ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ 11 СЕНТЯБРЯ 1973 г. И УСТАНОВЛЕНИЕ ВОЕННОЙ ДИКТАТУРЫ (1973—1989)

г. В этот день Сальвадор Альенде намеревался обратиться по радио к чилийскому народу, объявив о проведении плебисцита о доверии президенту, Это означало бы политический выход из сложившейся ситуации, в чем уже не были заинтересованы ни армейские заговорщики, ни правая оппозиция.

С. Альенде отказался сложить свои полномочия по требованию хунты, заявив по телефону представителю генералов: «Президент Чили не сдается!» В 9 утра С. Альенде обратился к чилийскому народу с прощальной речью, ее передала радиостанция «Магальянес», которая сразу же подверглась бомбардировке авиацией. Последние слова народного президента были обращены к трудящимся Чили: «Я заплачу своей жизнью за верность тем принципам, которые были так дороги нашей родине... Перед лицом этих событий я хочу заверить трудящихся: я не уйду в отставку! Перед лицом истории я заплачу своей жизнью за вер ность народу... История — дело наших рук, ее творят народы... Трудящиеся моей родины! Верьте в Чили и ее будущее. Другие придут после этого темного и горького времени, когда предательство рвется к власти.

В 11 утра военными самолетами был атакован дворец Ла-Монеда, затем резиденция президента в столице на улице Томаса Мора. Хунта объявила осадное положение, рабочие окраины Сантьяго были оцеплены войсками. Перевороту почти нигде не было оказано вооруженного сопротивления. Конституционно избранного президента Чили защищали только оставшиеся с ним во дворце ближайшие соратники и телохранители, но их сил хватило лишь на несколько часов. Видя безвыходность ситуации, С. Альенде приказал женщинам и своим двум дочерям, а также всем желающим покинуть дворец Ла-Монеда, после чего около полудня покончил с собой в рабочем кабинете. В годы военной диктатуры была широко распространена поддерживаемая левыми версия о том, что С. Альенде до последнего отстреливался из автомата, подаренного Фиделем Кастро, и был убит военными во время штурма Ла-Монеда. Однако в 1993 г., в 20-ю годовщину переворота, после прихода к власти демократического правительства, участники и очевидцы событий, находившиеся с С. Альенде в президентском дворце, официально подтвердили, что он совершил самоубийство.

В попытках оправдать государственный переворот чилийская военная хунта заявила о раскрытии так называемого «плана Зет», который якобы предполагал захват власти социалистами, вооружавшими чилийский народ с помощью Кубы и СССР. Однако существование этого плана никогда не было документально подтверждено. Воспоминания участников переворота говорят

о том, что для них стало неожиданным практически полное отсутствие сопротивления военным. Несмотря на то что слухи о готовящемся перевороте ползли по стране уже несколько недель, он оказался полной неожиданностью для подавляющего большинства чилийцев. Сам А. Пиночет позднее признавался, что уже 11 сентября он убедился, что угрозы гражданской войны в Чили не существует, так как не было ни ожидаемого отпора в промышленных районах Сантьяго, ни складов кубинского оружия в шахтерских городках Калама и Чукикамата , Однако сразу после переворота диктатор утверждал, что в Чили находятся 30

тыс, вооруженных кубинцев.

Во время переворота и в последующие дни военные потеряли в столкновениях около 30 человек, количество же убитых гражданских лиц превысило полторы тысячи, были арестованы десятки тысяч чилийцев.

В оправдание государственного террора хунта взяла на вооружение доктрину национальной безопасности, заявив, что в Чили ведется «внутренняя война» против марксистских и прочих подрывных элементов, под которыми подразумевались левые силы. Генерал Г. Ли заявил, что целью военной диктатуры было «уничтожить рак марксизма», разъедавший чилийскую нацию. Адмирал X. Торибио Мерино назвал приверженцев марксизма «гуманоидами», иными словами, «недочеловеками», из чего следовало, что их жизни — ничто по сравнению с великой миссией спасения нации от марксизма. Таким образом, идеология военной хунты предполагала физическое устранение неугодной части чилийского общества.

Практическое осуществление этой задачи было возложено на Национальную службу безопасности (ДИНА), игравшую роль политической полиции. Она начала действовать уже в конце 1973

г. и была узаконена декретом хунты в середине 1974 г., формально подчиняясь хунте, а фактически — непосредственно А. Пиночету. Собственные службы безопасности с аналогичными функциями имелись во всех родах войск, между ними существовала координация действий. Агентами спецслужб помимо военных часто становились члены правоэкстремистских группировок. Размах деятельности чилийских спецслужб говорит о последовательном проведении политики государственного терроризма. С разной степенью интенсивности «внутренняя война» в

Чили продолжалась все 17 лет правления военных, но особенно жестокими и массовыми репрессии были первые 2—3 года после переворота. Были вынуждены эмигрировать многие левые и даже центристские политические лидеры, проведена чистка внутри армии.

После переворота вся власть перешла в руки военной хунты, в которую вошли четыре командующих родами войск. Формальное первенство среди них принадлежало генералу А. Пиночету как главнокомандующему. Вначале хунта заявила о «коллегиальном руководстве», а на лидерство в ней претендовал генерал авиации Г. Ли как самый старший по выслуге лет среди командующих родами войск и принимавший активное участие в организации переворота. Однако довольно скоро не только формальная, но и реальная власть перешла единолично к А. Пиночету. Уже в июне 1974 г. ему был присвоен титул «Верховного вождя нации», таким образом, он фактически стал главой исполнительной власти, а за хунтой были оставлены законодательные функции. Постепенно сосредоточив в своих руках всю полноту власти, в 1981 г. А. Пиночет открыто заявлял: «Ни один листок не пошевелится в стране без моего ведома»1.

Военные были назначены на все ключевые министерские посты, под их контроль перешли органы региональной и местной власти, государственные предприятия. Были запрещены партии Народного Единства, деятельность других политических партий «приостановлена», а потом и окончательно запрещена в 1977

г. Военная хунта отменила выборы в профсоюзах и оставила за собой право назначения их лидеров. Профсоюзные собрания стали проводиться с разрешения карабинеров. Были распущены Национальный Конгресс, Конституционный суд, уничтожены списки избирателей, ликвидированы все институты представительной демократии. Ректорами университетов были назначены отставные и действующие генералы, устроившие чистку преподавательского состава.

В прессе, на радио и телевидении была введена цензура. Сложным было положение демохристиан, их радио «Бальмасе- да» подверглось временному закрытию за передачу выступления кардинала Р. Сильва Энрикеса, осудившего нарушения прав че ловека в Чили, а затем была введена предварительная цензура.

