Лекция восьмаяИЗМЕНИВШИЙСЯ МИР

Пути прогресса. Читатель бесспорно устал от перечня растений и мест, где их научились выращивать на полях и огородах.

Коренным образом изменилась судьба человека. Вместо сезонных лагерей - постоянные поселения, где проходила вся жизнь от детства до старости. Вместо землянок и хижин - родной дом: кирпичный, каменный, глинобитный. Другие циклы, другой ритм жизни.

Землю нужно было расчистить: сначала в дело шли поймы, лёсс, затем - рубили и жгли леса, строили террасы, корзинами таскали на каменистые склоны плодородную землю. На полуострове Юкатан и в Боливии создавали из тростника и поднятого со дна озер ила плавучие острова-огороды. В паводок задерживали дамбами воду на полях - лиманное орошение, затем научились рыть каналы, колодцы, кяризы, создавать ирригационные сети. В древней Средней Азии орошали 9 млн. га-больше, чем в наши дни. Успешно боролись с засолением орошаемых земель. Плодородный слой созидался человеком: в зонах древнего земледелия такой слой достигает метровой толщины.

На смену природным ландшафтам приходят искусственные - антропогенные: поля, сады, пастбища, прореженные леса, дороги, каналы, пруды. Сегодня большинство из нас не видит дикой природы. Мы вырастаем в неухоженных городах и селах, привыкаем к грязи, хламу, не замечаем дисгармонии, а душой тянемся к лесу, морю, луговым цветам и травам.

Достоянием и заботой земледельца становится сбережение урожая и стада. Ямы со стенками, обмазанными глиной и обожженные, огромные керамические сосуды: хумы, кара- сы, пифосы сохраняют зерно от сырости и грызунов.

Голод, преследовавший самых искусных охотников, отступает. Быстро растет население. В. П. Алексеев считал, что в палеолите землян было всего 2,5 млн. (думаю, все-таки больше), а к середине II тысячелетия до н. э. население достигло 100 млн. человек. Даже если принять цифру других ученых - 30 млн., то рост как минимум - трехкратный. В древнем Китае по данным первых переписей жили 5 млн человек, сегодня почти на той же территории - 1,2 млрд людей. Нас много и становится все больше: XX век увеличил к 2000 году численность землян с 1 до 6 миллиардов. Став земледельцем, человек все время живет в тесноте, для охотников просто невозможной. Демографический рост - хорошо это или плохо? Лучше ли окультуренный ландшафт или нетронутая природа? Что есть прогресс? Вечные вопросы, вечный поиск ответов.

Теснота, грызуны, соседство животных вызывают среди земледельцев эпидемии. Однообразная, обедненная микроэлементами пища стимулирует болезни, например, кариес зубов - охотники его не знали, но, впрочем, мучились от других болячек.

В III тысячелетии до н. э. жители долины Инда изготовили миллионы кирпичей, из них строили дома, дороги, им облицовывали каналы. На обжиг кирпича свели все леса, хлынувшие селевые потоки утопили в буквальном смысле слова в грязи блестящую цивилизацию Мохенджо-Даро.

Козы съели леса древней Эллады, экологический кризис был вероятной причиной упадка цивилизации майя. Новую пустыню Аралкум и зону Чернобыля создали наши современники.

Истребление мамонтов было первым известным нам экологическим кризисом, к которому привела деятельность человека. Экологический переворот, начавшийся 10 тыс. лет назад, создал модели хозяйства, неоднократно приводившие к катастрофам. Промышленная революция XIX-XX веков «помогла» нам превратить в зону экологического бедствия шестую часть суши - нашу страну. Мир вступил в третью научно-техническую революцию - информационную, мы пока лишь топчемся у ее порога. Экологические приоритеты - составная часть этой революции.

В индийском эпосе есть персонаж, символизирующий глупость: Калидаса сидит высоко над землей на ветке и со смехом пилит ее. Мы соревнуемся с Калидасой, убивая природу, и добились того, что продолжительность жизни приближается к данным по неолитическим могильникам: 50-60 лет для взрослых. Медицина, правда, спасает детей, и они реже умирают, чем в древности, но, если дважды разумные люди не спохватятся, детские могилы на наших кладбищах могут стать столь же частыми, как в некрополях земледельцев каменного века.

