Философская мысль в России начала XVIII века: преемственность и перспективы развития

В конце XVII-начале XVIПвв. русская философия переживает принципиально новый, переломный этап своего развития, поскольку именно в это время в России возникает профессиональная философская мысль.

Рассмотрим теперь те предпосылки, которые повлияли на возникновение профессионального философского образования в России, берущего свое начало с лекций, читавшихся в стенах Московской славяно-греко-латинской академии с конца XVII столетия.

Связи между народами, населявшими необозримые просторы Российской империи, при Петре I значительно усиливаются. В Россию "наловлю счастья и чинов" устремляются многочисленные иностранцы. Благодаря развитию торговли количество держав, поддерживавших коммерческие контакты с Россией, неуклонно увеличивается, торговые пути прокладываются в отдаленные Китай и Персию.

К началу XVIIIв.

В силу этого петровская администрация преимущественное внимание уделяла организации специальных учебных заведений среднего типа. Артиллерийская и Навигаикая школы Я.Брюса и А.Фарварсона, открывшиеся в 1701г., медицинское училище доктора Н.Бидлоо, приступившего к обучению в 1707г. равно как и цифирные школы", появившиеся на российском педагогическом горизонте в силу указа от 28 февраля 1714г., не давали ничего, кроме начального специально-технического образования. Так, в Навигацкой школе занятия начинались с грамоты. Учеников разночинцев учили чтению, письму, счету, а затем отправляли в помощники архитекторам, лекарям, либо отсылали в канцелярии. Что касается до дворян, то они продолжали заниматься геометрией, тригонометрией, навигацией, астрономией и географией — науками, необходимыми для морского офицера. После смерти Петра 1 эти школы фактически развалились, что становится очевидным из рапорта Адмиралтейской коллегии Сенату, помеченного 1750годом: "Печально пало любимое летите Петра - "навигаикая наука" - ірустно резонирует по данному поводу В.О.Ключевский1.

В деле развития образования, в частности в успешной трансляции философских знаний, огромную роль играли связи самого разного рода, возникавшие у России с зарубежными странами. Здесь прежде всего следует указать на русско- немецкие связи, особенно на контакты с пиетистскими образовательными учреждениями в Галле и Нюрнберге4.

На первом этапе образовательных реформ немаловажное значение имели различные иностранные учебные заведения, большая часть которых находилась в Москве. Здесь прежде всего следует упомянуть училище, возглавляемое пробстом Эрнстом Глюком, после смерти которого в 1705г. училищем этим руководил И.Вернер Пауз. Помимо простых предметов, составлявших круг начального обучения, лютеранские наставники планировали ознакомить своих воспитанников с "философией картезианской" Иезуиты, державшие в Москве конкурирующее учебное заведение, преподавали латинский язык, математику и военное дело. Даже в далеком Тобольске какое-то время существовала школа пленного шведского офицера фон Вреха. По мере того как национальные учебные заведения становились на ноги, нужда в иностранных школах, естественно, отпадала, процесс этот, однако же, затянулся — так мы знаем, что и в Александровскую эпоху петербургские иезуитские школы привлекали в свои стены толпы высокородных недорослеґґ

Средние специальные учебные заведения не восполняли отсутствия высшей школы, а именно университета и академии, где, помимо прочих предметов, преподавалась бы и философия. Попытки создания такой академии прослеживаются с начала XVII века, когда Борис Годунов пытался пригласить и Россию каких-то немецких учителей, от чего ему все же пришлось отказаться по причине противодействия духовенства. В 1632году в Москве вновь была предпринята попытка создать школу с полным гуманитарным образованием. Так, Адам Олеарий свидетельствует о наличии некоей школы Арсения Грека в 1634году. Заметными вехами на пути становления академической философии явились: учреждение греко-латинской школы при Патриаршем дворе, более известной в истории под названием Ргишевской (время деятельности 16481673гг.), открытие Спасской школы (действовала с 1665 по 1667гг.) и, наконец.

организация Типографской и Богоявленских школ (в периоде 1682 по 1685гг.).

Все это не могло не сказаться на характере преподавания философских знаний. Профессиональное философское образование в России берет свое начало с лекций, читавшихся в стенах Киево-Могилянской и Московской славяно-греко-латинской академий.

Московская академия во многом была сходна с Киево-Могилянской академией, деятельность которой в значительной мере повлияла на становление профессионального философского образования в России. Основание Киево- Могилянской академии как высшего учебного заведения относится к 1632году (после соединения Киевской братской и Лаврской школ; до 1701 гола это образовательное учреждение называлось Киевской коллегией) или, как считает З.И. Хижнмк, к 1615 году, поскольку училища полуакалемического типа существовали в Киеве с начала XVII века7 Возникла эта академия благодаря усилиям православных братств, своеобразных организаций верующих, пытавшихся путем насаждения школ противодействовать католической экспансии. Основатель (или, как тогда выражались, фундатор) Киевской академии Петр Могила являлся выдающимся деятелем украинской культуры, видным просветителем, философом, богословом. В академии успешно преподавались риторика, философия, латинский, греческий, древнееврейский языки, география, математика, астрономия, механика, психология, медицина. Среди профессоров Киевской академии, чьи рукописные курсы дошли до нашего времени, наиболее заметными считаются Иннокентий Гизель, Иоасаф Кроковский, Стефан Яворский, Феофан Прокопович, Христофор Чарнуцкий, Георгий Конисский. Из названных мыслителей следует выделить Прокоповича, чья деятельность относится как к светской, так и к чисто церковной культуре.

