. Не распространялись на детей отпущенников, получивших свободу вместе с родителями, и выдачи субсидий малолетним. Правда, самым нищим патроны должны были давать алименты, но реальными они становились, лишь если патрон располагал достаточным богатством. С патронов же, принадлежавших к средним слоям, постоянно страдавшим от задолженности ростовщикам, вряд ли можно было что-нибудь получить. Гораздо больше сведений сохранилось о тех либертинах, которые, то ли будучи отпущены с пекулием, то ли получив достаточную ссуду, сумели так или иначе стать на ноги. Верхушку их составляли самые богатые. Типичной фигурой в глазах весьма недоброжелательно относившихся к «выскочкам» современников из высших и средних классов был отпущенник, нажившийся на торговых и финансовых операциях. Если он затем покупал землю, —то за счет денег, вырученных этими неблаговидными, с точки зрения «благородного римлянина», способами. Либертин, родившийся на берегу Евфрата, по словам Ювенала, оказался впереди потомков троянцев именно потому, что его пять таберн приносят ему 400 тыс. сестерциев (Sat., I, 102—108), т. е. всаднический ценз, заставляющий забыть его проколотые уши. Самым знаменитым образом такого отпущенника в литературе является, конечно, Тримальхион Петрюния. Вероятно, несмотря на карикатурность, его карьера достаточно типична. Уроженец Азии, прибывший в Рим ребенком и проданный на рабском рынке, он был обучен арифметике и назначен диспенсатором. С юных лет он состоял в любовной связи с господином и госпожой. Умирая, хозяин завещал ему свободу и часть состояния. Тримальхион построил пять судов и нагрузил их драгоценным вином, намереваясь продать его в Риме, но корабли утонули и он потерял 30 миллионов сестерциев. Не пав духом, Тримальхион выстроил новые суда, лучшие и большие, и нагрузил их вином, салом, бобами, кантуанскими духами и рабами. На сей раз судьба ему благоприятствовала, и за один рейс он заработал 10 миллионов. Разбогатев, он скупил земли, ранее принадлежавшие его господину, и занялся торговлей вьючным скотом. Когда, рассказывает Тримальхион, он стал владеть имуществом большим, чем то, которым владеет вся его родина, он отошел от торговли и стал давать деньги в рост. Город из уважения к его богатству даром избрал его севиром-августалом, что он и отметил в пышной надписи, сочиненной им для своей гробницы139. Гости Тримальхиона, тоже либертины, не столь богатые, как он, все же располагали приличными средствами, «поднявшись из ничего». Один из них, Помпей Диоген, когда-то носил дрова, теперь он имеет 800 тыс. сестерциев и купил собственный дом140. Другой, по его словам, сын царя, добровольно отдавшийся в рабство, предпочитая быть римским гражданином, чем данником, пробыл рабом 40 лет, но жил так, что никто не знал, раб он или свободный. Теперь он сам себе господин, никому не должен, выкупил за 1000 денариев свою сожительницу, купил землю, кормит 20 человек и пса и даром сделан севиром141. Третий сотрапезник, также севир, был каменщиком, специализировавшимся на изготовлении памятников142. Из отпущенников этой категории, реально существовавших, более всего известен проживавший в Помпеях Цецилий Юкунд. Сведения о его жизни и размерах состояния до нас не дошли, но зато сохранился его архив, свидетельствующий, сколь разнообразна была его деятельность по помещению капиталов и извлечению доходов. Более ранние документы относятся к суммам, полученным им от разных лиц за проведение распродаж с аукциона различных видов имущества. Затем, как считают, он от этого дела отошел, арендовал у города пастбище и сукновальную мастерскую, владел собственной землей, на которой, вероятно, вел хозяйство (CIL, IV, 3340). Несомненно, самыми богатыми среди либертинов были те, которые входили в число севиров-августа лов, занимавших среднее место между простым народом и сословием декурионов. Надписи их из италийских .городов очень многочисленны, но распределены неравномерно: в некоторых городах большинство севиров- августалов были из либертинов, в других преобладали свободнорожденные 143. К сожалению, лишь о небольшом сравнительно числе либер- тинов-августалов мы имеем какие-нибудь дополнительные сведения, позволяющие представить, каким путем им удалось возвыситься. Некоторые из них были отпущенниками лиц, занимавших видное положение в государстве или городе26.0 некоторых 5200), Коме (V, 5496), Медиолане (V., 5776, 5837, 5850, 5855, 5861, 5971, 5873, 5895, 58198), Лаус Помпеях (V, 6363, 6374, 6367, 6371), Наварии (V, 6473,6518), Эпоредии (V, 6786, 6795, 6792, 6821), Тавринах (V, 6952,7014, 7QI9, 7024), Бадингомаге (V, 7464, 7486, 7496, 7498), Аквах Статилия (V, 7511, 7533, 7545), Асте (V, 7642, 7646), Равенне (XI, 13), Бононии (XI, 714, 740а, 6827, 6828, 6832—6834), Мутине (XI, 849, 852, 853, 855, 862), Брикселле (XI, 1026, 1030, 1027), Парме (XI, 1060, 1061), Плаценции (XI, 1218, 1228), Флоренции (XI, 1608, 1611, 1613, 1614), Волатерре (XI, 1747, 1750), Клузии (XI, 2123, 2125), Сатурнии (XI, 2647), Фалерии (XI, 3083), Непете (XI, 3213, 3214), Блере (XI, 3336), Цере (XI, 3313), Зейях (XI, 3781, 3782), Интерамне (XI, 4197, 4225), Корсуле (XI, 4580, 4586), Сполетии (XI, 4810, 4797), Мевании (XI, 5044, 5046—5048, 7926, 7927), Фульгенсии (XI, 5222), Ветонии (XI, 5179), Гиспелле (XI, 5280), Асисе (XI, 5371, 5400, 5393, 5397, [ 5398, 5403), Арне (XI, 5757, 5763), Игувии (XI, 5814, 5819, 5823, 5825), Питине (XI, 5965, 6036), Урвине (XI, 6061), Форуме Семпрония (XI, 6109, 6126, 6127, 6130, 6134, 6170, 6176, 6177), Форуме Фортуны (XI, 6228—6230, 6232, 6234, 6238, 6240), Пизавре (XI, 6306), Сассине (XI, 6524, 6515), Брундизии (IX, 52, 54, 55, 217), Урии (IX, 224), Канусии (IX, 347, 348, 350, 351), Венусии (IX, 461, 463, 467), Ларине (IX, 740—742), Луце- рии (IX, 810, 815, 816), Кампсе (IX, 1048, 1085), Эклане (IX, 1194—1196), Беневенте (IX, 1691, 1697, 1699, 1702, 1703, 1707, 1710), Витоданах (IX, 2128), Телесии (IX, 2244, 2246, 2248, 2253, 2254), Алифе (IX, 2362—2367, 2369), Селине (IX, 2440, 2479), Тервенте (IX, 2583), Эзернии (IX, 2658, 2676, 2679, 2681, 2683), Гистонии (IX, 2835, 2857), Иване (IX, 2965), Теате (IX, 3023), Интерпом и и (IX, 3045), Сульмоне (3045, 3097, 3098), Корфинии (IX, 3184, 3186, 3187), Пелтине. (IX, 3417, 3441), Антине (IX, 3835), Альба Фуценс (IX, 3938), Карсиолах (IX, 4058), Клитернии (IX, 4166), Амитерне (IX, 5422, 5446), Толентине (IX, 5569), Цинсуле (IX, 5685), Рецине (IX, 4897), Адрии (IX, 5017), Аскуле (IX, 5070, 5072, 5188, 5192, 5193), Фалерии (IX, 5422, 5446), Толентине (IX, 5569), Цинсуле (IX, 5685), Рецине (IX, 5753), Ауксиме (IX, 5823, 5846, 5850), Аквилонии (IX, 6259), Регии Юлия (X. 1). Вибо (X, 60). Потенции (X, 141). Вольцеях (X, 435), Нуцерии (X, 1083), Абеллине (X, 11146, 1447, 1148—1151, 1154), Ноле (X, 1268, 1272), Геркулануме (X, 1448), Путеолах (X, 1574, 1878, 1887), Капуе (X, 3919, 3943, 3947). Кайатии (X, 4589, 4591), Калах (X, 4645, 4646, 4653), Суессе (X, 4762), Венафре (X, 4908, 4910), Атине (X, 5143), Интерамне Лиринской (X, 5346), Аивине (X, 5418, 54213, 5424), Новой Фабратерии (X, 5593), Соре (X, 5715), Алетрии (X, 5809), Анагнии (X, 5929), Сигнии (X, 5972), Формиях (X, 6114, 6115), Остии (XIV, 310, 329, 339, 358, 360, 361, 393, 394, 396, 397, 407, 412, 415, 427, 434), Пренесте (XIV, 2996), Тибуре (XIV, 3492, 3652, 3679, 3680, 3681, 3684, 3687). 