Фихте. Неизменная система
Вечное влечение «чистого», всеобщего «я», на котором зиждется «я» эмпирическое и индивидуальное, должно иметь перед собою цель как в знании, так и в действии.
Раньше эта цель усматривалась в никогда не заканчивающемся процессе становления, в абсолютном «я», теперь этой целью является для Фихте абсолютное бытие, или • Божество. Абсолютное бытие порождает в себе в вечном покое свое отображение, абсолютное знание, занимающее теперь место теоретического «я>>, и этот-то образ его тяготеет к вечной реализации в бесконечном стремлении, которое совпадает с чистым практическим «я». При построении этих понятий, Фихте, очевидно, придерживается толкования учения о троичности, которое выдвинул Лессинг по аналогии с древними мистиками в «Воспитании человеческого рода»114. Но это толкование важно у Фихте главным образом в том отношении, что «образ», или же абсолютное знание, является теперь первоначальным по отношению к действию как в смысле метафизического существования, так и в смысле ценности. Примат практического разума опять исчез. Подобно тому, как у Шеллинга идеи, возникающие из божественного самосозерцания, считаются первообразами для потенций эмпирической действительности, так и у Фихте целью всякой деятельности «я» должно быть отображение Божества. Теперь уже не «действие ради действия», а реализация божественного первообраза объявляется высшей целью жизни, содержанием того «царства», образование которого представляется высшей и последней задачей человеческой истории. Действие не является уже больше конечной целью. Оно определяется той целью, достижению которой служит. Цель же эта состоит в том, чтобы «я» осознало свое единство с абсолютным бытием, с Божеством, и в этом усмотрении вело блаженную жизнь. Следовательно, цель действия теперь усматривается в спокойствии религиозного сознания, в котором «я» отожествляет себя с отображением Божества. В этом состоит блаженство индивидуума. Действие ради действия влекло за собой вечную неудовлетворенность, действие же ради созерцания Бога может достигнуть своей цели, если Божество будет мыслиться не как мировой порядок, вечнонаходящийся в процессе становления, а как абсолютное пребывающее и покоящееся бытие. 296
Таким образом, стремление категорического императива к подвигам для усовершенствования мира нашло свое завершение в созерцании. Созерцать Бога и сознавать себя Его образом — вот достойная цель, к которой должна вести всякая нравственная жизнь. Нравственное влечение находит свой конец, достигая цели религиозного состояния. Этический идеализм превратился в религиозный, а «Наукоучение» стало «Наставлением к блаженной жизни»115.
Если, таким образом, фихтевское мышление остановилось на том, что вечная тревога нравственного влечения затихает в блаженстве религиозного сознания, то этому, без сомнения, содействовало и влияние того человека, с которым Фихте через романтиков близко лично общался в Берлине, и который является самым совершенным представителем религиозного принципа в идеалистическом направлении мысли. Эта во всех отношениях значительная личность — Фридрих Даниэль Эрнст Шлейермахер. Он родился в 1768 году в Бреслау, в семье реформатского проповедника, готовился к изучению теологии сперва в педагогиуме в Ниски, а затем в семинарии в Барди, находясь все это время под влиянием воззрений гернгутерской общины116, от которой впоследствии отделился. В 1787 году он приступил к изучению богословия в университете в Галле и по окончании курса несколько лет занимал должность домашнего учителя. Затем два года он был помощником проповедника в Ландсберге на Варте, а в 1798 году получил место проповедника в берлинском доме милосердия. Шесть лет, проведенных им в этой должности, были наиболее важными для его развития. Все способности богатой и все более и более созревающей личности Шлейермахера развернулись благодаря утонченному влиянию многочисленных личных связей. Особенно важно было при этом его отношения с романтиками, главным образом, дружба с Фридрихом Шлегелем, который как раз в это время провел несколько лет в Берлине вместе со своим братом Августом Вильгельмом Шлегелем.
Конечно, Шлейермахера только в очень условном смысле можно причислить к кружку романтиков. Он уже и в это время занимал по отношению к этому кружку более свободное и самостоятельное положение и давал им столько же, сколько и получал. 297
Еще по теме Фихте. Неизменная система:
- 1. ШЕЛЛИНГ. ФИЛОСОФИЯ ТОЖДЕСТВА
- 2. ФИХТЕ. БЕРЛИНСКИЙ ПЕРИОД
- ТЕОРИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ эволюции П. Н. МИЛЮКОВА
- Б. Т. Григорьян На путях философского познания человека
- Поиск новой рациональности (но материалам трех всемирных конгрессов)
- Фихте. Неизменная система
- «НАУКА ЛОГИКИ» ГЕГЕЛЯ И МАРКСИСТСКАЯ НАУКА ЛОГИКИ
- ГЕГЕЛЬ. ВЕХИ ТВОРЧЕСКОГО ПУТИ
- К КРИТИКЕ ФИЛОСОФИИ ГЕГЕЛЯ
- 1. Концепция власти как «тоталитаризма разума»
- Очерк 3 ЛОГИКА И ДИАЛЕКТИКА
- Очерк 4 ПРИНЦИП ПОСТРОЕНИЯ ЛОГИКИ
- Очерк 5 ДИАЛЕКТИКА КАК ЛОГИКА
- Очерк 9 О СОВПАДЕНИИ ЛОГИКИ С ДИАЛЕКТИКОЙ И ТЕОРИЕЙ ПОЗНАНИЯ МАТЕРИАЛИЗМА