Если говорить об общей философской направленности киевских академических курсов, то в них преобладают различные варианты синтеза христианского неоплатонизма с перипатетизмом, причем перипатетизм, в большинстве случаев, преобладает.

Иннокентий Гизель был одним из создателей "Киево-Печерского патерика" (1661г.), он же написал историческое сочинение "Синопсис" (1674г.), в котором проводились идеи о единстве происхождении русского, украинского и белорусского народов. В истории философии Гизель известен прежде всего как автор обширного философского курса "Сочинение обо всей философии" (Opus totius philosophiae), прочитанного им в стенах Киевской академии в 1645-1647гг.

Курс этот, единственный из сохранившихся полностью этого периода, оказал заметное влияние на академическую традицию конца XVll-начала XVIII ввк.

Гизель, по происхождению немец, родился около 1600г. и умер в 1683г. Образование он получил в Киевском коллегиуме, где прослушал курс И.Кононови- ча-Горбаикого. По окончании академического курса он учился в европейских университетах, возможно, даже в Англии9. С 1645г. — профессор, а затем и ректор Киевского коллегиума.

Натурфилософские взгляды Гизеля с достаточной полнотой исследованы в книге украинской исследовательницы Я.М.Стратий "Проблемы натурфилософии в философской мысли Украины XVIIeeKa" (Киев, 1981). Природу Гизель определял "как универсальность сотворенных вешей, как чтойность (quidditas) и сущность каждой вещи" В ней он выделял три состояния, а именно: состояние безразличия, или природу саму по себе (природа здесь является индифферентной к своим акцидентальным предикаментам), второе - состояние природы относительно существования (состояние единичности), и третье - состояние природы в абстракции разума, где природа вновь обретает свое идеальное единство.

К числу других особенностей философии Гизеля следует отнести стремление объяснить природные процессы и явления из них самих, хотя и здесь дает о себе знать отмеченный выше синтез неоплатонизма с перипатетизмом (который трудно охарактеризовать иначе, нежели философский конформизм). Бог, согласно учению Гизеля, пребывает повсюду, будучи причастен каждой сущности, и, таким образом, опасно-пантеистически соприкасается с материальным миром. Сам Гизель, впрочем, стоял на креационистских позициях, уклонения от которых объясняются, вероятно, сложностью предпринятого им философского синтеза. Во всяком случае, креационизм Гизеля разительно отличается от креационизма Лихудов, которые, в сравнении с киевским профессором, выглядят консерваторами. Гизель, далее, настаивал на однородности земной и небесной материй, хотя и отрицал наличие в небе субстанциональных изменений, против чего одним из первых выступил Феофан Прокопович. Движение Гизель рассматривал преимущественно с качественной стороны, понимая под ним различные изменения, происходящие в материальном мире. Попытки перехода к механистическому пониманию движения можно, впрочем, усмотреть в теории "impetus" (толчка) и концепции "интенсификации и ремиссии форм*'

Другой видный представитель киевской учености митрополит Муромский и Рязанский Стефан Яворский (1658-1722) учился в Киевском коллегиуме у Иоасафа Кроковского, после чего слушал лекции в коллегиумах Львова, Люблина, Познани и Вильно. Возвратившись в Киев, Яворский со временем становится префектом местной академии, затем переводится в Великороссию и, достигнув вершин духовной карьеры, умирает местоблюстителем патриаршего престола и первым президентом Святейшего Синода. Литературное наследие Яворского поражает своей обширностью: в него входят проповеди, поэтические произведения на русском, польском и латинском языках, памфлеты, фундаментальный богословский трактат "Камень веры", изданный после смерти Яворского (1728г.) трудами его сподвижника Феофилакта Лопатинского. Трактат "Камень веры" направлен против протестантизма. Каждый православный догмат, против которого выступали протестанты, в этой книге сначала подробно излагается и доказывается (в своих доказательствах Яворский опирается на Священное Писание и Предание, определения Соборов, не забывая, впрочем, о рациональных аргументах), а уже затем сокрушительной критике подвергаются возражения оппонентов. В философском отношении "Камень веры" представляет интерес как попытка расширить сферу богословия10, по сути дела, в ушерб философской проблематике.

Яворский оставил после себя и собственно философский курс, носящий название "Философское состязание" (1693-1694гг.), оказавший несомненное Влияние на аналогичный курс Феофилакта Лопатинского.

Философский курс Яворского выстроен в соответствии с правилами Второй схоластики". В нем наличествуют непременные разделы (диалектика, логика, физика и метафизика). Метафизика излагается несколько подробнее, нежели у других профессоров. В ней содержатся пролегомены к метафизике, трактаты об акцидентальном и потенциальном сущем, о противоположностях, родах и видах реально сущего. Специфика философии Яворского определяется несколькими моментами12. Материю и форму он признавал равноценными принципами (началами) природных вещей, тогда как ортодоксальные томисты отдавали предпочтение форме. Форма, понимаемая как идея предмета, по мнению Яворского, существует в самой материи и зависит от нее, испытывает к ней тяготение. Изменения, происходящие в материальном мире, объясняются исходя из антагонизма, существующего между формами, успевшими реализоваться в материи, и формами, существующими покуда потенциально. Далее, Яворский полагал, что бытие веши не сводится к ее форме и материи, поэтому акт и потенцию он рассматривал в качестве аспектов реальной веши, отказавшись от их гипостазирования. Кроме этого, Яворский настаивал на номиналистическом понимании отличия сущности от существования, утверждал примат единичного над универсальным, разделял теорию "двух истин" (религиозного и философского знания).

