Язык - наиболее глубокая всеопределяющая структура во всякой национальной культуре. По утверждению Вильгельма фон Гумбольдта, «...язык всеми тончайшими фибрами своих корней связан с народным духом», это его внутренняя поэтическая энергия. Язык - универсальное хранилище национального самосознания, свойств характера в грамматических категориях. Каждая культура имеет свою языковую систему, с помощью которой ее носители общаются друг с другом. Как пишет К.Леви-Стросс, «фундаментальные духовные явления, которые обусловливают и определяют общие формы языка, располагаются на уровне бессознательного». Между языком и культурой есть прямая связь, и не только по аналогии: «Язык является условием культуры, поскольку последняя обладает сходной с языком архитектоникой... Язык также можно рассматривать как основу, на которую нередко накладываются более сложные структуры того же типа, соответствующие различным аспектам культуры»257. Немецкие мыслители видели первооснову этнической культуры и основу этнического самосознания прежде всего в языке. В частности, И.Г. Фихте считал, что именно язык играет одну из ведущих ролей: во-первых, осуществляет трансляцию накопленного опыта; во-вторых, - способствует сохранению народа как субъекта исторического процесса. Заимствование народом чужого языка сразу же снижает статус данного народа, ведет к его деградации и к прекращению существования. В свою очередь, Ф.В. Шеллинг утверждал, что «.язык определяется тогда, когда народ решает стать народом. До тех пор пока народ пребывает в кризисе, т.е. в становлении, и язык его текуч, подвижен, не вполне отделен от других.»258. Язык является неотъемлемой частью духовной культуры человечества и служит инструментом для организации и передачи смыслов от одного коммуниканта к другому. При столкновении культурных проявлений, как вербальных, так и невербальных, национально-специфические особенности, не осознаваемые при внутрикультурном общении, становятся очевидными. Как писал Ф. Ницше: «Каждый народ говорит на своем языке о добре и зле - этого языка не понимает сосед. Свой язык обрел он себе в обычаях и нравах»259. К примеру, Ф.Ницше полагал, что немецкий язык тяжеловесен и напрямую из этого выводил «тугодумие» «неповоротливость» немцев. В. Гумбольдт полагал, что язык - это «третья вселенная», находящаяся между «эмпирическим миром» и сознанием. Он понимал язык как историческое явление, связанное с «духом народа» и признавал «воздействие силы духа на развитие человека, культуры, цивилизации, образования и просвещения»260 261. Таким образом, язык является и хранилищем культурного наследия, и инструментом культуры, способствующим инкультурации личности. Многие лингвисты согласны с гипотезой Бенджамина Уорфа о том, что язык, на котором мы говорим, как выражает наши мысли, так и в значительной степени определяет их ход. Или же, другими словами, японец и немец ведут себя так, а не иначе, потому, что мысли каждого из них находятся под влиянием того языка, на котором они мыслят. Мы все можем переживать одно и то же событие, но переживание представляет собой мозаику и калейдоскоп впечатлений до тех пор, пока их не упорядочит сознание. Поэтому, в конечном счете, к примеру, англичанин, немец и эскимос видят три разные вещи. «То, что британец называет «честной игрой», для немца может оказаться чем-то другим, поскольку ему надо переводить это понятие в других словах, а в обществе, где нет организованных 3 игр, это выражение и вовсе теряет смысл» . Концепция о том, что восприятие мира детерминировано именно языком (т. е. язык обусловливает видение мира), известная в науке как концепция Э. Сепира - Б. Уорфа («теория языковой относительности»), довольно долго рассматривалась отечественными лингвистами как теория «языкового шовинизма». Э. Сепир отмечал, что люди живут не столько в объективном мире и в мире общественной деятельности, как это можно было бы предположить, сколько они находятся под влиянием того конкретного языка, который стал средством выражения для данного общества. По мнению Э.Сепира, ошибочно полагать, что мы можем полностью воспринимать и осознавать реальность, не прибегая к помощи языка. Так же ошибочно предполагать, что язык является побочным средством разрешения специальных проблем общения и мышления. На самом же деле, как отмечает Э.Сепир, «реальный мир», в значительной степени, бессознательно строится на основе языковых норм данной группы... «Мы видим, слышим и воспринимаем так или иначе те или другие явления главным образом благодаря тому, что языковые нормы нашего общества предполагают данную форму выражения». То есть, Э. Сепир полагает, что язык есть выраженное в символах руководство к культуре. Другой автор концепции языковой относительности Б.Уорф так же утверждал, что представители этнических сообществ расчленяют природу в направлении, показанном своим родным языком, т.е. мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что эти категории и типы очевидны. Напротив, мир предстаёт перед нами как калейдоскоп впечатлений, который должен быть систематизирован нашим сознанием, или другими словами - языковой системой, хранящейся в нашем сознании. «Мы расчленяем мир, организуем его в понятия и распределяем значения так, а не иначе в основном потому, что мы - участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию». Это соглашение может иметь силу для определённого языкового коллектива и получить закрепление в системе моделей нашего языка. Таким образом, основные различия между культурами находятся в зависимости от языковых различий. «И тот неизбежный предел в понимании человека другой культуры состоит именно в том, что в нашем языке нет терминов для обозначения некоторых реальностей, которые созданы и обусловлены языком чужой культуры»262. Так, в соответствии с гипотезой Сепира-Уорфа мир создается благодаря языковым особенностям той или иной культуры. Таким образом, предметы или явления становятся нам понятными и доступными тогда, когда приобретают конкретное название. Чем важнее какой-то объект для носителей данной культуры, тем большей