Если бы мы могли проникнуть в природу вещей так, чтобы отчетливо разобрать все, что они заключают в себе, то мы увидели бы их такими, каковы они в действительности. Таким образом, видимость происходит лишь от несовершенства нашего способа видеть вещи, и достаточно рассмотреть, каким образом мы воспринимаем предметы, чтобы открыть механизм, производящий явления.
Мы воспринимаем самих себя и обладаем восприятий- ми, создающими для нас видимость различных вещей, которые мы отличаем от нас самих и друг от друга. Но наши восприятия могут заставить нас отличать вещи таким образом лишь постольку, поскольку они представляют их нам находящимися вне нас и друг вне друга; и, когда они показывают их нам в таком виде 32, нам тотчас же начинает казаться, что мы видим протяжение. Таким образом, это явление вовсе не предполагает, что существуют вещи, реально находящиеся друг вне друга и реально протяженные. Оно предполагает только, что мы обладаем восприятиями, представляющими нам множество отдельных вещей.
После того как наши восприятия произвели феномен протяжения, они смогут произвести все зависящие от него явления. Мы увидим тогда различные части в протяжении, мы заметим в нем всякого рода фигуры, из которых одни покажутся нам близкими, другие — далекими и т. д.
Наши восприятия, представляя нам вещи друг вне друга, могут либо представлять их постоянно в одном и том же порядке, либо изменять этот порядок. Таким образом, вещь, казавшаяся нам непосредственно соприкасающейся с другой вещью, покажется затем отделенной от нее второй вещью, потом третьей и т. д. В первом случае имеет место явление покоя, во втором — явление движения.
Ничто не существует без достаточного основания, следовательно, порядок, в котором наши восприятия представляют нам вещи, должен иметь свое основание в порядке, существующем между самими вещами. Таким образом, реальность вещей дала бы человеку, познавшему ее, самое подробное объяснение происхождения каждого явления. Но наше незнание в этом вопросе заставляет нас избрать другой путь. Вместо того чтобы объяснять явления на основании реальности вещей, мы начинаем судить об этой реальности на основании явлений; мы представляем себе в вещах нечто аналогичное видимости, порождаемой восприятиями. Вследствие этого я строю следующее рассуждение.
Всякое явление — это сложная вещь, или некоторое целое, части которого находятся между собой в отношениях более непосредственных, чем их отношения ко всякой другой вещи. Значит, простые объекты комбинируются между собой так, что некоторые из них, находящиеся в непосредственном отношении друг к другу, образуют нечто аналогичное сложным вещам. Это я называю совокупностями или агрегатами монад.
Явления показывают нам сложные вещи, которые соприкасаются между собой, образуя непрерывное целое, и другие вещи, далекие друг от друга. Поэтому между агрегатами должны существовать отношения, способные вызвать эту видимость. Если, например, агрегат А находится в непосредственном отношении к В, В к С, С к D, то А, В, С, D произведут явление непрерывного целого, крайними точками которого будут А и D.
Наконец, учитывая, что наши восприятия сохраняют между вещами неизменный порядок или изменяют его, мы придем к выводу, что между агрегатами монад действительно существует неизменный или изменяющийся порядок. Вот где кроется первое основание явлений движения и покоя.
Таким образом, в реальности вещей протяжение есть не что иное, как порядок, который существует между монадами и агрегатами и благодаря которому наши восприятия представляют их нам находящимися друг вне друга 33. Покой есть этот порядок, сохраняющийся без изменения; движение есть происходящее в нем изменение.
Когда изменяются отношения между несколькими агрегатами, основание этого может заключаться либо в одном из них, либо во всех. Если оно заключается лишь в одном из них, то будет казаться, что он один движется; если же, наоборот, оно заключается во всех их, будет казаться, что все они движутся. Таким образом, явление движения имеет свое основание в "агрегате,, содержащем причину изменения отношения. Так, например, когда я иду, движется мое тело, а не место, через которое я прохожу, ибо именно в моем теле находится основание изменения его отношений к этому месту.
, Впрочем, мы замечаем движение лишь тогда, когда наши восприятия представляют нам изменения отношений настолько отчетливо, что мы в точности отличаем их друг от друга; если же они представляют их так спутанно, что зу^ы не можем различить их, они перестают для нас существовать и явление покоя продолжается. Таким образом, ко$да мы замечаем движение, то в реальности происходит изменение отношений вещей, а когда мы его не замечаем, то это значит, если отношения вещей не остаются теми же самыми, что наши восприятия представляют изменения лишь весьма туманно.