§2. Триадичность как специфическая черта русской религиозной философии конца XIX - начала XX вв.
В данной главе отмечается, что русские религиозные мыслители конца XIX - начала XX вв. предпринимают попытки найти связующее звено между Богом и человеком, исследуют глобальные вопросы философии, а именно поиск нравственного идеала, смысла жизни, первоисточника бытия и др. Высокая духовность всегда была опорой русской национальной культуры и частью её ментальности, что способствовало тому, что приверженность нравственным идеалам отразилась и на отечественной философии. Русская философская мысль, как указывает Н.А. Бердяев, несогласна с тем, что «форма как бы извне налагается на материю»111 112 113. Отечественная философия отрицает «формализм и юридизм в культуре», «авторитетность в жизни религиозной», рациональное в мышлении и преобладание внешней Л «организованности» над «внутренней органической жизнью» . О специфике русской философской мысли и ее аксиологической направленности С.Л. Франк пишет следующее: «Понятие конкретно-онтологической, живой «истины», ставшее предметом русских духовных поисков и творчества, приводит к тому, что русское философское мышление в своей типично - национальной форме никогда не было «чистым познанием», бесстрастным теоретическим пониманием мира, а всегда было выражением религиозного 3 поиска святости» . Как известно, в мире существуют явления и понятия, которые невозможно постичь рациональным путем, при помощи логического анализа, какой бы сложной и многоуровневой ни была данная философская система. Как справедливо отмечал П.А. Флоренский, «рационализм - философия плотская»114. Русские философы приходят к выводу о неспособности рационалистической философии постичь глубинные трансцендентальные связи между познаваемыми объектами и объяснить иррациональное при помощи логического мышления. Они опираются не на науку, а на христианское мышление, на нравственную философию. «Раз христианство обладает абсолютною, т. е., в конце концов, Божественною истинностью и ценностью, не может быть и речи о проверке или обосновании его наукою»115, - пишет Л.П. Карсавин. Отметим также, что русские религиозные мыслители были ориентированы не на логику, а на глубокий духовный опыт православного Востока, что неизбежно отразилось на их отношении к католицизму и европейской философии. Западные философы, в свою очередь, склонялись к идее систематизации и расчленения изучаемого материала. Однако современная наука осознала необходимость создания определенных метасхем, способных познать, описать и систематизировать изучаемый материал. Отметим, что именно русские религиозные философы конца XIX - начала XX вв. стали предпринимать попытки доказательства божественного соприсутствия во всех составляющих универсума, используя достижения как западной, так и восточной мысли. Метафизика как искусство мышления об Абсолюте в России приобрела особую триадическую окраску. Как нам представляется, русским философам конца XIX - начала XX вв. удалось развить учение о единстве универсума благодаря конкретизации понятия об Абсолюте до понятия об Абсолютной Личности. Мы полагаем, это может быть обусловлено еще одной отличительной чертой русской религиозной мысли конца XIX - начала XX вв., а именно антропоцентризмом с его растущей ролью познающего субъекта в мировом процессе. Антропологическая парадигма входила в состав всех основных русских философских концепций изучаемого нами исторического периода. В отличие от господствующей на Западе идеи о том, что действительное бытие закрыто для познающего сознания или находится вне его, русская философия, согласно точной формулировке С.Л. Франка, «утверждает непосредственную данность бытия и укорененность в нем самом познающего сознания. Это естественно предполагает онтологическое понимание самого сознания, явлений психического мира»116. Как нам представляется, для русской философской мысли характерно рассмотрение духовной жизни человека как некого особого мира, неразрывно связанного с божественным бытием. Некоторая интуитивность русской религиозной философии, как мы полагаем, может быть обусловлена довольно сильным влиянием язычества с его культом сил природы, а также философии Востока с ее основополагающей триадой «Небо - Земля - Человек», представленной Р. Г еноном как «неподвижный двигатель»117 118 мироздания. Органическая слитность, созидательное единство и соборный склад сознания всегда были свойственны русской нации. Триада «православие - самодержавие - народность» рассматривается некоторыми современными отечественными учеными, в частности, В.