Военный переворот произошел при общем согласии большинства христианской демократии и правых, многие из которых считали временной взятую на себя генералами функцию и надеялись на свой скорый возврат к власти. После переворота военная хунта заявила, что «принимает на себя высшее руководство нацией как патриотическую обязанность восстановить разрушенные институты», однако это было лишь конъюнктурное заявление. Уже через полгода «Декларация принципов Правительства Чили» провозгласила: «Речь не идет о передышке и восстановлении порядка, чтобы вернуть власть тем же политикам, которые несут ответственность за свое действие или бездействие, приведшее к разрушению страны. Правительство Вооруженных Сил и Порядка стремится начать новый этан в судьбе нации»65.

Таким образом, военная хунта ставила перед собой задачи стратегического характера. Армия отнюдь не собиралась отдавать власть «политиканам». Диктатура выражала интересы не всей бывшей оппозиции Народному Единству, а лишь ее крайнего сектора: новых правых и крупного предпринимательства. Изначально переворот носил превентивный характер, его основной целью было воспрепятствовать социалистической революции в Чили, и у пришедших к власти военных не было своего плана модернизации. Но вскоре военные занялись глубокой перестройкой всего общества, что, в конечном счете, привело к смене политико-экономической модели развития страны.

Вначале военные правили на основе принимаемых хунтой декретов, причем в одном из них (№ 788, принят в декабре 1974 г.) уточнялось, что при наличии в декретах противоречий с действующей Конституцией 1925 г.

г., стала первым важнейшим политико-идеологическим документом военной хунты. Она была выдержана в антикоммунистическом духе, типичном для холодной войны, включала в себя основные тезисы доктрины национальной безопасности. Чилийские военные представали как лидеры крестового похода в защиту западной цивилизации и либеральных ценностей от опасности социализма. Много говорилось о роли военных, их национализме, уважении к традициям, стремлении к национальному единству, государству же отводилась вспомогательная («субсидиарная») роль при провозглашении приоритета человеческих ценностей — «государство на службе человека, а не наоборот». «Декларация...» не была лишена некоторых противоречий: с одной стороны, она провозглашала уважение к частной собственности и «субсидиарность» государства, с другой — говорила о необходимости авторитарного правительства и выработке государством национального проекта.

Развитием и продолжением идей «Декларации» стал документ «Национальная цель Правительства Чили», принятый в декабре 1975 г., в котором была более подробно изложена уже начавшая осуществляться экономическая стратегия военного правительства. Если «Декларация» скорее была выдержана в корпо- ративистском духе, хотя и с элементами экономического либерализма, то в «Национальной цели...» уже полностью доминировал неолиберальный подход в экономике.

Следующим шагом на пути институционализации режима стало принятие в 1976 г. четырех Конституционных актов. В соответствии с первым из них был создан консультативный орган власти — Государственный совет, члены которого назначались и снимались с должности Президентом республики, Во втором акте провозглашались «основы чилийской институционности», указывалось, что власть в стране не будет носить либеральный характер. Говорилось о создании в стране «новой демократии», отвергающей плюрализм и предполагающей делегирование суверенитета нацией высшим властям. Третий конституционный акт определял права и обязанности граждан, формально затрагивал тему прав человека, но больше внимания уделял проблеме безопасности государства и нации, во имя которых признавалось возможным ограничивать свободу слова и равенство всех перед законом. В четвертом документе регулировалось ограни чение индивидуальных прав во имя государственной безопасности, в том числе различные формы чрезвычайного и осадного положения в стране. При этом чрезвычайное положение в Чили длилось годами, став нормой. Таким образом, принятием Конституционных актов военная хунта с самого начала стремилась придать хотя бы формальную законность своей деятельности.

Первоначально христианская демократия и часть правых надеялись на то, что армия «восстановит порядок», нейтрализует левых, «умиротворит» страну и уйдет в казармы, пробыв у власти года два-три и расчистив путь ХДП. Демохристиане ошибочно считали, что они будут нужны военным, поэтому поддержка переворота их партией стала логическим продолжением ее предыдущей политики. За несколько месяцев до переворота Э. Фрей говорил о военных: «Они нас обязательно позовут»66. Пиночет вспоминал, что уже 11 сентября ему позвонил «известный политик Икс» и передал, по какому телефону его искать в случае, если он понадобится. Явно намекая на Э. Фрея, А. Пиночет сказал: «Кажется, этот господин думал, что мы предложим ему правительство», — и попросил передать господину, что в его услугах не нуждаются^.

Уже !3 сентября, через 2 дня после переворота, правое руководство ХДП опубликовало в прессе заявление, в котором призвало всех граждан Чили к патриотическому сотрудничеству с новым правительством. Вина за переворот возлагалась на Народное Единство, которое «привело Чили к экономическому краху, институционному хаосу, вооруженному насилию и моральному кризису», далее ХДП выражала надежду, что вооруженные силы вскоре вернут власть «суверенному народу, который свободным и демократическим путем решит судьбу отечества»’.

Совсем иную позицию заняла небольшая группа демохри- стианских парламентариев во главе с Б. Лейтоном, которые сразу же после переворота публично осудили захват власти военными. На заседании руководства ХДП в ноябре 1974 г. Р. Томич подверг резкой критике позицию партии, возложив на нее часть ответственности за совершение переворота: «Христианская демократия не может просить для себя роль Понтия Пилата в институционном крахе», Б. Лейтон вместе с группой демохристи- анских адвокатов начал подавать в суды жалобы на систематическое нарушение прав человека и индивидуальных гарантий. Бывший демохристианский посол Чили в СССР М. Пачеко возглавил чилийскую комиссию по правам человека. Был арестован и заключен в концлагерь один из лидеров ХДП К. Уэпе. В 1974 г. Б. Лейтон, Р. Фуэнтеальба и некоторые другие деятели левого крыла христианской демократии были высланы из Чили.

Весь первый год после совершения переворота ХДП активно поддерживала военный режим, ее лидеры пытались оправдать свержение законного правительства во время своих зарубежных поездок. Бывший министр обороны правительства Э. Фрея С. Осса, выступая 14 сентября 1973 г. по колумбийскому телевидению, опровергал утверждения, что чилийская армия осуществляет массовые репрессии и преследования. Сам же Э. Фрей заявил 10 октября 1973 г. в интервью испанской газете «АВС»: «Чилийские военные спасли страну. У Чили не было иного выхода, кроме установления хунты. Вы не хотите оперировать рак, но настает момент, когда это необходимо. Нашими хирургами являются вооруженные силы»1. Некоторые из этих поездок, в частности вояж демохристианских лидеров по странам Европы и Латинской Америки в октябре 1973 г., были оплачены ЦРУ, так как США были заинтересованы в международной поддержке чилийского военного режима и улучшении имиджа хунты.

