ОПЫТ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ЗНАНИЙ ESSAI SUR L'ORIGINE DES CONNAISANCES HUMAINES

Это первое произведение Копдильяка„ изданное анонимно в Амстердаме в 1746 г. и имеющее подзаголовок «сочинение, в котором все, что касается рассудка, сводится к одному-единствен- ному принципу».

Здесь, как и во многих других местах, Кондильяк следует за Локком, который призывал «деятельный дух человека быть осторожнее и не заниматься превышающими его познавательную силу вещами» (Д. Локк. Избранные философские произведения в двух томах, т. 1. М., I960, с. 72). Неоднократно возвращаясь к этой мысли, Локк направлял ее против характерной для рационализма XVII в. абсолютизации достигнутого уровня знания. Аналогичные высказывания Кондильяка имеют ту же направленность. «Непосредственный ученик и французский истолкователь Локка, Кондильяк немедленно направил локковский сенсуализм против метафизики XVII века... В своем произведении «Опыт о происхождении человеческих знаний» он развивал точку зрения Локка...» (К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 2, с. 144), в частности — локковскую критику врожденных идей и обоснование учения о том, что все наши знания в конечном счете имеют своим источником ощущения, вызываемые воздействием внешних предметов на органы чувств. — 68. 2

«Третье размышление» — один из разделов произведения Репе Декарта (1596—1650) «Метафизические размышления»,

где содержится известное рассуждение, в котором философ доказывает существование человека, апеллируя к его мышлению («Я мыслю, следовательно, я существую»).

«Разыскания истины» — главное произведение Никола Маль- бранша (1638—1715), картезианца (т. е. последователя Декарта), отвергнувшего материалистические элементы философии Декарта и разработавшего, опираясь па ее идеалистические моменты, а также на августинианскую концепцию христианского вероучения, объективно-идеалистическую систему. В том месте, на которое здесь ссылается Кондильяк, Мальбранш говорит об идеях рассудка и воли: «Так как идеи эти весьма абстрактны и недоступны воображению, то, кажется, удобнее будет объяснить их путем сравнения со свойствами материи; последние легко могут быть представлены, и тогда понятия, которые следует соединять со словами рассудок и воля, станут более отчетливыми и даже более попятными» (Я. Мальбранш. Разыскания истины, т. 1. СПб., 1903, с. 18). Интеллигибельный мир, о котором упоминает здесь Кондильяк,— это мир идей, которые, как полагал Мальбранш, существуют объективно и неадекватными копиями которых являются вещи. Эти идеи содержатся в разуме бога (по Мальбраншу, все существующее — и материальное, и нематериальное — имеет свое бытие в боге); созерцая идеи, человек «видит их в боге». — 68. 4

Свое главное сочинение Мальбранш песколько раз перерабатывал в связи с теми возражениями, которые выдвигал против него французский теолог-яисеиист и философ-картезианец Антуан Арно (1612—1694), в течение ряда лет выступавший с критикой учепия о «видении в боге». — 68. 5

Полное название этого сочинения «О воздействии бога на творения; трактат, в котором доказывается при помощи рассуждения физическое содействие божье творению и где исследуется много вопросов, касающихся природы духов и благодати». Этот двухтомный труд был издан анонимно в Лилле и Париже в 1713 г.

Лейбницианцы — последователи Готфрида Вильгельма Лейбница (1646—1716), философа, создавшего объективно-идеалистическое учение о «монадах» — неделимых, самостоятельных, наделенных активностью, самодвижением «единицах бытия» — идеальных сущностях материальных тел. В основе иерархии различных уровней бытия — неорганических тел, растений, животных, людей, бога, полагал Лейбниц, лежит иерархия монад. Используемое Кондильяком выражение микрокосм, живое зеркало Вселенной, напоминает характеристики, которые Лейбниц давал монаде. Считая наш разум монадой, потенциально заключающей в себе все идеи абсолютно достоверного знания, Лейбниц и его последователи выступали против эмпиризма Локка. — 68. 7

Локк писал, что задача его «Опыта о человеческом разуме» — «исследование происхождения, достоверности и объема человеческого познания», для чего он взялся изучить познавательные способности человека и выражал падежду, что «при таком историческом, ясном методе» он сумеет «дать некоторые сведения о путях, какими наш разум приходит к имеющимся у нас понятиям» (Избр. философск. произв., т. 1, с. 71—72). То, что здесь говорит Кондильяк, показывает и сходство его подхода с подходом Локка, и одно из главных отличий его гносеологических воззрений от взглядов Локка (в понимании роли языка). — 70.

* Аристотель читал в Ликее лекции, прогуливаясь со своими слушателями. Peripateo (греч.) означает прохаживаюсь. Отсюда название последователей Аристотеля — перипатетики. — 71. 9

Французское слово sens употребляется в нескольких смыслах, значительно отличающихся друг от друга.

305

1"! Кондильяк, т. 1 10

«Новый Органон» — основное философское произведение Фрэнсиса Бэкона (1561—1626) — «настоящего родоначальника английского материализма и всей современной экспериментирующей науки» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, с. 142). В этом произведении провозглашается, что, пользуясь правильным методом, пауки совершат4 открытия и изобретения, которые доставят человеку власть над природой. Для этого науки должны опираться не па авторитеты и на пустое схоластическое умозрение, а па материал, доставляемый наблюдением, и в особенности на плано- мерно поставленные эксперименты, рационально обрабатывая этот материал. Для Бэкона, писал Маркс, «наука есть опытная наука и состоит в применении рационального метода к чувственным данным» (там же). Всецело разделяя эти идеи «Нового Органона», Кондильяк не без оснований считал себя продолжателем дела, начатого Бэконом. — 71. 11

Перевод этой цитаты, как и всех последующих, дан по книге: Д. Локк. Избр. философск. произв., т. 1, с. 481. — 71. 12

Локк писал, что, когда ум «однажды уже приобрел эти простые идеи», он «может собственной силой соединять свои идеи и образовывать новые, сложные, которые никогда не получались им [именно] через такое соединение» (Избр. философск. произв., т. 1, с. 181). — 72. 13

Кондильяк имеет здесь в виду прежде всего трактовку языка, изложенную в третьей книге главного труда Локка; взгляды по этому вопросу, развиваемые весьма обстоятельно в «Опыте о происхождении человеческих знаний», существенно отличаются от локковских. Что касается четвертой книги сочинения Локка, то речь идет, по-видимому, о часто повторяемой там мысли: «Все наше познание... состоит в созерцании умом своих собственных идей,— в созерцании, представляющем собою самую большую ясность и величайшую достоверность, какая только возможна для нас...» (Избр.

Здесь Кондильяк непосредственно следует за Локком, рассматривавшим рефлексию как «внутреннее восприятие деятельности нашего ума, когда он занимается приобретенными им идеями». Рефлексия, продолжает Локк, доставляет «нашему разуму идеи другого рода, которые мы не могли бы получить от внешних вещей» (Избр. философск. произв., т. 1, с. 129). — 74. 15

Об окказиональной причине см. вводную статью, с. 16. Кондильяк отвергает объективно-идеалистическое учение окказионалистов (Мальбранша, Гейлинкса, Клауберга и некоторых других философов XVII в.) и при рассмотрении всевозможных явлений природы и общества к окказиональным причинам нигде не прибегает. И лишь обращаясь к вопросу, острому в док- трипально теологическом отношении,— к вопросу о душе человека и его теле, он заимствует у Мальбранша взгляд, что тело — окказиональная причина всего происходящего в душе. Впрочем, эта лояльная позиция по отношению к теологам не мешает Кондияьяку тут же подчеркнуть, что речь «не идет о том, чтобы рассматривать душу как независимую от тела, потому что ее зависимость слишком хорошо установлена».

