2. Экспансия

Экономическое процветание, к которому этруски приблизились в VH в. до н. э. и которого достигли в полной мере в VI в., неизбежно вело к двум главным результатам для них за пределами Этрурии: к территориальной экспансии за Тибр и Арно, исходившей из некоторых центров, и к вынужденному сокращению морской активности других центров, связанному с расширением интересов внешних сил.

В связи с событиями на материке мы слышим о том, что Луций Тарк- виний Приск — сын Демарата и «сильный богатством» (Ливий. 1.34.1), полученным по наследству, — переселился со своей этрусской женой Та- наквиль в Рим, где основал династию Тарквиниев[1514]. Его правление здесь (традиционные даты: 616—578 гг. до н. э.) связано с широким строительством и особенно с тем, что только и может быть названо градостроительным проектированием: «lt;...gt; вокруг форума между частными лицами были распределены участки для застройки lt;...gt;» («circa forum privatis aedificanda divisa sunt loca...» — Ливий. 1.35.10), из чего следует предположить, что Тарквиний принес в Рим нечто вроде городской планировки, к которой он привык в Тарквиниях.

Дальнейшие преобразования, носившие в основном конституционный характер, приписываются его преемнику и зятю Сервию Туллию (578— 535 гг. до н. э.), который был этрускизированным латином. Некоторые аспекты этих реформ в изложении источников[1515] выглядят как явные анахронизмы; тем не менее общее впечатление состоит в том, что во второй и третьей четвертях VI в. до н. э. Рим утратил «открытый» характер (который столь успешно использовали Тарквиний и Танаквиль). Новая «закрытая система», отныне и навсегда отделившая Рим от сельской местности, получила особую выразительность благодаря Сервиеву улучшению и расширению городской оборонительной системы, а также благодаря размещению иноземных святилищ в особых районах за пределами померил [городской черты Рима] — деталь, сравнимая с положением, которое Грависки занимали по отношению к Тарквиниям.

Сведения о Тарквиниевой династии, сообщаемые Ливием и Дионисием Галикарнасским, несомненно включали в себя некоторое количество инородного материала, сгенерированного в силу запросов, предъявляемых августовским веком (прежде всего эго были запросы на обнаружение в прошлом соответствующих образцов и циклов, а также запросы этимологического свойства). Фактом остается то, что традиционное допущение об ориентировочно трех поколениях, прошедших между концом 7-го и концом 6-го столетий, согласуется с уровнем этрускизации, достигнутым материальной культурой в Риме к моменту низвержения Тарквини- ев. Этруски не основывали Рима: просто Тарквинии превратили Рим в город. В добавление к этому нужно сказать, что присутствие в Риме этрусской правящей династии должно было помогать этрускам осуществлять контроль над сухопутной дорогой в Кампанию, о функционировании которой, как мы видели выше, имеются доказательства, уходящие во времени к развитому виллановскому периоду в Бизенцио (см. раздел П.2). Как бы то ни было, во второй половине VI в. до н. э. на месте более раннего поселения осков возник главный город этрусской Кампании — Капуя (этрусский Вольтурн)[1517].

Начало постепенному ограничению этрусской морской активности положили непрерывные колониальные предприятия греков в южной Италии и на Сицилии. О сражениях, происходивших в водах Сицилии или на самом острове, упоминают Страбон (VI.2.10) и Геродот (VI. 17, 22—24); а в одной хвалебной речи периода ранней империи упоминается морская экспедиция, отправленная из Тарквиний на Сицилию членом рода Спуриннов[1519], вероятно, в VI или в начале V в. до н. э. Имеется указание Аристотеля [Политика. Ш.5.10—11) на договоры между карфагенянами и этрусками, заключенные, несомненно, на базе общих антигреческих интересов; в литературе этот альянс связывают с покрытыми письменами золотыми табличками из святилища в Пирги (см. [рис. 59а, а также]: Том иллюстраций: ил. 297) по поводу введения в местном порту здешним пра-

Рис. 59а. Золотые таблички из Пирги; ок. 500—480 гг. до н. э. Про-

рисовка. (Публ. по: Italy before the Romans: The Iron Age, Orientalising

and Etruscan Periods /Edd. Ridgway, D. and F.R (London; N.Y., 1979):

406, рис. 6.)