С официального разрешения руководства партии демохри- стиане заняли несколько важных постов в министерстве экономики и финансов, Центральном банке, а через некоторое время Г. Прието занял пост министра юстиции, став первым гражданским министром хунты. В целом участие демохристиан в военном правительстве не было существенным, гораздо больше постов получили члены Национальной партии, которая самораспустилась после переворота.

Через два года после переворота стало ясно, что надеждам на скорые выборы, где христианские демократы первоначально рассчитывали победить, не суждено было сбыться. Демохри- стиане, как и значительная часть средних слоев Чили, были готовы поддержать военный переворот, чтобы избавиться от правительства Альенде, которое для них символизировало экономический хаос, гиперинфляцию, тотальный дефицит. Но они не были настроены на поддержку военной диктатуры и дальнейшее существование под ее пятой. Сама крайняя жестокость полити ческих репрессий в стране с длительными демократическими традициями и отсутствием военных травм вызвала шок у многих, изначально поддержавших переворот.

В 1975 г. Э, Фрей опубликовал брошюру «Мандат истории и требования будущего», где уже заметна его переоценка ситуации в Чили. Он все еще обращался к военным, но также писал о необходимости скорейшего восстановления демократии и выработке национального проекта, поддержанного большинством социальных и политических сил страны. Для этого, по мнению Э. Фрея, было необходимо создание широкого политического альянса. Самой примечательной идеей была мысль о том, что союзниками ХДП являются прежде всего партии Народного Единства. Кроме того, Э. Фрей обращался к ним с призывом отказаться от старых догм и эволюционировать в социал-демократическом направлении. Будущее покажет, насколько прозорливым оказался бывший президент Чили.

Военные тут же отреагировали, переиздав книгу крайне правого бразильского автора «Фрей, чилийский Керенский». В 1976 г. Э. Фрей отказался от предложения военных стать членом создаваемого ими Государственного совета, не желая связывать себя участием в структурах диктаторского режима, полностью дискредитированного в международном сообществе. В августе того же года спецслужбами диктатуры была организована инсценировка покушения на Э. Фрея, что было явным предупреждением политику, чьи действия не находили одобрения военных. Массовые нарушения прав человека и репрессии, в том числе и против левых демохристиан, привели к тому, что, полностью потеряв надежду на диалог с военными, в 1976 г. ХДП перешла в оппозицию к режиму. Кроме того, в 1977 г. вышел указ хунты о роспуске тех политических партий, деятельность которых еще не была запрещена, и ХДП формально перестала существовать.

На политическую эволюцию ХДП после переворота повлияли следующие факторы. Во-первых, стало очевидно, что главными союзниками военных являются крайне правые круги и крупное предпринимательство, и потому они не нуждаются в демохристианах для осуществления своего политического проекта. Во-вторых, средние слои и мелкая буржуазия, основная социальная опора ХДП, за прошедшие 2—3 года после переворота убедились, что проект капиталистической модернизации, осуществляемый диктатурой, серьезно затрагивает их интересы. Нарушения прав человека также способствовали отходу средних слоев, а за ними и ХДП, от поддержки режима. В-третьих, сыг рал свою роль международный фактор, осуждение чилийской военной хунты всеми демократическими странами, что, разумеется, относилось и ко всем поддерживающим ее политическим силам.

До начала взаимопонимания левых и умеренных сил Чили было еще далеко, левые партии находились на нелегальном положении и были практически обезглавлены. Единственной открыто противостоящей режиму силой, традиционно обладавшей большим авторитетом в чилийском обществе, стала католическая церковь. Однако внутри церкви также существовали различные тенденции. Немногочисленная элитарная католическая фуппировка, близкая к Опус Деи, создавала идеологическую основу военного режима. Одновременно чилийская церковь во главе с кардиналом Сильвой Энрикесом встала на позиции зашиты прав человека. Первой правозащитной экуменической организацией Чили стал Комитет за мир, созданный представителями различных религиозных конфессий в 1973 г. сразу после переворота. В то же время в 1974—1975 гг. чилийский епископат в своих публичных заявлениях не раз защищал военный режим как спасителя демократии в Чили.

Важную роль в формировании новой оппозиции военному режиму сыграл архиепископ Сантьяго кардинал Р. Сильва Энрикес, вокруг которого объединились сторонники социальной доктрины церкви, составлявшие тогда большинство чилийских католиков, а также близкие к теологии освобождения. После запрета и роспуска Комитета за мир в 1975 г. кардинал Р. Сильва Энрикес создал в начале 1976 г. Викариат солидарности как официальную структуру католической церкви. Его военные не могли запретить, не вступая в открытый конфликт с Ватиканом. Все годы диктатуры его адвокаты последовательно вели защиту жертв режима1. С восстановлением демократии архивы Викариата, превращенные в общественный фонд, помогают в судебных расследованиях преступлений спецслужб режима, в восстановлении исторической правды, реабилитации жертв и создании в стране культуры прав человека.

С 1976 г. высшие иерархи чилийской католической церкви окончательно перешли в открытую оппозицию военному режиму, призвав к тому же ХДП, что сыграло немалую роль в изменении позиции христианской демократии. Правозащитная деятельность церкви способствовала воссозданию разрушенной со циальной ткани чилийского общества, позднее открыв путь к возобновлению подпольной деятельности оппозиционных политических партий. Деятельность католической церкви в период военной диктагуры превратила ее в ключевой политический фактор, способствовала укреплению авторитета церкви в чилийском обществе.

Серьезный удар военные нанесли компартии. КПЧ в I960—1970-х гг. стала одной из самых массовых и влиятельных компартий западного мира, глубоко укоренилась в чилийском обществе, под ее влиянием находился единый профцентр КУТ и самые различные организации гражданского общества: университеты, профессиональные ассоциации писателей, художников Будучи запрещена военной диктатурой, компартия потеряла все каналы связи со своей социальной базой. Более того, деиндустриализация страны, затронувшая в 1970-х гг. в основном импортозамещающие отрасли, разрушила главные бастионы чилийского синдикализма, что привело к структурной безработице и маргинализации рабочего класса и других социальных групп, где традиционно сильным было влияние левых партий.