В этом параграфе по сути дела утверждается нечто мало чем отличающееся от мысли о первичных и вторичных качествах, развиваемых Локком (см. Избр. философск. произв., т. 1, с. 155—162). — 79. 17

Кондильяк здесь следует за Жюльеном Офре Ламетри (1709—1751), французским философом, который в XVIII в. первым стал открыто отстаивать материализм и атеизм. Ламетри сделал центральной идеей своей книги, опубликованной за год до «Опыта о происхождении человеческих знаний», мысль, что, «чем более мы исследуем все интеллектуальные способности сами по себе, тем более мы приходим к твердому убеждению, что они все заключаются в способности ощущать» (Ламетри. Сочинения. М., 1976, с. 135), что размышлять, обдумывать, «исследовать значит не что иное, как более точно и отчетливо ощущать» (там же, с. 131). Доказательствами этой мысли заполнена почти вся «Естественная история души». — 82. 18

Данная глава — комментарий к положениям, выдвинутым Локком в той главе его «Опыта», которая посвящена восприятию (см. Избр. философск. произв., т. 1, с. 162—168). — 82.

11*

307 19 В этом месте, а также в § 24 этого же раздела, где воспоминание рассматривается как условие, вызывающее «колебания в волокнах мозга и рта», в § 82 этого раздела, где сообщается, что сила воображения «зависит от живости и легкости, с которой [животные] духи передаются в мозг», и что безумие наступает тогда, когда «волокна мозга столь сильно поколеблены», что «невозможно восстановить их прежнее состояние», Кондильяк близок к «Естественной истории души» Ламетри. Описание того, как воздействия вещей на органы чувств передаются в мозг, одинаково у Кондильяка и у Ламетри, который пишет, что эта передача совершается «при посредстве нервов и некой материи, текущей внутри их незаметных каналов и отличающейся такой тонкостью, что ее назвали животным духом» (Соч., с. 79). «Когда органы чувств испытывают действие со стороны какого-нибудь предмета, то нервы... приходят в сотрясение, и видоизмененное движение животных духов передается в мозг, вплоть до sen- sorium commune, т. е. до того самого места, где чувствующая душа воспринимает ощущения» (там же, с. 79—80). От обвинения в материализме, полагал Кондильяк, его ограждает то обстоятельство, что в данном вопросе его взгляды совпадают с позицией такого безупречного защитника христианского вероучения, каким был Мальбранш. Набожность и спиритуалистическое понимание души не мешало Мальбраншу признавать и обстоятельно описывать телесную основу явлений сознания — органы чувств, нервы, «животные духи», фибры (волокна) мозга и «главную» его часть, где при воздействии внешних предметов на органы чувств возникают «отпечатки». Этот философ подробно показывал, что «душа никогда не может ни почувствовать, ни вообразить чего-нибудь, если не произойдет изменения в фибрах указанной нами части мозга» (Н. Мальбранш. Разыскания истины, т. 1, с. 137). Но связи между психическими и телесными явлениями представляют собой, по Мальбраншу, «окказиональную» причинность. Здесь нет естественной причинности, а ест*> лишь сверхъестественная, божественная (см. там же, с. 100). В этом аббат Кондильяк сходится с Мальбраншем. — 85. 20

§§ 4—13 направлены, по-видимому, на опровержение точки зрения Лейбница, утверждавшего, что «в каждый момент в нас имеется бескопечное множество восприятий, но без сознания и рефлексии, т. е. имеются в самой душе изменения, которых мы не сознаем» (Г. В. Лейбниц. Ковые опыты о человеческом разуме. М. — Л., 1936, с. 50). — 88. 21

«Личность,— писал Локк,— есть разумное мыслящее существо, которое имеет разум и рефлексию и может рассматривать себя как себя, как то же самое мыслящее существо, в разпое время и в различных местах только благодаря тому сознанию, которое неотделимо от мышлепия... И поскольку ото сознание может быть панравлено назад к какому-нибудь прошлому действию или мысли, постольку простирается тождество этой лич- иости; эта личность есть теперь то же самое «я», что и тогда» (Избр. философск. произв., т. 1, с. 338). Таким образом, в § 15 Кондильяк непосредственно исходит из мыслей Локка, развивая их дальше (в частности, предлагая вычленить два компонента, образующие воспоминание). — 89.

12 Эту мысль (так же, как и все, что он говорит в § 24 этого раздела) Кондильяк, подобно Мальбранпту, считал вполне совместимой с тезисом о нематсриальиости носителя сознания. «Все различия человеческих умов,— писал Мальбранш,— легко объяснить, с одной стороны, обилием или скудностью, большей или меньшей величиною жизненных духов, быстротой или медленностью их движения, с другой стороны, нежностью и грубостью, влажностью и сухостью, большею или меньшею податливостью мозговых фибр и, наконец, соответствием, какое может находить место между жизненными духами и мозговыми фибрами> («Разыск. ист.», т. 1, с. 139). По сути дела та же самая мысль о зависимости психических различий между людьми от их различной телесной организации развивается в вышеупомянутой книге Ламетри, где обстоятельно доказывается, что память, воображение и таланты — способности, зависящие от особенностей мозга различных людей (см. Соч., с. 96—101). — 92. 23

Еще в XVI в. Монтонь (см. прим. 133) доказывал, что в умственном отношении нередко один человек гораздо больше отличается от другого, чем некоторые из «наших братьев-животных» отличаются от нас, людей. Следуя за Монтер)ем, Ламетри писал по поводу утверждения Декарта, что животные — лишь машины: «Декарт отвергает всякое чувство, всякую способность чувствовать у своих машин... Я же доказываю... что если есть какое-нибудь существо, так сказать, преисполненное чувств, то это именно животное» (Соч., с. 77). В данном параграфе Кондильяк, очевидно, гораздо ближе к Монтеню п Ламетри, чем к Декарту. В «Трактате о животных» он еще больше сближает психику животных и психику людей. —104. 24

Кондильяк неоднократпо повторяет это признание физической, телесной основы «действий души». — 108. 25

Следует иметь в виду, что в глазах Кондильяка неограниченным умом обладает только бог, и ограниченными умами он называет не некоторых, а всех вообще людей. Поэтому все люди вынуждены прибегать к абстрагированию. —110. 26

Имеется в виду трактат Арно «Об истинных и ложных идеях» («Des vraies et des fausses idees»). Автор сочинения «О воздействии бога на творения...» — Бурсье (см. прим. 5). В этом сочинении доказывалось, что существует «физическое содействие божье» (premotion physique) всем вещам, однозначно предопределяющее все без исключения события в мире. —112. 27

Геометр, о котором здесь говорится,—Христиан Вольф (1679—1754), немецкий философ; будучи последователем Лейбница, мпого сделал для распространения воззрений своего учителя в Германии. В своих обширных трудах (в том числе математических, естественнонаучных, эстетических и др.) разработал систему, в которой идеалистические и религиозные взгляды сочетались с элементами механистического материализма и в которой он в ряде вопросов занимает позицию, отличную от Лейбница. Здесь цитируется написанная на латинском языке работа Вольфа «Элементы математики». —113.