системой понятий этой объект обозначается. И, наоборот, чем явление менее значимо, тем грубее языковая дифференциация. Например, в классическом арабском языке было более 6000 слов, которые так или иначе характеризовали верблюда, в языке эскимосов Аляски существует более 20 слов, описывающих снег, а у зулусов есть 39 слов для обозначения зеленого цвета, тогда как у англичан - только одно. Безусловно, такое количество оттенков снега или зеленого цвета в языках эскимосов и зулусов было продиктовано жизненной необходимостью. Во времена, когда не существовало автомобильного транспорта и транспортных узлов, людям необходимо было совершать длительные переходы и оттенки цветов выполняли функцию дорожных указателей. Язык служит нуждам тех, кто на нем говорит и является отражением действительности. Или ещё один показательный пример, связанный с восприятием пространства и времени в языке, описанный современным датским писателем Питером Хёгом: «Расстояние в Северной Гренландии измеряется в sini k - «снах», то есть тем числом ночёвок, которое необходимо для путешествия. Это, собственно говоря, и не расстояние, потому что с изменением погоды и времени года количество sini k может измениться. Это и не единица времени. Перед надвигающейся бурей мы с матерью проехали без остановки от Форсе Бэй до Иита - расстояние, на котором должны были быть две ночёвки. Sini k - это не расстояние, это не количество дней или часов. Это и пространственное, и временное явление, которое передаёт соединение пространства, движения и времени, являющееся само собой разумеющимся для эскимосов, но не поддающееся передаче ни на один европейский разговорный язык»263. Еще большую сложность при переводе с одного языка на другой, представляют абстрактные понятия и устойчивые выражения. Например, В. Набоков, который был достаточно продолжительный период своей жизни англоязычным писателем, писал о совершенно неповторимом русском понятии «пошлость»: «На русском языке при помощи одного беспощадного слова можно выразить суть широко распространённого порока, для которого три других знакомых мне европейских языка не имеют специального обозначения... Его нельзя передать одним словом, требуется исписать не одну страницу, чтобы передать все оттенки его смысла»264. Безусловно, логика языка влияет на языковую картину мира. Педантичность немцев можно, к примеру, объяснить дисциплинированностью и логической структурой длинных составных слов, и, по словам Р.Д. Льюиса, «Можно ожидать, что внутренний монолог немца не будет небрежным»265, в отличие от внутренней речи американца, которая подвижна, полна юмора и шуток, или речи японцев, с их обратным порядком слов и почтительными выражениями, теряющими всякий смысл при переводе на другие языки. К примеру, если японец говорит «да», это совсем не означает, что он согласен. Скорее всего, он говорит «да, я вас понял», что подтверждает факт, что сдержанность и двусмысленность - важнейшие черты в коммуникационном процессе азиатских культур. Особое внимание также заслуживают устойчивые выражения, присущие языку. Так, «победу» можно только «одержать», «роль» - «играть», «значение» - «иметь». Как отмечает Садохин А.П.266, русский «крепкий чай» по-английски будет «сильным чаем» (strong tea), а «сильный дождь» - «тяжелым дождем» (heavy rain). Кроме того, различается символическое значение цветов. Русские говорят: тоска/скука зеленая; американцы же связывают этот цвет с завистью или ревностью (green-eyed monster), а также властью денег (green power). Также, зеленый цвет ассоциируется с Ирландией и Днем Св. Патрика, широко отмечаемым в США267. Язык - один из основных этнических признаков. Это значит, что судьба языка и нации взаимосвязаны. Потеря языка означает исчезновение нации. Поэтому существенен вопрос, что же происходит с языками. В последнее время широко обсуждается влияние глобализации на все стороны жизни общества, в том числе и на национальные языки. Это влияние весьма значительно - и положительное, и отрицательное. Особенно пагубно это влияние сказывается на «национальных языках», по сути «американизируя их». Противостояние и защита от такого воздействия зависит от уровня национального самосознания тех или иных народов. Наиболее успешно противостоят «американизации» французский и итальянский языки. Этого, однако, не скажешь 0 русском языке, который засоряется американским сленгом. В эпоху перестройки национальные языки в республиках наряду с русским стали государственными языками, но это лишь формально, на практике вырисовывалась совсем другая картина. Национальные языки уходят в бытовую сферу. Это приводит к тому, что скудеет словарный запас, растет число заимствований, страдает структура речи, образность, постепенно исчезают отвлеченные понятия. Существует реальная опасность, что через несколько поколений более половины пока еще живых языков могут исчезнуть, так как, по подсчетам специалистов, каждый месяц в мире вымирает два языка. В этой связи Генеральная Ассамблея ООН провозгласила 2008 год Международным годом языков и просила ЮНЕСКО играть роль ведущего учреждения по проведению этого Года. В опубликованном Организацией Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) выпуске издания «Atlas of the World’s Languages in Danger of Disappearing» («Атлас языков мира, находящихся под угрозой исчезновения») за 2002 год сообщалось, что опасность исчезновения угрожает половине из почти 6000 языков, на которых говорят народы мира, и вместе с ними могут оказаться безвозвратно утерянными невосполнимые знания и проявления человеческой мысли. Исчезновение языков происходит постоянно, и это явление не ново. Однако за последние примерно 30 лет языки стали исчезать намного быстрее. Причины этого явления многочисленны и сложны. Как правило, люди утрачивают свои родные языки либо по той причине, что принадлежат к немногочисленным группам, оказавшимся в иной или в неблагоприятной культурной и языковой среде, либо потому, что вступают в контакт с инвазивной или экономически более сильной культурой. В подобных ситуациях