Первые волны репрессий диктатуры были направлены в первую очередь против левого «революционного полюса» — СПЧ, МИР, МАПУ, ведь именно с их стороны военные больше всего боялись вооруженного сопротивления, именно в структуры этих партий было внедрено большое число агентов службы безопасности. Аналогичные репрессии постигли коммунистов. В первые дни после переворота был убит известный чилийский певец Виктор Хара, арестован Генеральный секретарь компартии Луис Корвалан. После долгой болезни умер великий поэт П, Неруда, бывший живым символом компартии. В результате за 2—3 года были физически уничтожены либо эмигрировали многие члены руководства Народного Единства и активисты левых партий, их деятельность в Чили фактически прекратилась, либо продолжалась в глубоком подполье.

Социалистическая партия Чили, сыгравшая немалую роль в поражении Народного Единства, заплатила дорогую цену за свои ошибки. Ее подпольная структура была полностью уничтожена в 1974—1975 гг. Тем не менее эмигрировавшие лидеры социалистов были далеки от объективного анализа произошедшего и осознания своей исторической ответственности. Вскоре после переворота соцпартия распалась на несколько группировок, каждая из которых претендовала на лидерство в ней. Так, возникший внутри страны координационный центр социалистов отказался подчиняться руководству соцпартии в эмиграции во главе с К. Альтамирано. Последний выпустил книгу «Диалектика поражения», в которой счел основной причиной свержения Народного Единства неспособность левых защитить себя военным путем и призывал свергнуть фашистскую диктатуру в Чили путем вооруженной социалистической революции. Таким образом, первые 3—4 года после переворота большая часть лидеров социалистов продолжали оставаться на прежних ультрареволюционных позициях, приведших к провалу левого проекта в Чили.

В 1976 г. коммунисты превратились в основной объект преследований военного режима. В течение этого года в результате репрессий КПЧ потеряла один за другим три нелегальных ЦК, возглавляемых бывшими коммунистическими депутатами и лидерами профсоюзов. После этого удара на несколько лет была прервана связь между коммунистами внутри Чили и партийной эмиграцией, прекратилась материальная помощь нелегальным организациям КПЧ со стороны КПСС и других зарубежных компартий. В дальнейшем усилия левых партий Чили сосредоточились на международной кампании солидарности и разоблачении преступлений военной диктатуры. Здесь были достигнуты важные успехи. В эти годы администрация Дж. Картера осью своей международной политики сделала зашиту прав человека. США приняли санкции против чилийского режима, который был осужден международным сообществом. В Европе имя Пиночета надолго стало символом диктатуры и нарушений прав человека, что много лет спустя привело к аресту престарелого диктатора в Лондоне.

Чилийская диктатура, боясь укрепления оппозиции внутри страны в результате международной кампании солидарности, прибегла к физическому устранению наиболее активных руководителей чилийской оппозиции в эмиграции. Национальная служба безопасности Чили ДИНА в координации со спецслужбами диктатур Аргентины, Уругвая, Парагвая и Бразилии организовала с этой целью «Операцию Кондор». Было создано несколько спецгрупп, одна из которых устанавливала местонахождение и слежку за человеком, вторая группа имела задание физически его уничтожить. В обвинении, выдвинутом против Пиночета в 1998 г. в Мадриде испанским судьей Б. Гарсоном, утверждалось, что жертвами этой операции стали около грех тыс. человек, чилийцев и граждан других стран.

Наиболее нашумевшим стало убийство в Вашингтоне в двух кварталах от Белого дома Орландо Летельера, бывшего министра иностранных дел Народного Единства. Бывший главнокомандующий К. Пратс, уехавший после военного переворота в Аргентину, был убит в Буэнос-Айресе в 1974 г. в результате покушения, организованного политической полицией Пиночета ДИНА. Были организованы, но не удались покушения на коммуниста В. Тейтельбойма, социалиста К. Альтамирано и радикала А. Суле. Страх диктатуры перед возможными переговорами чилийских коммунистов и христианских демократов в эмиграции привел к покушению в Риме (в организации покушения чилийским спецслужбам помогали итальянские неофашистские группировки) на лидера ХДП Б. Лейтона, в результате которого он был тяжело ранен. В итоге даже правоцентристские европейские партии осудили пиночетизм, а контакты оппозиционных чилийских партий в эмиграции продолжились.

Анализ причин своего политического поражения привел чилийские левые партии к поиску новой стратегии. Уже в 1977—1978 гг. в соцпартии Чили развернулась дискуссия о социал-демократии, но в тот момент ее заклеймили как правый уклон внутри партии, способствующий расколу рабочего класса и изоляции марксистских партий. Секретариат соцпартии в эмиграции несколько лет находился в Восточном Берлине, где чилийцы могли воочию увидеть застой «реального социализма» и поставить под сомнение жизнеспособность этой социалистической модели. В соцпартии развернулась новая дискуссия о социализме и демократии, был поставлен под сомнение союз социалистов и коммунистов как основа единства левых сил, а также самоопределение партии как марксистско-ленинской.

В то же время многие руководители СПЧ, МАПУ и МИР оказались в эмиграции в странах Западной Европы, где познакомились с иной реальностью — идеями еврокоммунизма, деятельностью французского социалистического правительства, переходными процессами в Испании, Греции и Португалии. Все это привело многих чилийских левых к осознанию своих левацких ошибок, повороту к идеям демократического социализма и поискам альянса с христианской демократией и чилийского варианта «исторического компромисса». Социалисты восприняли и перенесли в свою партийную программу один из главных тезисов немецкой социал-демократии, провозглашенный еще в 1959 г. в Годесбергской программе: социализм — это не особый тип общества, который нужно построить, а комплекс идей и ба зовых ценностей, которые нужно реализовать, в первую очередь, это демократия, ссобода и солидарность.

В 1979 г. внутри соцпартии окончательно сформировалось крыло «обновленцев» во главе с К. Альтамирано, представлявшее социал-демократическую тенденцию, что привело к очередному крупнейшему расколу партии. Значительная часть внутреннего руководства соцпартии в тот момент не поддержала обновленческую линию К. Альтамирано и, оставшись на прежних марксистско-ленинских позициях, образовала параллельную соцпартию во главе с К. Альмейдой. Однако к концу 1980-х гг. большинство чилийских социалистов перешли на обновленческие позиции, что привело к воссоединению партии в 1990 г.

В то же время руководство КПЧ, находившееся в эмиграции в Москве и других столицах социалистических стран, восприняло напоминание Л.И. Брежнева на XXVI съезде КПСС в 1976 г. о том, что «революция должна уметь защищать себя», как руководство к действию и ужесточило свою позицию в борьбе с военной диктатурой. Первые годы после военного переворота компартия Чили придерживалась стратегии антифашистского фронта и расширения политики союзов, пытаясь найти взаимопонимание с ХДП, не исключая возможности включения в антифашистскую коалицию умеренной части правых, т. е. всех противников диктатуры. Таким образом, упор делался на завоевание большинства в обществе невооруженным путем, политическую борьбу с военной хунтой.

