глава четвертая о ПОРЯДКЕ, КОТОРОМУ НУЖНО СЛЕДОВАТЬ В ИЗЛОЖЕНИИ истины
§ 46.
Есть и другие писатели, которые наводят чрезмерный порядок в своих сочинениях; они тщательно дробят их на разделы и подразделы; но от тех приемов, которые вылезают наружу со всех сторон, людей коробит. Чем больше эти авторы добиваются порядка, тем сушо их сочинения, тем больше отталкивают и тем труднее они для понимания; а происходит это потому, что авторы эти не сумели выбрать порядок наиболее естественный для того предмета, который они обсуждают. Если бы они сумели выбрать такой порядок, то изложили бы свои мысли столь ясно и просто, что читатель понял бы их слишком легко, не подозревая об усилиях, которые пришлось этим авторам приложить. Мы склонны считать нечто легким или трудным для других по тому, легко ЛИ это или трудно для нас; и естественно, мы судим о том, как трудно было писателю выразить свои мысли, по тому, как трудно было нам его понять.§ 47. Порядок, естественный для каждого данного предмета, никогда нельзя нарушать. Его нельзя нарушать даже в сочинениях, созданных в минуты вдохновения, например в оде; не то, чтобы в ней нужпо было педантично рассуждать; но нужно сообразоваться с порядком, в котором располагаются идеи, характеризующие каждую страсть. Вот в чем, как мне кажется, состоит вся сила и красота этого жапра поэзии.
Если речь идет о сочинениях, содержащих главным образом рассуждения, то усмотреть, что в таком сочинении упущено из виду или что в нем недостаточно глубоко изучено, можно лишь постольку, поскольку автор устанавливает в них порядок.
Я часа о испытывал это на опыте. Например, когда настоящее сочинение было закончено, я тем не менее еще не знал принципа связи идей во всем его объеме. Это произошло единственно лишь из-за того, что один отрывок (около двух страниц) находился не на том месте, где ему следовало быть.§ 48. Порядок нам доставляет удовольствие, и причина этого мне кажется очень простой; дело в том, что он сопоставляет вещи, связывает их и, облегчая тем самым совершение действий души, дает нам возможность без труда замечать отношения, которые нам важно усматривать в касающихся нас предметах. Мы обязательно испытываем тем большее удовольствие, чем легче постигаем вещи, познать которые в наших интересах.
§ 49. Иногда и отсутствие порядка доставляет удовольствие; но это зависит от тех или иных состояний души. -В моменты, когда предаются мечтаниям, уму, слишком ленивому, чтобы долго заниматься одними и теми же мыслями, правится видеть их плывущими как попало; нам, например, может гораздо больше нравиться в деревне, чем в самых прекрасных садах; нам кажется, будто царящий там беспорядок лучше согласуется с беспорядком наших идей и способствует нашим мечтаниям, пе давая нам задерживайся на одной и той же мысли. Это -состояние души даже полно неги, особенно когда им наслаждаются после долгой работы.
Есть также состояния ума, благоприятствующие чтению сочинений, в которых нет никакого порядка. Например, я иногда читаю Монтеня с большим удовольствием; иногда же, признаюсь, я не могу его выносить. Я не знаю, испытали ли другие то же самое; что же касается меня, то я не хотел бы быть обречен на то, чтобы всегда читать только писателей, подобных Монтеню. Как бы то ни было, порядок обладает преимуществом: он правится более постоянно; отсутствие порядка нравится только время от времени, и совсем нет правил, обеспечивающих ему успех. Значит, Монтень очень удачлив, если на его долю выпал успех, и было бы большой самоуверенностью хотеть подражать ему133.
§ 50. Назначение порядка — облегчить понимание сочинения.
Стало быть, нужно избегать длипнот — они надоедают уму; отступлений — они его отвлекают; обилия разделов и подразделов — они его перегружают — и повторений — они его утомляют; нечто сказанное один-единственный раз и там, где оно должно быть сказано, более ясно, чем неоднократное повторение в других местах.§ 51. При изложении истины, так же как и при ее отыскании, нужно начинать с идей более доступных, тех, что приходят к нам непосредственно от органов чувств, и затем постепенпо доходить до идей более простых или более сложных. Мне кажется, что если бы хорошо постигали процесс перехода от одних истин к другим, более глубоким, то не было бы нужды прибегать к рассуждениям для их доказательства, а было бы достаточно их изложение, ибо истины следовали бы друг за другом в таком порядке, что то, что одна присовокупляла бы к той, которая ей непосредственно предшествовала, было бы слишком просто, чтобы нуждаться в доказательстве. Таким образом, люди доходили бы до более сложных идей и убеждались бы в них лучше, чем любым другим путем. Они установили бы даже столь сильную зависимость между всеми приобретенными знаниями, что могли бы по своему усмотреиию идти от более сложных к более простым или от более простых к более сложным. Эти знания трудно было бы забыть; или если бы это произошло, то существующая менаду ними связь по крайней мере облегчала бы выбор способов, позволяющих вновь их найти.
Но для того, чтобы изложить истину в самом совершенном порядке, нужно разглядеть тот порядок, при котором ее можно естественным образом найти; ибо лучший способ обучать других — это вести их по пути, по которому мы должны были следовать при обучении самих себя. Применяя этот способ, люди не столько выступали бы с доказательством уже открытых истин, сколько искали бы и находили новые истины. Они не только убеждали бы читателя, но еще и просвещали бы его и, обучая его самого делать открытия, представляли бы ему истину в самом привлекательном свете. Наконец, они дали бы ему возможность отдавать себе отчет во всех своих деяниях; он знал бы всегда, где он, откуда пришел, куда идет; значит, он мог бы сам судить о пути, намеченном ему его наставником, и выбирать более надежный путь каждый раз, как увидел бы, что следовать по данному пути опасно.