В. Лазаревым, как социальная Троица, направленная на проявление в нашей жизни богочеловеческого начала и утверждение русской идеи, предполагающей сращивание традиционных ценностей и сторон русского духа, приоритет добра и справедливости и утверждение принципа живой целостности и единства. Как -5 справедливо отмечает Н.О. Лосский, «искание абсолютного добра» - это «глубокая черта характера русского народа»119, проявлявшаяся том, что Россия предпринимала попытки «применить принципы христианства к международным отношениям»120. Православие - это русская национальная религия, носитель духовной силы русского народа. Соответственно, дальнейшее теоретическое осмысление русской идеи, как мы полагаем, невозможно без опоры на православие и идеал Божественного Триединства, ядро и принцип духовного единства России. Как справедливо отмечает В.В. Лазарев в статье «О целостности русской идеи», Св. Троица - та сущность, по образу которой разворачивается «целостное единство социальной Троицы русской идеи, наиболее общее выражение и современная формула которой - Духовность, Державность, Соборность»121. «Соборность в христианской традиции воспринимается как церковное единение христиан в любви, вере и жизни»122 123, - отмечает автор статьи «О соборности как понятии духовном, религиозном и философском». Таким образом, триадичность - это часть русской ментальности, это православный, религиозный, элемент. Русский мыслитель Н.Ф. Федоров (1829-1903) культивирует отношения общинности и соборности и интерпретирует абстрактную формулу «я - не-я» наукоучения Фихте следующим образом: «я - ты», возводимое также, как указывает В.В. -5 Лазарев, к соборному «я - мы» . Мы полагаем, Н. Федоров рассматривает религиозно-философский концепт «Св. Троица» как символ всеобщего единства, а также как способ познания данного единства. По мысли Н.Ф. Федорова, сущность православия заключается в общем деле спасения, требующем от существ разумных управления слепыми силами природы. Как отмечает историк и последователь философии Федорова Н.П. Питерсон, «в общем деле спасения - весь смысл православия при существовании католицизма и протестантизма, из которых католицизм полагает возможным спасение для каждого в отдельности, причем спасение приобретается, или, вернее, заслуживается, покупается, делами благочестия»124, что подразумевает распри и религиозные войны с «неверными» и прочее зло. Католицизм, в отличие от православия, утверждает достаточность для спасения одной лишь веры; концепция Федорова призвана подчеркнуть, что спасение даруется как заслуга за единое для всех дело. «Дело это, невозможное для каждого в отдельности, требует труда, преемственного труда всего рода человеческаго, объединенного по образу Святой Троицы, во имя Отца и Сына и Святого Духа»125. Учение Н. Федорова, как мы полагаем, - антропологическое, поскольку он отождествляет Бога с жизнью, высшим разумом, Бог у него действует через человека. Как точно указывает А.Ф. Замалеев, Фёдоров придал русской философии черты антропологизированного космизма, сказавшегося на творчестве многих отечественных мыслителей советского периода, и прежде всего К.Э. Циолковского и В.И. Вернадского: первый называл его «изумительным философом», второй - «искателем истины». Согласно Федорову, земное без небесного есть «скотское», а небесное без земного «мертво». Природа непременно должна быть очеловечена, что означает, что «человекобожеское» доминирует над богочеловеческим. Русская философия о взаимосвязи многого в едином имеет очевидную триадичную направленность, что можно объяснить большой ролью Св. Троицы как духовно-нравственного идеала в русской общественной жизни. В русской философии понятие о триипостасном Боге рассматривается как инструмент познания мира, что в свою очередь означает, что триадичность универсума наиболее полно и совершенно воплощается в Троице - личностном образе бытия, привносящем в мироздание динамику и представляющим универсальное всеохватывающее бытие как процесс раскрытия единой воссоединяющейся субстанции. Автор статьи «Религиозно-философское осмысление «Троицы» Андрея Рублёва» отмечает, что «уже в XIV веке популярность культа Святой Троицы была основана не только на его церковно-догматическом содержании, но и на отношении с конкретными условиями русской политической и народной жизни»126. Отметим, что С.Л. Франк утверждал, что главным содержанием русского философского мышления является религиозная поэтика. Однако нам представляется, что предметная область русской религиозной философии значительно шире, чем осмысление норм и догм: она рассматривает органическое и диалектическое единство бытийных реальностей, привлекая при этом понятия об Абсолюте или Абсолютной Личности, а также (в силу традиций и особой ментальности) разнообразные триады и троичные философские построения. Понятие о Божественном Триединстве ворвалась не только в философию, но даже в русскую изобразительную культуру («Троица» Андрея Рублева, архитектура, иконопись и пр.). Также необходимо отметить традиционность тринитарного мышления, широко распространенного, как уже было сказано выше, в мировой философии и религии. Именно в русской философии, несомненно, изучающей глобальные вопросы, касающиеся устройства универсума, как отмечает А.