26 В Поле еевир Леканий Менандр был акцензом консула 64 г. Лекания Баоса (CIL, V, 8142); в Аквилее Квартион также был акцензом консула (V, 883), а Петроний Роман — отпущенником местного кваттуорвира, завещавшего гробницу шестерым своим отпущенникам (V, 1003); в Форуме Юлия севи- рами были отец и сын Фабии, отпущенники свободнорожденного севира Фа- бия Пудента, устроившего для города двухдневные игры гладиаторов (V, 1765); в Алтине севиром был Нумерий Феликс, отпущенник ветерана, занимавшего в городе должность кваттуорвира (V, 2162); в Вицетии еевир Або- ний Акант был акцензом консула (V, 3120), так же как еевир Вероны Каль- пурний Кал (V, 3354); в Равенне еевир Примитив имел патроном Кокцея 8 Е М. Штаерман, М. К. Трофимова ИЗ севирах-августалах йз сословия либсртинов известно, что они занимались ремеслом, торговлей или иными прибыльными делами144. Наконец, часть из них принадлежала к числу землевла- Непота, пропретора Сицилии (XI, 13); в Форуме Семпрония три севира были отпущенниками преторианцев, поступивших на службу в 144 г. (VI, 46, 2379; XI, 6126); два других — отпущенниками примипилария (XI, 6121, 6126, 6130); в Урии умерший 28 лет августал Гереллан Асикрит был сын свободнорожденного, очевидно, своего патрона, который отпустил его на волю и дал средства, позволившие ему стать августалом (IX, 224); такова же, видимо, была судьба Ливия Проба, августала Венузии (IX, 461), и Опимия Це- лада из Беневента (IX, 1697); в Алифе августалами были отпущенники консула 54 г. и его жены: Ацилий Филомуз, одновременно занимавший должность магистра культа Юноны, Эдий Пилад и его отпущенник Эдий Родонт, оставивший по завещанию 400 тыс. сестерциев, Эдий Эиафра, квестор ав- густалов и магистр Юноны, и квестор августа лов Эдий Оптат (IX, 2362— 2365); в Сеиине августал Нератий Элинин был отпущенником сенаторской семьи Н-Ш вв. имевшей в Сепине земли и других отпущенников (IX, 2440, 2447—2453, 2484, 2485, '2511, 2512, 2517); в Гистонии магистром авгу- сталов и цериалов (они обслуживали официальный местный культ Цереры) был Пакий Азмен, имевший патроном кого-то из местной сенаторской семьи Пакиев (IX, 2845, 2846, 2857); севир Сульмона Бриттий Верна (IX, 3098) был, скорее всего, отпущенником сенатора Бриттия Корда (IX, 6326); в Аук- симе в 159 г. должность севира занимал Оплий Леона, отпущенник и акценз Сабина Юлия, бывшего консулом при Адриане. Этот Леона поставил своему патрону статую, выстроил храм Эскулапу и Гигии, устроил пир для граждан, раздав декурионам по три, а августалам по два денария, и, кроме того, был1 почетным лицом в Клавдиевой трибе (IX, 5823, 5833); в Геркулане в 19 г. севиром был Клавдий Геминий, отпущенник Марцелла Эзернина, претора Перегринов (X, 1448); августал Капуи Помпоний Филерот был отпущенником дуумвира Помпония Капитона (X, 3919); в Тибуре августал Секстий Эвтих был отпущенникам консула Латерана; сын Эвтиха уже в возрасте 22 лет стал кваттуорвиром города (XIV, 3680); тибуртинские августалы Лар- тидий и Варен, вероятно, были отпущенниками одноименных сенаторов, известных из римских надписей (VI, 37461—37463). 27 Севир Конкордий Бруттий Секунд был архитектором (V, 1886); севир Атесте Руфрий Фауст — врачом (V, 2530); в Вероне два либертина-севира подарили стол и статуи Геракла коллегии дендрофоров (V, 3312); видимо, они были плотниками или лесоторговцами; другой севир того же города имел мастерскую серебряной посуды (V, 3428), еще один состоял фиктором при понтификах (V, 3352); в Арузинатеком паге проживал севир — глазной врач (V, 3940); в Лаус Помпеях севир Кассий Эпитимет был отпущенником Кассия Оптата, завещавшего плотничьей коллегии 1000 сестерциев (V, 6363); возможно, оба они были плотниками; в Эпоредии один севир был строителем, другой — хормейстером (V, 6786, 6795); севир Форума Семпрония Альфидий Галл вел в Риме торговлю полотном, другой севир, Диоген, торговал одеждой (XI, 862, 6109); в Бриксии один из севиров был связан с коллегией центонариев (XI, 1027); в Фануме Фортуны севир Эбутий Хрест был ткачом полотна (XI, 6228), Клодий Эрот — стряпчим (XI, 6230), Голий Нико- мед — окулистом (XI, 6232); в Асисе севиром был врач-терапевт, хирург и окулист Децимий Эрот Мерула, который выкупился на свободу за 50 тыс. сестерциев, за севират внес 2 тыс. сестерциев, на статуи в храме Геракла — 30 тыс. и на мощение дорог—37 тыс. (XI, 5400); в Сассине два севира — Теттий Герм и Цессий Хресим — были патронами коллегии центонариев (XI, 6524, 6615); в Канусии севирами были два аргентария, из которых один являлся патроном другого (IX, 348); в Венусии и Ларине севирами были врачи (IX, 467, 740); в Беневенте — патрон и отпущенник нуммуларии(1Х, 1707) и купец Рустий Фестив (IX, 1710); в Витоланах севиром был свинотор- дельцев. Надгробия их были найдены в районах тех или иных городов, где они, очевидно, имели виллы! Возможно, что и многие из тех, эпитафии которых сохранились в городах, также владели на их территориях имениями, а потому и не указывали своей профессии или занятия. Такие надписи составляют подавляющее большинство. Чтобы занять должность августала, требовалось обладать известным состоянием. Кроме платы, вносившейся в городскую казну за севират, севиры-августалы, в некоторых городах отправлявшие также должности жрецов других официальных культов, связанных с императорскими (аполлинариев, меркуриалов, церриалов, геркуланиев, магистров культа Здоровья), должны были за свой счет устраивать игры, мостить дороги, строить и ремонтировать святилища, устраивать угощения для народа145 146 147 148 149 * 150. О благосостоянии либертинов-севиров можно судить также и по тому, что некоторые из них занимали эту должность сразу в двух городах, видимо, имея дела и земли в обоих; иногда “они получали различные отличия от городов, а сыновья их становились городскими магистратами. Сплошь да рядом отпущенники таких севироц и сами становились севирами, возможно, участвуя в делах патронов151. Как видим, частично августалами становились отпущенники знатных и богатых лиц, использовавших свое влияние в их пользу. Эти либертины, иногда в свою очередь имевшие возвысившихся до севирата отпущенников и вошедших в сословие декурионов сыновей, составляли ядро преданных интересам своих высоких патронов клиентов, способных благодаря своему богатству и положению влиять в нужном патронам направлении на городские дела, что для последних имело немалое значение. Частично звание августалов получали либертины, сами составившие себе состояние, занимаясь торговлей, ремеслом, врачебной практикой, сельским хозяйством. Достойно внимания, что среди августалов довольно большой процент составляли отпущенники женщин. Возможно, управляя их имуществом, они разбогатели, еще будучи рабами. Как мы помним, многие рабы-акторы принадлежали женщинам. Отпущенники либертинов этой категории тоже иногда становились севирами, а сыновья — декурионами. В единичных случаях они и сами как бы причислялись к этому закрытому для либертинов сословию посредством присвоения им ин- сигний декурионата, скорее всего, за исключительно щедрые пожертвования городу. Однако не всегда богатство и даже затраты на городские нужды давали отпущенникам доступ к севирату. Здесь, видимо, не последнюю роль играла традиция, определявшая отношение к бывшим рабам и их возможному возвышению. Севиры-августа- лы из либертинов наиболее часто встречаются в городах Северной Италии, в некоторых из которых они значительно превосходят число свободнорожденных севиров. Особенно многочисленны они в таких торговых и ремесленных центрах, как Аквилея, Ме- диолан, Конкордия, Верона, Бриксия, Бонония и т. п. В городах же, бывших центрами районов крупного землевладения, их гораздо меньше. В Коме, например, севиров из либертинов вовсе нет. Довольно много отпущенников-севиров в Умбрии и восточных областях Центральной Италии. Гораздо меньше их в Апулии, за исключением известного шерстоткацким производством города Венусии. Мало августалов либертинов в Этрурии, а также в Кампании. Особенно любопытна в этом смысле Капуя, где при очень высоком проценте (примерно 75% надписей отпущенников), в частности, всякого рода принадлежавших к этому сословию дельцов, известны лишь три либертина-августала. Совсем незначительно их число в Лукании и Лации, включая и Остию, где число занимавшихся разными торгово-ремесленными и финансовыми операциями отпущенников весьма значительно. В других городах Лация их надписи единичны. Только в Тибуре сохранились надписи семи августалов-либертинов. Характерно, что двое из них были отпущенниками сенаторов, один—весталок, один, судя по имени Требулан,— отпущенником города Требулы. Видимо, в этих областях возвыситься до севирата могли в основном