V век до н. э. в истории Греции ассоциируется с именами Перикла и Фидия, великолепием Парфенона и расцветом древнегреческой культуры. Эта сторона жизни классической Греции достаточно хорошо изучена советскими учеными — искусствоведами и историками культуры. Вместе с тем этот период древнегреческой истории был насыщен важнейшими политическими событиями, характеризовался глубокими социальными сдвигами и отличался противостоянием не только отдельных полисов и их союзов, но и целых военно-политических блоков, на которые разделилась Греция вскоре после изгнания персов из Эллады. Эта сторона жизни греческого мира V в. до н. э. еще не получила должного освещения в отечественном антиковедении. До недавнего времени приоритетным в советской исторической науке оставалось социально-экономическое направление, в то же время изучение проблем политической истории составляет один из важнейших аспектов исследования человеческой истории вообще. На это неоднократно указывал Ф. Энгельс в «письмах об историческом материализме», предостерегая от слишком прямолинейного толкования роли экономических отношений и недооценки политического и других факторов в историческом процессе1. В классической древней истории одним из наиболее благоприятных для такого рода исследования является период, полу- г чивший условное название IlevTrixovTaeTta, т. е. Пятидесятилетие (478—431 гг.). Этот период между двумя известными войнами в древности — Греко-персидской и Пелопоннесской — насыщен, как уже отмечали древние (Thuc. 1.89—118; 128—138; Diod. XI. 37—XII. 40), важнейшими политическими событиями и являлся эпохой наивысшего расцвета внутриполисных и межполисных отношений. По этой причине Пятидесятилетие представляет собой важную историческую веху, которая нуждается в определении ее основных направлений развития и особенностей исторической обстановки. Рассмотрение политических событий Пентеконтаэтии позволяет разрешить ряд ключевых проблем, имеющих кардинальное значение для выяснения характера внутриполисных и межполисных отношений в Греции в V в. до н. э. Прежде всего, это проблема соотношения внутренней и внешней политики ведущих греческих полисов. Ее решение поможет внести некоторую яс- ность в развернувшуюся в советской исторической науке дискуссию о роли этих форм политики в межгосударственных отношениях на разных этапах истории человеческого общества2 3. Следующая проблема заключается в выяснении роли войны как фактора исторического развития. Известное положение о том, что «война есть просто продолжение политики другими (именно насильственными) «средствами»*, нередко получает одностороннюю трактовку, согласно которой войну считают лишь результатом внутренней политики государства. Между тем ее обратное воздействие на социальную структуру, внутриполитические отношения государств и межгосударственные связи часто остается в тени. Материал Пентеконтаэтии позволяет исследовать проблему античного империализма, и в частности причины и этапы становления афинской империи и ее связь с афинской демократией. Большое значение имеет проблема олигархии и демократии не только как форма политической власти в отдельных греческих государствах, на что чаще всего обращается внимание в литературе. В пору противостояния Пелопоннесского и Афинского морского союзов олигархия и демократия превратились в противоположные общественно-политические течения в Греции в середине V в. до н. э., оказывавшие значительное влияние на межполисные отношения. Сравнивая эпоху Пятидесятилетия с предшествующим периодом, необходимо обратить внимание на важные изменения содержания и формы межполисных отношений. На смену поли- центристской структуре, отличавшейся наличием большого числа независимых греческих полисов, осуществлявших свою самостоятельную внутреннюю и внешнюю политику, возникла структура биполярная, характеризовавшаяся противостоянием двух политических блоков, возглавляемых двумя наиболее могущественными полисами Эллады — Спартой и Афинами. Победа эллинов над персами в условиях неравномерности экономического и политического развития государств, с одной стороны, способствовала активизации межполисных связей, с другой — создавала благоприятные условия для обострения внутриполисных и межполисных противоречий. Наиболее ярко это обнаруживается при рассмотрении сущности афино-спартанского дуализма и причин конфронтации между ними. Рассмотрение этой темы прежде всего открывает перспективу выявления наиболее общих закономерностей, представляющих несомненный интерес не только для изучения особенностей и характера