В. Кричевский127, понятие о Троице служит средством создания философского портрета Абсолюта как «совершенного духа» и такие фундаментальные философские категории, как «единое», «материя», «дух», «свобода», «действительность», «необходимость» и пр. обретают высший философский смысл. Триадичность, мы полагаем, есть специфика и своеобразие русского типа мышления, а также способ национального видения. Здесь имеют место быть, как отмечает В.В. Лазарев, «Пресвятая Троица христианского способа понимания, и триада шеллинговского и гегелевского диалектического способа мышления (тезис - антитезис - синтез, единичное - особенное - всеобщее и т.п.), и ... издревле известная триада: истина - добро - красота»128. Итак, одним из центральных понятий русской философии является понятие Святой Троицы, Божественного Триединства Отца, Сына и Святого Духа, рассматриваемого философией более широко, чем религией. Важность концепта Св. Троицы, мы полагаем, может быть обоснована его трансдисциплинарной природой, изучение которой включает в себя анализ разнообразных системных триад, составляющих основу нашего мира. При этом, как мы склонны предположить, весьма ошибочно принимать всерьез попытки некоторых мыслителей выводить из Божественного Триединства саму диалектику с ее разнообразными триадами. Троица, мы полагаем, не есть основа универсума, а эффективное средство его познания. Это ни в коей мере не уменьшает значение концепта Св. Троицы для русской философии и общественной жизни, в которой, также необходимо отметить, в XIX веке прочно утвердилась основополагающая социальная Троица «Православие, Самодержавие, Народность». «В России Пресвятая Троица обрела специфически русское подобие Себе, свое особенное национальное проявление, можно сказать, уникальный нигде больше не встречающийся в своей законченности, завершенности образ»129. Широко известен тот факт, что религия неизбежно накладывает отпечаток как на культуру нации, так и на ее философию. Русской ментальности испокон веков присуща аксиологическая направленность мышления, что проявлялось как в язычестве, так и в православии. Антропологический характер русской религиозной философии и культ женственности и материнства, свойственный языческим и ортодоксальным идеям, проявились и в метафизической софиологии - учении о совокупности творческих энергий божественного и тварного бытия в единстве. Для нашего исследования наибольший интерес представляют триадические концепции В.С. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова и Л.П. Карсавина, Н.А. Бердяева о Софии, Премудрости Божьей, как космической сущности, с помощью которой можно мыслить связь тварного и божественного, пытаться постичь тайну соединения Абсолюта с миром, осознать, как человек может нести в себе образ и подобие Бога, как он «способен творить, быть «соработником» Богу в преобразовании окружающего мира, что, в свою очередь, приводит к совершенствованию его духовного мира»130. Как нам представляется, триадическое мышление искони присуще менталитету русского человека, а тяготение отечественных мыслителей конца XIX - начала XX вв. к концепту «Св. Троица» как возможной онтологической сущности дало исследователям право называть указанных выше философов религиозными. Русские религиозные мыслители в основу своих философско-космогонических учений вкладывали кантовскую триаду «истина - добро - красота», с философской точки зрения рассматривали триединство прошедшего, настоящего и будущего, троичность лиц в грамматике, триаду «мир - божественное начало - человеческая природа», троичность семьи и др. Особой уникальной чертой русской религиозной философии является то, что отечественные мыслители искали ответы на универсальные вопросы бытия, рассматривая не только триадичную основу той или иной составляющей мироздания, но и отталкиваясь, прежде всего, от самого понятия «Троица» как ориентира нравственности, добра, любви, мудрости и смысла. Как мы полагаем, в нашем исследовании необходимо отметить то, что большинству русских религиозных философов удалось построить свои концепции с опорой на божественную триаду, ни в коей мере не противореча при этом самому догмату о Троице, несмотря на негативную критику со стороны служителей церкви. Русскую философию об универсуме отличает ее тесная связь с христианскими