ФИЛОСОФИЯ КОНДИЛЬЯКА И ФРАНЦУЗСКОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ

...Автор «Опыта о происхождении человеческих зпаний» дал... в «Трактате о системах» новое доказательство того искусства, с каким он владеет своим оружием, и показал, насколько он страшен для творцов систем.

Д.

Не только в становлении науки Нового времени, но и в формировании новой философии, покоящейся на научных основаниях, огромную роль сыграли великие мыслители XVII в. Противопоставив характерному для средневекового сознания фидеизму, преклонению перед авторитетами и догматизму свободное, непрсдубеждспиоо исследование и требование представить все вопросы на нелицеприятный суд разума, Декарт нанес тяжелый удар традиционному образу мышления и положил начало тому процессу, который в следующем веке привел к бурному развитию материалистических и атеистических идей. Но, подняв знамя борьбы за права разума, он объявил источником достоверного знания интеллектуальную интуицию и дедукцию. Убежденный во всемогуществе чистого умозрения, он создал систему, исполненную двойственности: идеалистическая метафизика сочетается в ней с материалистической физикой, а научный метод исследования — с попыткой рационально обосновать коренные положения религии. Эти черты в большей или меньшей степени характерны и для систем, которые вслед за Декартом построили Мальбранш, Лейбниц, Вольф. Среди создателей рационалистических систем XVII в. только Спиноза занял антирелигиозную, а в сущности атеистическую позицию. Он отверг дуализм Декарта и в основу своей системы положил материалистический -монизм. Но природа, субстанция у Спинозы — это бог; материалистические и антирелигиозные идеи выступают у него в пантеистической форме. Мальбранш же, опираясь на идеалистическую метафизику Декарта, создал систему идеалистического монизма. Заимствованные у Декарта мате- риалистические идеи Мальбранш в своем учении всецело подчинил тому, что можно назвать философской теологией или теологической философией.

Таким образом, принципиальные расхождения между этими «творцами систем» были весьма значительны.

Этьенн Бонно де Кондильяк происходил из семьи, принадлежавшей к «дворянству мантии». Его отцу, занимавшему последовательно должности сборщика податей, королевского советника и секретаря парламента в Гренобле, был присвоен титул виконта Мабли. Этьенн Бонно родился в Гренобле 30 сентября 1714 г.; он был младшим из четырех сыновей виконта. Имя «Кондильяк» будущий философ получил в 1720 г., когда его отец приобрел поместья Кондильяк и Банье. В 1727 г. Этьенн осиротел и в течение нескольких лет жил в Лионе в семье своего старшего брата Жана, который, подобно отцу, был королевским советником и судьей. Другой брат Этьенна — Габриэль (аббат де Мабли) в эти годы уже приобрел известность как автор произведений, в которых отстаивались идеи естественного права, равенства и утопического социализма. Аббат Мабли отвез своего младшего брата в Париж, где последний получил в семинарии и в Сорбонне духовное образование и где ему был присвоен сан аббата. Хотя с тех пор он всегда носил это звание, он лишь один раз отслужил мессу, после чего совершенно отказался от выполнения обязанностей священника. Его интересует не теология, а философия и положительные науки. Изучая произведения крупнейших представителей передовой научной и философской мысли XVII и XVIII столетий, он сближается с Руссо и Дидро, попадает в литературную среду, внимание которой приковано к жгучим философским и политическим вопросам современности, и жадно впитывает в себя идеи века. В атмосфере интенсивной умственной жизни, характерной для этой среды, формируются его философские взгляды и создается первый его труд.

Руссо позднее красочно описал этот начальный период деятельности философа в своей «Исповеди».

Первый труд Кондильяка произвел на современников большое впечатление. Это был настоящий успех. К вчера еще никому не известному аббату пришла слава, которая еще больше возрастает, распространяясь за пределы Франции, через три года, когда выходит в свет «Трактат о системах» и когда Берлинская академия наук избирает философа своим членом (1749). Его приглашают в парижские салоны, где известные ученые, философы и литераторы оживленно обсуждают различные проблемы, волновавшие тогда французское общество. Дидро знакомит его с Гольбахом, Гельвецием, Гриммом, Вольтером. Кондильяк заводит близкое знакомство с Даламбером и Кабанисом, с Кассини, Франклином и рядом других выдающихся ученых. Общение с Тюрго пробуждает у него интерес к экономической проблематике, которой он впоследствии занялся основательно3.

Участию в бурных дискуссиях по вопросам философии и морали, экономики и политики, происходивших в парижских салонах и кружках, Кондильяк уделяет лишь небольшую часть своего времени, так как всецело отдается творчеству. За девять лет он публикует четыре философских труда: «Опыт о происхождении человеческих знаний» (1746), «Трактат о системах» (1749), «Трактат об ощущениях» (1754) и «Трактат о животных» (1755).