Яворский считается автором первого в отечественной истории курса психологии. Органы чувств и мозг он рассматривал в качестве определенным образом организованной материи. Идеальный момент заключался здесь в способе такой организации.

В социологическом плане Яворский оправдывал право царя на верховную власть в государстве, хотя и с отдельными оговорками. Государство, по мнению Яворского, обязано обеспечить всем своим подданным общее благо. Подданные делились Яворским на четыре сословия, причем основная тяжесть налогов палала на крестьян, мешан, ремесленников и купцов. Следуя духу времени. Яворский отдавал предпочтение личным заслугам перед знатным происхождением. Немало запоминающихся страниц посвятил он осуждению общественного неравенства и порождаемых им пороков: чрезмерной роскоши, лености, распущенности, нищеты. Надежды на избавление от этих зол Яворский, со веем тем, связывал с установлением Царства Божим. Объективно, несмотря па отдельные колебания п сторону католицизма. Яворский являлся защитником православия, быть может, робким на практике, зато непоколебимым и неустрашимо последовательным в теории.

Активно разрабатывали профессора Киево-Мошлшіской академии и этическую тематику. В этой связи заслуживают упоминания Лазарь Баранович, Иннокентий Галитовский, Михаил Козачннскип, Стефан Калиновский, Георгий Конисский, Сильвестр Кулябка, а также уже упоминавшиеся Гизель, Яворский и Прокоповнч'\ Этические курсы были направлены на формирование новых нравственных установок, пропагандировали любознательность, любомудрие, деятельную жизненную позицию, при этом особенно подчеркивалась роль труда в формировании нравственною облика человека. Смысл жизни виделся в деятельной борьбе с пороками и преступлениями, в активном противодействии печали духа. Небесное блаженство, впрочем, со счетов не сбрасывалось, оно изучалось в теологических трактатах, тогда как этика была нацелена на достижение человеческого счастья в земной жизни, разумеется, в строгом соответствии с требованиями православия. Практическая жизнь и нравственная позиция человека, по мнению профессоров Кисво-Могилинской академии, зависят от того, насколько правильно понимает он свое место в обшей структуре универсума. Отсюда - заметное усиление рациональной компоненты этических трактатов. Сущность человека понимали как способность познания, мышление, приобретенное знание, и именно рациональное мышление расценивалось в качестве фактора, определяющего качественное отличие человека от иных природных существ и неодушевленных предметов. Этика пыталась обрести статус исследовательских дисциплин, использующих методику естествознания, бурно тогда развивавшегося14. Наука эта подразделялась тогда на три части: монасти- ку, экономику и политику. Монастика занималась нравственными проблемами отдельного человека, в экономике речь велась о правильно организованном хозяйстве, политика трактовала о государстве.

Выпускники Киево-Могилянской академии вели просветительскую деятельность в Виннице, Креме ниє. в Яссах, Молдавии и Валахии. Значительная группа преподавателей пополнила состав Московской славяно-греко-латиис- кой академии.

Вопрос о дате открытия этой академии по сей день относится к числу спорных. Отдельные исследователи принимают за исходную дату 25декабря (здесь и в дальнейшем все даты, случившиеся до известных событии 1917г. указываются по старому стилю) 1685года, коїла школа была официально признана патриархом Иоакимом. Другие историки начинают отсчет с 1687года. поскольку именно тогда завершилось строительство здания на территории За- иконоспасского монастыря, где академия просуществовала до 1814гола.

История академии разделяется иа три этана. Первый из них < 1685— 1700) связан с именами греческих учителей, братьев Лихудов, во втором периоде (1700-1755) преобладает латинское влияние, третий период (1755-1814), отмеченный (с 1775г.) деятельностью митрополита Платона (Левшина), характеризуется усилением воздействия церкви, что и привело к превращению Московской академии в чисто духовное учебное заведение.

На первых порах в академии преподавали греческие учителя, братья Иоан- никий и Софроний (светские имена - Иоанн и Спиридон) Лихуды, происходившие родом с принадлежавшего тогда Венецианской республике острова Кефалония. Учение между тем не заладилось: едва приступив к чтению философского курса, Лихуды в связи с какими-то политическими интригами были вынуждены покинуть академию, которая с 1694 по 1701гг. оставалась неуправляемой. Реорганизация преподавания на латинский манер происходит в 1701г., и уже с 1704г. к чтению лекций по философии приступает Феофилакт (Лопа- тинский).

Братья Лихуды, идейно возглавлявшие борьбу против партии "латынни- ков", оставили после себя множество полемических сочинений ("Акос, или врачевание, противополагаемое ядовитым угрызениям змиевым", - (написано в 1687г. и направлено против Сильвестра Медведева), — "Показание истины" "Диалог грека учителя к некоему иезуиту", "Мечец духовный" (1690г.), "Показание и обличение ересей Лютора и Кальвина", "Обличение на гаждителей Библии"). Помимо собственно академических курсов свои философские воззрения Лихуды развивали в "Слове о Софии Премудрости" и в "Поучении в пятую неделю Святой Четыредесятницы о предопределении"15

