1.2.2. Метафора как текстообразующий механизм в журналистике

«Употребление метафор в определенной степени сходно с цепной реакцией, в силу того, что они образуют нечто вроде «кустовой» системы, и, выбрав один из элементов системы, человек вынужден отбрасывать те,

-5

которые некогеретны с ним» . Таков принцип работы любой метафоры.

Здесь необходимо сделать два важных вывода применительно к журналистскому творчеству. Во-первых, о том, что метафорическая активность пишущего есть непосредственный результат его познавательной деятельности. Коль скоро описываемый объект получает новые признаки в свете его метафоризации, это позволяет по-новому его осмыслять. А в поверхностной структуре текста - и это уже второй вывод - это осмысление выражается с помощью метафорических моделей, которые могут быть

описаны как текстовые единицы развертывания, в которых и отражает динамика познавательной активности журналиста.

Какие семантико-синтаксические свойства метафоры формируют ее текстообразующий потенциал? Принципиальным в этом смысле является достаточно распространенная и устойчивая связь метафоры с позицией предиката в предложении, убедительно доказанная Н.Д. Арутюновой^[75]. Нас здесь в первую очередь будет интересовать тот случай, когда в результате метафоризации в позиции предиката оказывается идентифицирующая лексика, поскольку этот тип метафор (образные, в классификации Н.Д. Арутюновой) является, по всей видимости, наиболее традиционным и наилучшим образом (как будет видно из примеров) работает на развертывание текста. «Классическая метафора образуется нарушением соответствия между лексическим типом и синтаксической функцией слова: идентифицирующая лексика переносится в сферу предикатов, создавая их самую конкретную разновидность, более всего приспособленную к индивидуализации объекта»^{[76] [77].}

Стремление метафоры к позиции предиката отражается в актуальном членении предложения.

которого нестроги, не обладают ясно очерченной гомогенной структурой, а лексема из той или иной предметной области, имеющая больше ассоциированных предикатов, выступает в роли нового, того, о чем будет сообщено в высказывании»^{[78] [79] [80].}

Далее, как показали Ф. Данеш и М. Хэллидей , актуальное членение является важнейшей составляющей развертывания текста. В чем заключается специфика развертывания текстов в случае, когда ремой является образная метафора? Для ответа на этот вопрос обратимся к понятию рематической доминанты и классической работе Г.А. Золотовой «Роль ремы в организации и типологии текста», в которой оно было введено. Понимая тему и рему как «одни из главных организаторов связности текста, движения мысли от предложения к предложению» , Г.А. Золотова приводит в соответствие некоторым типам текстовых фрагментов характерные для них классы слов, которые на протяжении всего фрагмента образуют цепочку рем, названную рематической доминантой. Рематическая доминанта играет принципиальную роль при развертывании текста. «Рема имеет двойную функциональную направленность: внутри предложения она противопоставлена теме, соединяя исходную и новую, коммуникативно значимую информацию в коммуникативном акте; за рамками предложения рема данного предложения вступает в смысловые отношения с ремами соседних предложений, создавая рематическую доминанту текстового фрагмента, сигнализирующую его семантическую общность и способствующую членению текста»^[81].

Доминантная метафорическая модель может быть отнесена к числу семантических макроструктур текста. «Макроструктуры - это семантическое содержание категорий, входящих в суперструктурные схемы»^[82]. Именно макроструктуры, состоя из совокупности макропропозиций, обеспечивают глобальную связность текста^{[83] [84]. Классическим примером макроструктуры текста являются макротемы. «Они обычно представляют собой субъекты или объекты, присутствующие во всех частях текста и составляющие один коннекторный ряд макротемы. Коннекторный ряд оформляется средствами когезии, связности» . Макротемы по мере развертывания текста могут распадаться на микротемы. В зависимости от количества макротем выделяют монотематические и политематические тексты. По аналогии с этим разделением будем выделять монометафорические (использующие одну базовую модель) и полиметафорические (основанные на нескольких моделях) тексты. «В монотематическом ССЦ, параллельно коннекторному ряду макротемы, формируется коннекторный ряд макроремы»[85]. Когда речь идет о метафорически развертываемых текстах, коннекторный ряд макроремы создается за счет семантического расширения источника метафоризации, например, при актуализации дополнительных слотов используемого фрейма. Таким образом, метафорическая доминанта, непосредственно связанная с макротемами текста, входит в число его макроструктур и задает ему как локальную (на уровне тема-рематического членения), так и глобальную (как макропропозиция) связность. Е.С. Кубрякова и Л.В. Цурикова пишут: «Исследование семантической когерентности дискурса на микроуровне связывается с тема-рематическим анализом содержания составляющих его высказываний, описанием функциональных свойств пропозиций дискурса относительно друг друга, а также анализом референциального аспекта препозитивного содержания единиц дискурса». И чуть дальше: «На макроуровне семантическая когерентность дискурса рассматривается в терминах глобальных текстовых структур — макроструктур, — связанных с семантической характеристикой темы дискурса, определяющей его общую “макрокогерентность”»[86].}