взрослые, совершенно не заботясь о собственном языке, поощряют детей изучать язык доминирующей культуры не только для того, чтобы стать конкурентоспособными на рынке труда, но и в целях приобретения социального статуса. В Дагестане, как и в других, национально - государственных образованиях РФ, за последнее десятилетие оказались существенно деформированы языковые процессы. Это привело к утрате значительной частью населения владения и пользования родными языками. И в настоящее время, по мнению многих языковедов, задачи их возрождения - одна из ключевых. Согласно данным социолингвистического обследования, проведенного в республике Дагестан, количество нерусских детей в городских школах, совершенно не владеющих родными языками, достигает 25-30%. Из 960 опрошенных учащихся дагестанцев 3-4 классов 600 не смогли рассказать сказку своего народа и спеть песню на родном языке, а около 90 % не слушают национальные радиопередачи. К примеру, лишь около 20% детей лакцев, проживающих в городах республики могут сегодня свободно изъясняться на родном языке268. Если учесть, что в городах проживает более 60% дагестанского населения, то можно представить себе, какая реальная угроза потери этноязыкового лица нависла над народами Дагестана. В сущности, идет интенсивный процесс нивелирования национального и этнического начала в личностном облике дагестанцев, что будет иметь далеко идущие последствия, если не принять адекватные меры на государственном уровне. В целом ряде статей Закона РФ о языках малочисленным народам гарантируется государственная поддержка, «содействие в организации различных форм воспитания, обучения на родном языке независимо от их количества и в соответствии с их потребностями» (ст.9п.5), создание необходимых условий для сохранения и развития их языков (ст.6). «Каждый народ ... не имеющий своей письменности, обладает правом создавать письменность на родном языке. Государство обеспечивает для этого необходимые условия» (ст.10.). Ю.В. Арутюнян269 отмечает, что в большинстве из национальных республик титульная национальность не составляла доминирующей части населения, а русский был основным языком общения на работе и в сфере общественной жизни. Даже у татар, у которых язык и культура удерживались более стойко, практически половина в городах говорили на работе только по-русски, а другая половина - на двух языках. Надо иметь в виду, что и управляемость со стороны государственных органов процессами этнокультурного возрождения была в автономных республиках намного выше. В результате в 1990-1991 гг. практически во всех Декларациях о государственном суверенитете, принятых в республиках, говорилось, что язык титульных национальностей и русский обладают статусом равноправных государственных языков, и только в Чеченской и Тувинской республиках этот статус государственного получил язык титульной национальности. В отличие от Законов о языке, принимавшихся в союзных республиках и ставших предвестниками деклараций о суверенитете или независимости. Законы о языке в республиках Российской Федерации принимались после принятия федерального Закона о языках народов РСФСР (октябрь 1991 г.). Впоследствии, в июне 1992 г., Совет Национальностей одобрил «Концепцию государственной программы по сохранению и развитию языков народов РФ». Принятые в республиках законы в принципиальных положениях опирались на общероссийское законодательство. К настоящему времени почти во всех национальных республиках РФ приняты и введены в действие законы о языках. И лишь в высших законодательных органах Дагестана все еще продолжают обсуждать целесообразность принятия такого закона. Вопросы статуса языка ставились с момента зарождения национальных движений и их объединений. Принятие законов о государственных языках в национальных республиках РФ имело важные социально-психологические последствия. Оно ослабило этнополитические претензии титульных национальностей, хотя и не сняло их полностью, поскольку реальное положение в использовании языков изменилось мало. Также произошли изменения в позициях языков: языки титульных народов не просто получили реальную возможность занять какие-то новые позиции, но приобрели то значение, используя которое можно обеспечить продвижение на работе, в политической деятельности, в повседневной жизни270. В последние годы появилось несколько международных нормативных актов и деклараций, свидетельствующих об осознании на глобальном уровне важности проблемы сохранения малых языков. В числе этих актов выделяют следующие: 1. Венская декларация, принятая на Всемирной конференции по правам человека (1993 г.) и утверждающая право «членов национальных и других меньшинств на использование своего родного языка» (ст. 19); 2. Призыв Генеральной Ассамблеи ООН уделять большее внимание многоязычию (декабрь 1999 г.); 3. Резолюция 52/262 (часть 2) Генеральной Ассамблеи ООН, акцентирующая внимание на сохранении и защите всех языков; 4. Доклад Генерального секретаря ООН на 58-й сессии (2003 г.) о мерах по защите, распространению и сохранению всех языков мира. Кроме того, важность языкового многообразия и его распространения подчеркивается в § 52-53 «Декларации принципов», принятой Всемирным саммитом по Информационному обществу в Женеве (декабрь 2003 г.)271. Сохранение языков имеет огромное значение для жизни этноса, так как язык является одним из важнейших этнических признаков. Но нередко ученые говорят о том, что отсутствие письменности у того или иного этноса свидетельствует о его низком культурном статусе и бесписьменные культуры обречены на утрату своей культуры. Охотно говорят о «народах без истории», но данный факт свидетельствует не об отсутствии истории, а лишь о том, что их история неизвестна, и, возможно, никогда не станет известной. Письменность как форма памяти призвана фиксировать нечто важное и общее для коллектива и таким образом создает коллективную память. Но существует и другой вид коллективной памяти. Как пишет Ю.