Общество и культура в Акраганте и Сиракузах В НАЧАЛЕ V В. ДО Н. Э.

Лучшим доказательством жизнеспособности сицилийской цивилизации в первой четверти V в. до н. э. является стремительный рост Акраганта и Сиракуз, двух столпов греческого альянса.

Когда на трон взошел Ферон, Акрагант уже представлял собой крупный город (рис. 84; ср.: КИДМ. Ш.З: 199—200, рис. 27; Том иллюстраций к САН Ш: ил. 366)58. В самом деле, внушительные размеры и нарочитая роскошь — самые заметные черты этого колониального центра нуворишей. Обнесенный стенами просторный акрополь занимал Рюпе-Атенеа, Скалу Афины, а также, вероятно, западный холм, где находится современный город Агридженто. Нижний город располагался южнее Рюпе-Атенеа, в зоне террасовых склонов, ограниченной длинным, скалистым, укрепленным откосом, вытянувшимся между двумя реками — Акра- гантом (Фьюме-Сан-Бьяджо) и Гипсантом (Фьюме-Драго, или Санта-Анна). Края этого откоса, на которых стояли знаменитые храмы, были связаны с акрополем стенами, окружавшими территорию приблизительно в 1800 га (4500 акров), — на тот момент это была самая крупная обнесенная оборонительными стенами зона в Сицилии и в Греции. Аэрофотосъемка выявила сетку застройки, предположительно восходящую к VI в. до н. э. и состоящую из нескольких идущих с востока на запад широких улиц, пересекаемых под прямым углом рядом параллельных улиц; в результате возникли удлиненные, прямоугольные сдвоенные кварталы. До конца VI в. до н. э. жители Акраганта довольствовались, очевидно, изначально построенными храмами, как, например, находившимися на акрополе храмами Зевса Атабирия и Афины (Линдии?), а также богини Хтонии (эти храмы были предварительно идентифицированы по остаткам, которые сегодня примыкают к трем церквам — Сан-Джерландо, Санта-Мария- деи-Гречи и Сан-Бьяджо), или маленькими святилищами в нижнем городе, близ так называемого Храма Диоскурам.

Относящийся примерно к тому же времени и расположенный поблизости Олимпейон является одним из самых удивительных святилищ греческой Сицилии и, быть может, самым необычным из всех дорических храмов. Это колоссальное строение, наиболее красноречивый памятник акрагантской гигантомании, было заложено в конце VI в. до н. э., но так никогда и не было закончено; сегодня оно представляет собой всего литтть огромную груду камней и повергнутых на землю колонн. На массивной платформе размером примерно 106 х 54 м стояла группа из тридцати восьми огромных дорических полуколонн, соединенных с непрерывной декоративной стеной, доходящей до половины их высоты (см.: Том иллюстраций: ил. 266). После 480 г. до н. э. в верхней плоскости между колоннами была добавлена группа гигантских теламонов высотой более 7 м, которые поддерживали архитрав и, вероятно, изображали рабов-пуний- цев в каменоломнях. (Теламоны, или атланты, — колонны в виде мужских фигур; архитрав — главная балка перекрытия пролета. — А.3.) От портиков сохранились фрагменты скульптурных сцен гигантомахии и взятия Трои.

Два других знаменитых храма на обрыве акрагантского холма (их условно называют храмами Гере Лацинии и Конкордии) были построены в конце столетия, как и многие другие общественные и роскошные здания. Прославленный святилищами Акрагант был не менее знаменит своими огромными винными погребами и виноградниками, покрывавшими его обширную территорию.

Рис. 84. План Акраганта. (Публ. по: ЕЛА. I: рис. 212.) В целом об Акра- ганте см.: КИДМ. Ш.З: 200, рис. 27.)