28«§ 18. Определение]. Большее есть то, часть чего равна другому целому; меньшее же есть то, что равно части другого. § 73. Одно и то же равно самому себе. Теор[ема]. Целое больше своей части. Доказательство. То, часть чего равна другому целому, само больше другого целого (§ 18). Однако любая часть дело- го равна части целого, т. е. самой себе (§ 73). Следовательно, целое больше любой своей части». — 114. 29

Здесь воспроизводится рассуждение Локка, который писал, что «менее общие утверждения кзвестпы ранео общих принципов» (Избр. философск. произв., т. 1, с. 85) и что «эти принципы — не первые среди тех положений, которые познаем с самого начала» (там же, с. 89). — 115. 30

Эту связь воображения с устройством мозговых фибр Маль- бранш разъясняет так: «Наши органы чувств состоят из топких волокон, один конец которых находится во внешних частях тела и в коже, а другой — в мозгу. Эти тонкие волокпа могут быть приведены в движение двояким образом: или движение начинается с тех концов, которые находятся в мозгу, или с тех, которыми волокна заканчиваются снаружи. Колебание этих волокон не может передаться мозгу без того, чтобы душа не восприняла чего-нибудь: если колебание вызвано раздражением, производимым предметами на внешнюю поверхность наших нервов, и если оно сообщится мозгу, тогда душа ощущает и непроизвольно заключает, что ощущаемое ею находится вне ее... Но если в колебание приводятся только внутренние волокна или движением жизненных духов, или каким-нибудь иным образом, тогда душа воображает и непроизвольно заключает, что воображаемое его находится не вовне, но в мозгу... Вот в этом-то и состоит различие между способностями чувствования и воображения» (Разыск. истины, т. 1, с. 136). «Раздражение, получаемое от предметов, приводит мозговые фибры в более сильное колебание, чем движение жизненных духов» (там же), так что «чувства и воображение по отношению к тому, что происходит в теле, разнятся «нишь в степени» (там же, с. 137). В § 82 этой же главы Кондильяк очень близок к такому пониманию телесных процессов, лежащих в основе воображения. —120. 31

Текст отрывка дан по уже цитировавшемуся нами переводу «Разыскания истины» Мальбрапша, т. 1, с. 160. —120. 32

Цитата здесь дана по книге: Д. Локк. Избр. философск, произв., т. 1, с. 178. —122. 33

Эти строки принадлежат Никола Буало (Депрео) (1636—» 1711) —французскому поэту и теоретику искусства. Он приобрел сначала известность своими сатирами, но славу ему принесла дидактическая поэма «Поэтическое искусство», ставшая кодексом классицизма не только во Франции, но и в других странах Европы. —127. 34

Эти строки взяты из поэмы «Опыт о человеке» (посла- ниє III) английского поэта Александра Попа (1688—1744), просветителя-деиста, в философии последователя Лейбница. —129. 35

Здесь необходимо обратить внимание на два важных для философии Кондильяка положения: 1. Требование рассматривать все изучаемые объекты в развитии, исследуя их возникновение, их прошлое и будущее; 2. Убеждение в том, что анализ, основанный на таком генетическом и историческом подходе к вещам, позволяет познанию проникнуть в глубину вещей, раскрыть весь их механизм (взгляд, диаметрально противоположный агностическим высказываниям Кондильяка). —131. 36

Пьер Корнель (1606—1684), выдающийся французский драматург, один из создателей классицизма во французской литературе. Жан Батист Мольер (1622—1673) — классик французской и: мировой драматургии, создатель национального комедийного театра. Филипп Кино (1635—1688) — французский поэт-драматург, чьи многочисленные комедии, трагедии, оперы пользовались огромным успехом в XVII и начале XVIII в., когда в нем видели одного из крупнейших французских драматургов. —132. 37

Окончание главы Кондильяк значительно переработал. В первом издании «Опыта...» (1746) после слов применением знаков следовало: «и что, стало быть, развитие человеческого ума полностью зависит от того, с каким искусством мы пользуемся языком. Этот принцип прост и проливает яркий свет на данный вопрос: никто до меня, насколько мне известно, не знал этого.

§ 108. Я сказал (Разд. I) без всяких оговорок, что действия души вместе с ощущениями составляют материалы всех наших знаний. Я мог бы теперь выразиться более точно, так как это предложение было бы ошибочным, если бы его распространили на все действия души. Это предложение применимо ограниченно: его нужно отнести лишь к восприятию, сознанию, воспоминанию, вниманию и воображению, и даже предположить, что мы отнюдь пе властны управлять деятельностью двух последних. До этого момента у нас нет знаний, но есть все материалы, из которых знания могут строиться и в образовании которых действия души не могли участвовать, так как именно они и пускают в дело то или иное действие души.

Здесь уместно прервать наши рассу?кдения о действиях души, чтобы сказать кое-что о делении идей на простые и сложные. Быть может, покажется, что как раз с этого я должен был начать; но при дальнейшем чтении читатель -изменит свое мнение, так как станет ясно, что второй раздел должен дать примеры, которые мне потребуются для третьего». —135. 38

Текст цитаты дан по книге: Локк Д. Избр. философск. произв., т. 1, с. 141—142. —137. за Здесь Кондильяк непосредственно следует за Локком: «Умг— писал последний,— будучи совершенно пассивным при вое- приятии всех своих простых идей, совершает некоторые собственные действия, при помощи которых из простых идей, как материала и основания для остального, строятся другие» (т. е. сложные идеи) (Избр. философск. произв., т. 1, с. 180). —141. 40

Если в § 5 сложные идеи (понятия), включающие в себя некоторое количество различных восприятий (простых идей), Кондильяк делит на понятия субстанций и понятия, относящиеся к действиям людей, то здесь вводится иное деление: попятил субстанции и понятия-архетипы (в которых восприятия соединены не так, как мы наблюдали в каком-то реальном предмете, а так, как мы сами сочли нужным их соединить). Оба деления отличны от локковской классификации сложных идей (изложенной во второй книге «Опыта...»). Но исходный пункт классификации, предложенной Кондильяком, заимствован у Локка, который писал, что человек «не может иметь других идей чувственных качеств, кроме тех, которые доставляются извне чувствами, или каких-либо идей других действий мыслящей субстанции, кроме тех, которые находит в самом себе; но когда он однажды уже приобрел эти простые идеи, он уже не ограничен больше рамками простого наблюдения и тем, что предоставляется ему извне, а может собственной силой соединять свои идеи и образовывать новые, сложные, которые никогда не получались им [именно] чеяез такое соединение» (Избр. философск. произв., т. 1,с. 181). —< •142. 41

Кондильяк ссылается здесь на книгу «Краткое повествование о путешествии в глубь Южной Америки от берега Южного моря до берегов Бразилии и Гвианы, вниз по реке Амазонке», опубликованную в 1745 г. французским геодезистом и путешественником, членом Парижской Дкадемии наук Шарлем Мари де ла Кондамином (1701—1774). Эта книга содержала не только описание природы этих районов и первую сравнительно точную карту Амазонки, но и сведения о жителях Южной Америки. —145. 42