Поворот в политике коммунистов начался на пленуме ЦК КПЧ 1977 г., где партия заметно отошла от «чилийского пути к социализму», который она ранее во многом разделяла с С. Альенде, и заняла более жесткие ортодоксальные позиции. Была подчеркнута неизбежность диктатуры пролетариата и сделан упор на революционную борьбу: «революция должна бороться за свободу для народа, а не его врагов». Дальнейший анализ событий привел коммунистов к выводу, что отсутствие у партии военной политики было большой ошибкой. КПЧ приняла предложение Фиделя Кастро о прохождении партийными кадрами военной подготовки на Кубе. В конце 1970-х гг. эти кадры уже начали нелегально возвращаться в Чили, их лидером стала Гла- дис Марин, бывший секретарь молодежной организации КПЧ.

Новое поколение коммунистических руководителей, пережившее репрессии и прошедшее военную подготовку, возглавило КПЧ внутри страны, став на более жесткие, непримиримые позиции борьбы с диктатурой. Изменилась и социальная база компартии: ее основой стали уже не организованные в профсоюзы чилийские рабочие, а молодые безработные маргинальных городских окраин. Боевые настроения нового руководства и рядовых партийных членов компартии, а также принятие пино- четовской конституции привели к изменению стратегии КПЧ и провозглашению в сентябре 1980 г. линии на «народное восстание»67. Помимо акций гражданского неповиновения вкупе с широкой мобилизацией масс, важнейшей частью новой стратегии стало создание коммунистических военизированных организа ций. В 1982 г. был создан формально независимый от КПЧ Пат риотический фронт Мануэля Родригеса (ФПМР), фактически являвшийся «вооруженной рукой» компартии.

В свою очередь ХДП к концу 1970-х гг. окончательно перешла в оппозицию диктатуре, полностью оставив свои прежние иллюзии о возможности ее замены на демохристианское правительство без союза с другими оппозиционными силами. После запрета деятельности партии в 1977 г. она издала декларацию «Одна родина для всех», где говорилось о необходимости широкой политики союзов и создания Национального движения за восстановление демократии, опирающегося на самые широкие общественные организации. Демохристиане выступили за созыв Учредительного собрания с целью принятия новой демократической конституции. В тот момент ХДП полагала, что диктатура переживала кризис, что делало возможным скорейшее восстановление демократии. Однако эта оценка ситуации в Чили ока- залась ошибочной.

В 1980 г. в поисках путей восстановления демократии ХДП начала работу над «Альтернативным проектом», которая продолжалась около четырех лет. Промежуточная версия этого проекта была опубликована в 1982 г., в ней уже много говорилось о необходимости союза с так называемыми «демократическими левыми». Этот поворот к политике союзов дорого стоил ХДП. в 1982 г. агентами спецслужб диктатуры был убит дсмохристиан- ский профсоюзный лидер Т. Хименес, затем отравлен в клинике бывший президент Э. Фрей. Первое преступление уже доказано, виновным вынесен приговор чилийским правосудием, второе расследуется, задержаны первые обвиняемые.

Окончательная версия «Альтернативного проекта» была завершена в 1984 г., в ней были проанализированы причины военного переворота, главной из которых была названа неспособность основных политических партий Чили прийти к консенсусу. Таким образом, ХДП, в 1970-е гг. возлагавшая всю вину на левых, теперь признала и свою долю ответственности, и потому центральной в документе стала идея достижения согласия различных политических сил с целью свержения диктатуры. Так были заложены основы нового центристского политического альянса, позже возглавившего процесс перехода к демократии и пришедшего к власти в Чили после победы над диктатурой на выборах.

Правление военных в Чили можно разделить на два основных периода: 1973—1983 гг. — время становления и последующей консолидации диктатуры, 1983—1990 гг. — начало кризиса военного режима и его постепенный уход с политической арены. В первый период основной целью военных было свести на нет антикапиталистические завоевания Народного Единства, разрушить организационную структуру левых партий, включая физическое уничтожение их лидеров, начать осуществление проекта капиталистической модернизации, узаконить свое правление принятием новой конституции. Началом второго периода стали дни национального протеста в мае 1983 г. — первые массовые выступления чилийцев против хунты, поставившие под сомнение способность военных обеспечить управляемость страны и выведшие на сцену оппозиционные политические силы. Постепенно многим правым стало очевидно, что для обеспечения преемственности экономической модели необходима смена политической надстройки — постепенное восстановление политических свобод и переход к гражданскому правлению.

Во второй половине 1977 г. военный режим предпринял новые шаги в сторону институционализации, самым важным из которых была программная речь, произнесенная А. Пиночетом 9

июля в Чакарильяс. В это время к всеобщему международному осуждению чилийской диктатуры добавилось давление США после убийства О. Летельера. А. Пиночет был вынужден обратиться к теме нарушения прав человека, попытавшись защитить происходящее в Чили: «Лишь недавний горький опыт, едва не приведший нас к гражданской войне, заставил нас понять, что права человека не могут существовать при политическом и юридическом режиме, открывающем путь идеологической агрессии марксизма-ленинизма, состоящей сегодня на службе советского империализма или террористической подрывной деятельности, превращающей жизнь общества в полную анархию»1.

Далее глава хунты напомнил, что установление конституционного режима не будет простым возвращением к прошлому: «Стоит еще раз повторить, что 11 сентября не означало только свержение незаконного и потерпевшего крах правительства, но положило конец полностью истощившему свои возможности политико-институционному режиму, следовательно, наш императив — строительство нового. Поэтому речь не идет о простой реставрации». А. Пиночет призвал к созданию «новой демократии — авторитарной, защищенной, демократии социального участия», которая была призвана заменить «наивное и безоружное классическое либеральное государство».

Продвижение к новой институционности должно было осуществляться постепенно, что определялось стратегическими причинами. Военные надеялись, что через некоторое время навязанная Чили неолиберальная модель принесет свои плоды: улучшится положение в экономике, усилится деполитизация общества, которое будет больше занято потреблением и частной жизнью. Это, в свою очередь, по мысли военных, должно было лишить социальной базы прежнюю политическую элиту, кроме того, подрастет новое аполитичное поколение. А. Пиночет всегда любил говорить о целях, а не о сроках: «Любая поспешность приведет к быстрому разрушению наших усилий, возвращению к прежнему режиму (т.е. либеральной демократии) с теми же людьми и пороками, такому же или худшему, чем мы пережили во время марксистского правительства»* Тем не менее выступление А. Пиночета определяло примерные сроки восстановления конституционного строя.