вителем, Тефарием Велианой, карфагенского культа174 (таблички датируются ок. 500—480 гг. до н. э.). Впрочем, задолго до того, как дело дошло до союза, примерно в 540 г. до н. э. в Сардинском море произошла битва, где, согласно Геродоту (1.165—166), объединенный флот Карфагена и Цере нанес поражение фокейцам из Алалии, основание которой прямо угрожало этрусским интересам. Этрускам эта победа далась высокой ценой; еще хуже было то, что в любом случае они оказывались под давлением не только западных греков, но и своих же карфагенских союзников, которые, в отличие от самих этрусков, смогли после Алалии консолидироваться и усилить собственное могущество.

После сражения в Сардинском море фокейцы ушли, чтобы основать колонию в Элее (Велия) в южной Италии, а этруски усилили свое присутствие на Корсике. Доримский некрополь в Алерии дал самую значительную группу этрусских надписей за пределами Апеннинского полуострова175. Неудивительно, что, с точки зрения алфавита, эти тексты близки

              D 260: 730—743, ил. 4. (Согласно этим табличкам, Тефарий Велиана — правитель города Цере — принес жертву богине Уни (финикийская Асгарта) и посвятил ей храм; в других источниках имя этого этрусского царя не встречается; Пирги являлись корабельной стоянкой Цере. — А.3.)

надписям из Популонии. Однако этрусская талассократия так и не смогла компенсировать потерь, понесенных в 540 г. до н. э. В результате инициатива в деле экспансии перешла к тем этрусским центрам, которые располагались в глубине страны, причем отныне все взоры были обращены на регион к северу от Апеннин, внутренний рынок которого обладал большими возможностями. При этом он, очевидно, казался еще привлекательней в связи с перспективами прибыльного обмена с народом, жившим дальше к северу и в то время почти неизвестным176.

Этрусское господство в долине По[1520] засвидетельствовано археологически с конца VI в. до н. э. и в источниках связывается[1521] с основанием двенадцати городов — главным образом Фельсины (Болонья) — такими легендарными персонажами, как Тархон и Окнус[1522]. Из Кьюзи, Вольтер- ры и Ареццо происходит алфавит, засвидетельствованный с начала V в. до н. э. для Эмилии и Романьи и вообще для севера Италии. Занятным напоминанием о постоянной потребности расположенных к югу от Апеннин центров в сбыте излишков своей сельскохозяйственной продукции является рассказ об Аррунте из Клузия (совр.

Расположенную на морском берегу Адрию (совр. Атри) Ливий (V.33.8) называет этрусской колонией, от имени которой получило свое название Адриатическое море; с последней четверти VI в. до н. э. она делила роль торгового центра со Спиной, которая археологически идентифицирована в 1922 г. и известна из письменных источников[1524] как греческий город, достигший процветания на этрусской земле. Действительно, эпиграфические материалы из Адрии[1525] предполагают, что прежде всего она была эгинской колонией, основанной в приморском регионе (называемом в источниках Умбрией[1526]), богатом естественными ресурсами и географически очень удобной для ведения торговли; исходя из этого, можно сделать вывод, что Спина должна была быть конкурентоспособным этрусским творением (520—510 гг. до н. э.), придуманным специально для привлечения греков (но при удержании их на дистанции, как и в случае с Грависка- ми [порт Тарквиний] и с Римом Сервия Туллия), а потому, конечно, более поздним, чем Адрия, которая могла перейти под прямой этрусский контроль в V в.

Предположить существование в это время постоянных связей с той частью Этрурии, которая расположена к югу от Апеннин, можно уже на основании местоположения одного безымянного центра около Марцабот- то[1527]. Этот важный торговый и ремесленный город имеет вид колониального поселения, основанного на том пути, по которому Аррунт шел из Тосканы в Болонью; прямоугольный план этого города, как и в случае со Спиной, отражает современные греческие представления о градостроительстве. Другой безымянный центр, открытый на территории современного Казалеккьо-дель-Рено, был основан в том месте, где Паданская долина переходит в Паданскую равнину — недалеко от этрусского кладбища Чертоза близ Болоньи, чей погребальный материал дал название местной археологической культуре — Etruria Padana (Паданская Этрурия; прилагательное «паданский» образовано от латинского названия реки По — Padus, по-русски «Пад». —А.З.).