Философские курсы Лихудов, дошедшие до нас в рукописях, делились на две части, а именно: логику и натурфилософию. Во введении к логическому курсу (носившего довольно-таки витиеватое заглавие "Иеромонаха Софрония Лихуда яснейшее изложение всего логического действования" и прочитанного в 1690-1691гг.) Софроний Лихуд излагает свое учение о терминах как основаниях предложения. Под термином он понимает звук, имеющий условное значение. В курсе рассматриваются составные части и виды терминов, их деление, качество и количество. В разделе о предложении особенно подробно изучались различные виды обращения предложений. В учении об умозаключении рассматриваются четыре вида силлогизмов, изучаемые ныне в курсе формальной логики. В конце названной "Логики" рассматривались проблемы, связанные с теорией аргументации, то есть правилами диалектического спора, искусной постановки вопросов и ответов. Во втором разделе "Логики" — "Предварительных вопросах относительно всей логики Аристотеля" — подробно обсуждалось разделение логики, се значение, предмет и характер логического знания вообще. Логика понималась как наука теоретическая и подразделялась на дидактическую и прикладную. В третьей части — "Объяснениях и вопросах на "Введение" Порфирия" - излагалось перипатетическое учение о логических роде, виде, отличительном, существенном и случайном признаке, написанное в соответствии со схоластической традицией в виде комментария на известный труд позднеантичного философа Порфирия (Малха), который, в свою очередь, комментировал логические труды Аристотеля16.

Завершалась "Логика" трактатом о практическом и теоретическом знании, о правильном методе познания, а также "Объяснениями и вопросами" на "Категории" Аристотеля и первые главы первой книги "Аналитик"

В курсе натурфилософии (написан н 1689голу. начал читаться и 1691 году) Иоанникий Лихуд разбирал проблемы материи и движения, причинности, пространства и времени, прерывности и непрерывности, конечности и бесконечности, приводил сведения из областей физики и химии, подробно излагал вопросы, связанные с деятельностью человеческой души (психология). Во "Вступлении" к этому курсу Иоанникий рассуждает о предмете "естественной философии", или "физики" (натурфилософии), ее соотношении с метафизикой. о подразделениях этой науки. В первой книге "Физики" речь идет о началах вещей естественных, как-го: материи, форме, "лишенности" формы, стихиях. Во второй подробно объясняются понятия "природа", "искусство", "действия невольные" четыре вида причин (материальная, формальная, действующая и целевая). В третьей книге исследование касается атрибутов вещей естественных: движения, "страдания", действия. Здесь же дастся развернутая критика (с перипатетических позиций) философских концепций Фалеса, Анаксагора, Демокрита и Эпикура. Справедливо полагая, что из случайного не образуется сущности, Иоанникий убедительно опровергает космогоническую гипотезу Т.Кампанеллы. изложенную последним в сочинении "Философия, доказанная ощущениями" (1591г.). Кампанелла, как известно, полагал, что небо, земля, вода и воздух спонтанно возникли из некоей диффузной массы, которая. впрочем, была сотворена Богом.

В названных сочинениях Лихуды решительно защищали учение о свободе воли, предопределение же они рассматривали как божественное предвидение. В философских курсах греческих учителей царил перипатетизм, сопряженный с идеями греческих гуманистов-неоплатоников - Иоанна Зигомалы, Леонарда Миндония, Эммануила Маргуния. Православные ученые, жившие на территории современных Украины, Молдавии и Белоруссии, нередко обранитись к идеям греческого неоперипатетизма, рассматривая его как одно из средств борьбы с католической экспансией, идейной основой которой являлась схоластика.

В целом философию братьев Лихудон можно охарактеризовать как склонную к трансцендентализму, в основном креационистскую17. Это находило свое выражение втом, что Лихуды различали два идеальных, ннсбытийных принципа природных нешей. Внешний принцип считался трансцендентным земному миру, внутренний — имманентным. Первый, отождествляемый с Богом, рассматривался как неподвижный перводвигатель, приводящий в движение все, что существует и природе, второй, пребывающий в зависимости от первого, выполнял распределительные функции в становящемся, действительном бытии. Вопрос о том, в какой степени братья Лихуды испытали влияние аверро- изма(авсрроизм, как философское направление, существовал в Падуанском университете (Коттонианекой академии), который, как мы знаем, окончили Лихуды, на всем протяжении ХУ11столетия),до сих пор остается открытым, прежде всего ввиду недостаточной изученности философских курсов, принадлежащих основателям Московской академии.

К числу важных для истории отечественной философии сочинений Со- фронии Лихуда следует отнести "Ответ Софрония Лихуда" (написан в Новгороде. по-видимому, не позднее 1711г.), который, по мнению В.В.Аржанухина, был. в первую очередь, направлен против Стефана Яворского. "Ответ..." пра- вом ер но рассматривать как отдельный трактат, поскольку его адресатом, как считает публикатор, являлся все тот же Софроний Лихуд14

В названном сочинении Софроний попытался ответить на вопросы, заданные им, совместно с Новгородским митрополитом Иовом, Стефану Яворскому и другим профессорам Московской академии в 171 Іголу: "Вопрос философский. Если душа созидается от Бога, то откуда в ней нечистота? (...) Вопрос метафизический. Вода Св.Крещения освящает ли только гело или вместе и душу? (...) Вопрос богословский. Как объяснить слова Дионисия Ареопагита: "Кругловидно божественний умы... соединяются безначальным и бесконечным осиянием бесконечно благого Бога"?"14