В отличие от большинства просветителей, живших под постоянной угрозой ареста и тюремного заключения, людей, чьи произведения публично сжигались, Кондильяк пользовался чрезвычайной благосклонностью властей. Когда потребовался человек, которому можно было бы доверить обучение и воспитание внука Людовика XV — инфанта дона Фердинанда (наследника престола герцогства Пармского), выбор пал на Кондильяка. Он принял это приглашение, полагая, что ему удастся подготовить для Пармы просвещенного монарха, чья деятельность — как верили просветители, в том числе и Кондильяк,— будет способствовать осуществлению их идеалов.

В 1758 г. философ отправляется в Парму. За девять лет своего пребывания там он, конечно, не смог реализовать эту мечту, но создал монументальный труд «Курс занятий по обучению принца Пармского». Этот шестнадцатитомный труд содержит обширные работы по вопросам языкознания, литературного мастерства, «искусства рассуждения», «искусства мышления», по истории философии (том, посвященный общей истории античного мира, средневековья и Нового времени, был написан аббатом Мабли).

Когда философ возвратился в Париж (1767), он был избран во Французскую академию. Но после произнесения в ней традиционной для вновь избранного академика речи он больше ни на одно заседание Академии не являлся.

Здесь были написаны его последние произведения. Это опубликованный в 1776 г. труд «Торговля и правительство, рассмотренные в их взаимном отношении», где выдвигаются экономические доктрины, близкие к концепции физиократов, изданная в 1780 г. «Логика», а также большой труд «Язык исчислений», который философ не успел закончить и который увидел свет лишь после его смерти.

Кондильяк скончался на 66-м году жизни в ночь со 2 на 3 августа 1780 г. Он успел подготовить к изданию собрание своих сочинений, внеся в работы, неоднократно переиздававшиеся при его жизни, множество существенных изменений.

Если по упомянутому экономическому труду Кондиль- яка можно судить о том, что он явился идеологом буржуазии в области политической экономии, то мысли, выдвинутые и развитые в его философских сочинениях, дают все основания считать его выдающимся идеологом буржуазии в области философии.

Что же собой представляет философское учение Кон- дильяка?

і

Хотя принято считать, что Локк вошел в историю философии как мыслитель, давший классическое выражение сенсуализма, в разработанной им теории познания, отвергающей какое бы то ни было доопытное знание, признается не один, а два источника, откуда поступают первоначальные материалы, на которых покоится зна- ниє: внешний опыт — ощущения и восприятия, вызываемые воздействием внешнего мира, и внутренний опыт — рефлексия, наблюдение над деятельностью нашего сознания. Необходимой предпосылкой рефлексии является поступление впечатлений из объективной действительности. Выходит, что рефлексия как источник наших знаний не вполне независима от чувственных данных. Но вопреки этому Локк утверждал, что рефлексия рождает и такие идеи (существования, времени), материал для которых взят из одного лишь внутреннего опыта, идеи, всецело обязанные своим возникновением лишь рефлексии, а не информации, поступающей к нам от окружающих вещей. Это уступка рационализму и отход от основной материалистической установки локковской теории познания, согласно которой то, что происходит в нашем сознании, определяется тем, что происходит вне его, в материальном мире, воздействующем на наши органы чувств.

Если в первом своем произведении — «Опыте о происхождении человеческих знаний» — Кондильяк еще разделял эту точку зрения Локка, то в «Трактате об ощущениях» (1754) он полностью от нее отказывается. Здесь провозглашаются те же гносеологические принципы, какие выдвинул в 1745 г. Ламетри, прибегая к тем же формулировкам, которыми автор «Человека-машины» пользовался в своей «Естественной истории души». Существо этих принципов заключается не только в объявлении ощущения единственным источником всего, что мы находим в нашем сознании, но и в убеждении, что «суждение, размышление (reflexion), желание, страсть и т. д. представляют собой не что иное, как само ощущение в различных его превращениях» («Трактат об ощущениях». Замысел этого сочинения), другими словами, что в нашем сознании, строго говоря, ничего, кроме ощущений, нет. В только что процитированном трактате эти положения разрабатываются так прямолинейно, как ни в одной ранее опубликованной работе. И Локка, и самого себя в прошлом (когда он писал «Опыт...») Кондильяк здесь упрекает за непоследовательность в проведении принципов сенсуализма и эмпиризма. Прежде всего, доказывает он, существует не два, а один-единственный источник знаний — ощущения. Во-вторых, он опровергает мнение, будто все явления сознания существовали всегда и всегда были в точности такими, каковы они теперь. Необходимо выяснить, как они возникали и как изменялись в процессе своего развития. Это относится не только к более или менее сложным мыслительным операциям, но и к самому простому непосредственному ощущению. Природа, пишет он, дает нам только органы чувств, но пользоваться ими, ощущать мы должны научиться. Только практическое использование этих органов может выработать у нас соответствующие привычки. Обычно игнорируют опыт, необходимый для приобретения привычки ощущать так, как мы ощущаем в зрелом возрасте. Тем самым все, кто придерживается такого мнения (в том числе и Локк), допускают, что мы данной привычкой (а она есть некоторое знание) обладаем до всякого опыта, другими словами, допускают, что у нас есть врожденные знания.