§ 52.
Сама природа указывает порядок, которого следует придерживаться в изложении истины; ибо если все наши знания поступают к нам от органов чувств, то очевидно, что именно чувственные идеи должны подготовить понимание абстрактных понятий. Разумно ли начинать с идеи возможного, чтобы прийти к идее существования, или с идеи точки, чтобы перейти к идее геометрического тела? Первые основания наук будут простыми и доступными лишь тогда, когда будет принят совершенно противоположный метод. Если философы с трудом признают эту истину, то это потому, что они заражены предрассудком, будто существуют врожденные идеи, или потому, что склонны придерживаться обычая, освященного, как полагают, временем. Эта склонность носит столь всеобщий характер, что на моей стороне будут почти одни только несведущие люди; но здесь несведущие люди — судьи, потому что первые основания созданы именно для них. Tot что в глазах ученых является шедевром, в этой области плохо выполняет свою задачу, если этого не понимаем мы.Сами геометры, которые должны были бы знать преимущества анализа лучше, чем другие философы, часто отдают предпочтение синтезу. Поэтому, когда они покидают свои исчисления, чтобы заняться исследованиями иного рода, у них уже не оказывается ни той же ясности, ни той же точности, ни той же широты ума. У нас есть четыре знаменитых метафизика — Декарт, Мальбранш, Лейбниц и Локк. Последний — единственный, кто не был геометром, а насколько он превосходит троих других!
§ 53. Сделаем же вывод, что если анализ является методом, которому должно следовать в отыскании истины, то он также и метод, которым нужно пользоваться для изложения сделанных открытий; я старался сообразоваться с этим. То, что я сказал о действиях души, о языке и методе, доказывает, что усовершенствовать науки можно, лишь трудясь над тем, чтобы их язык сделать более точным. Таким образом, доказано, что происхождение и успехи наших знаний целиком зависят от того, как мы пользуемся знаками. Следовательно, я был прав, отходя иногда от общепринятого их употребления.
Итак, вот к чему, я полагаю, можно свести все, что способствует развитию человеческого ума.
Органы чувств — источник наших знаний; различные ощущения, восприятие, сознание, воспоминание, внимание и воображение (если рассматривать два последних только как не находящиеся еще в нашем распоряжении) суть материалы наших знаний; память, воображение, которыми мы распоряжаемся по своему усмотрению, размышление и другие действия пускают эти материалы в дело; знаки, которым мы обязаны совершением самих этих действий, суть инструменты, которыми они пользуются, а связь идей — первая пружина, приводящая в движение все другие. Я заканчиваю, предлагая читателю следующую проблему. Дано сочинение; надо определить по нему характер и широту ума автора и тем самым указать, не только каковы его таланты, которые он проявляет, но еще и каковы таланты, которые он может приобрести; взять, например, первую пьесу Корнеля и доказать, что, когда этот поэт ее сочинял, он уже имел или по крайней мере вскоре приобрел все то дарование, которое по заслугам обеспечило ему столь большой успех. Только анализ сочинения дал бы возможность узнать, какие действия души способствовали этому и в какой мере они в данном случае применялись; и только анализ этих действий мог. бы отличить качества, совместимые в одном и том же человеке, от несовместимых качеств и на основании этого решить проблему. Я сомневаюсь, найдется ли много проблем более трудных, чем эта. ПРИМЕЧАНИЯ УКАЗАТЕЛИ \Еще по теме глава четвертая о ПОРЯДКЕ, КОТОРОМУ НУЖНО СЛЕДОВАТЬ В ИЗЛОЖЕНИИ истины:
- Глава 12. Индуктивная логика Бэкона и Мил ля
- ГЛАВА VII РАСПРОСТРАНЕНИЕ В КАЗАХСТАНЕ РЕЛИГИОЗНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ КЛЕРИКАЛИЗМ, МИСТИЦИЗМ И ИХ РАЗНОВИДНОСТИ (КАШИМОВ, ШАКАРИМ, КОПЕЕВ)
- глава четвертая о ПОРЯДКЕ, КОТОРОМУ НУЖНО СЛЕДОВАТЬ В ИЗЛОЖЕНИИ истины
- Комментарий 1.1.
- ГЛАВА XXV
- КНИГА I Глава I
- ПЕРВАЯ КНИГА Глава 8
- Глава 3 Поэзия, мозг и время Ф. Тернер ', Э. Пёппель
- Глава 21 НАЦИИ И НАЦИЕСТРОИТЕЛЬСТВО
- КОММЕНТАРИЙ
- Наукоемкое производство
- Глава 3g Дж.-Д. Рэй ЕГИПЕТ В ПЕРИОД С 525 ПО 404 Г. ДО Н. Э.
- Глава 23 ГУМАНИТАРНАЯ ГЕОГРАФИЯ И ОБРАЗОВАНИЕ
- ГЛАВА 3. ПЕДАГОГИКА ПЕРИОДА КАПИТАЛИЗМА(XVIII-XIX вв.)
- ГЛАВА 5. ПЕДАГОГИКА ПЕРИОДА КРИЗИСАКРЕПОСТНИЧЕСТВА
- ГЛАВА 7Собор
- Глава 2