М. Лотман, «Культура, ориентированная не на умножение числа текстов, а на повторное воспроизведение текстов, раз и навсегда данных, требует иного устройства коллективной памяти. Письменность здесь не является необходимой. Ее роль будут выполнять мнемонические символы - природные (особо примечательные деревья, скалы, звезды и вообще небесные светила) и созданные человеком: идолы, курганы, архитектурные сооружения - и ритуалы, в которые эти урочища и святилища включены. Связь с ритуалом и вообще характерная для таких культур сакрализация памяти заставляют наблюдателей, воспитанных на европейской традиции, отождествлять эти урочища с местами отправления религиозного культа в привычных для нас наполнениях этого понятия»272. Развитие орнамента и отсутствие надписей на скульптурных и архитектурные памятниках в равной мере является характерным признаком устной культуры. Иероглиф, написанные слово или буква и идол, курган, урочище - явления, в определенном смысле полярные и взаимоисключающие. Первые обозначают смысл, так как являются текстом или частью текста, причем текста, имеющего однородно-семиотическую природу. Вторые напоминают о смысле, так как включены в синкретический текст ритуала или связаны с устными текстами, приуроченными к данному месту и времени. О том же говорит и К. Леви-Стросс в работе «Раса и история». Анализируя различные предметы быта тасманийцев и патагонцев, наскальные рисунки южноафриканцев автор приходит к выводу о богатстве и оригинальности человеческих культур. Нельзя трактовать определенные общества как «этапы» развития некоторых других. И как заметил К. Леви-Стросс, «На протяжении десятков и даже сотен тысячелетий, также и у этих народов, человеческие существа любили, ненавидели, страдали, изобретали, сражались. Поистине нет народов-детей; все взрослые, даже те, кто не вел дневников своего детства и отрочества»273. В межкультурном диалоге огромное значение имеет овладение как вербальным (речевым) общением, так и невербальным. Знание языка невербального общения позволяет качественно и эффективно взаимодействовать с представителями других культур, не вызывая недовольства с их стороны. Зачастую, противоречия между вербальным и невербальным поведением может быть истолковано как свидетельство неискренности, неестественности и даже странности. Роль невербальной коммуникации составляет по разным данным от 65 до 93%. Люди, не знающие языка друг друга, тем не менее, умудряются достичь взаимопонимания, активно используя мимику, жесты. Средствами вербальной коммуникации можно предать только фактические знания, т.е. содержательный компонент информации. Различного рода чувства, переживания и настроения, т.е. личностно-эмоциональный компонент, человека передаются средствами невербального общения. Следует отметить, что невербальные формы выражения появились гораздо раньше, чем вербальные. Еще в 1872 г. Ч. Дарвин писал о том, что все люди выражают свои базовые эмоции одинаково. Исследования других ученых поддержали эту точку зрения, обнаружив у представителей разных народов универсальную мимику, выражающую страх, радость, удивление, гнев, грусть, отвращение. Однако закономерности выражения этих эмоций варьируются о культуры к культуре. Ученые полагают, что нет телодвижений или жестов, которые могут считаться универсальными символами274 275 276. Жест несет в себе не только информацию о психическом состоянии человека, но и об интенсивности его переживаний. Считается, что жесты имеют социальное происхождение, и поэтому межкультурные различия проявляются в них особенно ярко. Например, выражая свое одобрение в общественных местах, немцы не аплодируют в ладоши, как это принято в культурах других народов, а стучат костяшками пальцев по крышке стола, свистят или кричат. Так, Й. Ричмонду не раз приходилось объяснять высокопоставленным американцам, что в России свист в концертном зале во время представления не выражает восторга, как в США, а, напротив, является знаком неодобрения . В различных культурах по-разному принято привлекать к себе внимание официанта. В США это делается поднятым указательным пальцем, легким движением руки, словами «официант» или «извините». В Европе для этого слегка постукивают ложкой или кольцом по стакану. На Ближнем Востоке принято хлопать в ладоши. В Японии приподнимают руки ладонью вниз, слегка шевеля пальцами, а в Испании и Латинской Америке - ладонь вверх, быстро сжимая и 3 разжимая пальцы . «Язык ног» не менее выразителен, чем язык жестов. Так, к примеру, в арабских странах не принято садится так, чтобы ступни были обращены к другим людям. Это признак неуважения и презрения. Большую роль играет также молчание, так как молчание можно интерпретировать по-разному. Считается, что американцы не выносят длительных пауз и изо всех сил пытаются заполнить их говорением. В культурах Восточной Азии молчание в ответ не означает ничего предосудительного. «Кто знает - молчит, а кто не знает - говорит», - гласит древнекитайская поговорка. Молчание означает, что вы слушаете и усваиваете; многословие же скорее всего будет воспринято как умничанье или проявление эгоизма и высокомерия. Соответственно, Р.Д. Льюис делит все культуры на моноактивные, полиактивные и реактивные277. В моноактивных культурах принято планировать свою жизнь, составлять расписания, организовывать деятельность в определенной последовательности, заниматься только одним делом в данный момент (немцы и швейцарцы). Представители полиактивных культур - это общительные народы, привыкшие делать сразу несколько дел, планирующие очередность дел не по расписанию, а по степени относительной привлекательности, значимости того или иного мероприятия в данный момент (итальянцы, латиноамериканцы и арабы). Реактивные культуры придают наибольшее значение вежливости и уважению, предпочитают молча и спокойно слушать собеседника, осторожно реагируя на предложения другой стороны (китайцы, японцы и финны). При знакомстве с культурой, первое, на что обращают внимание - это особенности поведения и «нестандартная» реакция на, казалось бы, привычные ситуации. Когда в сочинениях предшественников этнографической мысли (Геродот, Страбон, Тацит, Монтень и др.) речь заходит о том, чем отличается один народ от другого, не случайно, прежде всего, упоминаются «странные» обряды, обычаи и привычки278. Слово этикет в словаре В. Даля определяется как: «чин, порядок, светский обык внешних обрядов и приличия; принятая, условная, ломливая вежливость; церемониал; внешняя обрядливость»279. В словаре иностранных слов дается такая дефиниция: «этикет [фр. etiquette] - установленный порядок поведения где-либо (например, придворный этикет)»280. Таким образом, если по В.