Специфика доступной нам информации

По означенной теме мы почти целиком зависим от Геродота. Некоторые исследователи впадают в отчаяние от его рассказа о скифском походе Дария. Другие, однако, полагают, что отдельные части этого повествования не лишены смысла.

зом о введении Клисфеном десяти аттических фил. В число подобных «прецедентов» входили: мотив реванша как повод для начала войны (IV. 1; VH.5.2—3), явное желание [персидского царя] покорить всю Европу (IV.118.1; УП.8.а2, 54.2), игнорирование мудрого совета Артабана (TV.83; VH.10), сбор подати со всех народностей империи и воинский призыв в недавно завоеванных областях (IV.83.1; 96.2; VH.185), наведение моста через воды, разделяющие два континента (Ш. 134.4; IV. 118.1; VH.33.1), лояльность большинства — хотя и не всех — ионийских греков во время этого похода (TV. 137; VTH.85.1), поражение и бегство персидского царя (TV. 135; VTH. 115), а также тот факт, что это бегство могло быть осуществлено только потому, что греки в конечном итоге не приняли совет Мильтиада о разрушении моста, который открывал дорогу в Азию (TV. 137.1; VIE. 108.2; ср.: VTH.97.1).

Некоторые из этих «прецедентов» [в качестве предвестников или поводов греко-персидских войн] представляются довольно сомнительными. Мотив реванша за скифские нападения на мидян в Азии за столетие или около того до описываемых событий вряд ли принимался во внимание персидским царем при нападении на европейских скифов.

Геродотом, собиравшим интересовавшие его данные примерно в 460— 455 гг. до н. э., то есть через полвека после скифского похода Дария, были использованы три типа информаторов. Во-первых, ионийцы и греки из городов на Геллеспонте, Пропонтиде, Боспоре и Черном море могли передать ему рассказы своих отцов, служивших Дарию, а с некоторыми участниками тех событий историк мог успеть побеседовать лично. В этих же городах Геродот должен был узнать немало и о скифах, поскольку здешние греки, плавая с товарами по рекам, заходили в глубь Скифии; эти торговцы, однако, почти ничего не знали о внутренних районах Фракии. При этом ионийцы любили преувеличивать собственную значимость. Во-вторых, когда во время путешествия Геродот поднялся далеко по судоходной реке Борисфен (Днепр), он опрашивал и самих скифов. В частности, им была получена информация от Тимна, человека, близкого скифскому двору и знавшего раннюю историю скифских царских родов (TV.81.2—4; IV.76.6). При этом скифы, естественно, подчеркивали свои успехи и приуменьшали неудачи. В-третьих, Геродот имел доступ к персидской информации: иногда он получал ее при посредничестве азиатских греков от дружественно расположенных персов, вроде Ариарамна (VIII.90.4); иногда ее сообщали сами персы, с которыми историк встречался лично; а иногда он извлекал данные из официальных персидских документов. Сплести эти три нити информации в полномасштабное повествование было непросто, и порой мы замечаем следы каждой из этих нитей.

Немногое способен сообщить Геродот о географии и этнографии Фракии (V.3.8), стране вообще враждебной грекам да к тому же находившейся за пределами личного опыта «отца истории». В сравнении с этим регионом его данные по Скифии на удивление полны, поскольку он имел возможность познакомиться с трудом Гекатея по географии и получал информацию от греческих торговцев и от самих скифов, а также лично путешествовал по этому региону.