Августин Аврелий (Блаженный) (354—430)—один из «отцов церкви», чьи воззрения легли в основу католицизма. Защищая взгляд, согласно которому вместе со знанием — ощущениями, чувствами, мыслями — дана его самодостоверность. С этим связано выдвинутое им «онтологическое» доказательство существования бога. По Августину, к истине (а вместе с ней к богу) приводит углубление в себя, поскольку истина заключена в душе. —145* 43 Об отношении Локка к рассматриваемому здесь вопросу о значении языка для мышления можно судить по его заявлению, что он «не считал необходимым какое бы то ни было исследование о словах» (Избр. философск. произв., т. 1, с. 481). Занявшись этой проблемой сравнительно поздно (на что Кондильяк обращает внимание уже в самом начале своего «Опыта...»), Локк усмотрел лишь связь возникновения речи с необходимостью общения: «Так как удобства и выгоды общественной жизни не могут существовать без сообщения мыслей, то необходимо было, чтобы человек придумал некоторые внешние чувственные знаки, при посредстве которых можно было бы делать известными другим невидимые идеи, из которых состоят мысли... Так мы можем: понять, каким образом слова... стали употребляться людьми в качестве знаков их идей» (там же, с. 404—405). А «от постоянного употребления между определенными звуками и идеями, которые ими обозначаются, образуется столь тесная связь, что названия, когда их слышат, почти так же легко вызывают определенные идеи, как если бы сами предметы, способные вызывать эти идеи, па самом деле воздействовали на чувства» (там же, с. 407). Взгляд Копдильяка, доказывающего, что никакое мышление без языка невозможно, существенно отличается от воззрения Локка. —149. 44

Отрывок, приведенный в этом параграфе, взят из ежегод-' ных ученых записок, которые публиковал в качестве непременного секретаря Парижской Академии наук Бернар Ле Бовье де Фонтенель (1657—1757), философ и писатель, развивавший материалистические идеи картезианства, отвергавший врожденные идеи, считая, что источник знания — чувственный опыт, подвергший критике учения о свободе воли, о бессмертии души, веру в пророчество и доказывавший, что всякая религия — результат обмана. Следует отметить, что последнюю главу своего первого философского труда, носящую название «Подтверждение происхождения всех идей из чувств», Ламетри начинает той же цитатой из Фонтенеля, которую Кондильяк приводит здесь для обоснования того же тезиса (см. Ламетри. Соч., с. 138—139). —151. 45

Объявляя, что ощущения становятся идеями лишь тогда, когда мы рассматриваем их как образы вещей вне нас, Кондильяк сужает значение термина «идея», обычно применяемого им ко всем без исключения явлениям сознания. —153. 46

Здесь Кондильяк ссылается на сочинение ирландского врача и философа, лейб-медика Собесского в Польше, позднее профессора в Оксфорде и Кембридже, члена Лондонского Королевского общества Бернарда Конпора (ок. 1665—1698). Полное название этой книги (за которую Копнор был обвинен в атеизме, так как -в ней библейские чудеса, касающиеся тела человека, получают естественное объяснение): Evangelium Medici seii Medicina mystica de suspensis naturae iegibus sive de Miraculis. Londres, 1697. Рассказ о ребенке, найденном в лесах на границе между Литвой и Россией, подобный рассказу о немом из Шартра, мы находим в заключительной главе книги Ламетри, вышедшей за год до «Опыта...», где изложение несколько подробнее (см. Соч., с. 147— 148). — 156. 47

Имеется в виду Фонтенель. —156. 48

См. Д. Локк. Избр. философск. произв., т. 1, с. 431. —158. 49

Зто ссылка на «Рациональную психологию» Вольфа. —159. 50

См. Д. Локк. Избр. философск. произв., т. 1, с. 410— 411 . — 160. 51

Во французском языке etre означает то глагол «быть» (инфинитив), то существительные: а) бытие, б) существо, в) сущее — как в смысле собирательном: все вообще сущее в совокупности, так и в смысле разделительном: определенный объект, ьсе равно — живой (тварь) ? или неживой, материальный или идеальный, но существующий реально, обладающий бытием. Именно в этом последнем смысле здесь используется данный термин, переводимый словом самосущее. Для Кондильяка важно разоблачить иллюзию, будто в действительности существуют такие реальности, как род, вид, субстанция или даже животное вообще или человек вообще. В других мостах своих сочинений философ употребляет данное слово в иных, выше указанных, значениях, и соответственно оно различно переводится в настоящем издании. —161.

В споре о природе универсалий (общих понятий), волновавшем в течение столетий средневековых философов, реалисты утверждали, что общее, а именно общие понятия всегда существовали объективно, реально (universaUa sunt realia) в качестве идеальных прообразов единичных материальных вещей, сотворенных по этим образцам позднее, и что универсалии, таким образом, предшествуют вещам . (universalia ante rem). «Реалистами» были Иоанн Скот Эриугена (ок. 810 — ок. 877), Ансельм Кентер- берийский (1033—1109). Умеренным «реалистом» был Фома Аквинский (1225—1274). По мнению номиналистов, ничто общее, никакое общее понятие объективно, реально не существует; общее, универсалия — лишь имя (nomen), которое дается множеству вещей для удобства и возникает после вещей (universalia post rem). Реально существует лишь единичное, лишь отдельные вещи, но каждой дать особое имя нельзя, так как их бесконечно много. Номиналистами были Иоанн Росцелин (ок. 1050 — ок. 1120), Дуне Скот (ок. 1266—1308), Уильям Окнам (ок. 1285—1349). Мыслители, отрицавшие объективное существование общего в Новое время, тоже примыкали к номинализму (например, Т. Гоббс). Что номиналисты защищали хороший тезис самыми жалкими доводами,— эту мысль Кондильяк вновь высказал много лет спустя в «Курсе» (Oeuvres philosophiques, v. 2, p. 146. Paris, 1948). Он считал верным их тезис, что общее существует не объективно, а в нашем сознании, в общих словах. Но приводимый ими довод в защиту этого тезиса, будто польза, извлекаемая нами из употребления общих слов, доказывает их субъективность, Кондильяк считал негодным, поскольку он мог быть использован и для защиты «реализма»: принцип «природа ничего не делает напрасно» ведет к заключению, что общие слова (раз они существуют не напрасно) суть названия общих понятии, обладающих объективной реальностью. Этот довод, таким образом, позволяет «согласиться, что реальности эти возможны». Сам Кондильяк, следуя за Локком, был близок к тому решению этого вопроса, которое выдвинули средневековые мыслители Пьер Абеляр (1079—1142) и Иоанн Салисбюрийский (нач. ХІЇ в.— 1180). Их позиция — нечто среднее между реализмом и номинализмом. Согласно этому воззрению, универсалия не только имя, но и существующее в нашем сознании понятие, в котором мыслятся признаки, соответствующие свойствам, реально существующим во множестве вещей, и поэтому понятия эти относятся ко всем вещам, входящим в такое множество. Эта точка зрения обычно именуется концептуализмом. —162.