лишь отпущенники очень влиятельных патронов или городов, находившиеся вообще в особом положении, о чем речь пойдет в следующей главе. Характерно, что в соседнем с Тибуром городе Фикулее севиром-августалом не стал даже такой отпущенник, как Консий Церинт, занимавший должность accensus vela- tus, сделавший за свой счет для города мостовую с тротуаром по холму длиной в 340 и шириной в 9 футов и замостивший еще одну дорогу в 3040 футов длиной, проходившую через четыре пага (CIL, XIV, 4012). Очевидно, даже такой щедрой затраты на городские нужды оказалось недостаточно. Можно полагать, что в районах латифундий и в старых рабовладельческих областях путь в более высокое сословие севи- ров-августалов открывался лишь перед отпущенниками очень знатных патронов или исключительно богатыми. В гористых же районах с преобладанием мелкого землевладения и более патриархальными отношениями, а также в городах Северной Италии с быстро развивающимися торговлей и ремеслом иным было отношение к деловым людям, и в частности к богатым отпущенникам. Недаром Марциал высмеивает сукновала и сапожника, давших игры в Бононии и Мутине, и задается вопросом, где в ближайшее время устроит игры трактирщик (III, 59) 152. По-видимому, с течением времени севират, как и другие почетные муниципальные должности, потерял привлекательность и превратился в повинность. Каракалла уже принудительно назначал устроителями игр, которыми ведали севиры-августалы, отпущенников богатых людей153. Среднее место среди либертинов занимали те, которые, не достигнув августалитета, были все же достаточно обеспечены, работая в различных отраслях производства. Наибольшее число их надписей дошло из Рима, крупнейшего торгово-ремесленного центра с очень дробной специализацией профессий. Но соответственные данные довольно многочисленны и для италийских городов. Известны отпущенники, занятые в строительном и плотничьем154 деле, металлургии155, различных художественных промыс- лах34, парфюмерии3* изготовлении одежды36, кожевенном Священной дороге: Фурий Селевк, квинквеннал коллегии золотых дел мастеров, три Септиция Аполлоний, Сальвий и Селевк, видимо, соотпущенники- компаньоны, Семпроний Кефал, Фульциний Гермерот, Валерий Флакк, Помпей Фрукт и его патрон Юкунд, позолотчик Филомуз (Рим, VI, 3928, 6939, 9202, 9208, 9211, 9212, 9641, 9888, 33S36), Травии Аргент и Аукт (Интерамна, XI, 4402), Сициний Прим (Опитергий, V, 1822). 34 Золотошвей Артемидор (Рим, VI, 9813); жемчужники Домиция, Клодий Феликс, Атилий Эвод, Стаций Эрот, Кальпурний Антим (Рим, VI, 5972, 9543, 9545, 9548, 9549, 33872), Цецилий Плут (Улубры, X, 6492); резчики гемм: Альбий Темелл И его пять соотпущенников, три Плотия и два Бальбия, видимо, компаньоны (Рим, VI, 9434, 9435); резчики по слоновой кости и инкрустаторы: Клодий Амен, Бромий и Метродор (последний варил клей для инкрустации), Элий Аполлоний, Веседий Содал, Саллюстий Абиней (Рим, VI, 7655, 8173, 9375, 9443, 33423), Авидий Эзоп (Капуя, Х,'3957); скульптор, делавший маленькие статуэтки,—Октавий Эвтих (Рис. VI, 9894); мастер изготовлявший глаза для статуй (Рим, VI, 9402); кольцовщик (Бонония, XI, 6831); зеркальщики: Герма (Рим, VI, 9899) и Невий Антерот (Ателла, X, 3738); рисовальщики: Антоний Эвтих, Саллюстий Аякс, Корнелий Филомуз, бравший подряды для театра (Рим, VI, 9786, 9794, 33427), Сульпиций Эрот (Требия, XI, 5009),. Цияций Сальвий и Политим, поставившие своя клейма на статуях (Рим, VI, 29794, 29801); посудники: упоминавшийся уже Фульвий Доротей со своими 23 отпущенниками и еще три васкулария (Рим, VI, 9954—9957), Модий Памфил, торговец керамикой (Путеолы, Dessau, 7661), плетельщики венков: Септимий Александр, имевший мастерскую на Священной дороге (Рим, C1L, VI, 9283), Стахий Квинт (Интерамна, X, 5372), Марций Харий (Формии, X, 6125), Альфий Дама (Эзерний, IX, 2688). 35 Квинтилий Памфил, Лутаций Пакций, «из фамилии царя Митридата», упоминавшийся уже Требоний с семью отпущенниками, Фульвий Феликс, Па- пилий Филерот, Вергиний Антиох и др. (Рим, VI, 5638, 5639, 9928—9934, 10003, 10004), Фенний Александр, Децидий Аукт (Помпеи, X, 892; Путеолы, X, 1962), Новий Лукрион и Новий Препон с компаньоном Дионисием, Сат- рий Гилар, Статий Филодам (Капуя, X, 3974, 3975, 3979, 3982), Филаргир (Венусий, IX, 471), Новий Акает (Игувий, XI, 5834), Галлоний Примигений (Аквилея, V, 1042), Ветий Гермес (Вардагата, V, 7454). Несколько отпущенников имели цирюльни в квартале Скавра, в районе vicus Longus (Рим, VI, 9940, 9763), в Парме (XI, 1071), Кремоне (V, 4101). 36 Выше уже упоминалась большая компания центонариев Октавиев. Из других центонариев известны: Атий Януарий из коллегии центонариев в Мева- нии (XI, 5047), Теттий Герм, Цессий Хресим (Сассина, XI, 6524, 6615), Лал- лий Аргавл (Индустрия, V, 7485), Луцидий Сукцесс (Эзерний, IX, 2686), сагарии, изготовлявшие грубые плащи: соотпущенники Арлены Деметрий, пафлагонец, и Артемидор, киликяец, Сальвий Наст, Тевда и Филерот, Корнелий Антифон, Никефор, Филомуз, Мениск, Приск, Теренций Памфил с тремя отпущенниками, Цецилий Спендон с'18 отпущенниками (Рим, VI, 7971, 9675, 9864—9872, 33906), Формий Флакк (Медиолая, V, 5926), отпущенники сагарищ. красильщик и ткач полотна, упомянутые в неизданных надписях из Бононии (Emilia Romana, t. 1, р. 122); другие ткачи полотна и шерсти: Кафурний Антиох, Марций Ант из Субурры, Болоний Л ариек, Галлония (Рим, C1L, VI, 3489, 9491, 9494, 9941), Альфидий Гилла, проживавший в Мутине и торговавший шерстью в Риме (XI, 862), Эбутий Хрест (Фанум Фортуны, XI, 6228), Кассий Сопатер и его патрон (Медиолан, V, 5923); сукновалы: Автроний Стефан (Рим, VI, 9429, 9430), Дай Филаргир (Мевания, XI, 5066), Силлий Приск, состоявший квестором коллегии сукновалов и плотников (Фалерии, IX, 5450), Помпоний Феликс, которому посвятили надпись сукновалы и чесальщики шерсти (Регий Лепид, А. е., 1946, № 210), Статии Филоник и Алаук, магистры коллегии сукновалов (Сполетий, C1L, производстве37, торговле, иногда -ечень специализированной38. Многие либертины занимались финансовыми операциями в каче- XI, 4771); швеи и портные: Статилия Каллиста, Марция Прима, имевшая мастерскую у «шести алтарей», четыре Авилия и их патрон и другие вестиа- рии из разных кварталов Рима (VI, 6852, 9883, 9884, 9969, 9971, 9973, 9974, 9976, 9977, 33920—33923), Мимисия Дионисия (Асис, XI, 5437), Лукреция Плацида (Атесте, V, 2542), Цервидий Диоген (Капуя, X, 3959, 3960), Азипий Антиох (Беневент, IX, 1712), Лукпеций Прим (Мутина, XI, 868), Нонний Гиларион (Регий Лепида, XI, 963), Сервий Диоген (Форум Семпрония, XI, 6109), Пупий Урбан (Бриксия, V, 4509), Невий Антиох (Сора, X, 5718); красильщики: Юлий Филоксен, Бария Креста, Прим (Рим, VI, 9843, 9846), Мо- дий Филомуз, Витурий Аттик из квартала Югария (Рим, VI, 32454; А. е., 1923, № 59), Минаций Филодам (Капуя, CIL, X, 3973), Каниний Филоген (Интерамна, X, 5352), Плутий Эрот, эпитафия которого была найдена в районе Бовилл, но который имел мастерскую в Риме в Тускском квартале (XIV, 2433), Пупий Мик (Парма, XI, Ю69а), Пуллии Фуск и Герма (Аквилея, V, 1044). 37 Сапожник Гавий Приск из Субурры (Рим, VI, 9281), сандалыцик (Капуя, X, 3981), Теттий Филаргир (Бононич, XI, 6838); ременщик Юлий Филоксен (Рим, VI, 9528), седельщик Цецилий Гермен (Рим, VI, 9376), бурдючник Манний Апелла (Рим, VI, 33846), дубильщик кожи Фабий Онезим (Рим, А. е., 1946, № 91); Гавий Идоней, который в надписи на семейной могцле сообщает, что он со своими домочадцами поддерживал жизнь сапожками, шерстью, шкурками, т. е. был скорняком и сапожником (Корфиний, CIL, IX, 3193). 