межполисных отношений в Греции в V в. до н. э., но и различных вопросов международных отношений в последующие периоды. Изучение всех этих вопросов обеспечено многообразием источниковедческой базы. Можно выделить три группы источников. К первой группе необходимо отнести историков — современников описываемых ими событий, т. е. Геродота, Фукидида, а также их предшественников, сочинения которых не сохранились до нашего времени, но были ими использованы. Ко второй группе следует отнести современные рассматриваемым событиям документы, официальные (декреты народного собрания, тексты договоров) и неофициальные (другие надписи и посвящения) г а также литературные произведения, отражающие события эпохи и важные для понимания их социально-политической подоплеки сведения. К третьей группе относятся сочинения поздних авторов. История Геродота заканчивается описанием битвы при Сеете в 479 г. Однако в последних трех книгах историк сообщает целый ряд ценных сведений о современных ему событиях 478— 430 гг. Наиболее важным источником является труд Фукидида, посвятившего, как уже отмечалось, краткий очерк истории Пятидесятилетия. Фукидид написал историю Пелопоннесской войны 431—404 гг. Рассматривая ее как результат доведенных до крайности противоречий между Афинской державой и Пелопоннесским союзом (Thuc. 1. 18.2.3 — 19; 23.5 sqq.), историк считал необходимым показать, какие обстоятельства после победы над персами способствовали усилению афинского могущества и каким образом организовалась Афинская держава (1.89.1; 97.2). В последнее время в западноевропейской историографии возникло негативное отношение к сообщаемой Фукидидом информации о греческой истории первой половины V в. до н. э.4. Под-' черкивание в духе гиперкритицизма недостоверности или ненадежности традиции закрывает путь к конструктивным, исполненным конкретно-исторического смысла исследованиям, поскольку Фукидид — единственный историк, современник интересующего нас периода, давший достаточно цельную картину исторических событий Пентеконтаэтии. Как справедливо отметил еще в свое время М. С. Куторга, «первой обязанностью историка является не отвергать известия античных писателей, но объяснять и истолковывать их, прибегать же к предложениям ему позволено только при совершенном отсутствии прямых данных»5. О ценности и достоверности сообщаемой Фукидидом информации можно судить на основе его собственных выоказыва- ний, не доверять которым нет каких-либо серьезных оснований. Он подчеркивает, что «не считал согласным со своей задачей записывать то, что узнавал от первого встречного, или то, что мог предположить, но записывал события, очевидцем которых был сам, и то, что слышал от других после точных, насколько возможно, исследований относительно каждого факта в отдельности взятого» (1.22.12). Те, кто сомневается в ценности очерка Фукидида о Пелопоннесской войне и Пентеконтаэтии, отмечают, что он изложил события кратко и неполно, без точной их датировки. Однако Фукидид в своем очерке, как, впрочем, и в описании самой Пелопоннесской войны, стремился дать точную хронологическую последовательность событий, а не их абсолютную датировку. Кроме того, для осуществления целей, поставленных Фукидидом, не было необходимости излагать все события, ему достаточно было указать лишь на те из них, которые, по его мнению, были наиболее важными (ср. 1.98.4)6. Ценным источником информации являются также речи послов, политических деятелей в «Истории» Фукидида. Хотя эти речи составлены им самим и их нельзя воспринимать буквально как переложение того, о чем говорили ораторы, тем не менее они важны для понимания внутренней и внешней политики Спарты, Афин и отчасти други'х греческих полисов в V в. до н.э. и для характеристики отдельных политических деятелей. Среди источников второй группы наибольшую ценность представляют официальные документы на камне: законы, декреты народных собраний, отчеты о поступлении и расходах общественных денег, списки погибших граждан в различных сражениях. Из официальных документов наиболее важными для исследования политической истории являются тексты афинских декретов и договоров с другими греческими полисами7 8 9 10. Особый интерес представляют финансовые документы: во-первых, Фукидид говорит о них крайне недостаточно, во-вторых, финансы— основа всякого государства, в том числе и древнего. В числе упомянутых документов необходимо выделить Афинские налоговые списки. Это списки городов, входивших в Афинский морской союз и ежегодно плативших в казну богини Афины так на- * / .