Культура Центральной Азии в ахеменидскую эпоху
Функциональное тройственное деление на жрецов, воинов, земледельцев и пастухов формирует удобную основу для обсуждения этой темы. Поскольку экономика (сельское хозяйство и животноводство, а также ремесла) была рассмотрена в двух предыдущих разделах, теперь обсудим более детально вопросы, связанные с военным делом, религией и искусством.
Благодаря персепольским рельефам[591] и статуэткам из Окского клада мы довольно неплохо осведомлены об одежде и оружии центральноазиатских воинов. Все они имели одежду, пригодную для верховой езды, которую в других местах носили только мидийцы и каппадокийцы. Существенным элементом костюма были пгганы, плотно облегавшие лодыжки или подгонявшиеся к ногам с помощью ремешков. Обувью служили своего рода мокасины (у парфян, саков, сагартиев, согдийцев, а иногда и бактрийцев) или башмаки (иногда у бактрийцев, а также у ариев, дрангиан и жителей Арахосии). Туника доходила до колен, была либо прямой и закрытой, либо открытой с отворотами, разрезанной наподобие рясы (у согдийцев, хорезмийцев, саков хаумаварга и тиграхауда), но при этом всегда скреплялась поясом на талии; иногда добавлялась накидка с длинными, узкими рукавами. Головной убор закрывал уши и, как правило, имел свисающий конец (башлык), хотя саки носили шапки с верхушкой, державшейся прямо;[592] кроме того, найдены простые повязки для волос. Это была одежда степных наездников, известная также по находкам в Иссыке и Пазырыке, украшенная золотом и богатыми узорами. Ганда- рии, индийцы и маки, которые не были степными всадниками, носили простые юбки наподобие шотландских кильтов.
Все воины были вооружены акинаками [скифскими кинжалами], пиками, дубинами или скифскими луками, а саки и согдийцы пользовались боевыми топорами (сагарис — обоюдоострая секира. — А.З.). Раскопки могил в регионе Арала, в Казахстане, на Алтае и Памире подтверждают наличие здесь данных видов оружия[593] и обеспечивают нас свидетельствами о нагрудниках[594] и чешуйчатых доспехах (Чирик-Рабат)[595], которые должны были входить в состав паноплии катафрактов Центральной Азии[596].
Ювелирные украшения, такие как ушные кольца, браслеты и металлические орнаменты (на поясных пряжках и т. д.) в зверином стиле, должны были усиливать свирепость вида воинов[597]. Некоторые воевали в пешем строю, хотя точная информация на сей счет отсутствует, но в большинстве случаев бойцы сражались конными. Их лошади принадлежали к знаменитым породам, запрягались и украшались самыми разными способами, что в изобилии демонстрируют как погребальные материалы, так и произведения художественных ремесел. Стремена в упряжи не использовались; всадники, сидя на потниках, пронзали врагов копьями либо изнуряли ливнем стрел[598].Определенное представление о религии центральноазиатских народов можно извлечь из их похоронных обрядов, из археологических данных, полученных при раскопках некоторых культовых центров, а также из письменных источников авестийской религиозной традиции. Покойников саки хоронили по-разному. Иногда труп укладывали в могилу, не проделывая с ним никаких манипуляций, иногда — после отделения плоти, иногда — после бальзамирования или кремации[599]. Для Бактрии позднеахеменидского периода удаление мягких тканей тела без последующего его погребения засвидетельствовано текстуально (Страбон. XL 11.3), но мы должны вновь обратить внимание на тот факт, что «ахеме- нидские» некрополи известны исключительно в сакских пограничных районах Центральной Азии. Наиболее древние оссуарии (урны с прахом) (V—IV вв. до н. э.) были открыты на могильнике Тарым-Кая в Хорезмии[600]. Для этих саков известны также обычай захоронения лошадей, воскурение конопли[601] и использование символических предметов; данные свидетельства трудно интерпретировать в терминах солярных, хтонических или шаманских культов, так что мы ограничимся лишь их упоминанием.
Выше отмечалось, что количество известных на сегодняшний день культовых центров не слишком велико: мы знаем ступенчатую платформу в Бактрии, храм огня в Дахан-и Гуламан, а также несколько сооружений, понимаемых как «алтари огня»[602].
К этому можно добавить свидетельства изобразительного искусства: среди предметов Окского клада имеются фигурные изображения людей в местной одежде, украшенной тесьмой с бусинами, несущих в руках связки прутьев (барсом?) (см.: Том иллюстраций: ил. 42);[603] подобное изображение присутствует также на ковре из кургана Пазырык V[604]. Кроме того, вавилонский историк Берос (FGrH 680 F 11) сообщает, что в Бактре Артаксеркс П воздвиг статую Ана- хиты. Иранские тексты сохранили для нас устное предание, реконструировать которое помогают некоторые поздние сочинения авестийской традиции; анализируя его, можно прийти к выводу, что Арианам-Вайджа, древняя арийская родина Зороастра, располагалась в Центральной Азии. С тех пор в этом регионе рождались все древнеиранские верования. К сожалению, находки произведений предметно-изобразительного искусства и тканей с изображениями настолько редки здесь, что с их помощью невозможно продемонстрировать ни характер какой-либо определенной религии в этом регионе в ахеменидскую эпоху (в особенности зороастризма), ни наличия жреческих каст. Фактом является то, что вся восточноиранская мифология связана с общим представлением о конных воинах, но в данном случае мы не имеем возможности это обсуждать, поскольку указанное представление настолько обильно деталями, осложнено и запутано последующими прибавлениями и заимствованиями, чужеродными для Центральной Азии, что его очень трудно распутать. И всё же имеющаяся в нашем распоряжении смутная и неоднородная информация, как представляется, указывает на существование в южной части Центральной Азии[605] классической формы маздаизма или даже зороастризма, которые в пограничных районах на севере и на востоке сосуществовали бок о бок с различными формами иранского язычества и шаманизма[606].«Художники» Центральной Азии, как и все их современники, принадлежали либо к кочевым, либо к оседлым сообществам. Они не блистали в самых главных видах искусства, о чем свидетельствуют документы из Суз (DSf, DSz), в которых упоминаются мастера из Ионии, Лидии, Каппадокии, Вавилонии, Египта и Мидии, но ни разу — из более отдаленных восточных районов, где использовались изобразительные средства малых искусств и прежде всего фольклорной традиции.