местности вокруг города была засажена оливковыми рощами, приносившими обильный урожаи, на который Карфаген менял богатства Африки. Начиная приблизительно с 530 г. до н. э. Акрагант мог расплачиваться за эти богатства своими превосходными дидрахмами с изображением орла и краба. Знамениты были и породистые акрагантские скакуны. Сотни богатых граждан содержали собственные конюшни и на пан эллинских играх выставляли лучшие колесничные команды. Немалую часть населения составляли рабы, в том числе многочисленные пунийские пленники. В 5-м столетии выражение «акрагантская роскошь» было нарицательным точно так же, как «сибаритская роскошь» — веком раньше. В значительной своей части эта роскошь проявлялась в показном покровительстве искусствам, о каком свидетельствует пример Ферона. Самым знаменитым получателем этих премий определенно был Пиндар. Именно в Дельфах в 490 г. до н. э. он завел знакомство с Ксенократом, братом Ферона, с его сыном Фрасибулом, а также с акрагантским флейтистом Ми- дасом, чьи победы он прославил в VI и ХП «Пифийских одах». Поэт воспользовался случаем также для сбора информации об Эмменидах, которых называет счастливым, благочестивым и конечно же дальновидным родом, мудрыми в застольных беседах людьми, которые пользуются своими богатствами с умом и не ведут себя с другими несправедливо и дерзко. Тогда же он узнал о том, что Акрагант был домом Персефоны и что город расположен на холме над берегом реки. И всё же Пиндар, судя по всему, не был в Акраганте до 476 г. до н. э., когда он сочинил П и Ш «Олимпийские оды» в честь побед Ферона. К тому времени поэт уже в полной мере мог оценить необыкновенную щедрость принимавшего его хозяина, «оплота Акраганта», «поборника города», «самого великодушного мужа Ак- раганта за тысячу лет» и «отпрыска знатных отцов».

Превращение Сиракуз в сильное и процветающее государство было не столь эффектным, как в Акраганте, и здесь этот процесс неизменно сдерживался определенным чувством меры[1732]. Политически ослабленный и в военном отношении несостоятельный из-за гражданской смуты, этот город во времена Гелона не только вернул все свои утраченные владения, но приобрел еще и новые земли и даже внезапно оказался наследником всей державы и всех альянсов Гелона. Окруженная стенами территория Сиракуз, включающая остров Ортигию и «пригород» Ахрадину на материке напротив, охватывала не более 120 га (300 акров) (ср.: КИДМ. Ш.З: 128—129, рис. 18). Ортигия была соединена с Ахрадиной дамбой (xcofxa), о которой в конце VI в. до н. э. упоминает Ибик Регийский. В это время за городскими стенами, рядом с поясом окружавших Ахардину некрополей, особенно поблизости к таким общественным строениям, как храм Аполлона Теменита и монумент Лигд амида, уже возникали отдельные предместья. Поскольку при Дейноменидах Ортигия превратилась в неприкосновенный участок, зарезервированный за тираном и его наемниками, проживавшими в большом укрепленном комплексе из дворцов, казарм и портовых сооружений, основная часть новоприбывших, переселенных Гелоном в Сиракузы, должна была строить жилища за пределами городских стен. Действительно, при Дейноменидах Ахрадина расширилась на северо-запад, в сторону утесов Эпипол; при этом, видимо, несколько сикельских деревушек вошло в состав новых предместий, известных позднее как Тиха, Неаполь и Темениты.

Хотя установлено, что в этот период в Латомие и Мелилли разрабатывалось большое количество каменоломен, единственным храмом, построенным при Гелоне, был храм Деметры и Коры в Теменигах. Четыре других известных святилища архаических Сиракуз возникли до прихода Гело- на к власти, хотя при нем они были частично перестроены и приукрашены. Один из них — так называемый Аполлоний (иной вариант — Арте- мисий), предположительно самый древний дорический храм на Сицилии, имел шесть фронтальных и семнадцать боковых монолитных колонн; две из них, пара триглифов и остатки целлы — это всё, что осталось от него на Ларго XXV Июля. (Триглиф — прямоугольная плита с тремя вертикальными желобками; в сочетании с метопами триглифы образуют фриз дорического храма. — А.3.) Другой постройкой, возведенной до Дейноме- нидов, был ионический храм; будучи настоящей диковиной на греческом западе, он так и остался незавершенным при Гелоне. Третьим, и самым важным, храмом на Ортигии был Афиней, сегодня являющийся частью кафедрального собора Сиракуз (см.: Том иллюстраций: ил. 265). Первоначальное святилище было перестроено в VI в. до н. э., затем разрушено и возведено заново. Храм имел шесть фронтальных и четырнадцать боковых колонн, многие из которых стоят до сих пор. Его общий внутренний план с пронаосом, целлой и опистодомом еще и сейчас легко заметить в церкви. Последний храм до времени Дейноменидов — это расположенный вне городских стен Олимпейон в Полихне, где Гиппократ разбил свой лагерь. К тому времени здесь уже находилась золотая статуя Зевса и золотые приношения. Этот храм обнаруживает определенное сходство с Афи- неем, хотя отличается от него удлиненной формой, имея шесть фронтальных и семнадцать боковых монолитных колонн.