В философском отношении, помимо достаточно традиционного учения о душе, "Ответ..." вызывает интерес но причине проводимого в нем парадоксального разграничения областей философии, метафизики и богословия. Что побудило Софрония к столь оригинальному поступку, сказать трудно, поскольку в своем рукописном философском курсе он держался традиционного определения предметов этой науки и богословия: "Философия делится на физику, являющуюся наукой о вешах, отделенных от индивидуального (...); математику, которая является наукой о вещах, частично отделенных от материи: и на божественную, которая является наукой о вешах, полностью отделенных от материи"20 Возможно, Софроний пожелал сделать реверанс в сторону тради- иионалистски настроенных ревнителей старорусского благочестия, понимавших философию как учение о добродетельной и аскетической жизни. Во всяком случае, столь оригинальное понимание метафизики, которая в интерпретации Лихуда едва различалась от богословия, удачным ни в каком отношении назвать было нельзя. В "Ответе..." Софроний, впрочем, так и не представил доказательных отличий философии от метафизики, а двух последних предметов от богословия, что побудило Стефана Яворского вполне резонно заметить, что все три вопроса Лихуда, по сути дела, являются богословскими. Далее Яворский указал на то, что метафизика является частью философии, и выделять ее в качестве самостоятельной дисциплины непозволительно и абсурдно'1

К ученикам Лихудов, оставившим заметный след в истории российской культуры, относятся: Палладий Роговский (первый русский доктор философии), Леонтий Магницкий, Феодор Поликарпов-Орлов, Николай Семенов- Головин, монах Феолог, Карион Истомин.

Второй период в деятельности Московской славяно-греко-латинской академии был гораздо более плодотворным, нежели первый. Национальный состав слушателей поражал разнообразием-кроме русских, украинцев и белорусов там учились грузины, южные славяне, греки, австрийцы (или немцы или же австрийские славяне), поляки, венгры, литовцы и татары. С течением времени такое положение переменилось. Указ от 17октября 1723года запретил дворянам оставаться в школах по достижении 15-илетнего возраста, в Синодальном же указе от 7июня 1728года требовалось: ...помешиковых людей и крестьянских детей, также непопятных (слабоуспевающих—А.П.) и злонравных... отрешить и впредь таковых не принимать"- Именно по милости этого указа сыну холмогорскою помора М.В.Ломоносову пришлось скрыть свое незнатное происхождение при поступлении в академию.

Преподавание в Московской академии в первой четверти ХУШвека происходило следующим образом. Все ученики подразделялись на девять классов, первым из которых считалась славяно-российская школа. Там учили азбуку, славянское письмо, читали "Часослов" и "Псалтирь" В следующем классе - (фаре) юноши учились читать и писать по-латыни с тем, чтобы в третьем классе - (инфиме) перейти к углубленному изучению грамматики славянского и латинского языков. В четвертом, "грамматическом" классе ученик обязан был освоить всю славянскую грамматику и часть грамматики латинской. Здесь же изучались такие предметы, как география, история, арифметика и катехизис. В пятом классе — (синтаксиме) латинский язык должен был быть изучен в полном объеме: ученики там писали no-латыни краткие сочинения, на исторические темы преимущественно.

В шестом, пиитическом, классе занимались стихосложением, осваивая различные стихотворные размеры, а в седьмом, риторическом, составляли проповеди на латинском и русском языках. Что касается до греческой школы, то она какое-то время влачила существование отдельно от академии, причем с весьма неопределенным статусом. Лихуды между тем возвратились в Москву из Новгорода и также стали преподавать свой родной язык, сначала на Казанском подворье, а затем в Типографии, где до них в качестве учителя подвизался заезжий грек Афанасий Скиада, и только в 1724году греческий язык занял полагающееся ему место в программах Московской академии.

Академическое образование завершалось в двух последних классах - философском и богословском. Префект академии обыкновенно читал двухлетний курс философии, тогда как ректор — четырехлетний курс теологии. Таким образом, полный академический курс растягивался на тринадцать-пятнадцать лет, в зависимости от успехов учащегося. Тексты лекций заучивались наизусть, а ученики старших классов, помимо этого, должны были подтверждать свой статус участием в публичных диспутах, доступ куда был открыт любому желающему поупражняться в тонкостях латинской схоластики.

Значение Московской академии в развитии отечественной духовной культуры переоценить трудно. В петровское время среди учеников и сотрудников академии можно было встретить таких примечательных личностей, как Ф.Поликарпов, который являлся автором оригинальных учебников - "Букварь" 1701 года и "Грамматика" 1721года, там же можно было увидеть поэта К.Истомина, поэта и будущего государственного деятеля А.Кантемира, первого русского доктора медицины П.Постникова, выдающегося русского математика Л.Магницкого. В последующем в академии обучались такие видные деятели русской культуры, как М.В.Ломоносов, С.П.Крашенинников, С.Г.Забелин, Рафаил Заборовский, Н.Н.Бантыш-Каменский, Н.Н.Поповский, В.С.Петров, В.Г.Рубан, В.И.Баженов, Н.И.Попов, а также многие другие, менее известные, ученые, писатели и государственные деятели.

Московская академия с полным на то правом могла гордиться не одними только выпускниками, ставшими впоследствии российскими знаменитостями, ведь помимо них в ее стенах удалось воспитать плеяду просвещенцев, образовавших собой сплоченную группу, вокруг которой позднее стала формироваться российская интеллигенция, вышедшая из народной среды2-

Петербургские академическая гимназия и университет испытывали такую настоятельную потребность в выпускниках духовных школ, в том числе и в воспитанниках младших классов Московской академии, что до их прибытия в Северную Пальмиру названная гимназия не открывала своих годичных курсов. Далее, без учеников Московской академии вряд ли бы могла достойно существовать медицинская школа доктора Блюментроста, поскольку его ученики приступали к учебе уже в совершенстве владея латынью, на которой были написаны принятые в этой школе учебники С.Бланкарда и Н.Бидлоо.