63 Здесь перевод дан по книге: Д. Локк. Избр. философск. произв., т. 1, е.. 249. Кондильяк, не знавший английского языка, пользовался французским переводом сочинения Локка, где эта фраза начинается словами: «Я опасаюсь...». —165. 54

Эти дефиниции взяты из работы Вольфа «Первая философия или онтология» (Philosophia prima sive Ontoiogia, pars. I, seek II, pasag. 79 et щ.). — 169. 55

Речь идет о следующей проблеме: может ли слепорожденный, обретший зреиие и впервые увидевший шар или куб, рассказать, что это именно те тела, с какими оп шпаком на ощупь. Этот вопрос, впервые выдвинутый ирландским астрономом и филосо- фом, другом Локка, основавшим философское общество в Дублине Уильямом Молинё (1656—1698), широко обсуждался философами в XVII и XVIII вв. Молинё решал этот вопрос отрицательно, 171.

56 Д. Локк. Избр. философск. произв., т. 1, с. 164—165. —171.

. 67 Мнение, о котором здесь говорится, было высказано в книге «Опыт новой теории зрения» (An Essay towards a New Theory of Vision, 1709) — первом произведении английского философа, епископа Джона Беркли (1684—1753), доведшего субъективистское истолкование сенсуализма до его крайнего субъективно-идеалистического вывода — до отрицания существования каких бы то ни было материальных объектов вне личного, индивидуального сознания человека. Кондильяк, не владевший английским языком, смог узнать о взглядах Беркли лишь то, что сообщает Вольтер в «Элементах философии Ньютона», опубликованных в 1738 г. В этой книге Вольтер ничего не сообщает о том, что Беркли отрицал существование объективного мира, и Кондильяк, когда он писал свой «Опыт...»,- по-видимому, ничего об этом учении Беркли не знал. Кондильяк вслед за Вольтером называет Беркли «доктором Барклэ» (Хе docteur Barclai). Текст следующего, седьмого параграфа представляет собой дословную цитату из названного вольтеровского произведения (Voltaire. Elemens de la philosophic de Newton, p. 159. Londre, 1745). — 173. 58

Свое утверждение, что слепорошдеппый, у которого восстановлено зрение, пе сможет отождествить видимые предметы с теми, какие ему были прежде известны на ощупь, Беркли в указанном произведении (см. прим. 57) выдвигал лишь как предположение. Английский анатом, хирург и окулист, автор работ «Остеология, или Анатомия костей» (1733) и «Анатомия человеческого тела» (1713), придворный хирург и большой специалист по глазной хирургии Уильям Числьден (1688—1752) удалил катаракту у мальчика, и отчет об этом сразу же был опубликован в «Philosophical Transactions» № 447 в 1728 г. Из отчета явствовало, что предположение Беркли относительно поведения прозревшего подтвердилось. Беркли сообщил об этом в третьем издании «Опыта новой теории зрения» в 1733 г. Вольтер, книга которого вышла в 1738 г., также сообщает о том, чт операция Числьдена подтвердила предположение Беркли. Это место из книги Вольтера и приводит здесь Кондильяк. Ламетри подробно описывает и комментирует поведение мальчика, оперированного Числьденом, в своей книге, вышедшей за год до «Опыта о происхождении человеческих знаний» (см. Соч., с. 139—141), усматривая в этом факте «подтверждение происхождения всех представлений из чувств». — 179. 59

В данной главе настойчиво доказывается, что само зрение, без помощи осязания (а следовательно, без каких бы то ни было суждений), вполне достаточно осведомляет нас о пространственных характеристиках тел. Это доказательство связано с тезисом о том, что неосознанных восприятий нет и быть не может. Позднее, в 1754 г., в «Трактате об ощущениях», Кондильяк возвращается к вопросу о поведении пациента Числьдена и существенно пересматривает свое истолкование этого случая; там философ называет предрассудком то, что «мы склонны приписывать зрению ' идеи, которыми мы обязаны только осязанию» (ч, III. заглавие гл. IV). — 1&1г 60

Под названием «Опыт о египетских иероглифах» (Essai sur les Hicroglyphes egyptiens) были в Париже в 1744 г. изданы переведенные на французский язык «Изыскания относительно иероглифов и изобразительной письменности», входящие в состав многократно переиздававшейся в Англии «Божественной миссии Моисея» (1738—1741)—труда, принадлежащего перу англиканского теолога, капеллана короля Георга II, а позднее епископа Глочестерского Уильяма Уорбертона (1698—1779). Ссылаясь на Уорбертона, Кондильяк берет себе в союзники человека, посвятившего борьбе со свободомыслием и деизмом обширные сочинения (не только «Божественную миссию Моисея», но и «Союз между церковью и государством»). Это должно было свидетельствовать о лояльности его по отношению к официальной идеологии. —182. 61

Диодор Сицилийский (ок. 90—21 до н. э.) — древнегреческий ученый, автор обширного компилятивного труда (из кото- рого сохранилось меньше половины) «Историческая библиотека», содержащего мифологию и историю восточных народов и греков. Витрувий (2-я пол. I в. до н. э.)—римский инженер и архитектор. Его «Десять книг об архитектуре» освещают наряду с вопросами архитектуры и строительного дела ряд естественнонаучных ,(физических, астрономических, метеорологических) и других проблем. —182. 62

Григорий Нисский (ок. 335 — ок. 394) — епископ г. Нисы '(Каппадокии), богослов и деятель христианской церкви эпохи упадка Римской империи. Использовал для обоснования христианской догматики учения Платона, Плотина и других «языческих» мыслителей. Ораторийский священник Ришар Симон — член оратории конгрегации (организации католического духовенства), основанной в 1558 г. в Риме и перенесенной в 1611 г. во Францию. Оратория занималась пропагандой католицизма и выдвинула ряд крупных проповедников и богословов, пытавшихся согласовать католическую догматику с научными данными. Ссылкой на богословов Кондильяк хотел показать, что его позиция по вопросу о происхождении языка находится в соответствии с воззрениями, распространенными в теологии. —182. 63

В то время, когда увидел свет этот труд Кондильяка, господствовало представление о том, что люди по своему произволу устанавливают словесные знаки для «идеи», что знаки эти носят «институционный» характер. Таково было мнение Т. Гоббса, писавшего, что «имя есть слово, произвольно выбранное нами в качестве метки» (Т. Гоббс. Избр. философск. произв. в двух томах, т. 1, с. 62—63. М., 1964), и Локка, согласно которому слова «стали употребляться людьми в качестве знаков их идей не по какой-нибудь естественной связи, имеющейся между отдельными членораздельными звуками и определенными идеями (ибо тогда у всех людей был бы только один язык), а по произвольному соединению» (Д. Локк. Избр. философск. произв., т. 1, с. 405). Указывая на жесты и мимику, возникающие непроизвольно, на возгласы, также издаваемые непроизвольно при определенных ситуациях, а затем настаивая на связи первых ступеней развития языка с танцем, с интонацией и пением, Кондильяк вступает на новый путь в деле исследования происхождения языка; он: предпринимает попытку объяснить, как это могло произойти естественным образом и в том смысле, что в этом процессе не было ничего мистического, сверхъестественного, и в том смысле, чго многое в этом процессе обусловлено, объективной необходимостью и совершается независимо от воли людей; и лишь частично на него оказывает влияние «институционность». Таким образом, трактовка этого вопроса у Кондильяка приобретает существенно новое звучание. —183. 64