38 Торговцы вином и съестными припасами (Рим, VI, 9671, 9993, 33926, А. е., 1910, № 74; Салерн, CIL, X, 545; Улубры, X, 6493), зерном (Рим, VI, 9426, 9427), зерном и овощами у Средней лестницы (Рим, VI, 9683). Ряд отпущенников вел более специализированную торговлю: Теренций Антерот торговал луком (Рим, VI, 9142), огородник Сергий Антерот — овощами (Рим, VI, 9459), садовник, имя которого не сохранилось,— фруктами (Рим, VI, 33478), Портумий Элен — орехами у базилики двух Антонин (VI, 5536), Петроний Александр — утками (Рим, VI, 9113), Папилий Антиох — солениями (Рим, VI, 9873), Аврелия Наис — рыбой у Гальбийских амбаров (Рим, VI, 9801), Церциен Дассий и Клувий Цердон — маслом (Рим, VI, 9716, 9718), Фуфи- ций Зет — медом у Тригеминских ворот (Рим, VI, 9618), Аврелий Гермес с Виминала, Вергилий Гент из рощи Либитичы, Баллиен, Эруций Александр, Элий Пир — мясом (Рим, VI, 9499, 9532, 33870; Амитерн, IX, 4227; Асис, XI, 8024), Эмилий Никефор — удочками (Рим, VI, 9456); в Минтурнах четверо отпущенников Каминиев вели торговлю бобами (А. е., 1922, № 123), продавец яблок Атей Регилл прожил 102 года и трижды посвятил Гераклу десятину со своих доходов (Капуя, CIL, X, 3956); отпущенник центуриона Помпей Атимет торговал курами, его эпитафия найдена в районе Туокула, где, возможно, помещался его птичник (XIV, 2523); свиноторговец Ациллий Синерот составил состояние, достаточное, чтобы его сын смог занять должности эдила, дуумвира и квинквеннала (Ветулония, IX, 2128); известны еще торговцы лупином (Dessau, 7494), сеном (Путеолы, CIL, X, 1925), углем (Беневент, IX, 1716), яйцами (Мевания, XI, 5067). Некоторые отпущенники говорили о себе просто как о торговцах (mercatores, negotiatores) без указания на товары, которыми торговали: Гельвидий Филаргир, Цецидий Фауст, два Саккония с четырьмя отпущенниками или соотпущенниками (Рим, VI, 9629, 9630, 9662), Цедий Никефор (Пестум, X, 487), Нумизий Агатемер, купец из Испании (Остия, XIV, 397), Рустий Фестив, Цесселии Сур и Пилак (Беневент, IX, 1710, 171ГЗ), Рубрий Гиларион Рубелла, торговавший с Галлией и Азией (Мевания, XI, 5068), Статий Фауст (Бергом, V, 5145). Можно назвать также работорговца отпущенника Аполлодора из Рима (VI, 9633). Трактирщиками были отпущенники: Помпоний Саккон (Медиолан, V, 5931) и Кри- стве менял, аукционистов, ростовщиков и т. п.156 157 Чрезвычайно велико было число отпущенников и отпущенниц врачей разных специальностей и повивальных бабок158. Из'других профессий, упоминаемых в единичных случаях, можно назвать грамматиков Лепида Пудента и Малея в Риме (VI, 9449, 33859), учителя Ап- пия Сальвия в Амитерне (IX, 4226), педагогов Фурия Лая и Пе- тия Примигения в Вицентии (V, ЗТБ7) и Асисе (XI, 5440), стряпчего Клодия Эрота в Фануке Фортуны (XI, 6230), библиотекаря Маллия в Эпоредии (V, 6801), переводчика Курция Прота в Риме (VI, 33864), математика Валерия Алексиона в Риме (VI, 6070), работников при театрах в Риме (VI, 9859 — 9863), кифареда в Таррацине (X, 6340), мореплавателей Раммия Хреста в Капуе (X, 3804), надпись которого датирована 12 годом, и Петрония Америмна в Поле (V, 94). К ремесленно-торговым слоям, возможно, принадлежали и некоторые отпущенники, эпитафии которых не содержат указания на их специальность, но сопровождаются изображением мастерских и орудий ремесла. Все эти сведения не являются, конечно, исчерпывающими, но какие-то предположения сделать позволяют. Так, можно думать, что, как и при республике, отпущенники меньше занимались исконными италийскими ремеслами, хотя они и были наиболее распространенными (кузнечным, плотничьим, сукновальным, ткаче- ским), а если и занимались, то лишь самые крупные дельцы, изредка входившие в общие коллегии, а чаще организовывавшие отдельные товарищества со своими соотпущенниками или отпущенниками, иногда привлекая и отпущенников других господ. Вероятно, первоначально такие отпущенники работали ещё в качестве рабов на более значительных предприятиях, затем организовывали собственные. Больше отпущенников устремлялось в торговлю и специализированное ремесло, особенно обслуживавшее спрос на предметы роскоши и требовавшее особых навыкоз и высокой квалификации. Значительная часть либертинов — ремесленников и торговцев, — помимо Рима, концентрировалась в южн^х и центральных городах Италии, сравнительно меньше их было в городах северных районов. Возможно, там им представлялись большие возможности обратиться к сельскому хозяйству. Это косвенно подтверждается тем обстоятельством, что, как мы увидим далее, все известные нам отпущенники, служившие в когортах стражи, происходили с севера. В армию же всегда предпочитали брать не городских, а сельских жителей. Некоторые либертины достигали благодаря ремеслу и торговле значительного благосостояния, но в основном они принадлежали к средним слоям, имея одного — трех отпущенников, с которыми часто совместно вели дело. К тем же кругам принадлежали и либертины- финансисты. Из интеллигентных профессий наиболее обычной для отпущенников была медицина. Об отпущенниках, ставших колонами или посаженных на землю на каких-либо иных условиях, мы уже говорили. Иногда они управляли имениями господ. Такие либертины нередко упоминаются в Велейской таблице, где от имени хозяев они оформляют заклад земли. В районе Атины Обиний Эпикад в течение 14 лет был виликом своего патрона (CIL, X, 5081). Отпущенник консула 29 г. Фуфия Гемина Политик посвятил надпись нимфам по случаю того, что вода была проведена н имение, которым он, видимо, тоже управлял (IX, 5744). В Бриксии Эвбул, воспитатель консула 223 г. Росция Прокула Элиана, был прокуратором имений хозяина, давшего ему свободу. Со своим отпущенником Росцием Фирмом он посвятил надпись Юпитеру, «хранителю владений Росциев» (V, 4241). В Тускуле отпущенник сенатора Гавия Апалия Максима также был его прокуратором (XIV, 2607). Отпущенник консула Латерана Атеней исполнял должность прокуратора его земель в районе вестинов и в 156 г. вместе с рабом- диспенсатором Евтихом посвятил метрическую надпись Сильва- ну (IX, 3375). Некоторые отпущенники служили аппариторами при магистратах. Выше уже упоминались вестовые — accensi — патронов- консулов. Наиболее характерна эпитафия М. Аврелия Зосима, Ьтпущенника и вестового консула 20 г. Аврелия Котты, сделанная от имени последнего. Из нее мы узнаем, что Зосим не раз получал от патрона суммы, равные всадническому цензу, что Котта дал приданое его дочерям, а сыну обеспечил звание воинского трибуна (XIV, 2298). Отпущенники служили также письмоводителями при квесторах и эдилах (VI, 1807, 1819, 1821, 1833в, 1855, 37146), ликторами (VI, 1874, 1891, 37149, 37150), виаторами при консулах, преторах и квесторах (VI, 1916, 1920, 1929, 2194, 37151), глашатаями (VI, 1943, 1948, 1949, 1953, 1956), входной в состав персонала при жреческих коллегиях и храмах (VI, 2150, 2194, 2198, 2200 — 2202, 2211, 2212, 2215). Видимо, при каком-то ведомстве служили перечисленные в одной надписи два оптиона, один тессерарий и 18 табеллариев, из которых трое были рабами, остальные — отпущенниками разных господ (VI, 9915). Некоторые аппафиторы давали свой послужной список. Так, Фабий Цитисий, отпущенник Африкана, был при Тиберии виа- тором квесторов эрария, затем письмоводителем трибунов и квесторов. Он имел общую гробницу с членами своей семьи и друзьями, из которых один, отпущенник Крифий Кальпетан, был виа- тором и пулларием при употреблявшихся для гадания курах; другой, Нимфидий Филоген, состоял письмоводителем квесторов; одна из похороненных в гробнице женщин была отпущенницей Ливии Агусты, другая — дочерью раба Ливии Прима, купленного у Кальпетана (VI, 1815). Корнелий Персик, отпущенный в прокураторском совете при Домициане, состоял в декуриях консульских виаторов и ликторов, его жена получила от императора право считаться матерью четырех детей, а сын — всадническое достоинство (VI, 1877). Отпущенник Марий Дорифор, удостоенный Коммодом «права кольца», был письмоводителем эдилов и квесторов, глашатаем консулов и квесторов, виатором авгуров и ликтором жреческой коллегии Лаврента и Лавиния (VI, 1847). Сутрий Памфил был ликтором жреческой коллегии, виатором преторов и консулов и вместе с тем декурионом коллегии кузнецов; из десяти похороненных с ним отпущенников и соот- пущенников один также был консульским и преторским виатором (VI, 1892). Виаторами квесторов были либертин Лукреций Гемелла и его отпущенник Хрест (VI, 1929). Консидий Эрот состоял вестовым консула, виатором плебейских эдилов, луперком и