VII. Понт, Каппадокия, Коммагена, Армения
Персидское проникновение в понтийскую зону и в Каппадокию отражено на уровне массового искусства в двухцветных росписях на керамике, в которых всегда присутствуют также и признаки греческого влияния.
Смесь элементов греческого и персидского искусства украшает фасады гробниц, вырезанных в скалах Пафлагонии в конце V и IV в. до н. э.[701]. В понтийском регионе развивалось любопытное смешение племенной традиции и культурного гибрида из различных составляющих (хеттско- го, фригийского, восточногреческого, персидского). Присутствие богатых местных властителей засвидетельствовано на побережье случайными находками ахеменидских серебряных изделий, происходящих, возможно, из ограбленных могил близ Унье и других мест[702].В Каппадокии, где резиденция сатрапа, возможно, находилась в Ма- заке (позднейшая Цезарея), крупные персидские землевладельцы могли оказывать определенное влияние на региональную культуру. Алтарь из Бюньяна, находящийся приблизительно в 35 км к северо-востоку от этого места, с фигурой перса, выполняющего обряд культа огня, с рельефами на всех четырех сторонах (см.: Том иллюстраций: ил. 43), свидетельствует о персидских религиозных ритуалах, практиковавшихся в конце V в. до н. э.[703]. Использование красного фона для этих рельефов — типичная черта греко-персидской скульптуры.
Продвинувшись далее на восток, в Армению, а также в районы, когда- то составлявшие территорию Урарту, мы оказываемся в стране, имевшей более тесные связи с Ираном и Ахеменидами. Дарий и Ксеркс воздвигли цитадель у озера Ван, где последний приказал сделать надпись на трех языках (XV [Ванская надпись Ксеркса]). Следы строений ахеменидского периода были обнаружены в Армении, в Эребуни, на холме Арин-Берд (Эребунй — древняя урартская крепость, руины которой расположены на окраине современного Еревана, на холме Арин-Берд. — А.3.), но апада- на в западном Урарту, в Алтын-тепе, близ Эрзинджана, относится, судя по всему, к позднему урартскому периоду[704].
Персидские серебряные изделия, как утверждается, были найдены в Эрзиджане54. Отдельные об
разцы керамики из Патноса, к северу от озера Ван, могут относиться к ахеменидскому времени; кроме того, персы, несомненно, заняли некоторые древние урартские крепости.
Также весьма вероятно, что Евфратский регион и Коммагена в восточной Анатолии с готовностью подчинились персидской власти. Благодаря недавним раскопкам, проводившимся вдоль турецкого Евфрата, на холме Айдар, на восточном берегу, примерно в 8 км вверх по течению от Самосаты, были открыты ахеменидские строительные слои V в. до н. э. Сложенная из кирпича-сырца камерная гробница содержала захоронение в бронзовой трубе; среди погребальных даров было бронзовое ажурное изделие с фигурой мужчины в персидской одежде55. В VI—V вв. холм Лидар был обнесен защитными укреплениями. В Тилле, в месте, где современная река пересекает дорогу Адийаман—Дийарбакир, вся поверхность небольшого холма была занята хорошо спланированным — вероятно, ахеменидским — комплексом[705]. Ахеменидский период представлен также строительными слоями в крупной цитадели в городе Самсат (Самоса- та), под дворцом коммагенской династии[706].
На юге, на некрополе П, у Деве-Хююк, расположенном к западу от Кархемиша, были захоронены воины персидского гарнизона вместе с характерным для них оружием (см.: Том с иллюстраций: ил. 68, 74); самые ранние могилы относятся приблизительно к 480 г. до н. э.58.
О персидском правлении на территориях вдоль Евфрата свидетельствует система защиты речных переправ и водного пути. Царская дорога в нескольких местах пересекала Евфрат между Самосатой и регионом Ма- латьи. Геродот в общих чертах рассказывает об отрезке дороги, идущей через Каппадокию к границе с (большой) Киликией, а также о том, что на этой границе нужно было преодолеть два горных прохода и миновать два сторожевых укрепления; на пути через Киликию путешественнику, чтобы добраться до судоходной переправы через Евфрат и, следовательно, до границы с Арменией, предстояло миновать три стоянки на расстоянии пятнадцати с половиной парасангов (Геродот.
V.52). Переправа у Самосаты—Куммуха издревле обладала важным значением, что, помимо прочего, объясняет успешное развитие города как в доисторические, так и в исторические времена. Вдоль Евфрата, от Кархемиша до Малатьи, функционировали и некоторые другие переправы.Для этой области, как и для районов центральной и западной Анатолии, административное и культурное воздействие персидского господства на его раннем этапе остается пока не вполне изученным. В результате систематических раскопок таких мест, как Сарды и Даскилий, непременно должны появиться новые свидетельства для эпохи Дария и Ксеркса, которая характеризуется впечатляющими техническими и военными проектами. В гораздо меньшей степени персидское влияние обнаруживается в других важных местах (Гордий, Ксанф, Птерия). Эти города сохраняли собственные традиции, даже если здесь были расположены персидские гарнизоны. Распространение в это время греко-персидской художественной манеры и иконографии лучше всего известно благодаря погребальным памятникам, которые свидетельствуют о настойчивом проникновении персидских ритуалов в сферу традиционной анатолийской похоронной практики. Этот процесс продолжился в различных формах и позднее, достигнув кульминации в гигантском курганном комплексе Антиоха I в Коммагене.