Были определены основные этапы процесса институционализации. Первой фазой процесса — восстановлением страны — руководят вооруженные силы, она должна была закончиться к 31 декабря 1980 г. В это время специально созданная комиссия должна разработать проект новой конституции, который будет передан для обсуждения в Государственный совет, затем военной хунте и лично Пиночету. Таким образом, власть военной диктатуры в неизменном виде должна была продлиться еще три года. Далее (1980—1985) предполагался переходный период, когда основная власть будет все еше принадлежать военным, но к процессу управления постепенно подключатся гражданские политические организации (разумеется, под ними подразумевались только правые). Исполнительная власть останется в руках А. Пиночета как президента республики, но будет создана Законодательная палата, треть членов которой будет назначаться лично президентом, а две трети — хунтой. Хунте будет принадлежать учредительная власть, она сможет представлять проекты законов вместе с Законодательной палатой, но инициатива их принятия исходит только от президента, причем как он, так и хунта обладали правом вето.

Третий этап (с 1985 г.) получил название консолидации, под ней понималось окончательное возвращение политической власти гражданским лицам, однако при этом военные оставались гарантами соблюдения конституции и национальной безопасности страны, В этот период должна была вступить в силу новая конституция, две трети Законодательной палаты уже будут избираться гражданами, но путем довольно сложного избирательного механизма, препятствующего увеличению роли политических партий. Президент республики будет избираться Законодательной палатой сроком на 6 лет (разумеется, в качестве кандидата А. Пиночет имел в виду себя).

Очевидно, что согласно этому плану вооруженные силы продолжали оставаться ядром власти, В первые два периода это было оговорено принятыми ими же законами, в третий период у них оставалась фактическая власть несмотря на передачу части функций гражданскому сообществу. Кроме того, под гражданским сообществом подразумевались лишь правые, ибо левые и даже центристские партии оставались запрещенными как воплощение «внутреннего врага». Таким образом, целью плана было политическое обеспечение упрочения в Чили неолиберальной экономической модели, иначе говоря, проекта правой капиталистической модернизации. План предусматривал постепенное восстановление правых в политическом руководстве обществом и переход к гражданскому правлению, но этот процесс должен был происходить под контролем военных.

Несмотря на то что «план Чакарильяс» был объявлен с большой помпой, он так и не был осуществлен, в первую очередь из-за обострения противоречий внутри правящей хунты. Главный конфликт возник между Пиночетом и генералом авиации Ли, противившимся сосредоточению всей власти в руках Пино- 182 чета. Сопротивляясь полновластию Пиночета, Ли считал необходимым сократить сроки возвращения к конституционному режиму, сделав это не позднее 1983 г. Кроме того, он был противником отмены конституции 1925 г., считая достаточным внесение в нее некоторых поправок. Это слишком противоречило плану Пиночета и сделало невозможным достижение согласия между двумя генералами. Ли даже попытался организовать анти- пиночетовский переворот, но заговор был раскрыт, а Ли смещен с поста командующего ВВС. Таким образом, Пиночету удалось устранить препятствия для осуществления своего политического проекта.

Когда в августе 1978 г. конституционная комиссия обнародовала предварительный проект новой конституции, в нем не были определены ни сроки, ни механизмы вступления в переходный период. Право решать, когда закончится восстановительный этап и начнется переход к гражданскому правлению, А. Пиночет оставил за собой. В этот момент вновь обострились противоречия между националистами и гремиалистами внутри режима. Оба течения, безусловно, признавали лидерство Пиночета, однако они воплощали два различных авторитарных проекта, и каждое из них старалось завоевать благосклонность чилийского диктатора.

Националисты, известные как «жесткие», были сторонниками продления военного режима на неопределенный срок, считая, что для его легитимации достаточно харизмы Пиночета и авторитета вооруженных сил. Некоторые националисты даже призывали создать «пиночетистское движение», способное мобилизовать массы. Их идеи были близки к традиционному фашизму, включая этатисткие и популистские позиции в экономике, противоречившие неолиберальной модели.

Гремиалисты, именуемые «мягкими», объединяли в основном сторонников неолиберальной модели и близких к ним по взглядам традиционных чилийских правых. Занимая важные посты в правительстве, они понимали, что в ситуации сильного международного давления, включая американское, необходимо улучшить имидж хунты, предприняв некоторые шаги к либерализации, пусть даже чисто косметические, каковым и стал «план Чакарильяс».

А. Пиночет не хотел смены экономического курса, и это сближало его с «мягкими». Кроме того, он считал, что план институционализации будет способствовать стабильности режима и улучшит его международный имидж. В то же время ему импо нировала позиция «жестких», поэтому диктатор нашел устроивший всех компромисс. В своей очередной речи 11 сентября 1978 г. Пиночет, с одной стороны, не упоминал «план Чакарильяс», с другой — заявил о необходимости постепенного возврата к гражданскому правительству, но в более отдаленные сроки. Теперь переходный период должен был продлиться не менее шести лет, а первые выборы состояться не ранее 1985 г. В дальнейшем и эти сроки не будут соблюдены.

Разработанный комиссией предварительный проект новой конституции в октябре 1978 г. был передан в Государственный совет, который возглавлял бывший президент X. Алессандри. Для изучения проекта госсовету понадобились почти два года, и лишь в июне 1980 г. с небольшими поправками он был передан на рассмотрение А. Пиночету. После окончательной доработки ближайшими советниками диктатора проект новой конституции был вынесен на плебисцит. Он состоялся 11 сентября 1980 г., в очередную годовщину военного переворота.

Голосование проходило в условиях чрезвычайного положения, отсутствовали списки избирателей, оппозиционные партии имели крайне ограниченный доступ к прессе, телевидение было им полностью недоступно. Все это позволило оппозиции заявить о незаконности плебисцита. Тем не менее 67 % голосов, полученных в поддержку основного закона; стали крупнейшей политической победой диктатора, что способствовало стабилизации авторитарного режима. Одобрение пиночетовской конституции, предполагавшей постепенный переход к гражданскому правлению, стало важным шагом в легитимации военного режима.

Новая конституция вступала в силу 11 марта 1981 г., начав переходный период, который должен был продлиться до 11 марта 1989 г. В это время действовали переходные статьи конституции, а А. Пиночет автоматически назначался Президентом республики, хунта же продолжала осуществлять исполнительную и законодательную власть. Продолжали действовать ограничения политических свобод и чрезвычайное положение, осуществление основных статей новой конституции и проведение выборов в стране откладывалось на 8 лет. Иными словами, в стране полностью сохранялась военная диктатура, но ее пребывание у власти был формально узаконено.