При Гелоне Сиракузы превратились в густонаселенный и разношерстный город, в котором гаморы, поправившие свое положение, проживали вперемежку с замиренным демосом, отпущенными на волю киллириями, новыми гражданами, переселенными из дорийских и халкидских городов, натурализованными наемниками самого разного происхождения, а также, возможно, с дорийскими поселенцами из Пелопоннеса. Повторив судьбу своей метрополии [Коринфа], Сиракузы стали прототипом любой западной колонии, «населенной всяким сбродом, легко допускающей перемены и принятие новых граждан», — как выразился Алкивиад в речи, приписанной ему Фукидидом (VI. 17.2—3). Это было такое место, где никто не чувствовал себя дома и каждый в любой момент был готов собрать пожитки и переселиться в другую землю. Гелон определенно являлся человеком, способным удерживать в спокойствии толпы таких людей без роду без племени; при этом он обладал настолько непререкаемым авторитетом, что даже не считал нужным маскировать свое личное правление с помощью конституционных уловок. И тем не менее Сиракузы так и не стали морской державой. Дело в том, что при всем своем флоте, гаванях и верфях они, по сути, оставались аграрным городом. Гелон благоволил к гаморам [«землевладельцам»] и пахейям [«разжиревшим»], а демос рассматривал как «самую неблагодарную часть местного населения». Конечно, ремесло и торговля развивались. Начало монетной чеканки около 520 г. до н. э. знаменует важную перемену в сфере экономической деятельности. Сначала Сиракузы выпускали серебряные тетрадрахмы; на всех монетах ранних выпусков изображались: на аверсе — квадрига или наездник и на реверсе — голова Аретузы. При Гелоне активность монетного двора значительно возросла, появились изделия, обладавшие настоящей художественной ценностью. Сиракузская продукция достигала южной Италии, а зерно могло экспортироваться даже в Рим. Среди ввозимых товаров была первоклассная аттическая керамика, которая предположительно повлияла даже на уровень художественного мастерства сиракузских граверов.

Для богатой колонии всегда было проще заимствовать культурные достижения из собственной метрополии, нежели пытаться создать нечто самобытное. Главкий из Эганы и Бион из Милета получили заказ от Гело- на на изготовление посвятительных даров в Олимпию и Дельфы. В один ряд с ними можно поставить и хиосского рапсода Кинефа, который стал декламировать в Сиракузах (как утверждается, около 504 г. до н. э.) поэмы Гомера. Гелон литературой не увлекался, так что при дворе тирана никогда не было постоянного поэта для прославления его побед; и всё же воспитателем сына тирана стал, как сообщают, комедийный поэт Формий. Со временем, впрочем, колонии внесли собственный вклад в развитие некоторых областей культуры. Эпихарм — вопреки некоторым сомнениям, высказываемым современными исследователями, — был сицилийцем по рождению, возможно, одним из мегарских пахейев, при Гелоне поселенных в Сиракузах. Для нас он является первым представителем типично сицилийских фарса и бурлеска. Всю информацию о нем мы получаем из заглавий и фрагментов комедийных пьес, в основном мифологических пародий с Гераклом и Одиссеем в качестве излюбленных героев, но и с обилием сценок из народной бытовой жизни. Эпихарм писал на сицилийском дорийском диалекте, а его стихотворные размеры варьировались, но мы не можем сказать с определенностью ни о том, вводился ли хор в его постановки, ни о том, какое количество актеров одновременно присутствовало на сцене. Буколическая поэзия стала еще одной особенностью Сицилии, родины Дафнис; сам Эпихарм, видимо, инсценировал пасторальные темы; в его фрагментах упоминается в качестве основателя буколического жанра некий сицилийский пастух по имени Диом. В начале V в. до н. э. буколическая поэзия распространилась из Сиракуз по всей Сицилии вместе с культом Артемиды.