Обращает на себя внимание то, что в отличие от гипотетических ситуаций — человека, полностью лишенного восприятий, мальчика и девочки, затерянных в необитаемой местности, и тому подобных «мысленных экспериментов» или интроспекции, на которых, как правило, до сих пор строились рассуждения в «Опыте...», в этой и в особенности последующих главах Кондильяк для обоснования своих выводов относительно ранних стадий развития языка привлекает фактический материал. Этот материал он черпает из жизни различных народов, но прежде всего из жизни античного общества, пользуясь тем исследованием произведений древней литературы, какое провел Дюбо (см. прим. 65), а также свидетельствами самих древнеримских авторов. Гераклит Эфесский (р. ок. 544 до н. э.)—древнегреческий философ-материалист. Известен защитой диалектических положений о том, что в мире нет ничего неизменного, все пребывает в вечном движении и развитии, что всюду происходит борьба противоположностей, в результате которой исчезает то, что было, и возникает, нарождается то, чего прежде не было,— происходит переход объектов в свою противоположность. —187. 65

Речь идет о сочинении французского историка и искусствоведа аббата Жана Батиста Дюбо (1670—1742), члена Французской академии (с 1720 г.) и ее непременного секретаря (с 1723 г.). Кроме нескольких обширных исторических трудов перу Дюбо принадлежат вышедшие в 1719 г. «Критические размышления о поэзии и живописи», переизданные в 1732 г. В последнем издании (перепечатанном в 1740 и 1746 гг.) Дюбо подвергает критическому рассмотрению взгляды древних на декламацию, театр и музыку. На это издание ссылается Кондильяк. —191. 66

Марк Туллий Цицерон (106—43 до н. э.) — древнеримский политический деятель, оратор, теоретик риторики и философ, сочетавший некоторые воззрения стоицизма с учением о врожденности нравственных понятий. К числу его сочинений по истории и теории ораторского искусства принадлежит упоминаемый здесь трактат «Об ораторе». — 192. 67

Французский перевод «Поэтики» Аристотеля был выполнен, снабжен комментариями и опубликован в 1692 г. французским филологом Андрэ Дасье (1651—1722), который приобрел известность многочисленными переводами античных авторов и своими комментариями к их произведениям. —193.

6С Цитата из разд. V третьей части «Критических размышлений о поэзии и живописи» Дюбо. —194. 69

Цитата из разд. IX третьей части «Критических размышлений о поэзии и живописи» Дюбо. Фёие Рауль Оже — учитель танцев, автор сочинения «Хореография, или Искусство записи танцев». Париж, 1700. — 196. 70

Рамо Жан-Филипп (1683—1764) — французский композитор и теоретик музыки, своими теоретическими трудами положивший начало современному учению о гармонии. К моменту выхода в свет первого произведения Кондильяка Рамо опубликовал труды: «Трактат о гармонии, сведенной к ее естественным принципам» (1722), «Новая система теоретической музыки» (1726), «Рассуждение о различных методах аккомпанемента для клавесина или для органа» (1732), «Происхождение гармонии, или Трактат о теоретической и практической музыке» (1737). На эти работы и опирался Кондильяк. —196. 71

Красс Марк Лициний (ок. 115—53 до н. э.) — древнеримский политический деятель и полководец. — 197. 72

Плавт Тит Макций (ок. 254 — ок. 184 до н. э.) — древнеримский поэт-комедиограф, ввел в комедию живой язык улицы и вокальные номера («кантики»). Невий Гней (ок. 270—201 до и. э.) — древнеримский поэт и драматург, создатель римского исторического эпоса — поэмы о первой Пунической войне. — 197. 73

Квиитилиаи Марк Фабий (ок. 35 — ок. 96) —древнеримский теоретик ораторского искусства. В своем труде «Об образовании оратора», беря за образец Цицерона, формулирует методы и приемы риторики. —198. 74

Демосфен (ок. 384—322 до н. э.) — политический деятель и знаменитый оратор в древних Афинах, где он был главой анти- македоиской партии. Эсхин (ок. 390 — ок. 314 до н. э.) — политический деятель и оратор в древних Афинах. —199. 75

Русский перевод дан по книге: Марк Туллий Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. М., 1972, с. 342. Кондильяк иитируст по французскому переводу, выполненному аббатом Коленом (Colin. Traduction du Traite de TOrateur de Ciceron. Paris, 1737). —199. 76

Имеется в виду сочинение «Об образовании оратора», состоящее из 12 кпиг. —199. 77

Приводимый материал взят из разд. XIII и XIV третьей части «Критических размышлений» Дюбо. — 203. 78

Дюбо сообщает об этом в разд. XI третьей части «Критических размышлений». — 203. 79

Ливии Андроник (ок. 284—204 до н. э.) —один из первых древнеримских писателей; по происхождению грек, вольноотпущенник. — 203. 80

Дюбо сообщает об этом в разд. XVI третьей части «Критических размышлений». — 204. 81

Август (63 до н. э. —14 н. э.) в течение 41 года (с 27 г. до н. э.) был императором древнего Рима. — 204. 82

Росций Квинт (ок. 130 до н. о. — ок. 62 до н. э.) — комический актер, пользовавшийся большой популярностью в древнем Риме. Цицерон посвятил ему хвалебную речь.— 205. 83

Тиберий Клавдий Перон (42 до н. э. — 37 н. э.) —в течение 23 лет (с 14-го) был императором Рима. — 205. 84

Барон Мишель (1653—1729) — французский актер, воспитанный Мольером. Игра его отличалась естественностью, простотой. Барон отвергал напевную патетическую декламацию и внешнюю красивость жестов классического театра. — 207. 85

Имеется в виду Александр Македонский (356—323 до п. э.) — знаменитый полководец и государственный деятель, создавший огромное государство, простиравшееся от Дуная до Инда. Бюрет Пьер Жан (1665—1747) — французский музыкант, теоретик музыки, а также врач. Бюрет внес существенный вклад в исследования античной музыки и танцев. Его многочисленные работы по этим вопросам публиковались в Мемуарах Академии надписей, членом которой он был с 1705 г. —212.

86 Люлли Жан Батист (1632—1687) — французский композитор и театральный деятель, основоположник французской классической оперы; создал новый оперный жанр—«лирическую трагедию», монументальный спектакль на антично-мифологическую тему. — 213.

67 Дюбо. Критические размышления... ч. III, разд. X. — 214. 88

Дюбо. Критические размышления... ч. III, разд. XIV. — 215. 89

Ферекид (перв. полов. VI в. до н. э.)—один из первых древнегреческих писателей-прозаиков. Его мировоззрение стоит на грани между первоначальными мифологическими представлениями древних и первыми попытками греческих философов выработать рациональное, научное мировоззрение. — 223. 90

Терпандр (VII в. до н. э.) — древнегреческий поэт и музыкант, мастер торжественной хоровой музыки. — 224. 91

В § 88 рассматриваются различные формы первого лица глагола «делать» (faire): те, в которых время, число, наклонение выражаются во французском языке без вспомогательного глагола, и те, в которых для этого требуется введение вспомогательного глагола avoire (иметь). В § 89 и 90 рассматривается применение для этих целей вспомогательного глагола «быть» (etre). — 233. 92

Т. е. глагол быть стал единственным глаголом, не имеющим (в случаях, когда он служит вспомогательным глаголом) никакого значения, кроме грамматического. — 236. 93