магистром трех декурий аппариторов (VI, 1933). Отпущенник и диспенсатор консула Юния Силана стал глашатаем авгуров (VI, 7445). Аппариторы не порывали связей со своими патронами, если те были достаточно влиятельными людьми. Так, Волузий Элайн был аппаритором при свЪем патроне-цензоре и состоял жрецом Гения господина в фамильной коллегии Волузиев (VI, 1967). Обычно аппариторами становились отпущенники знати. Интересен в этом отношении список 26 глашатаев понтификов и фламинов, восемь из которых были отпущенниками консулов 98— 108 гг. (VI, 32445). Изредка отпущенники частных лиц служили при ведомствах, обычно обслуживавшихся императорскими и городскими отпущенниками. Так, в Капуе отпущенник двух патронов Руфин был письмоводителем при ведомстве наследств (X, 3878); в районе Фалерна проживал Вибий Фортунат, гарус- пик, прокуратор-дуценарий при ведомстве наследств, прежде состоявший при императорской канцелярии a studiis -(X, 4721).; в Карсиолах • известен отпущенник Аниний Эрот, ликтор Августа (IX, 4057); в районе Сублаква — Тетий Цисс, аппаритор децемвиров (XIV, 3492); в Капуе—Сукцесс, ликтор дуумвиров (X, 3939); известны также частные отпущенники — виаторы, письмоводители, глашатаи городских магистратов в Монтолеоне (IX, 4910), Венафре (X, 4919), Аквине (X, 5430), Мутине (XI, 842), Асисе (XI, 5442), Медиолане (V, 6374). Аппариторы составляли своего рода аристократию среди ли- бертинов, сближаясь с императорскими и Городскими отпущенниками, из которых, как мы увидим в следующей главе, вербовались основные кадры административного аппарата. С отпущенниками, принадлежавшими к другим группам, они, видимо, соприкасались мало. Служили отпущенники и в когортах городской стражи. Первоначально организовавший их Август набирал в эти части исключительно отпущенников. Затем их становится там все меньше. В списке отряда II когорты, стоявшего в Остии, значатся: в 166 г. 1 отпущенник, в 168 г.— 4, в 175 г.— 2, в 181 г.— 1 (XIV, 4499, 4501, 4502, 4503); в списке 20 солдат второй центурии от 203 г.— 4 отпущенника (VI, 920). В других списках начала III в. (VI, 1056— 1064) либертинов вовсе нет. Известны еще служившие в когортах стражи отпущенники Клодий Альбан (VI, 2972), Л. Ли- бурний (VI, 2988), Папирий Феликс (VI, 2990), Ювентий Феликс (VI, 32754), трубач Амплиат (X, 217). Из тех, чья родина обозначена, трое происходили из Рима и по одному из Регия Ле- пида, Форума Корнелия, Эмоны, Флоренции, Лукоферонии, Равенны, Вероны. Как видим, кроме уроженцев столицы, в когорты стражи набирали отпущенников только из северных районов Италии. Вероятно, даже в эти когорты либертинов принимали в виде исключения, поскольку правительство вообще не желало допускать в армию не только рабов, но и отпущенников. В самом начале империи их еще по старой памяти иногда использовали при подавлении панноно-далматского восстания, в армии Германика в войнах с Армиппем159. В 19 г. Тиберий, выслав из Рима отпущенников, приверженцев иудейской и египетской религий, 4000 наиболее здоровых из них организовал в отряд, направленный для ликвидации разбойничьих шаек в Сардинии160. Впоследствии, за исключением времени маркоманнских войн Марка Аврелия, такие случаи неизвестны. Даже в когорты стражи либертинов перестают, как правило, допускать. Таков, как можно судить по нашим данным, оостав сословия либертинов, имевших патронами частных лиц,— состав весьма пестрый, принадлежавший к разным классам и социальным слоям. Однако отпущенники, проникавшие; казалось бы, во все сферы жизни италийского общества, вместе с тем, по-видимому, в большинстве случаев держались довольно изолированно, вращаясь в основном в своей среде. Об этом свидетельствуют многочисленные, главным образом надгробные, надписи. Гробницы, в которых хоронились либертины, можно разделить на три категории: большие колумбарии знатных семей, распространенные в Риме в первой половине I в., но не засвидетельствованные ни для более позднего времени в столице, ни в италийских городах во все время империи (подробно они рассматривались в предыдущей главе). Здесь отпущенников хоронили вперемежку с рабами, а иногда со свободными, вступавшими с отпущенниками в брак или служившими их господам по найму. N Вторая категория — гробницы семей средних слоев, предназначенные для патронов, отпущенников с их потомками и лишь в виде исключения для рабов. Так, в Бриксии Постумий Инген в свою семейную гробницу включил также рабов и рабынь в количестве 29 человек (V, 4682); в Мутине служивший виатором отпущенник Луцей Авкт сделал гробницу для себя, своих жен, наложниц, отпущенников, рабов и рабынь (XI, 894); в Бононии либертин Бебрик приказал похоронить в своей гробнице отпущенников и рабов (XI, 6843). Наконец, третья категория — гробницы, выстроенные одним или несколькими отпущенниками для своих семей и друзей. Свободнорожденные в этих гробницах были лишь из числа жен отпущенников и их родившихся уже после освобождения детей. Посторонние свободнорожденные не встречаются почти никогда. Никогда не числятся в надписях на гробницах и члены семьи, продолжавшие быть рабВми, хотя иногда оставлялось место, чтобы вписать их имя, если они успеют при жизни получить свободу. Здесь возможны два объяснения: или рабы, получившие вольную, порывали связи с родными, еще не получившими ее, или владельцы отпускали рабов целыми семьями со всеми входившими в семью сочленами. Действительно, на соответственных надгробиях часто перечислены не только получившие одновременно свободу муж, жена и дети, но и их родители, братья, сестры. Часто гробницы принадлежали соотпущенникам, не состоявшим в родстве. Иногда общие усыпальницы строили отпущенники разных господ. Мы приведем лишь некоторые наиболее интересные примеры из чрезвычайно обильного числа соответственных надписей. Наиболее велика упоминавшаяся уже выше гробница отпущенников Апулеев из района Салерна в Кампании. Ее соорудили отпущенники двух Луциев — Сальвий, Файер и Феликс — вместе с одним отпущенником двух Луциев и женщины. Далее следует 60 сохранившихся в надписи имен Апулеев, отпущенников одного Луция, двух Луциев, двух Луциев и женщины (X, 557). Другие гробницы не столь велики. Так, в Бибо шесть отпущенников Пуллиев владели гробницей с двумя Ва- риями (X, 88); в Капуе Альфий Антиох завещал гробницу семи соотпущенникам, среди которых были его отец и сын (X, 3999); Корнелий Беневол соорудил гробницу для своего патрона и семи соотпущенников, в число которых входили его жена, мать и три брата (X, 4094); в Атине двумя гробницами владели восемь отпущенников разных господ (X, 5118, 5119); в Улубре совместно были похоронены отпущенники виноторговец Папий Фасел, меняла Теттий Стлат, мясник Тинарий Авкт, ветеринар Квин- тий Никефор и еще 12 человек, из которых один был свободнорожденным, а другие—отпущенниками разных господ (X, 6493); в Остии общая гробница была у 14 отпущенников Манлиев (XIV, 1305); там же Гуманий Юкунд выстроил гробницу для своего патрона, четырех отпущенников Турпилиев и четырех Петрониев (XIV, 1121); из Интерамны дошли фрагменты списков отпущенников разных господ, совместно исполнивших какой-то религиозный акт (XI, 4232 , 4249, 4264); такой же характер носит фрагмент списка из Веттонии (XI, 5185); в Телесии отпущенники Сасия Лохида, мать и Сасий Цереал, дядя, выстроили гробницу для сестры отпущенницы Сасии Маркатиллы, брата Геспера и свободнорожденного Понтия Приска, отец которого был мужем Лахиды (IX, 2303); в Бононии совместно похоронены были отпущенники Филаргир, сапожник, Волузий Юкунд, табуларий, и свободнорожденный каменщик Бебий (XI, 6838). Кое-где отпущенники объединялись в особые коллегии. Такая коллегия упомянута в одном фрагменте надписи из Рима. Некий отпущенник Секунд подарил этой коллегии часовню Доброй Богини с очагом и лестницей (VI, 62); принцеисов коллегии отпущенников называют две помпеянские надписи (X, 817, 820); в Пренесте отпущенник Урвиний Филомуз был магистром коллегии либертинов и удостоился публичного погребения и ста туи на форуме за то, что завещал городу деньги на баню, золотой венок в храм Фортуны, 10 пар гладиаторов и 200 тыс. сестерциев на игры (XIV, 3015). Из Геркуланума дошли фрагменты списка, видимо, членов коллегии, разделенной на центурии; сохранились названия центурий Конкордии и Венеры и 260 имен отпущенников царяду с 92 именами свободных (X, 1403), последние обозначены особо. Видимо, либертины, состоявшие в этой неизвестного назначения коллегии, объединялись в отдельные центурии. Все это говорит об изолированности отпущенников, составлявших свои группы по принципу общности профессий, чаще — общности фамильного имени или в силу дружеских связей. В ремесленные коллегии, столь распространенные и в Риме, и в италийских городах, отпущенники входили не часто. Так, в датированном 152 г. списке коллегии остийских .