Теперь мы можем сформулировать определение метафорически организованного текста. Текст, хотя бы одна макропропозиция которого выражена с помощью метафоры, мы будем называть метафорически организованным.

Выше говорилось о том, каким образом осуществляется метафорическое структурирование текста с точки зрения его создателя, говорящего. Теперь необходимо коснуться вопроса понимания и интерпретации таким образом устроенного текста, поскольку, как известно, журналистский текст - это текст в первую очередь воздействующий, а диалогичность - его фундаментальное и неотъемлемое качество^[87].

Согласно Ю.Д. Апресяну, основной семантический закон, регламентирующий понимание текста, формулируется так: «выбирается такое осмысление данного предложения, при котором повторяемость семантических элементов достигает максимума». Из этого вытекает

следующее определение связности текста: «текст семантически связен, если в лексических значениях синтаксически связанных слов имеются повторяющиеся смысловые компоненты; если ни для одной пары синтаксически связанных друг с другом слов это правило не соблюдено, текст семантически не связен»^[88].

Изложение вопроса о понимании метафорически организованного текста имеет смысл предварить некоторыми замечаниями о понимании метафоры в минимальном контексте - в пределах предложения. «Основной закон семантического сочетания слов сводится к тому, что для того, чтобы два слова составили правильное сочетание, они должны иметь, помимо специфических, различающих их сем, одну общую сему. Такую общую сему французские авторы (Б. Потье, А. Греймас и др.) называют классемой. Классемы итеративны, то есть в данном сообщении они встречаются неоднократно (по меньшей мере, дважды), благодаря чему и осуществляется связь наименований на расстоянии»^{[89] [90].}

В случае, когда одно из слов словосочетания употреблено метафорически, обнаружение классемы затруднено, поскольку это слово меняет свою категориальную принадлежность. В этом случае воспринимающий метафору интеллектуальным усилием производит семантическое согласование, то есть перестраивает семическую структуру слов таким образом, чтобы они получили общие семы. Таким образом, восстанавливается семантическая правильность метафорического высказывания. «Именно существование классем, то есть итеративных сем, или наличие фактора совместимости между двумя семическими единствами, обеспечивает речи некоторую устойчивость по отношению к шумовому

-5

фону» . Все это в очередной раз подтверждает классическое положение М. Блэка о том, что метафора воспринимается только в контексте, и должны

быть выделены фокус и рамка (то есть неметафорическое окружение) метафоры. «Границы ассоциативных связей, на которых зиждется перенос значения (независимо от основания переноса), их понимание и точность авторской смыслопередачи, целиком зависят от структуры контекста.. ,»\ Джордж Миллер называет проблему понимания метафор апперцептивной. Под апперцепцией он разумеет особенность человеческого восприятия, заключающуюся в том, что человек соотносит новую информацию с уже имеющейся. Метафора, на первый взгляд, выпадает из этой системы, потому что ее буквальное значение ложно, и она не может быть соотнесена с картиной реального мира. Решается эта проблема, по Миллеру, «презумпцией истинности», заставляющей нас максимально снизить уровень напряжения, вызванный указанным несоответствием. «Чтобы как можно полнее использовать наши знания о сходных ситуациях в реальном мире, мы пытаемся синтезировать текстовой концепт, как можно более близкий к нашему концепту реальности, — мы пытаемся добавить метафорическую информацию таким способом, чтобы ее истинность как можно меньше противоречила нашему представлению о реальном мире»². В этой цитате необходимо обратить внимание на понятие «текстового концепта».

