1. Предварительные замечания
Слово «виллановский» было введено в оборот в 1853 г. графом Гоззадшги в его первых отчетах[1399] о раскопках некрополя в коммуне Сан-Лаззаро-ди- Савена, в б км к юго-востоку от Болоньи (Вилланова — обширное личное
поместье Гоззадини — располагалось в соседней коммуне).
Как видно из названий его отчетов, Гоззадини усматривал культурную и этническую преемственность между его «виллановскими» находками и материалами из других мест той же области, которые перед тем были отнесены к историческим этрускам. Аналогии с Виллановой — как, впрочем, и важные от нее отличия (например, на юге более заметно восточное влияние) — были установлены болонским исследователем Гирардини в материалах, найденных к югу от горной цепи Апеннин, во время муниципальных земляных работ в Таркуинии;19 занимаясь их изучением начиная с 1881 г., этот ученый обратил внимание на хронологический разрыв между Таркуинией и Аллумьере, а также на определенную типологическую близость между Таркуинией и Аацием. В результате по поводу северного и южного районов возникла этнологическая и хронологическая дискуссия о том, в каком отношении они находились друг к другу, а более всего — о мнимой проблеме происхождения этрусков; эти интеллектуальные баталии, суммарный итог которых хорошо освещен в другом месте20, связаны в первую очередь с именами [датчанина Ингвальда] Унсета, [немца Вольфганга] Хельбига и [итальянца Эдуардо] Брицио — в том, что касается этнических вопросов, а также с именами [шведа Оскара] Монтелиуса и [немца Георга] Каро — в связи с «высокой» и «низкой» хронологиями соответственно. Здесь достаточно сказать, что излишне полемичный характер рассматриваемой дисциплины в период ее формирования оставил болезненную метку в виде ошибочной, но до сих пор слишком часто встречающейся гипотезы о смене виллановцев этрусками[1400] — в худшем случае «с помощью» идеи нашествия («виллановцы были вытеснены этрусками»), в лучшем — «с помощью» идеи хронологической преемственности («виллановцы были предшественниками этрусков»). По поводу этих двух этнонимов необходимо заявить в самом начале, что термин «этрусский» использовался античными историками при описании негреческих и неримских обитателей Этрурии; в полной противоположности с этим существительное «виллановцы» является ничем не оправдываемым переносом современного наименования археологической культуры на древний народ. В сущности, «виллановцы» — это всего-навсего правопреемники «аборигенов» и «пеласгов» ХУШ в.;[1401] в наш век историкам и всем, кто интересуется археологическими свидетельствами, следовало бы задуматься над одним авторитетным напоминанием о том, что «археологическая культура не является ни расовой группой, ни историческим племенем, ни языковой единицей — это всего лишь археологическая культура, и ничего более»[1402].Приходится признать, что виллановские штудии с самого начала не смогли привлечь к себе того внимания, какого они заслуживали со стороны специалистов в смежных дисциплинах. И причина, к сожалению, лежит на поверхности. Почти все исходные данные происходят из более чем вековых раскопок погребений: как очень точно заметил один историк по поводу Рима железного века, самоочевидно, что «ни один некрополь, даже самый богатый, никогда не заменит живого народного предания»24. Кроме того, точность извлекаемой таким образом односторонней информации всецело зависит от тщательности замеров, регистрации и фиксации отношений между могилами на каждом некрополе и между объектами в отдельных погребениях, — а всё это, в свою очередь, зависит от тщательности самих раскопочных работ. Хотя в Италии качество такого первичного обследования и фиксации варьируется не многим более, чем в остальной Европе, оно не везде находится на одинаково высоком уровне. Наконец, спешные публикации всего более или менее примечательного материала или дискуссий по поводу его толкования, посвященные отдельным замечательным гробницам, единичным нетипичным артефактам или особым категориям артефактов, всегда были, в сущности, более заманчивыми (и, в сущности, более выполнимыми) занятиями, нежели рутинное составление полностью иллюстрированных каталогов массового и по внешнему виду монотонного материала.