зываемые начатки (оьяархл)» т* е- 1/60 часть от суммы налога (фороса)8. Указанные документы помогают понять своеобразие афинской политики в отношении к союзникам и исследовать экономические, политические и юридические аспекты становления афинской империи. Однако эпиграфические памятники приобретают гораздо большую ценность, если их рассматривать в сравнении с литературными данными, позволяющими выявить обстоятельства, при которых были приняты те или иные законы и декреты, характер общественного мнения, причины, способствовавшие их принятию и вытекающие из этого следствия. Поэтому кроме основных исторических трудов немаловажное значение для исследования отмеченных выше проблем имеют также такие литературные произведения, как политические памфлеты и трактаты. Значительный интерес представляют приписываемый Ксенофонту политический памфлет «Афинская политая», сочинение Стесимброта «О Фемистокле, Фукидиде и Перикле» (Jacoby Fr. GrHist. BD. П. A. 107F I—II. S. 516—519; коммент. 345—348) и трактат Аристотеля «Афинская полития». Данные этих источников несомненно важны для выяснения сущности афинской демократии и роста морского могущества афинян, характеристики различных форм проявления их имперской политики к союзникам и оценки внутренней и внешней политики Афин в рассматриваемый период времени. Несмотря на возрождение в послевоенный период гиперкритического отношения к «Афинской политии» Аристотеля9, большинство современных ученых считает, что этот трактат представляет большую ценность как систематическое изложение афинской внутриполитической истории, богатое разнообразными материалами и основанное на вполне добросовестных источниках10. К источникам третьей группы, как уже отмечалось, необходимо отнести авторов позднего времени. Прежде всего нас интересуют историки IV в., ученики Исократа — Эфор и Фео- пом(п. Их сочинения, к сожалению, не сохранились, но были широко использованы эллинистическо-римскими писателями, такими как Диодор Сицилийский и Плутарх, сочинения которых особенно важны для изучении рассматриваемых нами проблем. 11 12 13 Некоторые современные исследователи совершенно отвергают значение сочинений поздних авторов, считая, что «для них в той или иной степени характерны три особенности: влияние риторики, чистая фикция и ошибочно понятая ранняя традиция»14. Столь категорическое суждение едва ли оправдано. Необходимо всегда помнить, что Геродот, Фукидид и другие главные источники иногда опускают некоторую информацию. Что же касается второстепенных историков, то не следует исключать возможности сохранения имД ценных сведений, по тем или иным причинам не упоминаемых предыдущими авторами. От главного сочинения, Эфора «Всеобщая история» сохранилось только 157 фрагментов, из которых 14 посвящены описанию Пентеконтаэтии15. Достоверность рассказа Эфора основывается прежде всего на использовании добротных источников. Для характеристики периода Пентеконтаэтии он использовал кроме Фукидида также сочинения аттидографов. Все сказанное не позволяет согласиться с разрушительным скептицизмом в отношении Эфора Е. Шварца и других гиперкритиков16. Характеризуя Феопомпа и его сочинение «Филиппика», исследователи отмечают большую ученость и трудолюбие этого автора. Для нас особенно важна X глава его труда17. Ценность сообщаемой им информации во многом определяется богатством и разнообразием его источников. Феопомп обращался также к изучению документального материала и использовал его для подтверждения устной и письменной традиции. Большое значение для исследования отмеченных выше проблем имеют сочинения Диодора Сицилийского и Плутарха. Диодор — единственный автор после Фукидида, который дает развернутое изложение греческой истории V в. до н. э.18. Плутарх, как и Диодор, был главным объектом филологической критики XIX в. Только после второй мировой войны его авторитет был восстановлен и сегодня его ставят на первое место, непосредственно за выдающимися писателями древности19. Плутарх не был историком. Он был философом-моралистом и в «Сравнительных жизнеописаниях», равно как и в других своих моралистических сочинениях, старался показать, как проявлялись характер и моральные качества человека в процессе его общественной деятельности. Вместе с тем необходимо признать, что Плутарх, собирая материал для своих биографий, обращался к широкому кругу источников. Во вступлении к биографии Никия он пишет, что попытается,, «вкратце коснувшись исторических событий, собрать воедино то, что обычно ускользает от мнения большинства и лишь мимоходом высказано другими авторами, а также