На краю эйкумены. Появление земледельческих областей впервые кардинально разделило людей по образу жизни. Создатели цивилизаций стали считать окружающие племена варварами (от греческого «варвар»- говорящий на непонятном языке). Древние китайцы описывали варваров по странам света: южные - мань, северные - ди, восточные - и, западные - жун. Впрочем, со временем термины менялись, но принцип помещать себя в середину и считать центром Земли сохранялся. На средневековой китайской карте нач. XVII века мир представлен в виде прямоугольника, большую часть его занимало Срединное государство - Китай, в северо-восточном углу помещалась Россия, к западу - множество островков с названиями Испания, Португалия, Франция, Англия, Голландия - каждая страна на своем острове. У северного края протянулся прямой линией Амур - река Черного Дракона, на узкой полосе между ним и Северным океаном поместились люди, ездящие на собаках (географ что-то знал о далеких северянах).

Центром мира считали себя древние египтяне, греки... и совсем недавно - мы, владеющие современными картами и космической съемкой. Гениально поступает маленький хозяин Винни-Пуха Кристофер Робин: отправившись в «икспедицию» на Северный полюс искать земную ось, мальчик заканчивает игру, воткнув палку в землю: где я, там ось Земли. Детский эгоцентризм естествен, эгоцентризм стран и народов сродни детству человечества. Взрослея, люди учатся понимать и беречь общечеловеческие ценности. За границами цивилизаций, на самом краю эйкумены до XJX века продолжалась трудная жизнь первобытных общин, многие из них сохранили модели хозяйства, иногда называемые «второй стратегией». Суть ее в том, что главным кормильцем стала вода, ее живые организмы, а главными отраслями - рыболовство и морская охота.

По берегам Балтики, Белого и Баренцева морей с начала голоцена селились люди, добывавшие кольчатую нерпу, гренландского тюленя, морского зайца, белуху. Промысел морских животных (и озерных тюленей) основательно потеснил охоту на лесных зверей.

Рис. 28 Охота на белуху. Петроглиф в Новой Залавруге, Карелия.

Несколько лодок - в наскальных рисунках от 2 до 6-ти - загоняли стайку белух на мелководье. Стоящие на носу лодки люди метали свои гарпуны с ременным линем, затем добивали раненых зверей копьями. В экипаже таких лодок до 12 человек. Ю. А. Савватеев, исследовавший беломорские петроглифы (петроглифы - рисунки на камнях, плитах, скалах, валунах; могут быть выбиты, как в Карелии, гравированы, нанесены краской или прошлифованы), отмечает, что морская охота вызывала сильный эмоциональный подъем и поэтому так часто изображалась на скалах, чего нельзя сказать о редких изображениях рыб. Тем не менее именно рыболовство стало главной отраслью экономики в среднем и новом каменном веке лесной Европы: от 10 до 4-х тысяч лет назад. Люди часто селились на берегах мелководных озер - отступивший ледник оставил их великое множество. Постепенно озера заболачивались, остатки древних поселений поглотил торф, а в нем хорошо сохраняется дерево, без доступа кислорода не сгнивают веревки, обрывки сетей. Раскопав десятки торфяников от

Дании до Урала, археологи нашли массу орудий рыболовства, кости и чешую рыб. Ловили сетями: накидными, ставными, бреднями. Из кольев, прутьев, сетей сооружали разнообразные ловушки для рыбы: заколы, верши, вентири. На сети и веревки шло липовое лыко - из него делали снасти до XIX века, а также волокна крапивы, конопли, льна.

Из кости и рога вырезали рыболовные крючки, гарпуны, остроги, наконечники копий и стрел с зазубринами - чтобы рыба не сорвалась.

Поражают сведения о масштабах рыбных богатств и уловах. В Белорусском Полесье, в бассейне р. Припять весной 1721 г. одной сетью вытянули 600 осетров. По данным В. Ф. Исаенко, за последние 20 лет озера Полесья давали с одного гектара 12-20 кг рыбы, а могли бы давать до 60 кг. В уловах - щуки до 35 кг, судаки по 20 кг, встречается стерлядь до 16 кг, вылавливают сомов по 200 кг в рыбине. Гектар водоема способен давать белка больше, чем гектар пашни.

На побережье Баренцева моря ловили палтусов по 300 кг. Во время нереста шла в реке царь-рыба- семга. Сельдь еще в XIX веке черпали ведрами и лопатами. Не менее впечатляющие сведения о рыбных богатствах сохранились в литературе, народной памяти и слоях древних поселений в бассейнах едва ли не всех российских рек. Настоящей страной рыбое- дов - ихтиофагов было Приамурье. Здесь ловили огромных тайменей и осетров-калуг, но главной рыбой была кета. Когда она шла на нерест, у местного населения была страда сродни земледельческой. Рыбу вялили на сушилах, готовили юколу - главную белковую пищу на полгода для людей и собак. В неолите здесь хранили рыбу в ямах, вероятно, квасили, так же как коряки на Камчатке. Икру сушили и варили из нее кашу, брали сушеную икру с собой на охоту.

