ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ушедших эпох» .
Неокантианство сделало акцент на уникальности, единичности исторических событий, которые к тому же недоступны непосредственному наблюдению.
С одной стороны, это означало, что в теории истории следует отказаться от поисков закономерности; исторические события не повторяются, они могут быть только описаны в своей уникальности. С другой стороны, историческая реальность оказыва- лась производной от познавательной деятельности субъекта, результатом его творческой активности, проекцией априорных схем, понятий и т. п. историка на то, что относится с сфере исторической данности. Доминирующими здесь становятся вопросы «исторического построе- 1ния» .
Второй ПОЗИТИВИЗМ ИЛИ эмпириокритицизм свел основные вопросы теории и методологии истории к необходимости пересмотра существующих языков описания истории, к анализу исторических понятий, разбору существующих схем исторического объяснения. Доминирующими здесь становятся вопросы «исторической терминологии».
Основные теоретико-методологические проблемы в русской историографии разрабатывались по преимуществу в рамках либерально- западнического направления, для которого было характерно стремление реализовать в истории идеал научности, сложившийся в европейском гуманитарном и естественнонаучном знании. Конктеризации данной проблематики была связана с рассмотрением основных положений и принципов построения всеобщей истории. В качестве следствия анализа проблем всеобщей истории можно отметить интерес к общим вопросам исторического процесса, теории цивилизации, понятию единого человечества, которые не могут быть разрешены в пределах специальных, частных исторических исследований.
Однако главный интерес академической философии истории был сосредоточен на теоретико-методологическом обосновании исторической науки. Теоретико-методологические искания в русской исторической и философской мысли второй половины XIX — начала XX в. затрагивали несколько проблем.
Процесс обособления историографии от наук филологических и юридических, начавшийся еще в XVIII в. и отмеченный Т.Н. Грановским, со второй половины XIX в. оказался вовлеченным в общий процесс сциентизации гуманитарного знания, вызванного нарастающей популярностью и распространением позитивизма.
Историография, с одной стороны, уподобляется наукам естественным, по крайней мере ищет в них опору и воспринимает их в качестве образца, с другой стороны, среди ученых все более определенно осознается специфичность исторического знания и уникальность исторических событий. Научность истории складывается на основе противоречивых и на первый взгляд разнонаправленных ориентации представления об универсальности исторического развития, единстве и единственности научной истины и общности научных проблем; и идеи неповторимости, единичности конкретных исторических форм. Это противопоставление было зафиксировано Н.И. Каревым в духе позитивистской классификации наук как различие наук помологических и феноменологических, а позднее нашло отражение в неокантианской методологии. Во второй половине XIX — начале XX в. историческая наука сталкивается с проблемой демаркации, необходимой для определения специфики ее предмета, т. е. с проблемой отделения истории от других социальных наук. Мало исследованным остается вопрос о взаимодействии и разграничении историографии, с одной стороны, и социологии, демографии, философии истории, политической экономии, правоведения, го- сударствоведения, этнографии, социальной философии, с другой. Сочинения многих российских историков наполнены рассуждениями об истории как науке. Надо сказать, что ни одна из социальных дисциплин в России второй половины XIX — начала XX в. не подвергалась столь настойчивым попыткам осмысления своего научного статуса. Все это привело к более подробной и разнообразной, по сравнению с другими дисциплинами, разработке теоретико-методологических проблем и позволило историографии во второй половине XIX — начале XX в. претендовать на роль теоретико-методологической парадигмы социального знания. Разработка теоретико-методологических проблем историографии предполагает установление метаисторического взгляда, связанного с ответом на вопрос как возможна история как наука? Даваемый новоевропейской наукой и философией ответ ищет опору научности истории в анализе познавательных способностей субъекта и его априорных форм. С этой точки зрения историография также рассматривается как разновидность познавательной установки субъекта по отноше- нию к миру. Однако невозможность непосредственного наблюдения и эксперимента, невозможность исторических событии быть предметом опыта не позволяют полностью перенести общенаучную методологию на историю, а требуют выработки самостоятельной концепции исторической гносеологии. В качестве такой концепции выступает методология истории. В круг вопросов теории исторического познания входят специфика исторического объекта, субъекта и методов познания прошлого (отличие научных методов от художественного, религиозного, философского и т. п.), классификации исторических источников, определение понятия «исторический факт», проблема исторической ис- 1тины и т. д.
