III. ПОНЯТИЕ ФИЛОСОФИИ ВООБЩЕ.—ФИЛОСОФИЯ ПО ШКОЛЬНОМУ ПОНЯТИЮ И ПО ОБЩЕМУ ПОНЯТИЮ.— СУЩЕ- СТВЕННЫЕ ПОТРЕБНОСТИ И ЦЕЛИ ФИЛОСОФСТВОВАНИЯ.— САМЫЕ ОБЩИЕ И ВЫСШИЕ ЗАДАЧИ ЭТОЙ НАУКИ
Однако, прежде чем попытаться дать определение философии, мы должны сначала исследовать сам характер различных знаний и, так как философские знания принадлежат к знаниям рациональным, выяснить, в частности, что следует понимать под этими последними.
Рациональные знания противополагаются знаниям историческим. Первые суть знания из принципов (ех principiis); последние — знания из данных (ex datis).— Но знание может возникнуть из разума и все-таки быть историческим. Если, например, литератор изучает продукты чужого разума, то его знание о таких продуктах разума лишь историческое.В самом деле, знания можно различать:
по их объективному происхождению, т. е. по источникам, из которых знание только и возможно. В этом смысле все знания бывают или рациональными, или эмпирическими.
по их субъективному происхождению, т. е. по тому способу, каким знание может приобретаться людьми. С этой последней точки зрения знания бывают или рацио-нальными, или историческими, каким бы путем они сами по себе ни возникали. Следовательно, объективно нечто может быть рациональным знанием, хотя субъективно оно является лишь историческим.
Некоторые рациональные знания вредно приобретать только исторически; в отношении же других это безразлично. Например, шкипер знает правила судоходства исто-рически, из своих таблиц, и этого для него достаточно. Если же правовед знает правоведение лишь исторически, то он плохой судья, а в качестве законодателя и совсем не пригоден.
Из указанного различия между объективно и субъективно рациональными знаниями явствует также, что в известном смысле можно философию изучать и не быть способным философствовать.
Следовательно, кто хочет стать философом в собственном смысле, тот должен научиться свободному, а не одному лишь подражательному и, так сказать, механическому применению своего разума.Мы объяснили рациональные знания как знания из принципов, и отсюда следует, что они должны быть априорными. Но существует два вида априорных знаний, имеющих, однако, много значительных различий, именно математика и философия.
Принято утверждать, что математика и философия различаются друг от друга по объекту, поскольку первая трактует о количестве, а вторая о качестве. Все это неверно. Различие этих наук не может корениться в объекте, ибо философия касается всего, а следовательно, и ко- личества (quanta), как отчасти и математика, поскольку все имеет величину. Специфическое различие между двумя этими науками составляют лишь различия в способе рационального познания, или применения разума в математике и философии. А именно философия есть рациональное знание из одних только понятий, математика же, на-против, рациональное познание посредством конструирования понятий.
Мы конструируем понятия, когда представляем их в созерцании a priori, помимо опыта, или когда представляем в созерцании предмет, который соответствует нашему понятию о нем. Математик никогда не может пользоваться в [применении] своего разума одними только понятиями, философ же — конструированием понятий. В математике разум применяется in concreto, но созерцание не эмпирично, и здесь нечто становится предметом созерцания a priori.
Итак, мы видим, математика имеет преимущество перед философией в том, что знания первой интуитивны, в то время как знания последней лишь дискурсивны. Причина же, почему в математике мы рассматриваем преимуще-ственно величины, заключается в том, что величины мо-гут быть a priori конструированы в созерцании, качества же, напротив, нельзя представить в созерцании 10.
Итак, философия есть система философских знаний, или рациональных знаний из понятий. Таково школьное понятие этой науки.
По мировому же понятию (Weltbe- griff) она есть наука о последних целях человеческого разума. Это высокое понятие сообщает философии достоинство, т. е. абсолютную ценность. И действительно, она есть то, что одно только и имеет внутреннюю ценность и впервые придает ценность всем другим знаниям.Ведь всегда спрашивают в конце концов, чему служит философствование и его конечная цель — сама философия, рассматриваемая согласно школьному понятию?
В этом схоластическом значении слова философия имеет в виду лишь умение, в смысле же ее мирового понятия — полезность. В первом смысле она есть, следовательно, учение об умении; в последнем — учение о мудрости, законодательница разума, и постольку философ — не виртуоз ума, но законодатель.
