Среди оригинальных и талантливых представителей русской культурологической мысли выделяется писатель, публицист и философ Константин Николаевич Леонтьев. Он считал себя учеником Н.Я. Данилевского (см.), но заметно расходился с ним по основному вопросу панславизма. Леонтьев происходил из калужских помещиков, получил медицинское образование, работал врачом (в том числе в Крымской войне), позднее служил в Азиатском департаменте МИДа, занимал различные консульские должности на Крите, в Турции и на Балканах. В 1871 г. пережил свой первый религиозный кризис, вышел в отставку и пытался стать монахом, но вновь вернулся к мирской жизни; некоторое время работал журналистом в Варшаве, а позднее — цензором в Москве. В 1887 г. окончательно бросил службу, сначала поселился в Оптиной пустыни1, а затем, приняв тайное монашеское пострижение, переехал в Троице-Серги-еву лавру, где и закончил свои дни. Называвший себя консерватором, Леонтьев был малопонятным современникам и потомкам, которые порой обвиняли его даже в реакционности. В условиях расцвета либеральных и левых идей он открыто провозглашал себя поборником "византизма", т.е. господства в России твердой монархической власти, строгой церковности и жесткого сословно-иерархического построения общества. Как культуролог он стал создателем оригинальной теории развития, согласно которой любая национальная общность, как и человечество в целом, проходит через три последовательных состояния: первоначальной простоты (подобно зародышу, зерну или неразвитому организму), "цветущей сложности" (когда в гармонии и разнообразии раскрываются все потенции живого существа, человека или народа), и, наконец, "смесительного упрощения" и уравнения (когда живой организм или народ переходит в стадию угасания всех своих отличительных особенностей, разложения и гибели). Высоко оценивая европейское средневековье с его яркостью, контрастностью и жестокостью жизни, он считал современную Европу, в том числе уже и западное славянство, зараженное буржуазным "прогрессом", носителями гибельной уравнительности и культурного умирания. "Некультурный — значит несвоеобразный", — утверждал Леонтьев, а России, как и другим народам, следует прежде всего стремиться к 1 Оптина пустынь (Введенская) — мужской монастырь около г. Козельска. Основан в XIV в. Посещался Н.В. Гоголем, Ф.М. Достоевским, Л.Н. Толстым. 115 сохранению и преумножению своей самобытности в духовной, умственной и бытовой сферах. В отличие от панслависта Данилевского, Леонтьев считал, что "бессознательное назначение России не было и не будет чисто славянским" и что необходимо не слияние с западным славянством, а отмежевание от него, ибо судьбы многонациональной России тесно связаны с еще не утратившим "цветущей сложности" Востоком (в этом Леонтьев как бы предвосхитил некоторые идеи "евразийства"). Из других культурологических взглядов К.Н. Леонтьева интересно отметить, что он был противником политического национализма, считая, что современный национализм есть порождение либеральной и уравнительной демократии, погубившей такие полные жизни и разнообразия "цветущие сложности", как мировые империи. По мнению многих отечественных мыслителей, Леонтьев был духовным предтечей такой крупной величины в европейской культуре, как Ф. Ницше (см.), по крайней мере в том, что касается культа силы и красоты и критики западной морали. Литературно-художественное творество К.Н. Леонтьева (романы, повести, рассказы, пьесы) в настоящее время забыты. Его философская публицистика, особенно большое эссе "Византизм и славянство", отрывок из которого приводится ниже, при спорности его некоторых положений сохранило свою актуальность до наших дней.