Свежую рыбу (более 40 видов) ловили круглый год, зимой - из-подо льда. Для подледного лова еще в неолите использовали пешни из оленьего рога. Хищную рыбу брали на блесну - в неолите их делали из камня. Нанайские, ульчские, нивхские женщины, готовя рыбу, головы, хвосты бросали в кипящую воду - варили для собак, а всплывавший жир собирали и запасали, на нем готовилась вся еда. Возможно, именно для выварки жира на Амуре 13 тыс. лет назад - первыми в мире - научились обжигать из глины горшки.

Из выделанных рыбьих шкурок получали материал вроде замши - легкий, прочный, непромокаемый. Из него рыбьим же клеем сшивали одежду и обувь: соседи называли амурских жителей рыбьекожими.

При всех этих сказочных рыбных богатствах Приамурье с Приморьем могли прокормить рыболовством и охотой, по подсчетам автора, 50-70 тыс. человек. К приходу русских в XIX веке местное население, правда, находившееся по ряду причин в стадии упадка, насчитывало не более 20 тысяч. Сходные данные для Полесья получил В. Ф. Исаенко: в конце III тысячелетия до н. э. накануне появления здесь земледелия, жило от 3 до 5 тыс. человек - 1 человек на 20 км . Эта плотность в 5 раз выше, чем у охотничьих племен. А. А. Иностранцев, одним из первых в России в XIX веке исследовавший на Ладоге неолитические стоянки, пришел к выводу, что древний человек прежде всего был рыбак, а уже затем охотник. Для мезолита и неолита лесной полосы Евразии последующие сто лет исследований подтвердили правоту А. А. Иностранцева.

Рыболовство и морская охота связаны с судостроением. В торфяниках обнаружены остатки долбленных лодок - однодеревок. Возле латышской деревни Сарнате найден челн из дуба длиной 8 метров. Изображения более 500 лодок выбиты на скалах Карелии, у них высокие борта, в самой большой - 24 гребца. Европейские находки имеют острый приподнятый нос, иногда он украшен головой лося или птицы. В Японии, в районе Канто найдена серия лодок и весел в слоях неолита от 9500 до 2300 лет назад. Все лодки - долбленки, со следами выжигания, с низкими бортами, округлым носом и кормой, они напоминают амурские баты, длина от 6 до 8 метров. Весла лопатообразные, с короткой ручкой - 1,2-1,5 м. Такой же длины и европейские весла, но у них часто лопасть острая, чтобы удобнее раздвигать траву или камыш на заросших озерах.

Позднее у долбленок стали наращивать борта, появились более устойчивые суда с острым килем: в Японии такие лодки изображены на рисунках рубежа эр. Не позднее V тысячелетия до н. э. в кондонской неолитической культуре Приамурья появились легкие лодочки - берестянки: на валунах Сакачи-Аляна выбиты их изображения; в поселениях найдены серии длинных галек с черным просмоленным концом: раскалив такой инструмент, проваривали швы берестянок. Существует гипотеза, что берестянки послужили прообразом кожаных каркасных каяков и байдар на севере Тихого океана, но, возможно, эти совершенные суда - настоящие шедевры первобытной культуры - возникли самостоятельно.

Рис. 29. Алеутская байдарка

Байдарки-каяки у алеутов были одно- и двухлючными, в XVIII веке появились байдарки-тройки. Одиночка была основной промысловой лодкой, двойка - учебной и промысловой. Открытая байдара на 6-8 гребцов у алеутов в основном использовалась как транспорт, севернее у эскимосов и береговых чукчей байдара, наоборот, была главным судном при охоте на китов и моржей. На таких судах ходили на сотни миль в любую погоду, хорошо ориентировались даже в тумане - по полету птиц, течениям. При сильной волне по бортам крепили поплавки из нерпичьих шкур или желудка сивуча. Такие пузыри обеспечивали плавучесть, даже если лодка наполнялась водой. В непромокаемой одежде, с затянутым герметично люком алеут и эскимос могли, перевернувшись, поставить одним движением лодку на киль и продолжать путь. Течь умели заделать на плаву.

