1. Этрусская талассократия

Благодаря рассмотренному в предыдущем разделе материалу, а также некоторым соображениям, кратко изложенным в гл. 12, выявляются два важных аспекта виллановской культуры в Этрурии раннего железного века.

западу от Италии — так называемая талассократия[1451] — становится «общим местом» у греческих авторов начиная с VH в. до н. э. В силу понятых причин — враждебности и зависти — это доминирование часто рассматривалось другими народами как пиратство (см. начало этой главы). У нас, конечно, есть все основания предполагать, что этрусская активность на морях уходит корнями как минимум в IX в. до н. э.: то, что этруски на стадии своего железного века играли отнюдь не только пассивную роль в установлении всё более близких отношений с жителями Востока и с эллинами, вытекает из того замечательного факта, что в самый ранний период финикийской и греческой колонизации ни одна полноценная колония не была основана этими народами в этрусских землях, как и, соответственно, в Сардинии и Кампании.

Остается отметить еще один момент: иностранный — восточный и греческий — интерес к Этрурии пробудился прежде всего в силу близости некоторых развивавшихся здесь центров (таких как Ветулония и приморская Популония) к богатой металлами зоне северо-западной Этрурии. Невозможно исключить, что в УШ в. до н. э. в Этрурии на постоянной основе проживали финикийские и евбейские «агенты» — ремесленники и торговцы; даже и гораздо позже ассимиляция иностранцев местным сообществом не представляла особых трудностей ни для Демарата и членов его отряда в Тарквиниях (приблизительно после 656 г. до н. э.), ни для его сына и снохи в Риме около 616 г.

формы топонима; например, современную итальянскую форму «Таркуи- ния» (Tarquinia) — для обозначения археологического памятника, традиционно называемого по современному городу, в котором или возле которого этот памятник расположен, в данном случае — древний этрусский центр; но когда мы говорим не об археологическом памятнике, а о когда-то существовавшем историческом населенном пункте, то пишем множественное число «Тарквинии» — именно так, как это делали древние латинские авторы (лат. Tarquinii; в английском оригинале это различие не учитывается. — А.З.). Не менее важен, впрочем, и тот факт, что к началу VIE в. до н. э. евбейские греки были отлично осведомлены о территориях к северо- западу от Рима: хотя они сообщали друг другу о коммерческом потенциале этой области в не фиксировавшихся на письме частных беседах и публичных дискуссиях, не вызывает никакого сомнения, что их отзывы о народе, с которым они там столкнулись, были аналогичны отзывам о тир- сенах/тирренах более поздней исторической традиции. В этом смысле — несомненно верном — национальная идентичность этрусков полностью сформировалась ко второй половине УШ в. до н. э. Однако, независимо от того национального образа этрусков, который сложился у других народов, сам этрусский мир был и всегда оставался по сути таким же кантональным [т. е. областным, партикулярным, разбитым на кантоны], каким он был на стадии железного века.