В 1989 г. хунта должна была предложить кандидата в президенты Чили на 8 лет, что затем выносилось на плебисцит. Между строк читалось, что этим кандидатом будет генерал А. Пино чет, иначе было трудно объяснить, почему только в этом случае отменялось действие статьи, запрещающей повторное избрание президента на последующий срок. В том же году, наконец, должны были состояться выборы в Национальный Конгресс, что знаменовало завершение переходного периода и начало этапа «консолидации». Таким образом, в Чили должна была окончательно сформироваться «авторитарная демократия» — режим сильной президентской власти при весьма ограниченных полномочиях Конгресса.

Новая чилийская конституция была далека от канонов классического либерализма, формально декларируя некоторые его нормы, она параллельно содержала статьи, сводившие их на нет. Так, провозглашая автономию вооруженных сил в политической системе, она одновременно объявляла их «гарантами власти». Более того, создавался особый орган, с помощью которого армия могла реализовать свою роль гаранта — Совет национальной безопасности. В него входили четверо военных — командующие тремя родами войск и корпусом карабинеров, а также трое гражданских лиц — Президент республики, председатель сената и президент Верховного суда. Совет обладал самыми широкими полномочиями, он мог доводить свое мнение по вопросам, которые считал относящимися к национальной безопасности, до любого органа власти. Органы власти, в свою очередь, были обязаны предоставить Совету всю запрашиваемую им информацию. Таким образом, был конституционно оформлен контроль вооруженных сил за деятельностью государства. Теперь военным не было нужды совершать перевороты.

Экономический кризис 1982—1983 гг. в Чили, сравнимый лишь с потрясениями 1930-х гг., привел к резкому обострению ситуации в стране и ускорил активизацию деятельности как умеренной демократической, так и непримиримой коммунистической оппозиции. Начало воссоздаваться профсоюзное движение, обезглавленное репрессиями после переворота и навязанным военным правительством «Трудовым планом», который пытался покончить с основными правами трудящихся на коллективный договор, забастовку и пр. На профсоюзных выборах, прошедших 1983 г. во многих отраслевых организациях, одержали победу христианские демократы и представители левых партий. Чилийские профсоюзы впервые за время диктатуры призвали к проведению в мае общенациональной забастовки. В марте 1983 г. различные оппозиционные организации подписали «Демократический манифест», в котором потребовали отставки А. Пиночета как условие достижения широкого национального согласия. 11 мая состоялся первый «День национального протеста» — общенациональная забастовка, которую возглавили крупнейший в стране профсоюз работников медной промышленности и чилийские университеты. Как и во время Народного Единства, на улицу вышли тысячи женщин, стучавших в пустые кастрюли, но на этот раз это были не домохозяйки из среднего класса, а жительницы бедных окраин Сантьяго. Центр города был блокирован караванами машин, гудевших в клаксоны. Итогом первого Дня национального протеста стало двое убитых и около 600 арестованных.

Дни национального протеста продолжались в последующие месяцы, столкновения их участников с полицией становились все более ожесточенными, что привело к объявлению осадного положения. Самыми драматическими стали события 11 августа, когда Пиночет приказал ввести в Сантьяго для подавления беспорядков 18 тыс. солдат — едва ли не больше, чем за 10 лет до того во время военного переворота. Город покрылся баррикадами, за два дня было убито 26 человек, усилились репрессии против деятелей оппозиции. В то же время диктатор сделал намек на возможность диалога с оппозицией, впервые назначив министром внутренних дел гражданского деятеля, известного правого политика С. Онофре Харпу. Военный режим пошел на некоторые уступки: было разрешено вернуться в Чили небольшому числу политэмигрантов, начались разговоры о возможном ускорении перехода к гражданскому правительству и вступлении в действие конституции.

Однако в этот момент попытка диалога между военными и оппозицией при посредничестве нового архиепископа Сантьяго Х.Ф. Фресно не удалась. Умеренные политические силы в 1983 г. объединились в Демократический альянс (АД), включавший в себя ХДП, радикалов, левых христиан (ИС), часть СПЧ и другие небольшие группировки. Альянс призвал к достижению национального соглашения, созыву учредительного собрания, принятию новой конституции, отставке Пиночета и созданию временного переходного правительства. Однако внутри оппозиции существовали значительные разногласия по поводу стратегии борьбы с диктатурой, а также разное видение будущей чилийской демократии. Они привели к тому, что почти одновременно с АД был создан другой оппозиционный блок, куда вошли ис ключенные из альянса коммунисты, часть социалистов и мири- сты — Демократическое народное движение (МДП).

В 1983—1986 гг. оба чилийских оппозиционных блока активно сотрудничали, придерживались стратегии мобилизации масс, вместе организуя народные демонстрации протеста и забастовки в надежде на скорое свержение диктатуры. До 1986 г. в Чили действовал «частный политический комитет», координировавший совместные акции обоих оппозиционных альянсов, но вместе с тем усиливались их расхождения, в первую очередь вызванные усилением военного компонента в политике компартии. В конечном счете, это привело к доминированию умеренной оппозиции, радикальная же оказалась на периферии политического процесса.

Кризис 1982—1985 гг. в Чили способствовал консолидации демократического оппозиционного блока, в котором объединились политические силы, стоявшие по разную сторону баррикад. Особенно важным было сближение христианских демократов и социалистов. Пережив несколько расколов, соцпартия Чили проделала большую мировоззренческую эволюцию, большинство ее членов отошли от радикальных прокубинских взглядов, придя к умеренным социал-демократическим. Этому способствовало то, что многие чилийские социалисты провели по нескольку лет в европейской эмиграции, имея возможность увидеть и сравнить социал-демократическую реальность Западной Европы и «реальный социализм» Восточной.

Не было единогласия в условиях кризиса и внутри сторонников военного правительства. Часть правых склонялась к диалогу с умеренной оппозицией, считая возможным идти по пути некоторого смягчения режима. Они начали группироваться вокруг фигуры С. Онофре Харпа, позднее составив костяк партии Национальное обновление. Более жесткие позиции занимали безусловные сторонники А. Пиночета, затем ставшие основой правой партии Демократический независимый союз. А. Пиночет же к началу 1985 г. снова сделал ставку на жесткую линию: неизменное следование неолиберальной модели, репрессии против инакомыслящих, неизменность своего конституционного плана. Таким образом, все предложения оппозиции были проигнорированы, и статус-кво сохранялся до 1988 г., когда должен был состояться плебисцит и вступить в силу новая конституция.

