В немецкой классической философии, ставшей не только одной из вершин мировой культуры, но и во многом прояснившей ее современное понимание, фигура Фридриха Вильгельма Иозефа Шеллинга занимает особое и никем не оспариваемое место. Хотя его теоретические интересы были не менее широки, чем, скажем, Гегеля (см.) или Канта (см.), он, в отличие от последнего — апологета и рыцаря добра и нравственности, стал поборником красоты и искусства как основных культурообразующих факторов. "Этическому идеализму" Канта и антиклерикальному рационализму Вольтера (см.) он, не углубляясь в вопросы этики, противопоставил свой "эстетический идеализм" и преклонение перед Прекрасным. К концу жизни в связи с глубоким интересом к мифологии, которую он считал источником божественного Откровения, Шеллинг пришел к мысли о том, что в становлении культуры религия занимает даже более важное место, чем искусство. Шеллинг получил основное образование в Тюбингенском университете, где он с 1790 г. учился вместе с Гегелем, а между 1798 и 1803 гг. был профессором университета в Йене. Там он сблизился со многими выдающимися представителями тогдашней интеллектуальной элиты Германии, в том числе с И.Г. Фихте, И.В. Гёте, Ф. Шиллером, другими фигурами немецкого романтизма, определявшими духовную атмосферу германоязычных земель. Романтизм как реакция на рационализм и прямолинейно-рассудочное видение мира стал главной чертой личности Шеллинга, преподававшего позднее философию в университетах Мюнхена, Эрлангена и Берлина. Хотя Шеллинг в начальный период творчества и занимался "философией природы", "трансцендентальным идеализмом" и другими общефилософскими темами, его главным и наиболее оригинальным трудом стала "Философия искусства" — курс лекций, изданный посмертно в 1859 г. Искусство, считал Шеллинг, — выше науки и философии, ибо оно общедоступно и обращается как к чувствам, так и к разуму человека, объединяя людей независимо от их взглядов, нравственности и культурного уровня. В искусстве преодолевается противоположность между теоретическими и морально-практическими возможностями человека. Само искусство — есть и идея, и конкретное практическое деяние. В нем достигается гармония сознательного и бессознательного. В художественной деятельности и созданных ею произведениях воспроизводится "бесконечность" — возможность бесчисленных и независимых от времени интерпре- 80 таций — идеал, недостижимый ни в теоретическом познании, ни в нравственных поступках. Одно из центральных понятий Шеллинга — интуиция, без которой невозможна подлинная художественность. Высшей формой творчества он, вслед за романтиками, считал поэзию, из которой якобы родилась философия, обреченная вновь вернуться в свое первоначальное поэтическое лоно. Искусство, утверждал Шеллинг, является главным орудием ("органоном") философии и ее естественным завершением. Первичным материалом искусства выступает мифология как гармоническое сочетание идеального и реального, духовного и материального, и как фундамент любой культуры. Все великие художники ("гении") — мифотворцы, а их образы (Дон-Кихот, Макбет, Фауст и т.п.) вырастают до вечных и понятных всем людям мифов. В соответствии со своими ранними "натурфилософскими" интересами, высшим, "божественным", проявлением Прекрасного философ считал Природу, а искусство — лишь подражанием ее совершенству. Для России Шеллинг имеет особое значение, ибо в 30—40-х годах XIX в. его взгляды оказали огромное влияние на тогдашних отечественных мыслителей в лице П.Я. Чаадаева (см.), славянофилов, "любомудров"1, B.C. Соловьева (см.) и др. Учитывая созвучность интуитивиста и поборника "божественного откровения" Шеллинга русскому национальному менталитету, Н.А. Бердяев (см.) называл его "в значительной мере русским философом".