Осознание потребности в методологии истории четко просматривается уже в критических статьях и рецензиях К.Н. Бестужева- Рюмина 1850—1860-х гг. К этой же идее приходят авторы первых философско-исторических обзоров В.Н. Герье и М.М. Стасюлевич. Однако наиболее полно методологическая установка реализовалась в работах А.С. Лаппо-Данилевского, П.Г. Виноградова, Р.Ю. Виппера, М.М. Хвостова, ДМ. Петрушевского. Методология истории или теория исторического познания предполагает разработку вопросов исторической данности, что относится к сфере «исторической феноменологии» и вопросов исторического конструирования или «исторического построения». Методология истории исходит из представления об активности субъекта и стремиться реконструировать процесс формирования исторической реальности, совпадающий с ее познанием. Именно здесь формулируется представление об «историческом сознании». К вопросам методологии истории относятся проблемы номоте- тического, идиографического, типологического построений, «чужой одушевленности», исторического синтеза, исторической связи, исторической интерпретации и критики, значения и роли идей в истории. Методологическая сторона исторической науки во второй половине XIX — начале XX в. разрабатывалась в непосредственном соприкосновении с социологией, не случайно долгое время воспринимав- шейся в качестве синонима философии истории.
Общими для философии истории и социологии методами становятся сравнительно- исторический и метод пережитков. Наиболее показательны в этом отношении исследования М.М. Ковалевского, Н.И. Кареева и П.Г. Виноградова.Другой комплекс проблем связан с детализацией представления об историческом процессе, соответствующего современным (для того времени) требованиям научности. Главное из них — поиск законов истории. Закономерность процессов происходящих в истории осознается отечественными историками-теоретиками как основополагающий признак научности. Даже признание сложности их установления не вызывало у некоторых исследователей, например у П.Н. Милюкова, сомнения в самой закономерности истории. Н.И. Кареев пытался смягчить жесткую детерминистическую установку позитивистской историографии и предпочитал говорить не о закономерности, а о законосообразности истории. В итоге, в русской философско- исторической мысли возобладала концепции многофакторности исторического процесса. У истоков такого решения проблемы стоял спор о значении природных условий в истории, спровоцированный работами К. Бэра конца 1840-х гг. В качестве определяющих факторов исторического процесса признаются: природно-климатическая среда, расово-антропологические особенности населения, влияние других народов и внешнего окружения, действия исторических личностей. Вопросы, затрагиваемые историками в ходе поисков исторической закономерности и вызывающие разработку проблем теории нации, расы, следует рассматривать на фоне аналогичных дискуссий, развернувшихся в то же время в русской социологии, литературе и философии. Наиболее показательным в этом отношении, можно сказать, знаковыми стали теория культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского и книга А.И. Мечникова «Цивилизации и великие исторические реки», свое отношение к которым высказали практически все теоретизирующие русские историки второй половины XIX — начала XX в. Вместе с этим, концепции многофакторности делает акцент на различиях в историческом процессе, указывает на причины неповторимости и своеобразия его отдельны проявлений.
Однако идея исто- рической закономерности, подменяемая теорией факторов, сохраняет убеждение в универсальности исторического процесса, что находит себе обоснование в теории исторической эволюции. Рассуждения об исторической эволюции непосредственно пересекаются у русских историков, например, Н.И. Кареева, П.Г. Виноградова, П.Н. Милюкова с социологическими поисками эпохи. Не случайно поэтому, разыскания в области исторической эволюции часто приводят истори- ков-философов к более углубленным социологическим штудиям, вызывающим необходимость определить свои отношения к натуралистическим концепциям общества (П.Ф. Лилиенфельд, А.И. Стронии и др.). Другая вызывающая дискуссии концепции — материалистическое понимание истории*, — обсуждение которой также идет в рамках теории факторов. В теориях исторического процесса и исторической эволюции русские мыслители пытались согласовать представление об универсальности исторического и общественного развития с уникальностью конкретных национальных историй. В сферу вопросов, затрагиваемых в теориях исторического процесса входят вопрос о месте русского исторического процесса во всемирной истории, о роли личности в истории и т. д.
Еще по теме ЗАКЛЮЧЕНИЕ:
- 5.14. Заключение эксперта
- 15.4. Окончание предварительного следствия с обвинительным заключением 15.4.1.
- УМОЗАКЛЮЧЕНИЕ
- Примечание [Обычный взгляд на умозаключение]
- В. УМОЗАКЛЮЧЕНИЕ РЕФЛЕКСИИ
- а) Умозаключение общности
- Ь) Индуктивное умозаключение
- с) Умозаключение аналогии 1.
- а) Категорическое умозаключение 1.
- Ь) Гипотетическое умозаключение
- с) Дизъюнктивное умозаключение
- III. Умозаключение
- III. Умозаключение