и то, что обнаружено в древних памятниках и постановлениях» (Plut. Nic. 1). В этом собственно и заключается ценность собранной Плутархом исторической информации. Итак, оценивая значение сочинений поздних авторов, мы видим свою задачу в сопоставлении их сведений с данными Геродота, Фукидида, а также материалами археологии и эпиграфики, ибо только таким образом можно реконструировать подлинную хронологию и историю Греции V в. до н. э. Важным стимулом для обращения к теме политической истории Пентеконтаэтии служит прежде всего недостаточная степень изученности различных аспектов ее, в частности афиноспартанского дуализма и борьбы за гегемонию в Греции в V в. до н. э. Из дореволюционных работ можно отметить прежде всего труды М. С. Куторги, предвосхитившего многих зарубежных исследователей, которые только в начале XX в. серьезно приступили к изучению проблем греческого полиса20. И в наше время не потеряли своего значения статья Ф. Ф. Соколова «Пентеконтаэтия!», посвященная проблемам хронологии, а также книги В. П. Бузескула и Р. Ю. Виппера21. Правда, следует отметить, что в работах последних тема Пентеконтаэтии была лишь отдельным эпизодом в общей системе изложения материала. Кроме того, работы этих ученых написаны еще до того, как историческая наука обогатилась новейшими эпиграфическими памятниками. Проблемы политической истории Греции V в. нашли отражение и в работах целого рада советских ученых. Безусловно заслуживают внимания прежде всего труды С. Я. Лурье22. Несмотря на излишнее социологизирование, что соответствовала тогдашнему духу эпохи, он в своих работах дал образец глубокого источниковедческого анализа и активно выступал против идеализации афинской демократии и ее политики. Тема афинской демократии, из всех политических проблем классической Греции более всего привлекавшая советских ученых, начиная с 30-х годов трактовалась с позиции борьбы двух партий — демократической и аристократической, обусловленной соответствующими классовыми противоречиями. Эта концепция, представлявшая собой наследие модернизаторских теорий начала XX в., отличалась известным схематизмом и догматизмом, поскольку к аристократической партии ученые относили только землевладельческие и земледельческие слои, а к демократической — торговцев, ремесленников и моряков. Только в последнее время в работах Л. М. Глускиной, Э. Д. Фролова, А. И. Зайцева наметился отказ от традиционных штампов. Социально-экономическая и внутриполитическая жизнь афинской демократии рассматривается в связи с особенностями развития афинского полиса. Э. Д. Фролов подчеркивает связь его политики с идеями рационализма и, указывая на противоречивость афинской рабовладельческой демократии, исследует значение такой ее черты, как аристократизм демократических лидеров23. Частичное освещение в работах А. Е. Паршикова получила тема возникновения и развития Афинского морского союза и проблема экономических и внутриполитических отношений в Афинской морской державе главным образом в период Пелопоннесской войны24. Паршиков сделал целый ряд интересных выводов и наблюдений, однако его суждения, касающиеся статуса афинских колоний, хронологии некоторых афинских декретов и этапов становления и развития афинской державы, остаются спорными. Некоторые другие аспекты греческой истории V в., такие как социальная структура населения Аттики и численность граждан, рабов и метеков в V в. до н. э.; исследование основ- ных черт политической идеологии афинской демократии в период ее расцвета; строительная деятельность в Афинах и их архитектурные памятники; афинская колонизация и статус афинских колоний и клерухий нашли отражение в работах А. И.До- ватура, А. К. Бергера, К. М. Колобовой, В. П. Яйленко25. Несомненно, значительным вкладом в развитие советского антиковедения явилось издание Институтом всеобщей истории АН СССР двухтомного коллективного труда, посвященного проблемам формирования и эволюции греческого полиса. Для разработки нашей темы первостепенное значение имеют главы, написанные Г. А. Кошеленко, Ю. В. Андреевым, М. В. Кондратюк, В. И. Исаевой, в которых рассматриваются социально-экономические проблемы, важнейшие черты спартанского и афинского полисов в пору их расцвета и принципы межполисных отношений в V в.26. Большим вкладом в изучение проблем архаической и раннеклассической греческой истории является новейшее исследование Э. Д. Фролова, посвященное теме формирования классического древнегреческого полиса27. Принципиальное значение для темы нашей работы имеет основной вывод автора о выделении в греческой