Какой, собственно, способ философствования царил в академических стенах? Мнения здесь расходятся, хотя и несущественно. Так, в дореволюционной литературе предпочитали говорить о "строгом схоластическом направлении" философских курсов, причем саму схоластику тогда нередко отождествляли С ТОМИЗМОМ"4

Распространенный в академии способ философствования однозначно отождествлять со схоластикой нельзя. Если говорить о схоластике упрощенно и кратко, то ее своеобразием следует признать сопряженность с религиозной идеологией, основанной на принципах откровения и монотеизма. Что же касается академических курсов Киево-Могилянской академии, то их своеобразие заключается в отходе от схоластики, переходе к идеям философии Нового времени. Здесь, по обыкновению, различают два направления. Первое, несколько более консервативное, включает в себя таких мыслителей, как Сгефан Яворский, Христофор Чарнупкий и Гедеон Вишневский. Второе, тяготеющее к скромно выраженной прогрессивности, научно-просветительное. Сюда относятся Феофан Прокопович, Гавриил Бужинский, Михаил Козачинский и Георгий Конисскип.

Профессора Московской академии, в целом ориентируясь на таких корифеев Второй схоластики, какими считались Васкес, Суарес, Арриага, Овиедо и То- лет, со всем тем подходили к названным авторитетам дифференцированно, выбирали из их сочинений то, что в наибольшей степени отвечаю потребностям отечественной духовной культуры. Схоластика с присущей ей гиперболизацией рационального мышления, своеобразной культурой философских диспутов, жесткой регламентацией общения внутри научного сообщества выглядела в России явлением неорганическим, и потому не смогла консолидироваться в целостный историко-философский этап. В России к тому времени превалировали идеи восточной патристики, прихотливо соединявшиеся с элементами зарождающегося гуманизма. В современной историко-философской литературе (М.Н.Громов, Л.А. Успенский) данное направление интеллектуальной деятельности характеризуется как кирилло-мефодиевское. В свете этой традиции философ понимался отнюдь не как рафинированный интеллектуал, удалившийся от суеты мира в располагающую к размышлениям тень монастырской кельи или профессорского кабинета, но как подвижник, просветитель, неутомимый борец, готовый пожертвовать самой жизнью ради конечного торжества разделяемой им идеи. Именно этим и объясняется "характерное для отечественной философии рассредоточение ее во всем контексте культуры, тяготение к живому, яркому слову, пламенная публицистичность, отказ от нагромождения тяжеловесных конструкций, особый интерес к нравственной, антропологической, исторической тематике"25.

Однако схоластика дала русской мысли именно то, чего ей так недоставало тогда и в определенной степени недостает теперь: строгую школу мысли, навыки правильного философского дискурса, умение четко излагать свои взгляды и опровергать чужие. Значение схоластики для развития отечественной философской мысли часто недооценивается, хотя она имеет за собой столетнюю традицию академического образования, своеобразную школу, многотомные рукописные сочинения. Описание сохранившихся философских и риторических курсов одной только Киево-Могилянской академии дает представление о 365 подобных трудах, каждый из которых, применительно к современной типографской практике, "тянет" на 30-50 авторских листов-6.

В первой четверти ХУШвека наиболее заметными профессорами Московской академии были Феофилакт Лопати некий, Стефан Прибылович и Гедеон Вишневский.

Федор Леонтьевич Лопати некий (в монашестве - Феофилакт) родился на Волыншине, в дворянской семье. И хотя мы не располагаем точными сведениями о его рождении, из того, что Лопатинский был школьным товаришем Прокопови- ча, мы можем предположить, что он родился где-то в конце 70 - начале 80-х годов XVII столетия.

Отучившись положенное время в Киево-Могилянской академии, Лопатинский предпринял путешествие по Европе с образовательными целями. Будущий ректор Московской академии, по некоторым сведениям, учился в Польше, Италии и Германии. В Москве Лопатинский, по сохранившимся до нашего времени источникам, появился в 1702г. Карьера ученого монаха пошла вверх круто: с 1704 по 1706гг. он читает философские лекции в реформированной Московской академии. Затем настал черед теологического курса, гораздо более обширного, который был завершен лишь в 1710г. Согласно академическим правилам Лопатинский с 1706 по 1708гг. занимал должность префекта, а с 1708 по 1722гг. - ректора академии, одновременно являясь настоятелем За и ко нос пасс кого монастыря, где, как нам уже известно, и располагалась академия.

Занимая пост ректора, Лопатинский в целом поддерживал преобразовательную политику ПетраI. Он, в частности, выступал с патриотическими проповедями, особенно в связи с событиями русско-шведской войны. Правительство в долгу не осталось: в 1710г. ректор получил прибавку к жалованию за составление особой церковной службы в ознаменование полтавской виктории.

С 1712 по 1726гг. Лопатинский плодотворно трудился над славянским переводом Библии, в этом благородном начинании ему помогали директор Духовной типографии Ф.Поликарпов, С.Лихуд, монах Феолог, грек Анастасий и (с 1724г.) А.Кондоиди. Перевод этот впоследствии получил известность, как Библия 1751г. издания, или Елизаветинская. Такой труд потребовал от членов двух специальных комиссий, в обеих из которых Лопатинский играл ведущую роль, колоссальной работы по сличению текстов, по меньшей мерс, на четырех языках. Перипетии политического оттенка привели к тому, что издание 1751г. с именем Лопатинского, как правило, не связывается, хотя, как считают ведущие исследователи проблемы, все важнейшее в исправлении перевода сделано при Феофилакте и принято без изменения последующими исправителями.