Эти два предложения, неразличимые по-русски, во французском языке различаются: в первом артикль 1е поставлен лишь перед словами plus pieux, а во втором он поставлен также перед словами plus savont. Это Кондильяк и называет повторением артиклей без всякой надобности.—236. 94

Здесь рассматриваются первое лицо (ед. числа) глагола «делать» (faire) и предложение «Я отец». В русском языке, как и в латинском, нет трех форм прошедшего времени и артиклей. Поэтому у нас (как и в латыни) нет того различения значений, какое достигается при помощи этих форм во французском языке. — 237. 95

Здесь видно, что, каким бы непоследовательным ни был номинализм Кондильяка, в важнейшем пункте — в тезисе о том, что общее слово вводится из-за невозможности придумать имена для всех единичных вещей,— его позиция типично номиналистическая. — 237. 96

Имеется в виду книга Кондамина «Краткое повествование о путешествии в глубь Южной Америки» (см. прим. 41). — 238, 97

Д. Локк. Избр. философск. произв., т. 1, с. 403. — 238. 98

Имеется в виду написанная А. Арно и П. Николем «Логика, или Искусство мыслить», известная под названием «Логики Пор-Рояля». Приведенный Кондильяком отрывок из гл. I первой части этой книги не дословная цитата — некоторые места опущены, некоторые выражения изменены. — 239. 99

Выражающие отрицание частицы пе и pas во французском языке чаще всего употребляются вместе; поэтому Кондильяк говорит, что присоединение pas к пе делает отрицание пол- ным. — 242. 100

Здесь Кондильяк непосредственно следует за Локком. «Название простых идещ— говорит Локкг— всего менее сомни- тельны..* Так как они обозначают только одно простое восприятие, то люди по большей части легко... приходят к согласию относительно их значения, и для ошибок и споров об их смысле остается мало места. Кто уже знает, что «белизна» — название того цвета, который он наблюдал в снеге и молоке, тот не сможет некстати употреблять это слово» (Избр. философск. произв., т. 1, с. 425). Иное дело — сложные идеи, даже идеи субстанций: «Хотя человеческий ум, при образовании своих сложных идей субстанций, никогда не связывает идей, которые не существуют вместе в действительности или не предполагаются такими, и потому точно заимствует это соединение у природы, однако число идей, которые он сочетает, зависит от разницы в. заботливости, трудолюбии и силе воображения составителя» (там же, с. 451—452). — 243. 101

Д. Локк. Избр. философск. произв., т. 1, с. 478. — 244. 102

Говоря о тех сложных идеях, которые Кондильяк называет идеями-архетипами (и также приводя в пример понятие преступного деяния), Локк указывает, что «так как связь между независимыми частями этих сложных идей устанавливается умом, то их единство, не имеющее своего особого основания в природе, вновь прекратилось бы, если бы не было чего-то, как бы скрепляющего его и предохраняющего части от разъединения... То, что соединяет различные части в единство одной сложной идеи (в данном случае. — В. В.), есть, на мой взгляд, само название, связанное с ней» (Избр. философск. произв., т. 1, с. 431—432). Кондильяк разделяет эту номиналистическую мысль Локка. — 244. 103

Д. Локк. Избр. философск. произв., т. 1, с. 477—478. —

245. 104

«Сравните этот мир с той войной».—249. 105

«Прибытие этого претора с победой того императора; эту отвратительную когорту с тем непобедимым войском; невоздержанность этого с умеренностью того».—249. 106

«Вы скажете, что Сиракузы созданы тем, кто их захватил, и захвачены тем, кому досталось воздвигнутое». — 250. 107

TJT0 из того^ что уМ0М дерзновенным

Ты облетел и небесную твердь, и эфирные выси?

Смертной душе не укрыться от смерти

(Гораций. Оды. Кн. I, ода 28, пер. Н. Гинцбурга) Гораций Флакк Квинт (65 до н. э. — 8 до н. э.) — древнеримский поэт классического периода римской литературы. — 251. 108

Нимфы над Дафнисом мертвым, жестокою смертью угасшим, Плакали

(Вергилий. Буколики. Экл. V пер. С. Шервинского), В тексте показано, как слова расположены у Вергилия (70 до н. э. —19 до н. э.) — древнеримского поэта классического периода римской литературы. Давая пример простого повествовав нияг Кондильяк располагает слова в другом порядке. — 251. 109

Это замечание особенно справедливо в отношении французского языка, где кроме местоимений, имеющихся в русском, немецком и ряде других языков, есть местоимение en, которое относится к словам любого рода и числа и даже к целым выражениям, так что установить, к чему именно оно относится в дан- ном конкретном случае, может лишь поразительное внимание. — 253. 110

Английский епископ Уор б ер тон отличался ортодоксальностью взглядов и непримиримостью в отношении любых антирелигиозных идей (см. прим. 60). — 253. 111

В § 132, 134, 136, 139 даются цитаты из «Опыта о египетских иероглифах» Уорбертона. — 256. 112

Кондильяк пытается использовать сходство латинских слов anuius (кольцо) и annus (год). Мысль философа заключается здесь в том, что времена года, из которых год слагается, постоянно возвращаются. — 260. 113

Эта концепция непосредственно примыкает к материалистическим идеям о влиянии географических условий на материальную жизнь общества (промыслы, торговля, характер социально-политических институтов) и на духовный его облик, в общей форме высказанным еще античными мыслителями (Демокрит, Гиппократ, Геродот и др.), а в более конкретной форме—французским гуманистом XVI в. Жаном Боденом (1530— 1596). Обстоятельную разработку этой концепции, оказавшую большое влияние на взгляды всех французских просветителей XVIII в., дал Монтескье (1689—1755) в своем «Духе законов». Кондильяк выступает здесь как предшественник Монтескье: «Опыт о происхождении человеческих знаний» был опубликован за два года до первого издания «Духа законов». — 114

Мысль о связи, существующей между историей различных языков и историей соответствующих пародов, была высказана итальянским мыслителем Дж. Вико в его труде. «Основания новой науки об общей природе наций» (1725), который в XVIII в. не был ио достоинству оценен. Кондильяк, не знавший итальянского языка, с этим трудом знаком не был. Развивая независимо от Вико положение о том, что в словах запечатлеваются особенности материальной и духовной жизни народа на определенной ступени его развития, Кондильяк предвосхищает идеи, высказанные позднее Дж. Пристли в его «Курсе лекций по теории языка и универсальной грамматике» (1762), Шарлем де Бросс в «Трактате о механическом образовании физических языков и принципах этимологии» (1765) и Дж. Монбоддо в его работе «О происхождении и развитии языка» (1773—1792). — 115

Указывая здесь па то, что ускользнуло от внимания мыслителей, писавших о влиянии географической среды на жизнь общества, Кондильяк выражает глубокую мысль, что географические условия отнюдь не однозначно воздействуют на жизнь общества; их воздействие зависит от той ступени исторического развития, на которой находится нация. Ценность этой мысли не может быть поколеблена тем, что в историческом развитии культуры Кондильяк так сильно преувеличивает значение языка. — 268. 116

Французский поэт раннего Возрождения Клеман Маро (ок. 1496—1544) явился предшественником «Плеяды» — первой национальной школы французской поэзии. Французского поэта Жан Батиста Руссо (1670 или 1671—1741) современники считали одним из лучших поэтов Франции. — 205. 117