Малые искусства кочевников хорошо известны: звериный стиль степей, прочитываемый на предметах из металла, текстиля, на коврах, предметах ткачества, на вещах из войлока, дерева и кожи;[607] красочные композиции из Алтая и многочисленные гравировки по камню, обнаруживаемые от Пакистана до Монголии; золотые и бронзовые пластинки степного искусства, украшавшие одежду и оружие.Наиболее «монументальными» сакскими объектами являются бронзовые котлы и жертвенные столы, или подставки[608]. Повторимся, что ремесла оседлого населения до сих пор изучены хуже. Категоричность этого утверждения, впрочем, будет несколько смягчена, если признать, что, по крайней мере, некоторые предметы из Окского клада изготовлены местными мастерами[609], что представляется более вероятным после открытий в Тахт-и Сангин[610]. Впрочем, мнения исследователей расходятся как по вопросу о хронологии, так и по поводу интерпретации различных частей этой важной случайной находки. Тем не менее следует отметить, что бак- трийцы на рельефах Ападаны в Персеполе несут обработанные металлические сосуды, что заставляет всерьез думать о возможности существования между VI и IV вв. до н. э. бактрийской ювелирной школы. Свидетельства о бытовании фольклорных произведений более надежны, хотя и менее точны. Как бы то ни было, всё указывает на долгую и непрерывную фольклорную традицию в Центральной Азии, но доказательства ее существования в ахеменидскую эпоху, к сожалению, отсутствуют. Традиция эта отличалась двойственностью, поскольку имела две составляющие: религиозную и эпическую поэзию. Гаты Зороасгра были созданы, по всей видимости, около 900 г. до н. э., возможно, в Хорезмии. Затем постепенно появились Япггы, некоторые части которых были сложены в восточном Иране (в Бактрии?). В письменную форму эти поэмы были облечены гораздо позднее. Они, вероятно, оказали серьезное влияние на воззрения, мораль и религиозную практику населения Центральной Азии, но о том, как это происходило, мы не располагаем никакой надежной информацией[611].
Точно так же сакский эпос, следы которого можно обнаружить у Геродота и даже у современных осетин, был известен в оседлом Иране со времен, которые невозможно точно определить[612]. Древние фрагменты иранского эпоса, содержавшего в себе характерное для Центральной Азии противостояние между Айрией и Туйрией (Иран и Туран)[613], можно обнаружить в Авесте, где появляются героизированные цари Кайя- ниды[614].
Рис. 10. Печать на цилиндре из Окского (Амударьинского) клада; изображены персы, сражающиеся с саками. V (?) в. до н. э. (Публ. по:
В 597А.)
Посредством местных преданий, столетиями передававшихся из поколения в поколение, этот эпос был унаследован двором согдийцев[615], Са- манидов[616], а позднее — Газневидов[617], и всё это происходило по-прежнему в Центральной Азии, где эпос был записан и где он по сию пору укоренен благодаря топонимам, которые говорят сами за себя[618]. Мы вновь можем вспомнить сочинение Михр-япгг (см. выше, наст, главу, п. 1.2), где Центральная Азия описывается следующим образом:
lt;...gt; арийские жилища, | Где доблестные вожди | Выстраивают свои многочисленные [войска] | В боевые ряды, | Где высокие горы, | Изобилующие пастбищами и водами, | Дающими скоту [обильный корм] lt;...gt;» [пер. И.С. Брагинского).
Хотя Михр-япгг датируется второй половиной V в. до н. э.[619], этот текст, однако, описывает более раннюю ситуацию, когда плодородные долины восточных сатрапий Великого Царя были населены, по всей видимости, конными воинами[620]. Существует искушение говорить о наличии здесь в те времена некой «рыцарской» этики[621]. Как бы то ни было, две традиции Центральной Азии — религиозная и эпическая — стали неотъемлемой частью иранской литературы. Этот процесс вполне мог начаться как раз в ахеменидскую эпоху.
Таким образом, в те времена Центральная Азия была страной с древней цивилизацией, где стабильная и процветающая экономика, значительный военный потенциал и богатый и мощный фольклор использовались персидским двором в целях формирования социальной иерархии «феодального» типа.
Еще по теме Культура Центральной Азии в ахеменидскую эпоху:
- 2.2. Эпоха расцвета древних государств (конец II – конец I тыс. до н.э.)
- Независимые государства IV—III вв. до н.э.
- Эпоха расцвета древних государств (конец II - конец I тыс. до н.э.)
- ХАРАКТЕРИСТИКА ИСТОЧНИКОВ И СТЕПЕНЬ ИЗУЧЕННОСТИ ВОПРОСА
- Культура Центральной Азии в ахеменидскую эпоху
- Глава 3d А.-Д.-Х. Бивар СТРАНЫ ИНДА
- 1.1. Этнокультурная ситуация на территории Горного Алтая в I тыс. до н.э.: некоторые итоги реконструкций и перспективы исследования
- 1.3.Проблемы изучения религиозно-мифологической системы номадов в отечественной и зарубежной скифологии
- 3.3. Погребение человека с сопроводительным захоронением лошади PA-b>