Александр Николаевич Радищев            

Александр Николаевич Радищев (1749—1802) — писатель, философ-материалист, основоположник русского революционного просветительства. Он открыл новую эпоху в развитии общественной мысли в России.

И,И. Ленин называл А.Н. Радищева гордостью русско- 123

го народа (а Екатерина II, к слову сказать, назвала его бунтовщиком хуже Пугачева).

А.Н. Радищев представлял новое, передовое направление в педагогической мысли России второй половины XVIII века. В противовес идеалистическим представлениям о человеке, его сущности, закономерностях его развития, Радищев выдвинул материалистическое положение о единстве психического и физического, о человеке как части природы и вместе с тем общественном существе. Он доказывал, что характер человека определяется прежде всего общественными условиями, и что в формировании человека большая роль принадлежит воспитанию. Радищев рассматривал процесс развития умственных сил ребенка в тесной связи с его физическим развитием, подчеркивал единство развития и мышления.

Отвергая теорию изолированного воспитания детей на лоне природы, вдали от общества (Руссо, Бецкой и др.), он справедливо утверждал, что человек, как существо общественное, должен жить не индивидуальными, а общественными интересами, что в нем следует с малых лет развивать общественные интересы и наклонности.

Радищев отмечал наличие социального неравенства в области воспитания и образования. Он остро критиковал характер учебных заведений своего времени, особенно духовных. Выдвигал обширную программу обучения и воспитания, где на первом плане стояли гуманитарные, естественные и математические науки («Устав учебных заведений, подведомственных университетам», 1804 г.; «Устав гимназий и училищ, состоящих в ведомстве университетов», 1828 г.).

Вопросы просвещения и воспитания наиболее полно освещены к основном труде Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» (1770 г.) и в философском трактате «О человеке, его смертности и бессмертии» (1792-1796 гг.)[57].

Радищев подвергает острой критике современную ему систему народного образования и дворянского

семейного воспитания. Разделение на сословия, по его мнению, лишает массы народа возможности приобщения к знаниям, школы влачат жалкое существование, в них «мучат изучением наук, кои нам никогда полезны не будут», в них засилие латинского языка и пренебрежение языком народным, они «принадлежат к прошедшим столетиям» (6, с. 100).

А.Н. Радищев огромное значение придавал речи человека в развитии общества и самого человека. Речь — одно из основных преимуществ, которое имеет человек перед животным миром. «Он един в природе велеречив, все другие живые собратья его немы. Он един имеет нужные для речи органы»... Человеческая речь является средством, способствующим собиранию мыслей воедино, человек обязан речи всеми своими изобретениями и своим совершенствованием. «Кто б помыслил, — пишет Радищев, что столь малейшее орудие, язык, есть творец всего, что в человеке есть изящно» (7, с. 352 —353).

А.Н. Радищев называет речь «начальным способ- ствователем усовершенствования рода человеческого» (7, с. 430).

В своем философском трактате «О человеке, его смертности и бессмертии» он создает настоящий гимн слову, речи. Он пишет здесь о том, что ничто для нас не является столь обыкновенным и столь простым, как речь наша, и ничто не является для нас столь удивительным, столь чудесным, как наша речь. Если мы подумаем, что звук, то есть движение воздуха, «изображает и то, что глаз видит, и то, что язык вкушает, и обоняет нос, и что слышит ухо, и все осязания тела, и псе наши чувствования, страсти и мысли, что звук сей и о. токмо может изразить все сказанное, всякую мысль, но что звук, сам в себе ничего не значащий, может позбуждать мысли и мысленности представить картину всего чувствуемого.

Если рассмотреть внимательнее назначение речи, можно увидеть, что «время, пространство, твердость, образ, цвет, все качества тел, движения, жизнь, все деяния, словом, все... преобразуем в малое движение

воздуха..., весь мир заключен в малой частице воздуха, на устах наших зыблющегося. О вы, любители чудес, внемлите произнесенному вами слову, и удивление ваше будет нечрезмерно...» (7, с. 430).

«...Кто воззвал род человеческий к общежитию из лесов и дебрей, в них бы скиталися, аки звери дубров- ни, и не были бы человеки? Кто устроил их союз? Кто дал им правление, законы? Кто научил гнушаться порока и добродетель сотворил любезною? Речь, слово; •без него онемелая наша чувствительность, мыслен- ность остановившаяся пребыли бы недействующи, полумертвы, как семя, как зерно, содержащие в себе древо величайшее»... (7, с. 430).