Далю, этикет связан исключительно с внешними правилами поведения и обязательствами придерживаться каких-либо условных приличий, то более современное определение связывает этикет с установленным порядком, принятом в том или ином обществе. А. Байбурин предлагает под этикетом «понимать совокупность специальных приемов и черт поведения, с помощью которых происходит выявление, поддержание и обыгрывание коммуникативных статусов партнеров по общению»281. Этикет предполагает определенный диалог, в котором каждый из участников выбирает свою тактику поведения. Кроме того, диалог представляет собой систему знаков, при этом, этикет надстраивается над языком. Специфичность этикета по сравнению с естественным языком обусловлена и другими факторами. «Во-первых, каждая из подсистем этикета, охватывающая совокупность знаков с определенной субстанциональной природой (вербальные средства, этикетные жесты и т. д.), надстраивается над соответствующей коммуникативной системой (язык, жесты и т. д.) и может быть рассмотрена не только как подсистема этикета, но и как определенное образование внутри этих систем. Во-вторых, этикет имеет ярко выраженный ситуативный характер»282. Коран в исламском мире оказывал прежде и продолжает оказывать сейчас важное влияние на формирование человеческих отношений. Большую роль в формировании и закреплении норм этикета сыграли обычаи, традиции и ценности бедуинского общества. Кочевая жизнь в трудных геоклиматических условиях Аравийского полуострова диктовала правила поведения. К примеру, можно вспомнить запрет на употребление в пищу мяса свиньи, который находит отражение в Коране. Ученые склонны считать, что этот запрет возник в связи с тем, что свиное мясо на жаре быстро портится и легко может стать причиной пищевых отравлений283. Арабский этикет во многом складывался в результате наслоения моральноэтических норм ислама на бедуинский кодекс чести. В доисламской Аравии этическим идеалом служило понятие «мужество и порядочность» - «мурава». Этим термином обозначался набор качеств настоящего мужчины: великодушие, доблесть, верность данному слову, щедрость. Однако, следует оговориться, что доисламская муравва и исламские нормы не вполне тождественны. К примеру, коранический идеал щедрости отличается от идеала бедуинской поэзии. Мухаммад проповедует щедрость осмысленную. В то время, как простой бедуин, мог ради гостя зарезать единственную верблюдицу, лишая свою семью практически всего имущества, то в исламе щедрость не является самоцелью. Будучи в арабских странах или вообще на Ближнем Востоке, следует помнить о том, что левая рука в исламских странах считается «нечистой». То же самое, кстати, относится и к Индии. Дело в том, что левая рука используется для омовения и поэтому передавать документы, визитные карточки или сувениры ей запрещается, если только вы заранее не предупредите, что вы левша. Тоже самое касается и приема пищи, так как приписывается использовать для этого только правую руку. Представление о связи левой руки с неудачей, неблагополучием, несчастьем, а правой - со счастьем и удачей, нашло свое отражение и в Коране, и в Библии284. Кавказскую культуру принято относить к «традиционным обществам», а как известно, поведение человека в традиционной культуре регламентируется различными нормами, и прежде всего, такими как, традиции, обычаи, религия. У народов Северного Кавказа словом «адат» обозначались обычаи и традиции. «Адат» означает в переводе неписаный закон. Так, адатом регулировались все дела, в Дагестане, Кабарде и других республиках. Адаты выражали и удовлетворяли интересы и потребности людей в общественной жизни. Возникновение и становление традиций этнической, нравственной культуры основывалось на коллективных интересах и потребностях людей. Также традиции формировались на основе чувств, эмоций, навыков, норм и привычек. Формирование морально-этических принципов происходило на основе многократного повторения. 285 Традиции этнической нравственной культуры имеют ряд специфических черт, которые выступают в качестве культурно-нравственных комплексов, воспроизводящиеся в деятельности ряда поколений. Кавказские народы принято относить к традиционным обществам и, следовательно, для традиций и обычаев этнической нравственной культуры кавказских народов характерны черты, присущие традиционным культурам. С. Броневский отмечал: «Общие черты народов Кавказа суть гостеприимство, почтение к старшим летам и верность или постоянство в дружбе, твердость данного слова, целомудрие брака, мстительность, ревность, себялюбие; домашнее благонравие, как и у всех необразованных народов, заменяет у горцев кавказских недостаток гражданских законов».286 Так, к главным адатам относят: 1. Почтительное отношение к старшему возрасту и к детям. Данная традиция является основополагающей и играет немаловажную роль в целостной системе кавказской традиционной культуры. Во всех жизненных ситуациях и отношениях, старшему по возрасту оказывались почести и внимание. Эта традиция основывается на признании того, что у старших существенный опыт во всех сферах жизни, в отличие от молодых. Они обладают навыками, здоровыми привычками, приобретенными в течение многих лет. Но, прежде существовала и феодальная традиция, согласно которой, предпочтение отдавалось представителю из привилегированного сословия, а не старшему по возрасту. Соблюдение системы этикетных норм и установок, нашедших свое выражение в обычае почтительного отношения к старшему по возрасту, свидетельствовало о нравственном воспитании горской молодежи. Так, традиция почтительного отношения старшему по возрасту, к слабому физически и детям выполняет ряд таких функций, как: регулятивная, воспитательная и гуманизирующая. Так, регулятивная функция данного обычая проявляется через систему нравственных норм, правил, установок, образцов поведения, при помощи которых регулируются взаимоотношения между старшими и младшими. Регуляция отношений старшего по возрасту и младшего воплощается на основе усвоения младшим поколением общепринятых морально-нравственных универсалий, а также применения их по отношению к старшим. К примеру, воспитательная функция осуществляется путем воздействия на чувства и сознание людей, тем самым, обеспечивая передачу ценностных традиций из поколения в поколение. На создание благоприятных условий для старших и проявление человечности направлена гуманизирующая функция обычая почтительного отношения к старшему поколению. 