Выдвигая на передний план Прокоповича, Петр, однако же, не забывал и Лопатинского, чьи личные качества он ценил очень высоко. С 1719г. Лопатин- ского стали часто вызывать в Петсрбурі. а с учреждением Св.Синода включили в его состав, на первых порах советником. По оставлении Московском академии Лопатинский сделался архимандритом Чудова монастыря.

При Екатерине Фсофилакт получает очередное повышение: он становится архиепископом и вторым вице-президентом Св.Синода. Таким образом он снова близко столкнулся с Прокоповичсм, который тогда занимал пост первого вице- президента.

В 1728г. Лопатинский издает основной труд к тому времени уже скончавшегося Стефана Яворского - "Камень веры" В склонных к протестантизму правящих кругах издание это вызвало нескрываемое раздражение. Далее, упорное нежелание Лопатинского принимать участие в многочисленных придворных интригах, в чем, примера ради, заметно преуспел Прокопович, создало Тверскому архиепископу своеобразную репутацию, все уважали его честность и прямоту, но своею непрактичностью и патриархальностью отношений он отталкивал от себя даже тех, которые были расположены в его пользу.

Неудивительно, что Лопатинский, обладая отмеченными выше качествами, быстро сделался жертвой беспощадной борьбы придворных группировок, коей было заполнено мрачное десятилетие бироновского режима. В научной литературе предпринимались попытки расследовать подробности так называемого "решиловского дела", куда роковым образом был затянут Лопатинский. Так, мы знаем, что допрашивать Лопатинского начали где-то с 1732г., в июне 1735г. он подвергся аресту, противозаконно осужден, а с ІЗдекабря 1738г. содержался в мрачном застенке, выборгском замке Герман. Применяемые в Тайной канцелярии методы дознания вызвали и у без того слабого здоровьем Лопатинского тяжкую болезнь, от которой ему не суждено было оправиться. Прокопович не присутствовал на допросах своего коллеги, но этим обелить себя, конечно же, не мог, поскольку все прекрасно знали, что следственное дело было инспирировано именно им. Легенда донесла до нас занимательную подробность: в 1736г., умирая у себя дома, на Аптекарском острове, Прокопович в предсмертном бреду то и дело повторял имя Лопатинского. Не чиста, выходит, была совесть у автора "Духовного регламента"

В регентство Анны Леопольдовны, когда пытались исправить последствия наиболее вопиющих преступлений предыдущего царствования, Лопатинский получил помилование, причем ему были возвращены все должности и привилегии. Но жить страдальцу за правое дело оставалось, к сожалению, недолго, бмая 1741 года измученный многолетними мучениями, тяжело больной старик тихо отошел в вечность.

Философский курс Лопатинского включал в себя логику, натурфилософию, метафизику, пневматику (психологию), метереологию (естествознание) и математику. Логика Лопатинского расценивается ныне как своего рода итог формирования русского логического знания ХУИвека. Небезынтересно отметить и то, что еще В.В.Зеньковский при оценке творчества Лопатинского взял чрезвычайно высокую ноту: он считал его своеобразным борцом за свободу мысли.

Если Лихуды были пионерами профессионального философского образования в России, то Лопатинского с полным правом можно назвать его основателем, поскольку традиция академического преподавания после него не прерывается, тогда как попытка Лихудов увенчалась лишь весьма скромными ус- пехами (оми успели полностью прочитать лишь курс логики, что, согласимся, нельзя считать полным философским курсом).

Период между преподаванием Лихудон и появлением на академической кафедре Лопатинского был наполнен малоэф<[>ективными попытками ввести в Москве правильное философское образование. Иосиф Туробойский - префект академии с 1703 по 1704гг - философских лекций, по всем вероятиям, не читал, потому что в это время пребывал в Киеве, появляясь в Москве наездами. Что касается до первых киевских учителей» то они прибыли в Москву со своими студентами 16 февраля 1701 года, но к преподаванию философии, по причинам так и оставшимся неизвестными, не смогли приступить даже в ноябре месяце.

После Лопатинского согласно академическим правилам философию обязаны были читать следующие преподаватели - Стефан Прибылович, Иоанн (Иоасаф) Томилович, Феофил Кролик, Иннокентий Кульчицкий, Гавриил Бу- жинский, Гедеон Вишневский, Гедеон Гробецкий и Платон Малиновский. До нас, однако же, дошел лишь курс Ст.Прибыловича да часть курса Г.Вишневского. Прочие преподаватели либо не смогли завершить чтение курса, либо пользовались чужими рукописями, либо их труды не сохранились.

Курс Прибыловича, который какое-то время обучался в Киево-Могилянской академии, отличается компилятивным характером, заметно уступая таким курсам, как курсы Лопатинского или Прокоповича. Что же касается курса Вишневского, то он представляется во многом схожим с аналогичными трудами Лопатинского, хотя определенное суждение здесь вынести невозможно ввиду отсутствия важнейших частей названного курса.

Лопатинский внимательно следил за ходом учебного процесса до 1719г., когда, из-за частых командировок в Петербург, вынужден был возложить эти обязанности на Вишневского. Других преподавателей такого уровня в академии воспитать не удалось.