Чукотская

были

двухлопастные, случалось до часов кряду. скоростью 4-5

байдарка- длиной до 6

Деревянный решетчатый каркас набирали из легких прочных планок, вставляли костяные пластины - амортизаторы и для усиления ложного киля, форштевень раздвоенный по вертикали - с выступом- волнорезом внизу, корма косо срезана. Эскимосы у своих каяков делали и корму острой - теряли в скорости, но между льдин можно было давать задний ход, не разворачиваясь. Связывали каркас волокнами китового уса, обтягивали шкурой лахтака, реже - нерпичьей или для больших байдар - расщепленной моржовой. Сшивали сухожилиями, швы промазывали жиром. Обшивку меняли ежегодно, постоянно следили за ней, сушили, смазывали. Строили лодки особые, высоко ценимые мастера. Американский археолог В. С. Лафлин назвал байдарку «инженерным триумфом алеутов». Подобные каяки были у коряков, чукчей, индейцев-атапасков.

Рис. 31. Эскимосы: охота на кита.

Представьте себя на байдарке в открытом море - Беринговом, Чукотском, осенью или весной, среди плывущих льдин. Сильными гребками вы приближаетесь к киту - гренландскому - до 150 тонн или «малышу» серому - всего-то тонн 30. Трудно представить? Знаменитый Моби Дик - белый кит из романа Г. Мелвилла внушал ужас китобоям на куда более массивных судах. Владивосток и Одесса еще помнят гордых собой китобоев, убивавших китов из гарпунной пушки с высоты стальных бортов современного корабля. Герои ехали по городу колонной: в первой машине сам, во второй - шляпа, в третьей - трость. Убийство китов поднимало их в собственных глазах.

Северотихоокеанские китобои тоже радовались удаче и устраивали праздники. Их главным оружием был поворотный гарпун - еще один инженерный триумф безызвестных изобретателей. При попадании гарпун соскакивал с древка и поворачивался в теле кита, тюленя или рыбы. К гарпуну крепился ременной линь с привязанными поплавками. Кит нырял, но охотники успевали вогнать в него 5-6 гарпунов и поплавки не давали киту уйти глубоко, он всплывал. Искусство китобоев состояло в том, чтобы угадать место всплытия и увернуться от ударов хвоста. К раненому животному приближались вплотную и убивали тяжелым добойным копьем. На огромного гренландского кита охотились от 3-х до 8-ми байдар - 3060 охотников. Поплавками удерживали тушу на плаву во время буксировки к берегу. Разделать добычу надо было быстро, иначе от внутреннего тепла мясо «сгорало». На берегу убитого кита торжественно встречали, в разделке с каменными ножами принимали участие все жители поселка. Мясом набивали ямы - в мерзлоте оно хорошо сохранялось. В честь гренландского кита устраивали специальный праздник.

Древнейшее поселение китобоев раскопано на американском берегу Берингова пролива у мыса Крузенштерна, здесь эскимосы добывали китов уже в 1450-1250 гг. до н. э. Затем, в зависимости от изменений климата и ледовой обстановки, в районе Берингова пролива промысел китов то угасал, и его сменяла охота на моржей и тюленей, то снова расцветал - у рубежа эр, в XII -XV вв., затем в XIX веке. Из костей кита строили жилища, обкладывали костями могилы, хозяйственные ямы. На месте поселений образовались скопления китовых костей до 12 метров толщиной.

Охотились на китов и ластоногих люди охотской культуры, населявшие юг Сахалина, север острова Хоккайдо и всю Курильскую гряду. Древнейшие поворотные гарпуны появились более 9 тыс. лет назад в районе Сангарского пролива, на севере Японии и бытовали здесь на всем протяжении неолита, постепенно приближаясь по сложности к лучшим эскимосско-алеутским образцам. Предполагают, что вначале их использовали для промысла тунцов. Морская охота в сочетании с ловом лососей позволила населению северной части тихоокеанского побережья достичь высочайшего уровня адаптации. Эскимосы заселяли ледяные пустыни от Чукотки до Гренландии, строили землянки и снежные дома-иглу, отапливали их жирниками, выживали при любых колебаниях климата. Их великолепные резчики создали скульптуру, маски, орнаменты на бытовых предметах, украшающие ведущие музеи мира. Алеуты развили столь же высокую культуру на вечно туманных островах, где прокормиться можно было только продуктами моря.

И на столь своеобразной экономической основе эти народы, как и индейцы северозападного побережья Тихого океана, амурские и сахалинские нивхи вступили в стадию деления общества на знатных, привилегированных людей, рядовых общинников и рабов. Как и у ранних земледельцев-скотоводов, начался процесс распада первобытного общества, его преображения в общества сословные. У рыбаков и морских охотников сохранились стадии и формы этого процесса, давно пройденные в развитых земледельческих областях.

Контрольные вопросы Как изменилась жизнь земледельцев? Как люди создавали и преодолевали экологические кризисы? Что такое «вторая стратегия»? Расскажите о древних рыболовах. Расскажите о людях моря, приведите примеры экономики с морской адаптацией.