На деле же, заявляет Кондильяк,— и тут его позиция отличается не только от взглядов Локка, но и от воззрений Ламетри,— когда мы появляемся на свет и не имеем еще никакого опыта, мы ничего не умеем делать, не умеем, следовательно, и ощущать. Только опыт может нас этому научить. Маркс указывал на то, как важен был для обоснования всех, в том числе социологических, воззрений французских материалистов этот взгляд Кондиль- яка, согласно которому «не только душа, но и чувства, не только искусство создавать идеи, но и искусство чувственного восприятия являются делом опыта и привычки. От воспитания и внешних обстоятельств зависит поэтому все развитие человека»4.

« «Трактат об ощущениях»,—пишет Кондильяк,—единственное сочинение, которое рассматривает человека как лишенного всех своих привычек» («Извлечение из «Трактата об ощущениях» ». Введение) и в котором показано, как в процессе опыта они возникают и развиваются. Исследуя опыт, необходимый для приобретения привычки правильно ощущать, надо, полагает он, выяснить не только то общее, что есть в развитии способности обоняния, вкуса, зрения, слуха, осязания, но и специфику развития каждого вида ощущения, что позволяет выяснить неодинаковую роль7 какую каждый из них играет в процессе познания. Именно с этой целью Кондильяк предпринимает мысленный эксперимент: предположение о статуе, последовательно приобретающей обоняние, вкус, слух, зрение и, наконец, осязание.

Первое же ощущение существа, сознание которого до этого было лишено какого бы то ни было содержания, рождает в нем способность испытывать удовольствие и страдание, а также обращать внимание, т. е. находиться целиком под каким-нибудь одним впечатлением, испытываемым органом чувств. Желаний в этот момент еще нет. Для их возникновения нужно: а) чтобы чувствующее существо последовательно испытало приятные и неприятные ощущения, б) чтобы после прекращения действия предметов, вызывавших эти ощущения, сохранился в сознании некоторый их остаток — память, разновидность ощущения. В этом случае данное существо узнает, что оно может выйти из состояния, в котором пребывает, и перейти в то состояние, в каком находилось прежде. Оно, следовательно, сможет испытать желание сменить менее приятное состояние на более приятное. Уже на этом этапе своего развития чувствующее существо различает ощущение, непосредственно им переживаемое, и воспоминание о ранее испытанном ощущении и относит их к разным моментам времени. Так как причина актуально испытываемого ощущения — вне ощущающего существа, во внешнем мире, то, ощущая, существо пассивно. Причина же воспоминания о прошлом ощущении — в самом этом существе; таким образом, при воспоминании оно активно.

Переход от чувственности к абстрактному мышлению рассматривается Кондильяком как совершенно непрерывный, ничего'принципиально нового с собой не приносящий процесс. Просто вслед за вниманием, памятью и желанием возникают новые действия: сравнение — внимание, уделяемое двум идеям одновременно, и суждение — выяснение отношения между этими идеями. При помощи множества суждений познаются отпошения между многочисленными окружающими нас предметами. Уподобляя внимание, переходящее с одного предмета на другой, отражению (reflex) светового луча, который, упав на один предмет, отображается в другом так, что освещаются оба, Кондильяк называет этот процесс размышлением (reflexion). Ощущение, после того как оно было вниманием, сравнением, суждением, становится размышлением (см. «Трактат об ощущениях». Резюме первой части).

Локк полагает, что в простейших математических положениях устанавливается лишь соответствие простых идей друг другу. Эти положения суть истины, усматри- ваемые разумом непосредственно. Из таких истин, доставляемых нам высшим видом познания — интеллектуальной интуицией, выводится при помощи более или менее длинной цепи доказательств (посредством демонстративной формы познания) все содержание математики. Эта по сути дела рационалистическая, а не сенсуалистическая интерпретация математики оставляет без ответа вопрос, почему эта наука успешно применяется к вещам реального мира, почему внешний опыт, имеющий дело лишь с такими вещами, постоянно подтверждает, что математические знания верно отображают объективно существующие отношения между внешними вещами.

Иное истолкование получает математика в «Трактате об ощущениях». Изучая свое тело, статуя, наделенная ощущениями, особое внимание, естественно, уделяет органу, посредством которого она манипулирует телами, — руке, в частности ее пальцам. В результате она создает понятия о числе пальцев одной руки, другой руки, о равенстве числа пальцев на правой и на левой руке. Затем она переносит эти понятия на другие тела, окружающие ее, создавая понятия о более значительных числах, о более разнообразных действиях с числами. Таким образом, из рассуждений Кондильяка следует, что источником этих математических знаний являются объективная действительность и наши действия, изменяющие эту действительность. Доставляемое нам осязанием знание об отношениях между количеством, размерами и формами окружающих нас тел —- вот что лежит в основе математики. А так как таких отношений в природе неограниченное множество, то перед математикой открывается безграничное поле деятельности (см. Тр. об ощ., ч. II, гл.8, § 2).

В этом отношении концепция, развиваемая в «Трактате об ощущениях», оказывается не только более последовательно сенсуалистической, чем учение Локка, но и более последовательно материалистическим истолкованием соотношения сознания и бытия, чем то, какое дается в локковском учении.