истории двух главных видов полисов, соответствующих двум различным формам рабовладения и принципам гражданской корпоративности, — демократического и олигархического. Немаловажное значение имеют выводы автора о роли колонизации и реформ Клисфена. Таким образом, в отечественной историографии проблемы политической истории Пентеконтаэтии не получили достаточного освещения. Исследователей интересовали главным образом некоторые аспекты политической истории Афин и Афинского морского союза, в меньшей мере их привлекала спартанская история, проблемы же афино-спартанских отношений, борьбы за гегемонию в Элладе, а также тема полис и империя в V в» до н. э. вообще не являлись предметом специального изучения. В зарубежной историографии к проблемам политической истории Греции V в. до н. э. ученые обращались чаще. Переломным периодом были 50—60-е гг., когда в западноевропейской литературе наметилась тенденция к преодолению модерни- заторокого подхода к анализу исторических событий античности, наиболее ярко отразившегося в трудах К. Ю. Белоха, Эд. Мейера и Р. Пёльмана. Значительное внимание было уделено источниковедческим проблемам. Главные источники по истории Греции V в. «История» Фукидида и «Афинская полития» Аристотеля стали предметом скрупулезного историко-критического комментария, осуществленного, как уже отмечалось, А. В. Томом и П. Дж. Родсом. Текст Фукидида был подвергнут всестороннему анализу в сочинении К. фон Фритца28, а его концепция о возникновении и сущности власти была исследована А. Г. Вудхедом29. После 50-х гг. стала все более подвергаться сомнению традиционная негативная оценка другого не менее важного для истории Греции V в. до н. э. литературного источника — «Исторической библиотеки» Диодора Сицилийского. Французские ученые начали кропотливую работу по изданию переводов книг «Исторической библиотеки» с ценными филологическими и историко-критическими комментариями. Большое значение для исследования различных проблем греческой истории V в. имеет издание ассоциацией Г. Бюде XII книги Диодора Сицилийского с комментарием, выполненным М. Казевитцем30. События двух мировых войн обратили внимание исследователей на проблемы империализма и имперской политики и их своеобразного проявления в классической Греции. Среди ученых-антиковедов пальма первенства в разработке этой темы принадлежат Ж. де Ромийи, а в 60—80-е гг. эта тема стала особенно популярной в западноевропейской историографии31. Вместе с тем в эти же годы возникли дискуссии, продолжающиеся и сегодня, о времени завершения трансформации Афинского морского союза в афинскую империю, об отношении к ней афинских союзников, а также о характере и целях внешней политики Афин в V в. до н. э. К этой теме тесно примыкает проблема начала Пелопоннесской войны, завершившей пятидесятилетний период развития греческих полисов со времени изгнания персов из Эллады. Ее исследование в недавних работах Д. Кэгена и Г. Е. М. де Сент-Круа положило начало новым научным спорам32. Современные западные исследователи, отвергая модерниза- торские концепции, нередко впадают в другую крайность. Исследуя социально-политические отношения в Греции V в. до н.э. и проблемы демократии, эти авторы архаизируют внутриполитическую структуру общества в классический период, абсолютизируют роль семейно-клановых связей и личного соперничества между аристократами. Они считают, что экономические факторы в рассматриваемое время не оказывали серьезного влияния на социально-политическую структуру греческих полисов и не определяли характер и направление их внешней политики. Войны же, возникавшие между ними или их союзами, объясняют иррациональными причинами33. Итак, обращение к теме полис и империя, афино-спартанский дуализм и конфронтация в V в. до н. э. и рассмотрение всех существующих литературных и эпиграфических источников, имеющих отношение к данной теме, поможет заполнить известный пробел в советской историографии античности и даст возможность пересмотреть с диалектико-материалистических позиций выводы ряда современных западных исследователей по наиболее важным проблемам греческой политической истории V в. Наконец, учитывая прагматическое назначение исторического исследования и помня о том, что хотя в истории нет прямых аналогий, но есть сходные ситуации, а значит и сходные проблемы, мы полагаем, что изучение различных аспектов данной темы отроет перспективу выявления наиболее общих закономерностей, представляющих несомненный интерес и для рассмотрения различных вопросов международных отношений в новое и новейшее время.