При современном состоянии изученности вопроса ничто не мешает нам заявить, что курс Лопатинского дает наиболее адекватное представление о характере философского преподавания в Московской академии первой половины ХУШвека, подтверждением чему служит наличие многочисленных списков с этого курса, сохраняемых как в Москве, так и в Киеве.

Богословская система Лопатинского пользовалась примерно таким же успехом. Преподавание по его конспектам в Москве, равно как и в сети зависящих от Москвы семинарий, продолжалось в течение всей первой половины ХУШвека.

Для философской системы Лопатинского, как и для всей русской схоластики в целом, характерно преобладание логики и натурфилософии в структуре философского знания. Особенный интерес представляет натурфилософская концепция Лопатинского, основным понятием которой являлось природное тело, его начала и причины, свойства и состояния. Лопатинский, хотя и различал философию и теологию по предмету, со всем тем рассматривал названные дисциплины как взаимодополняющие.

Философию Лопатинский определял как знание сущего, сотворенного и несотворенного, приобретаемое благодаря свету дарованного нам от природы разума (secundum naturae ct rectac rationis lumen). Кроме этого он приводил и другое, более распространенное, определение философии — достоверное и очевид ное знание дел божественных и человеческих27 Под божественными делами подразумевался Бог и Его творения, под человеческими - тела, сам человек и человеческие действия.

Материальной целью философии Лопатинский считал человека, формаль- ной-познание истины и упражнение в добродетели. В качестве цели названной науки полагалось естественное блаженство, достигаемое путем познания первой истины (Бога) и упражнения в добродетели.

Философия согласно доктрине Лопатинского разделялась на теоретическую и практическую. Теоретическая философия далее подразделялась на три дисциплины, а именно: физику, метафизику и математику, практическая же, в свою очередь, - на логику и этику. Ряд дисциплин выводился за пределы собственно философской проблематики, к ним, в частности, относились следующие: астрология (физическая астрология, иными словами, астрономия все же относилась к физике), эмпирическая медицина (этиология также относилась к физике), магия, положительная юриспруденция, положительная теология, риторика, география и грамматика.

В понимании природы материи Лопатинский держался умеренного сенсуализма, подвергая резкой критике крайности материализма и субъективного идеализма. В гносеологии он настаивал на первичности в процессе познания объективно данного, считал, что познание обусловлено закономерными, естественными процессами, пытался вычленить правила, приводящие нас к адекватному постижению природы. Отсюда же легко объяснить присущее Лопа- тинскому критическое отношение к скептицизму и агностицизму.

Основным вопросом философии Лопатинский считал вопрос о началах природного тела. В зависимости от того или иного решения этого вопроса философы, по мнению профессора академии, относятся к монистам, дуалистам и плюралистам (атомистам). К последним Лопатинский причислял Галилея, Гассенди, Декарта, Себастиана Бассо, Бернгардуса и Магненуса.

Сам Лопатинский признавал началами природного тела материю, форму и их сочетание (соединение). Если же говорить о строении вещества, то он развивал своеобразную корпускулярную теорию. В конце натурфилософского курса Лопатинский излагал учения Птолемея, Коперника и Тихо-де-Браге о строении вселенной, предпочтение все же отдавалось Тихо-де-Браге.

Традиционно считается, что в России первый словарь философских терминов был составлен Г.Тепловым в 1751 году. Тсплов объяснил значение 27фи- лософских терминов на русском, латинском и французском языках.

Приоритет в создании первого философского словаря в России, по всей видимости, следует отнести Лопатинскому. Его "Диалектика" содержит в себе специальный словарь философских терминов, чей смысл туго уяснялся обучающимся российским юношеством. Всего в словаре объясняется Нітермии. среди которых наличествуют важнейшие для философского образования: "материя", "((юрма", "абстрактный", "конкретный", "категория", "сущность", "существование", "природа", "объективный", "субъективный"

После Гедеона Вишневского (1722) философию в Московской академии преподавали Гедеон Грембецкий, Платон Малиновский, Софроний Мегалевич, Иннокентий Нерунович, Стефан Калиновский, Антоний Кувчинский, Кирилл Фло- ринский, Порфирий Крайский, Иоанн Козлович, Константин Бродский, Георгий

Шсрбапкий. Геннадий Драницын. Владимир Каллиграф (Крыжановский, приятель Г.С.Сковороды), Ириней Братанонский. Иннокентий Нечаев, Макарий Петрович, Антоний Герасимов-Забелин. Фсофилакт Горский, Тихон Малинин, Амвросий Подобсдов.

К середине ХУШвека усиливается внимание к этической проблематике, сохранились, в частности, курсы Козловича и Каллиграфа. Вообще говоря, второй период в истории преподавания философии в стенах Московской славяно- греко-латинской академии изучен крайне слабо. Однако же мы знаем, что официальный переход от схоластического перипатетизма к вольфианству Г.Винк- лсра и Хр.Баумсйстера (после кратковременного увлечения картезианством 1'З.Пуршо или по тогдашнему написанию Пурхоний]), произошел в 50-ыегоды XVIII столетия.

20 мая 1997г.

А. В. Панибратцев

Мы располагаем приятной возможностью предложить благосклонному вниманию читателя перевод логическою трактата Феофилакта Лопатинского. Трактат этот носит название "Диалектика" и предваряет собой обширный философский курс названного мыслителя. Замечания и уточнения, которые будут необходимы для последующих изданий и переизданий трудов выдающегося российского просветители Феофилакта Лопатинского, будут приняты нами с чувством живейшей благодарности.