2.Почтительное отношение к женщине. Традиционная кавказская этническая культура регламентирует также взаимоотношения мужчины и женщины. Нормы и установки направлены, прежде всего, на защиту чести и достоинства женщины, для того, чтобы защитить ее как в семейно-бытовых, так и в общественных отношениях от всего негативного и унизительного. На Кавказе сложились свои этнические нравственные традиции, такие, как «адыгэ хабзэ», «адыгагэ», «тау адет», «ирон агьдау», «нохчо» и др., и соответствии с ними следует называть системные элементы, исходя из которых строится традиция почтительного отношения к женщине. Так, это принципы, установки, нормы, проявляющиеся в общественных, нравственных отношениях. Детальная регламентация поступков индивидов, их поведения и контроль за выполнением общепринятых норм и правил поведения в традиции почтительного отношения к женщине осуществляется общественным мнением. Именно общественное мнение одобряет или осуждает нормы и правила поведения людей, выполняемые по отношению к женщине. З.Гостеприимство. Установка данной традиции заключается в проявлении человечности по отношению к гостю. Системные элементы традиции и ее функции направлены на проявление высоконравственных, человеческих качеств к гостю. Данная традиция иллюстрируется кавказской поговоркой: «гость от бога». Так, гуманизирующая функция традиции гостеприимства направлена на формирование благополучных условий для нравственного совершенствования взаимоотношений гостей и хозяев, а также на воспитание нравственносовершенного человека. Принцип гостеприимства является составной частью в моральном кодексе любого народа, но при этом далеко не у всех он занимает первое место. Почитание родителей занимает одну из верхних строк в мусульманской системе моральных ценностей и весьма слабо выражено у европейских народов287. К примеру, на Северном Кавказе у каждого горца имелось специальное помещение для гостей (так называемая кунацкая). Так, у состоятельных людей кунацким мог быть отдельный дом, а у менее состоятельных таким помещением служила часть жилого дома, совпадавшая с мужской половиной. 4.Обычай оказания помощи. Установка традиции это оказание помощи нуждающемуся человеку (старику, одинокому в преклонных годах, инвалиду). Кроме того, это обычай связан с безвозмездной помощью в уборке урожая, при вспашке приусадебного участка, других видах работ. Родственники, соседи, друзья добровольно оказывают подобную помощь. Каждая этническая общность основывается на традиционных стандартах, правилах, образцах, стереотипах поведения, прочно утвердившихся в той или иной этнической культуре. На образование этических традиций активное влияние также оказывает географический фактор (климат, рельеф почвы, флора, фауна и т.д.). Духовная культура, традиции этнической нравственной культуры народов Кавказа выступают в качестве системы исторически сложившихся форм социального бытия. Сходство условий возникновения, обычаи и традиции нравственной культуры, соседские связи, коммуникация, оказание помощи, и другие факторы способствовали утверждению у адыгов, осетин, народов Дагестана, чеченцев, карачаевцев, балкарцев системы нравственной этнической культуры. Данная культурная традиция выполняет такую функцию, как межпоколенная трансляция социально-нравственного опыта, воплотившейся в традициях, обычаях, нравах. Как показывает исторический опыт, ни одна культура и ее традиции не способны развиваться изолированно, в отрыве от других. Потребности и интересы народов заставляют их общаться, сотрудничать в различных сферах общественного развития, благодаря чему происходит взаимопроникновение и взаимообогащение культур. Что характерно, в традиции кавказской культуры у каждого этноса существует свой морально-этический кодекс. Так, например, у карачаево- балкарцев - «тау адет» (горский обычай), у чеченцев - «нохчо» - обычаи и нравы, у осетин «ирон агъдау» (этикет иронцев), у адыгов- «адыгагьэ» (адыгство), морально-этический кодекс «намус» - у народов Дагестана. При анализе невербальных форм выражения этнического самосознания особое место уделяется пространству коммуникации, то, как человек мыслит коммуникативное пространство, обживает его и использует. В каждой этнической культуре существуют свои каноны пространственного деления. Махлина С. приводит такой пример, у цыган женщины и мужчины в застольях сидят в разных комнатах. Поэтому в зале московского ресторана «У яра» столы разделяет проход. Слева сидят женщины и дети, справа - мужчины288. Такие же каноны существуют в семиологии жилища. Дом наполнен культурными смыслами. Казалось бы, главная функция дома служить укрытием, но возможно ли рассматривать жилище с точки зрения коммуникации? Умберто Эко289 утверждает, что акт коммуникации не исключает функциональности. Предлагая встать на место человека каменного века, У.Эко показывает, как меняется представление о пещере от «отверстия в которое можно попасть» и «убежища» до значения «семья», «коллектив», «безопасность» и т.д. Зачастую, архитектуре приписываются определенные артикуляции, архитектура понимается как «носитель значения», свойство и функцию которого нужно анализировать и определять. По словам Н.