перевозчиков на 150 человек приходится один императорский отпущенник и три частных (XIV, 250); известны также квинквенналы — отпущенники из коллегии остийских плотников (X, 541; XIV, 299, 407). В остальных же многочисленных списках остийских ремесленных коллегий отпущенники не значатся. В других городах известны отпущенники: квинквенналы центонариев и плотников в Эзернии (IX, 2683, 2686), член коллегии театральных регентов (scabilarii) в Корфинии (IX, 3188), квинквенналы сукновалов Филоник и Алавк в Сполетии (XI, 4771), патрон коллегии кузнецов в Туфике (XI, 5716), квинквеннал коллегии плотников в Пренесте (XIV, 3009), член коллегии мраморщиковв Тавринах, (V, 7044), квинквенналы коллегии золотых дел мастеров в Риме (VI, 9202, 9888), Фабий Онезим, принесший дар Сильвану и Гению коллегии дубильщиков кожи в Риме ~(А. е., 1946, №91), Флавий Гиларион, в течение семи пятилетий занимавший в коллегии плотников Тускула должность декуриона, дважды бывший там цензором, а также квинквенналом, организатором выборов и судьёй (CIL, XIV, 2630), торговец полотном, состоявший в коллегии лиц, обслуживавших цирк (harenarii) в Мути- не (XI, 862), неоднократно уже упоминавшиеся Силлий Приск из коллегий плотников и сукновалов в Фалериях (IX, 5450), Октавии из коллегии центонариев в Риме, Помпоний Феликс, связанный с коллегией шерстобитов и чесальщиков шерсти (А. е., 1964, №210), члены коллегии центонариев в Мевании (CIL, XI, 5047) и Индустрии (V, 7485). Как видим, состоявших в ремесленных коллегиях отпущенников очень немного. Любопытно, что магистратов и жертвователей коллегий среди них больше, чем рядовых коллегиатов. Вероятно, только самые крупные дельцы, имевшие возможность так или иначе воздействовать на товарищей по специальности и играть среди них видную роль, поступали в коллегии, остальные были вне их. Как уже сказано, в уставе коллегии Эскулапа и Гиги,и было оговорено, что рабы в нее вовсе не должны приниматься, отпущенники же — в виде исключения, по особому ходатайству или завещанию патронов. Видимо, такая же дискриминация имела место и в ремесленных коллегиях. Выше мы уже указывали на сокращение числа надписей рабов— министров культа компитальных Ларов, довольно многочисленных в начале империи и почти исчезающих во II в. То же, хотя и в меньшей степени, относится к либертинам — магистрам этого культа. Больше всего соответствующих надписей дошло из Рима. В 7 г. до н. э. три отпущенника магистра принесли дар Меркурию (VI, 283); в 3 г. до н. э. четыре магистра принесли дар Аполлону. Один из них — отпущенник Сульпиция Гальбы, другие носили имена Требоний, Фуфий и Корнелий (VI, 33). Во 2 г. до н. э. дар Меркурию принесли магистры Пон- тий, Милоний, Сульпиций и Корнифиций (VI, 34'). В том же году 4 магистра посвятили надпись Ларам квартала Сандала- рия (VI, 448). В 3 г. н. э. Ларам Эсквилинского квартала посвятили надпись магистры Клодий, Росций и Маний (VI, 33957). В том же году три магистра, один свободнорожденный и два отпущенника Марции по желанию соседей сделали в честь Геракла служившие эталоном гири (VI, 282). В период между 12 г. до н. э. и 7 г. н. э. ряд посвящений был сделан магистрами-отпу- щенниками богине Stata Fortuna, или Stata Mater, охранявшей город от пожаров (VI, 761—766), несколько из них носили имена Целиев и Петрониев. Как видим, большинство из упомянутых здесь магистров — отпущенники виднейших консульских и сенаторских семей. Август продолжал политику Юлия Цезаря, назначавшего в образованную им коллегию лунерков Юлиев отпущенников тех виднейших лиц государства, симпатии которых он хотел привлечь. Отпущенники-магистры, названные в надписях от 45 и 83 гг. (VI, 35, 449), носят не связанные со знатными семьями имена Нуяниев, Бирриев, Либерия. В этот же период появляются надписи мигистров свободнорожденных. В 98 г. часовню Ларам в районе Коллинских ворот отремонтировали четыре магистра-от- пущенника; один из них, Сициний Регент, имел, видимо, патроном упомянутого в той же надписи плебейского трибуна Сициния Квинтиона, другой — члена сенаторской семьи Турраниев (VI, 450). Правительство, примирившись с сенатом, снова стало поощрять назначение магистрами либертинов видных патронов. Фрагменты надписей 100 и 109 гг. называют магистров смешанного состава: отпущенников и свободнорожденных (VI, 451, 452, 2222). В 136 г. примерно 350 магистров разных кварталов посвятили надпись Адриану. Из них 37 были свободнорожденными, трое императорскими, остальные—'частными отпущенниками, имена которых не дают возможности судить о положении их патронов (VI, 975). В надписях от 208 и 223 гг. квартальные маги стры уже все свободнорожденные (VI, 30960; А. е., 1949, № 170). Остальные римские надписи магистров не датированы. Часть из них сделана своб о дн о рожденн ым и, часть — отпущенниками (CIL, VI, 453, 454, 760, 801, 2212, 2223—2227, 32454, 33465). Из последних одни носят имена императоров: Юлиев и Флавиев, другие —имена знатных семей начала империи: Фанниев, Саллюстиев, Лартидиев, Корнелиев; магистр Катилий Прим, возможно, был отпущенником консула 120 г. Об одном известно, что он был пурпурарием, другой — служителем при погребениях. Судить о положении других не представляется возможным. В италийских городах организация поквартальных магистров вскоре сливается с организацией севиров-августалов. В правление Августа первые упоминаются несколько раз. В 12 г. до н. э. в Капуе магистром Ларов был отпущенник Кокцей Папа (X, 3803); в 1 г. до н. э. в Путеолах — четыре отпущенника магистра (X, 1582); в 3 г. в Помпеях отпущенник-парфюмер Децидий Авст был министром Ларов с двумя свободными (X, 892). Другие надписи не датированы: они дошли- из Бононии (XI, 804), Луны (XI, 1352), Интерамны (XI, 4232), Столетия (XI, 4798), Фанума Фортуны (XI, 6237), Мутины (XI, 851), Фалерий (XI, 3083), Помпей (X, 1042), Ланувия (XIV, 2118), Альбы (XIV, 2263), Пинны (IX, 3359), Аквилеи (V, 792), Юлия Карника (V, 1829, 1830, 1832: здесь магистры принадлежат к семье Эрбониев, как свободнорожденных, так и отпущенников), из Аквина (X, 5383), Велитр (X, 6556, 6557). Все эти надписи, обычно сообщающие о пожертвованиях магистров на нужды культа и города, сделаны или только отпущенниками, или отпущенниками и свободнорожденными. Видимо, большинство из них относится к I в. Затем деятельность этих коллегий замирает. Только в Пнзавре она засвидетельствована вплоть до IV в., но ее сочлены все свободнорожденные (X, 6359, 6367, 6392, 6368). Свободнорожденные магистры квартальных Ларов имелись также в Столетии (XI, 4818, 4821), Верше (V, 3257) и других городах. По-видимому, первоначальное стремление императоров привлечь отпущенников к этому самому массовому официальному культу со временем ослабевает. В италийских городах к культу обожествленных августов и связанным с ним некоторым другим культам становятся причастны лишь самые богатые либертины или отпущенники йаиболее видных в городах лиц. В Риме, где организации севиров-августалов вообще не было, магистры квартальных Ларов сперва вербовались из отпущенников знати, затем, в периоды острых конфликтов между сенатом и императорами, последние не считают уже нужным выделять либертинов знатных патронов. При Антонинах соответственная практика возобновляется, но