воззрениями, сочетающаяся с попытками мыслителей обосновать наличие божественного начала в человеке. Как нам представляется, философские учения об Абсолюте, Мировой Душе, Софии Премудрости Божией, могут рассматриваться в качестве целостной богословско-философской системы. Более того, приоритетом русской религиозной философии являлась ориентация на поиск связующего звена между реальным и идеальным, обретение истины и нравственного идеала, а отнюдь не изучение идеалистических абстрактных схем теории познания. Нельзя не признать справедливой точку зрения М. Билалова о том, что специфику русской национального познания во многом определяет идеал цельного знания. Особенность такого знания М. Билалов видит в том, что оно достигается в сочетании трех различных типов интуиции - чувственной, интеллектуальной и мистической, и даже в том случае, когда в постижении истины отдается предпочтение рациональному мышлению, цельное знание оказывается на переднем плане «в ряду составляющих цельный опыт чувственного и нравственного опыта, эстетической перцепции и религиозного созерцания»131. В 1880-е годы русская религиозная философия столкнулась с глубоким кризисом христианства и необходимостью отхода от строгих рамок богословия, неспособных дать мысли новое направление. Как отмечает Л.П. Карсавин, церковь сама страдала от своей неспособности воспринять новое: «Но русская церковь, живя идеею всеединства и потому сознающая необходимость всецелой церковной деятельности, сама болеет и томится своей пассивностью»132. Однако, как ни странно, именно богословский концепт «Св. Троица» сыграл роль необходимого инструмента для возрождения идей духовности, братства и целостности. Как справедливо отмечает П.Е. Бойко в своей статье «Диалектические основы философии истории А.Ф. Лосева»133, русские философы стремились разработать интегральную концепцию целостного бытия и цель мирового исторического процесса видели как всеединство духовного, природного и социального бытия. СЛ. Франк также делает вывод о том, что «русская этика - это, с одной стороны, онтология, а с другой - философия истории и социальная философия. В ней всегда говорится о судьбе и будущем человечества, ибо отдельный человек может найти нравственное успокоение и спасение только вместе с человечеством, в универсальном духовном организме коллективной жизни людей»134. Русское триадическое философское мышление, направленное на познание универсума, рассматривало троичность в целом и Св. Троицу в частности как общеонтологическую сущность, причем несовершенство сочетания универсальной философии и христианской догматики становилось все более очевидным, что обуславливало все большую популярность материалистических и реалистических триадических концепций, базирующихся на антропологическом принципе и усилении роли субъекта в познавательном процессе. В.И. Несмелов (1863-1914) является одним из тех ученых, которые продолжают предпринимать попытки триадического разрешения противоречий в понимании Бога как абсолютного начала. Мыслитель затрагивает чрезвычайно актуальную тему рационального подхода к вере, к расчету человека на своеобразный договор с Богом, Абсолютом, с тем, кто потенциально властвует над ним и может изменить к лучшему существующее положение вещей относительно данного индивида. Несмелов признает ошибочность отождествления Божественных лиц, т.к. это неминуемо приводит к тритеизму, ему также не удается уложить в общие рамки логического мышления вопрос о том, целиком божественной или все же человеческой была природа Иисуса Христа: обе версии приводят ученого в тупик: он пишет о невозможности понять очеловечивание божественной природы Сына, имеющего общую природу с Отцом и Святым Духом. Концепция В.И. Несмелова является очередным примером невозможности онтологически-рационалистической метафизики раскрыть тайну трех Божественных ипостасей и рассмотреть Абсолют как логическую основу универсума. Русские религиозные философы представили своеобразную картину поиска решения тех проблем, которые возникают в нашем сознании при осмыслении понятия «Абсолют», как уже было сказано, делая это, исходя из возможностей христианской догматики. Как отмечает Е.П. Борзова, это «является и основным доводом, согласно которому можно говорить о рождении и существовании в русской религиозной философии конца XIX - первой половины XX века традиции философского осмысления христианских догматов с целым рядом присущих ей особенностей»135. Одной из главных особенностей русской религиозной философии, с нашей точки зрения, была триадическая направленность мышления, основанная на приверженности нравственным идеалам и религиозным постулатам, а также попыткам познать идеальное и его связь с реальной действительностью.