КПЧ все больше склонялась к вооруженной борьбе, проводя свою политику без каких-либо консультаций и согласований с партиями Демократического альянса, чем отталкивала их от себя. Компартия провозгласила 1986 г. «решающим годом» свержения диктатуры и бросила все свои силы на подготовку к этому событию. В этих целях коммунистами была переправлена морским путем в крошечный рыбацкий поселок на пустынном чилийском севере Каррисаль Бахо, большая партия оружия, которую вскоре обнаружила служба безопасности диктатуры. Размеры этого арсенала и его иностранное происхождение вызвали тревогу и обеспокоенность не только у военного режима, но и у большинства представителей умеренной оппозиции.

Следующим шагом компартии в этом направлении стала организация покушения на А. Пиночета в сентябре 1986 г. по дороге в его загородную резиденцию Мелокотон. Диктатор отделался поцарапанным пальцем, а неудачное покушение вызвало новую волну репрессий против оппозиции. Если в 1985 г. по политическим мотивам было арестовано около 9 тыс. человек, то в 1986 г. — уже больше 33 тыс. чилийцев. Организаторы и участники покушения на А. Пиночета были задержаны довольно быстро. Почти все они были детьми и родственниками погибших и пропавших без вести коммунистов, для которых это был скорее акт возмездия, чем военная операция, что отрицательно сказалось на ее подготовке. После того как не выстрелила базука, целившаяся в машину Пиночета, та развернулась и, вырвавшись из засады, умчалась в противоположном направлении.

Начиная с 1983 г. экономическое положение в Чили начало стабилизироваться, вследствие чего народные манифестации протеста и забастовки постепенно потеряли свой размах. После провала линии чилийских коммунистов и ужесточения позиции диктатуры стало ясно, что надеяться на ее свержение путем народного восстания не приходится. Внутри ХДП после покушения на А. Пиночета потерпело поражение левоцентристское руководство во главе с Г. Вальдесом и Э. Ортегой, которые выступали за мобилизацию масс, союз с обновленными социалистами и даже за контакты с коммунистами. Лидером христианских демократов стал правоцентрист П. Эйлвин, и в партии усилились позиции сторонников переговоров с военным режимом, надеявшихся использовать для прихода к власти пиночетовскую конституцию. Она предусматривала проведение плебисцита в 1988 г., где должен был решиться вопрос о продолжении диктатуры и продлении полномочий А. Пиночета еще на 8 лет, либо же выборов президента и парламента.

Таким образом, к 1986 г. чилийская оппозиция все свои надежды возлагала на приход к власти путем переговоров с военными и окончательно выбрала новую стратегию, состоящую в активном участии в плебисците. Эта линия была поддержана всеми партиями, кроме коммунистов, которые затем все-таки присоединились к остальным в последний момент. В 1987 г. в Чили была разрешена легальная деятельность правых и умеренных партий, левые продолжали действовать полулегально. Посольство США в Сантьяго также не скрывало своих симпатий к «демократической оппозиции», которую возглавили христианский демократ П. Эйлвин и лидер социалистов-обновленцев Р. Лагос. В целом американская поддержка сыграла немалую роль в постепенности и управляемости перехода от диктатуры к демократии в Чили, ибо США были жизненно заинтересованы в приходе к власти в этой стране умеренных политических сил. События же 1983—1985 гг., положившие начало кризису диктатуры, показали реальную возможность прихода к власти радикальных оппозиционных сил, включая коммунистов, что означало явную угрозу американским интересам в регионе.

Госдепартамент США стал оказывать политическое давление на А. Пиночета с целью не допустить нового варианта силового решения проблемы военными, одновременно активно поддерживая умеренных правых и христианских демократов. Американские планы предусматривали создание центристской оппозиции как альтернативы власти в Чили при полной изоляции компартии, переход к демократии путем переговоров с диктатурой. В дальнейшем были согласованы следующие условия перехода к демократии в Чили: генерал А. Пиночет останется у власти до 1989 г., центристская оппозиция будет действовать в рамках конституции 1980 г., что предполагало участие в плебисците 1988 г. и последующих президентских выборах.

Наиболее радикальные элементы внутри оппозиции, не желавшие ждать до 1988 г., остались в меньшинстве, потеряв возможность активно влиять на развитие событий. Кроме того, постепенному и управляемому переходу к демократии в Чили способствовали и глобальные перемены в международной обстановке: кризис и последующий крах реального социализма, усиление роли США как единственной мировой сверхдержавы. В результате в Чили был достигнут неформальный консенсус между умеренными правыми и центристскими партиями о сохранении существующей неолиберальной экономической модели при переходе к демократическому правлению. Подготовка плебисцита означала завоевание чилийской оппозицией легального пространства, что началось с получения доступа на телевидение в рамках программы политических дебатов. Кроме того, оппозиционные партии развернули широкую кампанию под лозунгом «Нет!»68 с целью убедить чилийцев преодолеть свой страх и записаться в избирательные списки" После 15

лет господства диктатуры впервые была развернута национальная политическая кампания, в которой огромную роль сыграли СМИ и телевидение. Телепрограммы оппозиции создавались лучшими чилийскими экспертами в области коммуникаций и немало способствовали ее победе. В них радуга, символизирующая все оттенки оппозиции и радость жизни, противостояла серым выступлениям сторонников диктатуры, пытавшихся развернуть кампанию запугивания в духе 1960-х гг.. Одной из серьезных ошибок военного режима тогда стала недооценка роли СМИ и телевидения, что сыграло па руку оппозиции.

А. Пиночет согласился на проведение плебисцита только потому, что был уверен в своей победе. Однако 8 октября 1988 г. 54,6 % чилийцев проголосовали против диктатуры, за продление полномочий Пиночета высказались 43 %69. Этот результат оказался неожиданным для генерала и его ближайшего окружения. Первой реакцией Пиночета было желание объявить результат недействительным и вывести на улицы войска, но эти планы сорвал главком ВВС Маттеи, поспешив публично признать победу оппозиции. А. Пиночет не решился нарушить им же принятую конституцию, ибо этому не благоприятствовали ни международная обстановка, ни внутреннее положение в стране. Как США, так и основные чилийские политические силы, экономические группировки страны и общество в целом были заинтересованы в восстановлении демократии, ибо после завершения критического этапа экономических реформ авторитарный характер режима стал препятствием свободному развитию предпринимательства А. Пиночет попал в собственную ловушку и был вынужден признать победу оппозиции, однако до прихода к власти в Чили гражданского правительства оставался еще долгий путь.