Виртуоз ума, или, как его называет Сократ,— фило- докси, стремится только к спекулятивному знанию, не обращая впимания на то, насколько содействует это знание последним целям человеческого разума: он дает правила применения разума для всевозможных произвольных целей. Практический философ — наставник мудрости учением и делом — есть философ в собственном смысле. Ибо философия есть идея совершенной мудрости, указываю-щей нам последние цели человеческого разума.
К философии по школьному понятию относятся две вещи: во-первых, достаточный запас рациональных знаний; во-вторых, систематическая связь этих знаний, или соединение их в идее целого.
Философия не только допускает такую строго систематическую связь, но и является единственной наукой, которая имеет систематическую связь в собственном смысле и придает всем другим наукам систематическое единство.
Что же касается философии по мировому понятию (in sensu cosmico), то ее можно назвать также наукой о высшей максиме применения нашего разума, поскольку под максимой разумеется внутренний принцип выбора между различными целями.
Ибо и в последнем значении философия есть наука об отношении всякого знания и всякого применения разума к конечной цели человеческого разума, которой, как высшей, подчинены все другие цели и в которой они должны образовать единство.
Сферу философии в этом всемирно-гражданском значении можно подвести под следующие вопросы:
Что я могу знать?
Что я должен делать?
На что я смею надеяться?
Что такое человек?
На первый вопрос отвечает метафизика, на второй — мораль, на третий — религия и на четвертый — антропология.
Но в сущности все это можно было бы свести к антропологии, ибо три первых вопроса относятся к последнему.Итак, философ должен определить:
1. Источники человеческото знания,
объем возможного и полезного применения всякого знания и, наконец,
границы разума.
Последнее есть нужнейшее, но также — пусть не огорчается филодокс — и труднейшее.
Философу требуются главным образом две вещи: 1) культура таланта и умения, чтобы применять их ко всевозможным целям; 2) навык в применении того или другого средства к каким-либо целям. То и другое должно соединяться, ибо без знаний никогда нельзя стать философом, но также и одни знания никогда не создают философов, если целесообразная связь всех знаний и навыков не образует единства и не возникает сознание соответствия этого единства высшим целям человеческого разума.
Вообще нельзя называть философом того, кто не может философствовать. Философствовать же можно научиться лишь благодаря упражнениям и самостоятельному применению разума.
Да и как, собственно, можно научиться философии? — Всякий философский мыслитель строит свое собственное здание (Werk), так сказать, на развалинах предыдущего, но и оно никогда не достигает такого состояния, чтобы стать прочным во всех своих частях. Поэтому философию нельзя изучать уже по той причине, что таковой еще не существует. Но если даже и предположить, что таковая действительно имеется, то все-таки ни один из тех, кто ее хотя и изучил, не мог бы сказать о себе, что он философ, потому что его знание философии всегда было бы лишь субъективно-историческим.
Иначе обстоит дело в математике. Эту науку вполне можно до известной степени изучить, ибо доказательства здесь столь очевидны, что каждый может в них убедиться; вместе с тем, в силу своей очевидности, она может, так сказать, сохраняться как надежное и прочное учение.
Напротив, кто хочет научиться философствовать, тот все системы философии должен рассматривать лишь как историю применения разума и как объект для упражнения своего философского таланта.
Следовательно, истинный философ как самостоятель-ный мыслитель должен применять свой разум свободно и оригинально, а не рабски подражательно. Но он не должен также применять свой разум диалектически, направляя его лишь на то, чтобы сообщить знаниям видимость истины и мудрости. Последнее есть занятие одних софистов и совершенно несовместимо с достоинством философа как знатока и учителя мудрости.Ибо наука имеет внутреннюю истинную ценность лишь как орган мудрости. Но в качестве такового она также необходима для мудрости, так что можно утверждать: мудрость без науки есть лишь тень совершенства, которого нам никогда не достичь.
Ненавидящего науку ради любви к одной мудрости называют мисологом. Мисология12 обыкновенно возникает при отсутствии научпых знаний и непременно связанного с этим своего рода тщеславия. Иногда же в ошибку мисологии впадают и те, которые сначала с большим прилежанием и успехом отдавались наукам, но в конце концов во всех ее знаниях не нашли никакого удовлетворения.
Философия есть единственная наука, которая способна дать нам это внутреннее удовлетворение, ибо опа как бы замыкает научный круг, и благодаря ей науки впервые только и получают порядок и связь.
Итак, для навыка к самостоятельному мышлению или философствованию нам следует обратить внимание больше на методы нашего применения разума, чем на сами положения, к которым мы пришли с помощью этих методов.