Н. Гоголя «Архитектура - тоже летопись мира, она говорит тогда, когда уже молчат и песни и предания и когда уже ничто не говорит о погибшем народе». Внешний вид жилища несет информацию о материальном благосостоянии, вкусе, интересах и пристрастиях его обитателей. «Бесконтактность» американской культуры приводит к тому, что и в этой сфере чрезвычайное значение имеет понятие «privacy». Люди различных культур живут в различных универсумах; расстояние между говорящими обретает культурное значение. Многие пространственные детерминанты, имеющие значение для американца, ничего не говорят немцу. Представление о личном пространстве, свойственное немцу и отражающее национальную тоску по жизненному пространству, по иному определяют границы его privacy, которой угрожает чужое присутствие; значение открытой или закрытой двери радикально меняется в зависимости от того, находишься ты в Нью-Йорке или Берлине. В Америке заглянуть в дверь означает все еще «быть вне», в то время как в Германии это значит «уже войти». Передвинуть стул поближе к хозяину, находясь в чужом доме, в Америке, да и в Италии, возможно будет воспринято благосклонно. В то время как в Германии этот жест будет проявлением невоспитанности. Считается, что мебель так тяжела, что ее с места не сдвинешь, в то время, как стулья архитекторов и дизайнеров не немцев много легче. Для представителей Запада пространство воспринимается как пустота между предметами, тогда как для японца, с учетом их садового искусства, пространство это форма среди других форм, наделенная собственной конфигурацией. В тоже время, в словаре японцев нет понятия privacy, и для араба «быть одному» вовсе не означает «уединиться физически», но только «перестать разговаривать» и т. д290 291. Дом - это своего рода модель мира, выполняющая защитную, эстетическую, сакральную, социальную, ритуальную функции. Как пишет С. Махлина , в России статус дома был чрезвычайно высок, особенно в крестьянском быту. Он в символической форме воплощал ценности и смыслы человеческого существования и отражал символическую связь человека с космосом. В крестьянской культуре дом был сложным символическим знаком, по которому можно было определить социальный статус хозяина, его национальность и вероисповедание и т. п. Дом на Руси имел множество названий, таких как изба (истба), хата, холупа, терем, хоромы (хоромина), храм. Конструктивно крестьянский дом представлял собой срубную систему. Бревна связывались между собой в венцы. Наиболее распространенный тип рубки - «в обло», с остатками на концах. Более поздний способ - «в лапу» (без остатка на конце сруба) чаще использовался при строительстве культовых построек. В отличие от русской избы, японский дом - это навес, причем навес над пустым пространством. В жаркий день может показаться, что человек в такой комнате просто уселся посреди своего сада на небольшом затененном возвышении. Как отмечает В. Овчинников292, японский дом - это прежде всего крыша, опирающаяся на каркас из деревянных стропил и опор; это кровля, возведенная над пустотой. Здесь нет ни окон, ни дверей в нашем понимании, ибо в каждой комнате три стены из четырех можно в любой момент раздвинуть, можно и вовсе снять. Мало, однако, сказать, что стены японского дома способны раскрываться, превращая его в подобие беседки. Это действительно навес над пустотой, потому что такие раздвижные створки ограждают одно лишь пустое пространство. Когда впервые видишь внутренность японского жилища, больше всего поражаешься полному отсутствию какой бы то ни было мебели. Здесь нет ни диванов, ни кресел, ни стульев, ни столов, ни буфетов с посудой, ни шкафов с одеждой, ни книжных полок, нет даже кроватей. Существует лишь обнаженное дерево опорных столбов и стропил, потолок из выструганных досок, решетчатые переплеты сёдзи, рисовая бумага которых мягко рассеивает пробивающийся снаружи свет. Под разутой ногой слегка пружинят татами - жесткие, пальца в три толщиной маты из простеганных соломенных циновок. Пол, составленный из этих золотистых прямоугольников, совершенно пуст. Пусты и стены. Нигде никаких украшений, за исключением ниши, где висит свиток с каким-нибудь изображением (какэмоно), а под ним поставлена ваза с цветами. Обычай селиться скученно, крыша к крыше, загораживать дом не постоянными, плотными стенами, а раздвижными, легко снимаемыми бумажными «сёдзи»- все это формировало характер японцев. Человек с детства идентифицировал себя с группой - семьей, соседями, локальной общиной - и до конца дней своих не представлял себе жизнь вне их пределов293. Бесспорно одно: традиционный японский дом во многом предвосхитил новинки современной архитектуры. Каркасная основа, раздвижные стены лишь недавно получили признание наших строителей, в то время как съемные перегородки и заменяемые полы пока еще удел будущего. Когда японец возвращается домой, с ним происходит некое магическое перевоплощение. Он словно порывает с современностью ради мира своих предков. Именно за порогом жилища вступает в силу традиционный домострой с его догмами предписанного поведения. Англичанин же за порогом своего жилища полностью освобождается не только от повседневных забот, но и от постороннего нажима. В этих стенах он волен вести себя как ему вздумается, допускать любые странности при единственном условии - что его эксцентричные выходки не будут причинять беспокойства соседям294. Англичанин подсознательно стремится отгородить свою частную жизнь от внешнего мира. Англичанин инстинктивно относится к своему дому как к осажденной крепости. Жилище его как бы повернуто спиной к улице. И если хозяин вздумает летом погреться на солнышке, он всегда усядется позади дома, а не перед ним. Окружающий мир должен оставаться за порогом. Англичанин любит жить в окружении хорошо знакомых вещей. В убранстве дома, как и во многом другом, он, прежде всего, ценит старину и добротность (часто отождествляя эти понятия). Когда в семье заходит речь, что пора, пожалуй, обновить обстановку, под этим словом имеется в виду реставрация, а не замена того, что есть, сохранение, а не изменение общего стиля комнаты. Дагестан в прошлом неоднократно был ареной борьбы различных религий, наибольшее влияние оказал на Дагестан ислам. Но это влияние существенно отличается от того, которое можно наблюдать в Иране и Азербайджане. Несмотря на многовековое влияние ислама, Дагестан сохранил свое местное своеобразие. В 1870 году этнограф Н.