В глазах позднейших поколений Гелонов «железный век» трансформировался в «век золотой». Несмотря на всю его тиранию, депортации, порабощения и войны, этого тирана вспоминали главным образом как благодетеля, спасителя, освободителя и предвестника мира и благоденствия. В 478 г. до н. э. он был почтен торжественными публичными похоронами. Все жители следовали за его телом к царской усыпальнице за пределами города и совершили в его честь обряды, соответствовавшие культу героев. Все его грехи были искуплены наперед в сражении у Гимеры.

39              В 676: 143—161. (В классической архитектуре сим а — это карниз вдоль края крыши, выполняющий роль желоба для стока дождевой воды; через равные промежутки на боковых сторонах сима прерывалась отверстиями, украшавшимися с сер. VI в. до н. э. терракотовыми мордами животных или горгон с открытыми пастями, через которые вода стека

34              Имеется ввиду следующее значение слова «койнон» (xoivov) — ‘собрание’, наделенное официальной властью, уполномоченное вырабатывать и принимать решения от имени не-

155—168. (В современной западной щуке prehistory (lt;доистория), или prehistoric archaeology [доисторическая археология), рассматривается как раздел социальной (культурной) антропологии, изучающий древнейшую — дописьменную — стадию развития человечества; кроме того, в рамках доистории иногда выделяют праисторию, изучающую эпоху, когда письменности не существовало в принципе, и протоисторию, изучающую те общества, которые после появления письменности в главных очагах цивилизации продолжали оставаться бесписьменными; в отечественной науке принято говорить не о «доистории», а об «истории первобытного общества». —А.З.)

36              Norden E. Alt-Germanien (Leipzig, 1934): 229—251. (Силий Италик (26—101 гг. н. э.) — римский политический деятель, после отхода от дел написавший огромную эпическую поэму, посвященную Второй пунической войне; Плиний говорил об этом произведе

* В дальнейшем при цитировании надписей будут использоваться следующие сокращения:

Marinetti = Marinetti A. Le iscrizioni sudpicene (D 430);

Po. = Poccetti P. Nuovi documenti italici (D 448);

TLE = Pallottino M. Testimonia linguae etruscae (D 436);

Ve. = Vetter E. Handbuch der italischen Dialekte (D 492).

6              Определение «пунийский» («пунический») в этой главе употребляется в основном в социально-политических контекстах (связанных с Карфагеном и западным Средиземно

18              О торговых отношениях между Сицилией и Этрурией см.: Gras М. La Sicile et 1’ItaJie centrale au VIIе siecle et dans la premiere partie du VIе siecle avant J.-C. // KOKALOS. 26—27 (1980—1981): 99 слл., а также: Colonna G. La Sicilia e il Tirreno nel V e IV secolo Ц Ibid.: 157 слл. Об этой теме в более широком плане см., напр.: А 11: гл. VIII. О фрагментах «клейменой меди», aes signatum, найденных в Биталеми (Тела), см.: Ampolo С. Servius rex primus signavit aes ЦPP. 29 (1974): 382 слл. (Aes signatum — медные (бронзовые) слитки определенного вида, на которых представители власти ставили клейма с изображением быков, овец, баранов ит. п.; до введения монетной чеканки [aes grave) такие куски меди в Риме и у италиков выполняли роль средств обращения; при этом клейма не несли информацию стоимос

26 См.: С 458; С 462; а также: IG. XIV.268 - Ditt. Syll? 1122 = С 31: 277, № 39; Calder Ш. W.M. The Inscription from Temple G at Selinus (Duke University, 1963).