ГЛАВА ПЕРВАЯ О МАТЕРИАЛАХ НАШИХ ЗНАНИЙ И О РАЗЛИЧИИ МЕЖДУ ДУШОЙ И ТЕЛОМ

§ 1. Поднимемся ли мы, выражаясь метафорически, до небес, спустимся ли в бездну, мы писколько не выходим за пределы самих себя; и мы замечаем всегда только свою собственную мысль.

§ 2. Было бы бесполезно спрашивать, какова природа наших мыслей. Первое размышление о самом себе может убедить, что у нас нет никакого средства для осуществления этого исследования. Мы ощущаем свою мысль; мы вполне отличаем ее от всего, что не является ею; мы даже отличаем все наши мысли друг от друга — этого достаточно. Беря это за отправную точку, мы исходим у из того, что знаем настолько ясно, что это не может ввести нас ни в какое заблуждение.

§ 3. Рассмотрим человека в первый момент его существования; его душа испытывает сначала различные ощущепия, такие, как свет, цвета, страдание, удовольствие, движение, покой; это его первые мысли.

§ 4. Понаблюдаем за нйм в тот момент, когда он начинает размышлять о том, что ощущения вызывают, в нем, и мы увидим, что он образует идеи о различных действиях души, таких, как воспринимание, воображение; это его вторые мысли.

Итак, сообразно тому, как воздействуют на нас внешние предметы, мы получаем различные идеи через наши органы чувств, а сообразно тому, как мы размышляем о действиях, которые ощущения вызывают в нашей душе, мы приобретаем все идеи, которых мы не смогли бы получить от внешних вещей

§ 5. Следовательно, ощущения и действия души представляют собой материалы всех наших знаний — материалы, которые пускает в дело размышление, отыскивая посредством их сочетания отношения, которые они в себе содержат.

§ 6. Первородный грех сделал душу столь зависимой от тела, что многие философы смешали эти две субстанции. Они думали, что первая субстанция представляет собой лишь то в теле, что легче всего, тоньше всего и больше всего способно к двия^ению; но это мнение есть следствие того, что они мало заботились о том, чтобы рассуя^дать на основе точных идей. Я спрашиваю их, что разумеют они под телом. Если они хотят ответить точно, то не скажут, что это единая субстанция, а будут рассматривать ее как соединение, собрание субстанций. Если мысль принадлежит телу, то это, стало быть, будет означать, что она принадлежит ему как соединению и собранию, или что мысль является свойством кая^дой субстанции, которая составляет это соединение. Но ведь эти слова — соединение и собрание — означают лишь внешнюю связь между многими вещами, способ существовать в зависимости друг от друга. Учитывая это объ- единение, мы рассматриваем их как образующие одно целое, хотя в действительности они не более едины, чем если бы они были раздельны. Следовательно, слова единая субстанция представляют собой лишь абстрактные термины, которые предполагают вые нас не единую субстанцию, а множество субстанций. Следовательно, тело, будучи соединением и собранием, не может быть носителем мысли.

Можем ли мы разделить мысль между всеми субстанциями, из которых составлено тело? Прежде всего это будет невозможно, если мысль лишь единое и неделимое восприятие.

§ 7. Я не знаю, как мог Локк утверждать48, что мы, вероятно, никогда не сможем узнать, не наделил ли бог какое-нибудь скопление материи, устроенное определенным образом, способностью мыслить. Не следует думать, что для решения этого вопроса нужно познать сущность и природу материи. Рассуждения, которые основываются на этом неверном представлении, совершенно вздорпы. Достаточно заметить, что носитель мысли должен быть один. Но ведь скопление материи есть не одно, а множество 49.

§ 8. Поскольку душа отлична от тела, тело может быть лишь окказиональной причиной 15 того, что, по-видимому, порождается в ней. Отсюда следует сделать вывод, что наши органы чувств суть лишь окказионально источник наших знаний. Но то, для возникновения чего какая-то вещь служит поводом, может возникать и без нее, так как следствие зависит от своей окказиональной причины лишь при определенном предположении. Значит, душа может приобретать знания совершенно без помощи органов чувств. До грехопадения она находилась в условиях (systeme), совершенно отличных от тех, в которых она находится теперь. Свободная от невежества и вожделения, она властвовала над своими чувствами, приостанавливала их деятельность и изменяла ее по своему усмотрению. Таким образом, она имела идеи, предшествующие пользованию органами чувств. Но дело резко изменилось из-за ее ослушания. Бог лишил ее всей этой власти — она стала настолько зависима от органов чувств, как если бы они были физической причиной того, лишь окказиональной причиной чего они явля-, ются; и нет для нее никакого знания, кроме того, которое они ей сообщают.

Поэтому я ограничиваюсь, повторяю, нынешним состоянием. Речь не идет и о том, чтобы рассматривать душу как независимую от тела, потому что ее зависимость слишком хорошо установлена, и не как единую с телом в системе, отличной от той, в которой мы пребываем. Нашей единственной целью должно быть — сообразоваться с опытом и рассуждать на основании фактов, которые никто не смог бы подвергнуть сомнению.