Воронов писал: «...в Дагестане все, что может служить для защиты страны, для сохранения ее отчужденности от мира, - все это находится в целесообразном порядке: тропинки едва существуют, аулы неприступны, каждое жилище в отдельности неудобопроницаемо и все эти кажущиеся нам неудобства дагестанской жизни носят в себе один стиль, созданы по плану как бы одного архитектора. Такая неудобная для жизни обстановка не мешает, однако, замечательной общительности дагестанцев между собой...»295 296. В целях безопасности и экономии пахотной земли аул всегда располагался по южному склону горы, как бы прилепляясь к нему десятками этажей-ярусов таким образом, что плоская крыша нижнего дома являлась двором вышестоящего. Окон практически не было, или они были настолько малы, что напоминали бойницы. В течение последующих веков структура жилища меняется и усложняется, открывается в природу галереями и лоджиями, отражая социальные и хозяйственные изменения жизни общества. По мнению А.Ф. Гольдштейна , традиционный дагестанский жилой интерьер отражал трудную жизнь, суровый аскетический быт горцев. Типичной формой жилища горца была каменная сакля с плоской глиняной крышей, в которой оставлялось отверстие для света и дыма. Интерьер жилого дома (мечети) не имел «каменного» облика. Обилие дерева в интерьере (причем декоративно обработанного) и побеленные стены делали дагестанский интерьер «теплым», уютным в противоположность «холодному», суровому внешнему облику дома и аула в целом297. Как отмечается, национальный характер - «это отражение условий жизни», «сгусток впечатлений, полученных от окружающей среды»298. Но архитектурный памятник, по мнению Н.Н. Воронина, позволяет сделать и более конкретные, а, следовательно, более ценные и интересные наблюдения. Так, например, во владимирском зодчестве начала XIII в. проявляется исключительно сильный интерес к декоративной растительной резьбе, покрывающей все тело здания 1); растительная орнаментика играет видную роль в росписи Суздальского собора, где фигуры святых как бы теряются среди широких орнаментальных цветистых полос и бордюров 2). Орнаментальное начало проникает и в трактовку человеческого лица, являясь характерной чертой новгородской фресковой живописи конца XII в.3) Все эти особенности русского монументального искусства, проявляющиеся накануне монгольского завоевания, выражают на данном этапе одну из сторон его национальной специфики, обязанную своим появлением росту значения городского населения в общественно-политической жизни страны, усилению самостоятельности русских мастеров-зодчих и живописцев. Подобную картину подъема интереса зодчих и заказчиков к цветистому растительному орнаменту в уборе здания мы можем наблюдать позже в зодчестве Московского государства XVI-XVII вв., когда в декоре культовой и гражданской архитектуры большое значение приобретают белокаменные резные «травы» и цветы, расписанные красками, а позже - яркие изразцовые фризы и вставки с фантастическими кринами и птицами, а в монументальной росписи храмов XVII в. с невиданной силой сказывается любовь к яркой красочности и многообразию реального мира. Характерно при этом, что даже элементы ордера, проникающие в русское зодчество XVII в., порой облекаются в растительный наряд, колонки оплетает виноградная лоза, их консоли украшаются цветами и листьями и т. д. В Дагестане в XV- XVI вв. складывались локальные художественные школы и их инварианты, ярко отличающиеся как стилистикой, так и своеобразием традиционных приемов обработки материалов299. Богатая орнаментика была присуща не только предметам горского обихода, но и всему, что горцы носили с собой и на себе. Со временем сформировалось несколько школ орнаментального искусства: геометрическая, растительная и ленточная. Кроме того, в раннее средневековье формируется ряд крупных центров гончарного производства: Дербент, Варачан, Семендер, Таргу, Беленджер300. Вся художественная керамика данного периода отличается своеобразной формой сосудов, приемами отделки и орнаментальными мотивами. Предпочтение отдавалось красному цвету, это красноангобированная или краснолаковая посуда, где основным сюжетом служило «дерево жизни» в виде «елочки». О.Шпенглер, анализируя особенности изобразительного искусства, приходит к такому выводу: «Языком египетской души были формы, подчиненные прасимволу пути строгой действительности: пирамиды, рельефы, иероглифы, государство и техника, титульный церемониал и господствующий надо всем бодрствующим бытием культ мертвых. Поэтому у этой души не было «литературы», в особенности драмы большого стиля. Арабская душа создает образы более чувственные, но богатые, случайные, игривые, но бесформенные в монументальном смысле и потому столь же, хотя и в другом роде, в высшей степени абстрактные. Арабеска есть самый пассивный из всех орнаментов, она соответствует магической идее судьбы, «кисмет»»301. Объективные потребности и интересы народов заставляют их общаться, сотрудничать в разных сферах общественного развития. Именно так происходит взаимопроникновение и взаимообогащение культур. В условиях современного информационного общества, происходит активное влияние культур друг друга, их диалог. Признавая и принимая общекультурные ценности, все же следует чтить свои традиции, обычаи, сохранять национальные языки, так как эти элементы культуры позволяют нам судить об индивидуальности национального характера. Также, следует понимать приоритетную роль культурного наследия и необходимость партнерского диалога цивилизаций и культур. Таким образом, можно отметить, что как вербальные, так и невербальные формы выражения этнокультуры иллюстрируют характер народа, а понимание этих кодов и символов способствует межкультурной коммуникации.