лишь спорадически. С середины II в. отпущенники более или менее отстраняются от ведущей роли в поквартальных коллегиях как в Риме, так и в италийских городах, где такие 9 Е. М. Штаерман, М. К. Трофимова коллегии еще сохранялись. Место их занимают свободнорожденные плебеи. Должности жрецов (sacerdos), миниотрав и магистров отпущенники иногда занимали и в других, неофициальных культах. В Сульмоне Гелия Кварта была жрицей Цереры и Венеры (IX, 3089); в Фурфо две отпущенницы с двумя свободнорожденными и одной рабыней были магистрами Венеры (IX, 3518); в Осте отпущенница была магистрой Доброй Богини (XI, 6185); в Бононии отпущенник, магистр какого-то бога, принес дар Аполлону и Гению Августа (XI, 804); вПерузии отпущенница министра — Аполлону и Изиде (XI, 1916), а в Сутрине —Минерве (XI, 324‘6); в Ак- вилее две отпущенницы и две свободнорожденные, министры Доброй Богини пага, выстроили ей храм (V, 762); в Тибуре два отпущенника, магистры-квинквенналы, собрали деньги на статуи Благоразумия и Здоровья (XIV, 3564); магистрами Благоразумия в Путеолах были тоже два отпущенника (X, 1550); в Коре магистры Благоразумия, три отпущенника и один свободнорожденный, сделали статую божества (X, 6512, 6513). В Кайатии отпущенник Офилий Терт был -магистром Меркурия (X, 4589); в Касине две отпущенницы были магистрами Венеры (X, 5165); то же и в Купре Морской (IX, 5295); в Интерамне отпущенница была магистрой Великой Матери (IX, 5061); в Вардагате и Асте отпущенники были магистрами Минервы (V, 7462, 7565). Из Рима дошел список «министров этого места», содержащий имена 20 людей, носивших tria nomina, возможно, отпущенников, и 60 лиц с одним именем, возможно, рабов (VI, 32480). Других жрецов и магистров культовых коллегий из либертинов в Риме не засвидетельствовано. Таким образом, по сравнению с последним веком республики отпущенники, за исключением самых богатых и имевших очень влиятельных патронов, принимают гораздо меньше участия в общественной жизни. Явление это со временем прогрессирует, что, возможно, связано отчасти с упадком ремесла и торговли, благодаря которым либертины в основном могли обеспечить себе известное благополучие, отчасти с общим ухудшением положения плебса. Профессии, которыми наиболее часто занимались либертины, стали считаться самыми презренными. Поллукс, писавший в конце II—начале III в., к специальностям, лишающим человека гражданской чести, относил занятие мелочной торговлей, содержание трактиров, продажу съестных припасов, участие в откупах, сборе пошлин и налогов; сюда же он причислял глашатаев, кожевенников, матросов. Освободиться от бесчестия, по его мнению, могли лишь те из них, кто впоследствии избирал лучший образ -жизни 161, т. е. становился достаточно богатым, чтобы купить землю и зажить, не работая. Такие разбогатевшие отпущенники, как мы видели, действительно могли войти в высшие круги. Простые же либертины вынуждены были держаться изолированно, в своей среде. Только среди городских низов разница в статусе стиралась, и в коллегии «маленьких людей» входили на равных оравах свободнорожденные, отпущенники и рабы. Тако(в был состав коллегии Антиноя и Дианы, устав которой упоминался в предыдущей главе, а также других подобных коллегий. В списке товарищества, владевшего общей гробницей, значатся 1 свободнорожденный, 12 отпущенников разных господ, раб Дама и его 8 компаньонов, видимо, товарищей рабов (VI, 34020—34022). В какой-то погребальной коллегии квинквенналом был либертин Аристий Агафокл (VI, 10301), в других — отпущенники Куспий Цисма, Меттий Филемон, Тремеллий Памфил (VI, 10303, 10305, 10308); дважды трибуном коллегии был Гратий Магн (VI, 10311), префектом—Л артидий Гам (VI, 10313), магистрами Лукцей Антиох, Лукрий, Фабий Агатоп, Трупон, Гавий Мена, Корнелий Ни- кандр (VI, 10314, 10315, 10319, 10320), почетными членами — Юлий Фавст, Юлий Герма (VI, 10322, 10323), кураторами — свободнорожденные и либертины (VI, 10324—10326, 10329, 10332— 10339). Из десяти декурионов коллегии Нимф один —раб Веспа- сиана, одна отпущенница, остальные — свободнорожденные (VI, 10350). Декурионы—рабы и отпущенники—были и в других погребальных коллегиях (VI, 10369, 10371—10378, 10380, 10383, 10388) наряду со свободнорожденными. Правда, в италийских городах отпущенники в коллегиях маленьких людей почти не встречаются. Можно назвать только Комария Анта, состоявшего в коллегии Геракла в Альба Фуценс (IX, 3961). Возможно, наиболее бедные отпущенники входили там в разные коллегии, группировавшиеся вокруг фамильных культов их патронов. Более самостоятельные, но не достигшие севирата, создавали собственные группы друзей и соотпущенников^ не имевших статуса коллегий и державшихся в стороне от официальной жизни. Изолированность этих слоев поддерживалась и недоброжелательным отношением к отпущенникам в средних слоях свободнорожденных. Гораций, как известно, жаловался, что многие попрекают его отцом либертином и что народ, преклоняясь перед знатным происхождением, не терпит, чтобы римским магистром был сын отпущенника, какого-то Сира или Дамы. Исключение делается лишь для некоторых162. Август поощрял дискриминацию отпущенников, хотя именно в его правление выдвинулись не только многие императорские отпущенники, но и ряд талантливых деятелей культуры из бывших рабов. Но со временем образованным отпущенникам выдвигаться становится все труднее. При Тиберии мы еще знаем Реммия По- лемона Вицентина, грамматика, прославившегося своей школой, рядом написанных им книг и образцовым хозяйством: его виноградники давали исключительные урожаи, а принадлежавшая -ему мастерская одежды — хороший доход163. Отпущенником был Федр, но его «бунтарские» басни отнюдь не пользовались популярностью среди знати, и он, по его собственным неоднократным свидетельствам, терпел бесконечные гонения. Известен отпущенник трагик Сцева Мемор, брат которого Турн был одним из влиятельных отпущенников при Флавиях164. Наконец, отпущенником был Эпиктет. По-видимому, этим списком исчерпываются составившие себе имя интеллигентные либертины времен империи. В богатых домах их по-прежнему было немало, но, так сказать, на широкую арену они уже не выходили. Скорее всего, это объясняется тем, что с распространением образования в Италии и романизованных провинциях интеллигенция выходит из свободнорожденных средних слоев. Стекаясь в Рим в поисках счастья, она оттесняла либертинов в борьбе за милости богатых патронов. Так отпущенники были отстранены от активного участия в культурной жизни, которое прежде заставляло забыть их происхождение и смотреть на них как на равных в любом кругу. Отпущенник, напротив, становится синонимом тупицы и невежды. «Он имел ценз и дарования либертина»,— пишет Сенека о Каль- визии Сабине, который не мог запомнить даже имен гомеровских героев и приобрел знающих греческую литературу рабов, чтобы они подсказывали ему цитаты165. Достаточно известен в этом смысле Тримальхион, с апломбом несущий вздор об общеизвестных вещах. На отношение к отпущенникам влияла и зависть к нажившим состояния, и презрение к тем, кто занимался простым ремесленным трудам или вообще жил трудом, так как в число презираемых попадали все новые профессии. Дион Хрисостом, правда, в своей знаменитой Эвбейской речи осуждает тех, кто презирает человека, мать которого была прислугой или отец учителем, но сам же считает, что свободнорожденного бедняка следует оградить от необходимости стать парфюмером, цирульником, актером, музыкантом, глашатаем, писцом, стряпчим166. Сенека отвергает как недостойные не только низкие, ремесленные искусства, но склонен считать ненужными и некоторые «свободные искусства». В первую очередь он относит к ним грамматику, или, по нашей терминологии, литературоведение. Зачем, пишет он, посвящать всю жизнь изучению слогов или разысканием того, где была родина Гомера, сколько веков отделяло его от Орфея, кто первый стал сочинять стихи и предпочитал ли Анакреонт вино или любовные наслаждения? (Ер., 88). Но ведь именно многие либерти- ны конца I в. до н. э. выдвинулись