Репье Матюрен (1573—1613) — французский поэт-сатирик, продолжатель традиции Ф. Рабле. Депрео — поэт Буало (см. прим. 33). — 265. 118

Из этой формулировки видно, что, как бы высоко Кондильяк ии поднимал роль языка в духовной жизни народа, согласно его взгляду, сам характер языка (так же, как и его возникновение) всецело обусловлен характером народа, который, в свою очередь, коренится в природных и социально-исторических условиях жизни данного народа. Это схема, согласно которой географический фактор, с одной стороны, политический — с другой, формируют физический и духовный облик пации, который накладывает свой отпечаток на ее язык. Лишь когда язык окончательно сложился, он оказывается способным вызвать расцвет культуры. — 266. 119

Жан Лафонтен (1621—1695) — французский поэт-баснописец. Созданный им новый тип басни оказал большое влияние па литературу не только во Франции, но и в других европейских странах. Джон Мильтон (1608—1674) —английский поэт и публицист, заложивший основы публицистики и философско-поли- тической поэзии в английской литературе. Лучшие его произведения — поэмы «Потерянный рай», «Возвращенный рай» и трагедия «Самсон-борец». — 268. 120

Кондильяк имеет здесь в виду позицию картезианцев, особенно Мальбранша, который писал: «У нас нет ни одного ощущения от внешних предметов, которое пе заключало бы в себе одного или нескольких ложных суждений» («Разыскания истины», т. 1, с. 109) — и призывал «вполне отрешиться от привычки и склонности руководствоваться своими чувствами при исследовании истины» (там же, с. 49). — 272. 121

Локк писал по этому поводу: «Люди, привыкшие с колыбели заучивать легко воспринимаемые и запоминающиеся слова раньше, чем они узнают или составляют сложные идеи, которые связаны с ними или которые можно найти в вещах, ими, как думают, обозначаемых, обыкновенно продолжают поступать так всю свою жизнь; и не давая себе труда, необходимого для установления в уме определенных идей, они пользуются своими словами для обозначения тех нетвердых и путанпых понятий, какие есть у них, довольствуясь тем, что они употребляют те же слова, что и Другие люди» (Избр. философск. произв., т. 1, с. 484). — 274. 122

Это мысль Локка, писавшего: «Ничто не пользуется таким общим признанием, как то, что есть некоторые принципы.., с которыми согласны все люди. Отсюда... заключают, что эти принципы необходимо должпы быть постоянными отпечатками, которые души людей получают при начале своего бытия» (Избр. философск. произв., т. 1, с. 76). — 274. 123

Данное положение вплотную примыкает к локковской мысли: «Простые идеи можно приобрести только путем опыта ст тех предметов, которым свойственно вызывать в нас дапиые восприятия. Если мы отим путем обогатили ими спой ум и знаем для них названия, то мы в состоянии определить и с помощью определения понять названия составленных из них сложных идей» (Избр. философск. произв., т. 1, с. 424—425). — 277. 124 Таким образом, по убеждению Кондильяка, тот факт, что определенные предметы внешнего мира дают нам знать о своем существовании и о своих свойствах (признаках) посредством ощущений, какие они у пас вызывают, ничем не может быть поколеблен, даже различием ощущений, вызываемых одним и тем же объектом у разных людей. Это различие, по мнению фи- лософа, вовсе не служит свидетельством того, будто нам недоступно достоверное знание. — 280. 125

Эта дефиниция понятия-архетипа отличается от того, что Кондильяк говорит о нем в других местах данного еочинёвии, где оно определяется как сочетание простых идей, которые мы соединяем по своему усмотрению (§ 26). — 283. 126

Гарантирующее от предрассудков средство, описываемое в следующем абзаце,— образчик, характерных для Кондильяка мыслепных экспериментов; статуя, вокруг которой вращаются все рассуждения в «Трактате об ощущениях»,— один из вариантов такого эксперимента. — 286. 127

О соединении идей Локк писал: «Когда идеи соединены или разъединены в уме согласно тому, соответствуют ли или нет друг другу они сами или обозначаемые ими вещи, то это можно назвать «мысленной истиной»» (Избр. философск. произв., т. 1, с. 560—561) в отличие от истины слов, которая есть «утверждение или отрицание одного слова относительно другого, согласно соответствию или несоответствию обозначаемых ими идей» (там же, с. 561). — 287. 128

Здесь несомненная и притом непосредственная достоверность приписывается отношениям между «хорошо определенными» (т. е. сведенными к ощущениям) идеями. Таким образом, у Кондильяка, так же как у Декарта, фундамепт всего познания образует непосредственное знание, но место картезианской ин-« теллектуальной интуиции занимает интуиция чувственная. — 289. 129

Существенное различие между простым у Декарта и «простым» у Кондильяка здесь показано со всей отчетливостью. Но уместно обратить внимание и на сходство: оба философа признают существование самых простых идей, ничем не опосредствованного знания, на котором воздвигается все здание человеческого познания. — 289. 130

Возможно, имеется в виду то, что говорится об этом в первой из «Бесед о метафизике и религии» Мальбранша. — 291. 131

Здесь отчетливо сформулирован прием интроспекции, к которому Кондильяк очень часто прибегает и в этом труде, и в других своих философских работах. — 293. 132

«Никто еще не был столь тверд и крепок духом, чтобы предписать себе и осуществить совершенный отказ от обычных теорий и понятий и прило?кить затем заново к частностям очищенный и беспристрастный разум. А потому наш человеческий рассудок есть как бы месиво и хаос легковерия и случайностей, а также детских представлений, которые мы первоначально почерпнули.

Лучшего надобно ждать от того, кто в зрелом возрасте, с полностью сохранившимися чувствами, с очищенным умом заново обратится к опыту и к частностям... Вместо с тем (как мы уже сказали) единственная надежда заключается в возрождении наук, т. е. в пересмотре их в определенном периоде посредством опыта и в новом их установлении. Никто (как мы думаем) не станет утверждать, что это уже было сделано или задумано». («Новый органон», кн. 1, § 97. Перевод дан по кн.: Фрэнсис Бз- кон. Сочинения в двух томах, т. 2. М., 1972, с. 59—60). — 295. 133

Мишель Монтень (1533—1592)—французский философ и: писатель — самый крупный и яркий выразитель прогрессивной скептической мысли Возрождения, своим острием направ^ ленной против догматизма, фидеизма и нетерпимости средневекового образа мышления. Эпикурейские материалистические идеи Монтеня подрывали основы религиозного мировоззрения. В своих «Опытах» он создал новый литературный жанр — «эссе»,— для которого характерны отказ от педантичного следования какой- нибудь теме или системе и свободное, ничем не связанное обсуж-* дение философских, эстетических, социальных, моральных проб^ лем. Этот «художественный беспорядок» — особый литературный прием, позволяющий писателю, умело им владеющему, исключи* тельно ярко выразить свои идеи и таящий в себе глубокие, от-* нюдь не беспорядочные размышления. «Опыты» — не только первая по времени книга этого жанра, но и классическое произведение мировой литературы, по сей день сохранившее свою притягательную силу. То, что здесь утверждает Кондильяк, диаметрально противоположно взглядам Дидро по этому вопросу и показывает, как далека его позиция в эстетике от позиции главы энциклопедистов,298.