Классические раскопки XIX — начала XX в. в районе Болоньи не были объектом такой скрупулезной обработки вплоть до 1975 г.25, когда наиболее полная публикация этого материала началась с более чем 800 захоронений некрополя Сан-Витале, раскопанных Гирардини еще в 1914—1915 гг.; в конечном итоге появился общедоступный контекст — хотя и ухудшенный к нашему времени из- за утраченных ассоциаций — для ограниченной выборки материала, которая только и была доступна прежде26, а также противоядие грубым фактическим ошибкам, связанным с поспешными выводами и неполным знанием материала27. Первое переиздание старого материала по южной Этрурии — более 500 могил в Таркуинии — появилось в 1968 г.;[1403] за этим в 1972 г. последовала публикация описаний находок из одного некрополя в Цере[1404], а между 1961 и 1972 гг. эти издания были дополнены результатами раскопок и скрупулезной каталогизацией некрополя Куатро-Фонтанили в Вейях[1405]. Публикация более скромной, но тем не менее важной группы захоронений из Поджо-Буко (Статония), на западном берегу реки Фьора, появилась в 1972 г.;[1406] в момент написания данной главы осуществляется полная публикация виллановского материала из Бизенцио[1407], а такой же проект по Вульчи, похоже, оставлен без движения. Получается, что в сугубо практическом плане наши знания об этом археологическом памятнике на его виллановской стадии по-прежнему зависят от работы С. Гзелля, вышедшей еще в 1891 г.;33 виллановские памятники Ветулонии и Популо- нии можно упомянуть как еще более прискорбный пример посредственных раскопок и не соответствующих никаким требованиям публикаций.Ясно, что обработка всё возрастающего объема доступного погребального материала и есть настоящая задача археологов. К сожалению, инсгру- ментарий их профессии — выделение типов артефактов, таблицы типовых ассоциаций находок из могил, серийность могил в горизонтальной стратификации и, наконец, нумерация периодов — не убеждают непрофессионалов и не способствуют их взаимопониманию; при этом иногда складывается впечатление, что в среде профессионалов результаты, полученные при исследовании одного археологического памятника, автоматически отвергаются теми, кто работает на других объектах[1408].
И всё же общая хронологическая канва теперь вырисовывается более ясно, и именно благодаря этому виллановская культура италийского железного века получает историческую перспективу, которая медленно, но верно вытесняет хаотичные спекуляции, появлявшиеся за последнюю более чем сотню лет.Географическое распределение культуры Вилланова охватывает южную Этрурию и Тоскану к югу от горной цепи Апеннин, центральную Эмилию и восточную Романью к северу, Фермо в области Марке, а также, частично, Кампанию[1409] (где южный вариант виллановской культуры был разделен на топографически обособленные группы: северную, или Капуя, южную, или Понтеканьяно, и Валло-ди-Диано, или Сала-Конси- лина). (Следует обратить внимание читателя, что здесь и далее правильнее было бы говорить не о «северном» и «южном» склонах Апеннин, а о «северо-восточном» и «юго-западном» соответственно; кроме того, речь, конечно, идет не об Апеннинской горной цепи на всем ее протяжении, а только о так называемых Тоскано-Эмилианских, или, иначе, Этрусских Апеннинах, — северной части Апеннин, ограниченной перевалами Ла-Чиза и Бокка-Трабария, имеющей длину ок. 215 км. — А.3.) Внешние и зримые признаки виллановского феномена сильно различаются между этими ареалами, а внутри каждого ареала они варьируются буквально от одного памятника к другому. Такое несходство явно указывает на кантональный характер виллановской стадии, что более всего напоминает саму историческую этрусскую цивилизацию. Для всего периода, обозреваемого в этом разделе, имеются археологические свидетельства о калейдоскопической смене контактов, влияний и взаимоотношений как между всеми вил- лановскими ареалами, так и внутри них36, а также между некоторыми из них и невиллановским миром. Учитывая ограниченный характер источников, имеющихся в нашем распоряжении, маловероятно, что когда-нибудь появится удовлетворительное связное изложение истории этого периода; но при всем том необходимо заметить, что в данном случае в деле объективной оценки полученных материалов важнейшую роль играет также типология. Точное определение типов может быстро и надежно привести нас к обнаружению близких параллелей для отдельных артефактов, а это, в свою очередь, позволит подойти ко взвешенным выводам относительно того исторического (а также социального и экономического) смысла, который заключен в таких, например, фактах, что после своей смерти погребенные на некрополе Таркуинии люди обладали бронзовыми кампан- сними мечами[1410] или болонскими булавками[1411]. Процесс накопления и, главное, использования такой информации до сих пор находится в своей крайне неразвитой стадии.
Еще по теме 1. Предварительные замечания:
- § 1. Предварительные замечания
- § 1. Предварительные замечания
- § I . Предварительные замечания
- § 1. Предварительные замечания
- § I. Предварительные замечания
- § 1, Предварительные замечания
- Г Л А В А I ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
- ГЛАВА / ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
- § 1. Предварительные замечания
- Предварительные замечания