как грамматики. В частности, Атеи Филолог написал исследование на столь же, с точки зрения Сенеки, «неактуальную» тему: «Любил ли Эней Дидону?»167. Такое отношение встречало возражения у других представителей трудовой интеллигенции. Так, Гален в своем трактате «Об изучении искусств» настоятельно советует всякому, чья душа не скотская, изучить какое-нибудь дело, способное и прокормить, и прославить его; на первое место он ставит медицину, риторику, музыку, математику, астрономию, литературу, юриспруденцию, живопись, скульптуру. Но он не презирает и ремесло. В «фиас Меркурия», в который, по его словам, входят порядочные люди, в противоположность надеющимся на Фортуну тунеядцам, он включает также учителей, деревообделочников, каменщиков, строителей и всех прочих мастеров. В целом, однако, к трудящимся отпущенникам относились презрительно. Тем не менее богатые либертины неуклонно пробивали себе дорогу. Отпущенник или раб из дома М. Фавония туск Сармент, отличавшийся красотой и умением себя держать, жил, как римский всадник, и сидел в цирке на предназначенных для всадников местах, к неудовольствию народа. Он был обвинен в незаконном присвоении почестей, но доказал, что получил свободу от Мецената, управлявшего имуществом Фавония, и продолжал вести прежнюю жизнь. Правда, к старости он разорился в результате разгульной жизни и стал сборщиком при аукционах168. В 25 г. трибуном был сын отпущенника Гай Тиранний169. Сыном отпущенника был при Траяне претор Ларгий Македон170. По словам Плиния Старшего, в пять всаднических декурий, отправлявших судейские должности, постоянно включались либертины, что противоречило закону. Император Клавдий в свою цензуру занялся проверкой декурий, и ему указали на 400 человек, являвшихся отпущенниками171 172. По словам Тацита, многие всадники и сенаторы вели род от отпущенников (Ann., XIII, 27). Клавдий, придя к власти, обещал, что будет допускать в сенат только людей, уже прадеды которых были римскими гражданами, но свое обещание не одержал и сделал сенатором сына отпущенника, правда, с тем, чтобы его усыновил римский всадник, и сослался при этом на пример своего предка Аппия Клавдия, тоже принимавшего в сена.т либертиновб4. Нерон в первое время своего правления сыновей отпущенников в сенат не допускал, а ставшим сенаторами при его предшественниках не давал магистратур, но затем вернулся .к прежней практике173. Известно, например, что он сделал сенатором отпущенника египтянина Криспина Нилиака 174. По-видимому, при Антонинах это стало делом обычным, так как Плиний Младший уже не видит ничего особенного в карьере «Партия Македона. Как известно, сыном отпущенника- лесоторговца был император Пертинакс, начавший свою карьеру в армии по протекции отцовского патрона консуляра Лоллиана Авита. Отец Пертинакса имел в Лигурии маленькую виллу и сукновальню. Пертинакс, уже достигший высокого положения, но сосланный при Коммоде в отцовское имение, скупил соседние земли и вел торговлю через своих рабов, что доставило ему немалые средства175. Биограф Пертинакса не осуждает императора за его происхождение, но автор жизнеописания Александра Севера ставит ему в заслугу, что он, в противоположность Гелиога- балу, выдвигавшему отпущенников, никогда не давал им всаднического достоинства 176. Отношение средних слоев к либертинам очень ярко выразил Валерий Максим. «Что более достопамятно,— пишет он,— из установлений афинян, как не то, что отпущенник, уличенный патроном в неблагодарности, терял свободу? Я не хочу, говорил он ему, чтобы ты, нечестиво не ценящий такой дар, оставался гражданином. Я не считаю, полезным для города того, кто злодей в доме. Иди, и да будешь ты рабом, раз не умел быть свободным» 177. Еще больше его восхищают законы Массалии, дозволявшие трижды аннулировать освобождение одного и того же раба, если господин трижды будет им недоволен,178. Как уже упоминалось выше, патроны ходатайствовали в сенате о праве возвращать в рабство «неблагодарных» отпущенников, но правительство на это не пошлю. Приведенные данные, несмотря на их видимую многочисленность, все же не дают возможности достаточно полно судить о положении либертинов и его эволюции, что отчасти объясняется пестротой состава сословия, делающей невозможными какие-то однозначные решения. В общих чертах, однако, можно заключить, что судьба либертинов была тесно связана с развитием и упадком товарно-денежных отношений, городского ремесла, торговли, культурной жизни. Отпуск рабов стимулировался потребностью в квалифицированных и заинтересованных в труде работниках; развитие деловой жизни давало рабам возможность заработать достаточно, чтобы выкупиться на свободу. С другой стороны, оно же приводило к разорению части средних и мелких собственников, которые не могли больше содержать рабов и, напротив, старались перейти на содержание к отпущенникам. Крупные собственники руководствовались потребностью в земледельцах, сходных с колонами, а также стремлением создать в городах влиятельную и преданную клиентеллу, что стало особенно важно для них с середины II в., когда магнаты все больше подчиняли население сел и городов, соседних с их землями. С упадком товарно-денежного хозяйства возможности рабов выкупиться, а либертинов продвинуться сокращаются. Отпущенники становятся более зависимыми от богатых и знатных патронов. Роль либертинов в социальной жизни, их взаимоотношения с различными социальными слоями свободных были очень различны в зависимости от их собственного положения. Преувеличивать открывавшиеся перед ними возможности нельзя, так как выдвинуться могла лишь их незначительная часть, принадлежавшая к верхушке сословия. В массе их шансы были не столь уже велики. Средние слои либертинов, особенно в областях исконного рабовладения и латифундий, где отношение к отпущенникам было хуже, отстранялись от участия в общественной жизни, изолировались от свободных. Различие сглаживалось в более новых торгово-ремесленных центрах и в районах с более патриархальными отношениями. Не было дискриминации и в самых низах, где различия в статусе бедноты не имели в ее глазах значения. Самое развитие отпущенничества не связано с кризисом рабовладельческого способа производства. Симптомом кризиса было развитие отпуска сельских рабов, при республике лишь изредка получавших вольную, так как оно стоит в одном ряду с такими явлениями, как развитие издольного колоната, перевод рабов на положение колонов, рост числа прекарных держателей и т. п. В городах же отпущенничество связано в основном с товарно-денежными отношениями, усложнением политической и культурной жизни и т. д. Совсем особое положение в этом смысле занимали императорские отпущенники, которых никоим образом нельзя смешивать с отпущенниками частными.

<< | >>

↑

Источник: К. И. Зельин, А. И. Павловская, С. Л. Утченко. РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В РАННЕЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ (ИТАЛИЯ). 1971

Еще по теме Глава четвёртая ЧАСТНЫЕ ВОЛЬНООТПУЩЕННИКИ:

- Альтернативная история - Антропология - Археология - Всемирная история - Древняя Русь - Загадки древних цивилизаций - Историография - История древнего мира - История Европы и Америки - История Латинской Америки - История науки и техники - История России - История советской России - История средних веков - История стран Азии и Африки - История Украины - Мемуары военных - Музееведение, консервация и реставрация - Научно-популярная история - Нумизматика - Этнография и этнология -

- Абитуриентам и школьникам - Бизнес-литература - География - Гуманитарные дисциплины - Для школьников и абитуриентов - Журналистика и СМИ - Исторические науки и археология - Конфликтология - Культурология - Литература по недвижимости - Медицинская литература - Менеджмент и маркетинг - Политология - Право - Психология и педагогика - Публицистика - Студентам и аспирантам - Технические науки - Физика - Физическая культура и спорт - Философские науки - Философы - Экология и природопользование - Экономика - Языки и языкознание -