Согласно теории ментальных моделей, которую Дж. Миллер разрабатывал совместно с Ф. Джонсон-Лэрдом, человек, воспринимая текст, создает его ментальную модель - некую упрощенную схему того, о чем говорится в тексте. Эта модель выстраивается по мере восприятия текста, уточняясь или модифицируясь. «Ментальная модель есть единичный представительный образец из множества моделей, удовлетворяющих

-5

утверждению» . Метафора, как явствует из приведенной выше цитаты Дж. Миллера, пусть и с большим усилием, но тоже встраивается в ^{[91] [92] [93]}

сформированную модель. Но что происходит, если текст насквозь метафоричен? Как реципиент может создать ментальную модель текста, если каждое его предложение представляет собой метафору, то есть формально ложное высказывание? Представляется, что в этом случае ментальная модель текста во многом будет пересекаться, если не совпадать, с метафорической моделью, развертываемой в данном тексте.

Подытожим. В процессе развертывания текста характеризуемый объект (тема) получает согласующиеся с ним признаки объекта (ремы), с которым он был сравнен. Движение мысли в текстах такого рода определяется извлечением этих признаков, то есть глубина развертывания будет зависеть от степени эвристической емкости выбранной метафоры. В предельных случаях можно ожидать целого текста, основанного на развертывании одной метафоры или на нескольких вложенных метафорах. Большинство текстов- метафор построено по одному принципу - развертывания базовой метафоры, которая часто выносится в заголовок. «Композиционный тип данного текста определяется смысловой последовательностью развития метафоры: от представления фокуса (в заголовке) к его последовательному развитию через ряд предикатов»^[94]. Как будет видно из дальнейшего изложения, такая структура характерна и для журналистского текста, разумеется, со всеми оговорками относительно абсолютно различной природы журналистского и поэтического творчества. В любом случае, это возвращает нас к тому, как именно с помощью метафоры происходит смысловое развертывание текста: из метафорической модели извлекаются релевантные объекту метафоризации признаки. «Чем больше признаков входит в основание сравнения, тем выше моделирующее качество метафоры»^[95].

Заключая рассмотрение теоретических аспектов феномена метафоры и ее текстообразующего потенциала, необходимо отметить следующее. Метафора может рассматриваться с собственно лингвистических позиций, и тогда она являет собой сложное семантическое явление. С этой точки зрения метафора характеризуется семантической двуплановостью и категориальным сдвигом. Признаки объекта одной категориальной области переносятся на объект другой. Как правило, метафорический перенос признаков осуществляется из коннотативной области источника метафоры. Так как коннотации отражают эмоциональное восприятие объекта, метафоры оказываются одним из основных средств передачи оценки. Возможны различные подходы к классификации метафор, каждый из которых высвечивают ту или иную принципиальную черту этого явления. Самым традиционным и, пожалуй, самым бесспорным ввиду своей достаточной строгости и интуитивной понятности является разделение метафор на языковые (конвенциональные, разделяемые всеми носителями языка) и художественные (неконвенциональные, индивидуальные, поэтические).

Иной подход к метафоре предлагает когнитивная лингвистика. В русле этого направления метафора мыслится как когнитивный механизм, способствующий концептуализации и структурированию опыта. Метафора, таким образом, соприродна самому процессу мышления и естественным образом встраивается в познавательные процессы человека. Основателями когнитивного подхода был введен термин «концептуальная метафора», который успешно функционирует в науке до сих пор. Данное понятие близко к понятию метафорической модели, подчеркивающему эпистемологическую значимость метафор. Неслучайно метафоры находят свое применение даже в науке.

Коль скоро метафоры обладают моделирующей силой, они способны быть основным средством текстопорождения. Сеть следствий, извлекаемых из определенной метафорической модели, позволяет осуществлять

развертывание целого текста. Система метафор образует каркас таких текстов, обеспечивая их связность и целостность.

В чем заключаются особенности данного типа текстов в журналистике, как они трансформируются под воздействием различных жанров, интенций и способов аргументации, выбираемых журналистом, возможна ли классификация таких текстов, - будет проанализировано в следующих главах.