«...Едва человек изрек слово единое, — пишет далее А.Н. Радищев, — и образ вещи превратил в звук, звук сделал мыслью или мысль преобразил в черто- носное лепетание,— как... среди густейшая мгла ниспадает мрак и темнота, очи его зрят ясность, уши слышат благогласие, чувственность вся дрожит, мысль действует, и се уже может он постигать, что истинно, что ложно... Се слабое изображение чудес, речию произведенных» (7Г с. 431).

Говоря о развитии речи, Радищев писал, что человек «зачинается во чреве жены», в нем растет, дозревает до девяти месяцев и появляется на свет уже «снабженный всеми органами чувств, глагола и разума», которые дальнейшее усовершенствование достигаю т постепенно с возрастом ребенка. С развитием ребенка развивается его память. И язык его, произносивший до того «неявственные звуки», начинает произносить слова. С того времени как ребенок начинает говорить, «развержение» его умственных сил становится все приметнее, ибо ребенок может изъявлять все, что чувствует, что желает, то есть все, что до этого мог обнаруживать только криком и слезами (7, с.

Таким образом, А.Н. Радищев рассматривает развитие речи ребенка в тесной связи с развитием его мышления, памяти в процессе постепенного формирования человека.

При воспитании ребенка и его речи имеют суще ственное влияние окружающая природа, люди и вещи,

но «начальным способствователем рода человеческого», как указывалось выше, Радищев считал человеческую речь (7, с. 430).

В своем трактате «О человеке, его смертности и бессмертии» Радищев говорит о письменной речи, которую он определяет, как «произвольно начертанные таки, кои обозначают звук, нами произносимый, или слово». Он считал, что вначале было начертание образов зримого, зримых изображений, которые заменяли тучную речь. Затем живопись родила и иероглифы, и уже гораздо позже — буквы (7, с. 432).

Для нас представляют определенный интерес взгляды Радищева на возможность обойтись человеку без •тучной речи. Человек в этом случае, по его мнению, может говорить телодвижениями, но «сколь бы шествие разума без звучныя речи было томно и пресмыкающе!». Говоря о возможности дать речь немым, он считал безуспешной эту работу, если бы сам учитель не обладал звучной речью. Обращаясь к аббату Делепе, который сообщал о возможности обучения речи глухих, Радищев писал: «О ты, возмогший речию одарить немого, ты, соделавший чудо, многие превышающее, не нозмог бы ты ничего, если бы сам был безгласен, когда 01.1 речь в тебе силы разума твоего не изощрила!» (7,

«\ 353).

Можно предположить, что Радищев при этом допускал ошибку, утверждая, что немой никогда не смо- *от достигнуть умственного совершенства на уровне ‘ дышащего. Именно в силу отсутствия слуха, а потому и определенной ограниченности в речи, «...невероятно, чтобы разум его воспарил до изобретений речию •даренного» (7, с. 353).

Чтобы лучше понять позицию Радищева в этом нон росе, следует напомнить, что широко известный мнит обучения глухонемых в школе аббата Делепе (Г/12— 1789) во Франции предполагал их обучение с помощью жестов и мимики.

телем. В быту оставалась жестикуляторно-мимическая речь без грамматических знаков (7, с. 432).

Далее А.Н. Радищев выражает очень важную для нас мысль о компенсаторных возможностях человеческого организма. «...Истинно, что лишение одного чувства укрепляет какое-либо другое». В частности, если звук речи произвольный, считал Радищев, то вместо его звучного выражения вполне можно поставить какое то другое произвольное выражение, и тогда можно иметь «речь не гласом произнесенную, но зримую, но обоняемую, но вкушаемую, но осязаемую. Собственно, это понять можно, как изобретенные в свое время письмена, которые «суть истинная речь для орган.» зрения». Точно также «глухие, а потому и немые, изт^яс- няются знаками и мысли свои заключают в знаках, подлежащих зрению» (7, с. 432).

Письменную, т. е. зримую речь, Радищев считал наиболее близкой к устной: оба эти вида речи есть виды словесной речи. Другие органы чувств не могут обеспечить столь совершенное овладение речью. «Если бы другие наши чувства столь удачны были на понимание речи, как ухо и глаз, то бы, конечно, можно было сделать азбуку обоняемую, вкушаемую или осязаемую.

Но речь обоняемая, речь вкушаемая и даже речь осязаемая не могут быть столько совершенны, как речь зримая, а паче того речь звучная: ибо сия едина и произношении своем, есть разновиднейшая и соответствующая истинному оригиналу слова...» (7, с. 432 — 433).

Таким образом, в заключение следует отметить, что в трудах революционного демократа А.Н. Радшцепл нашли отражение его взгляды на огромное значение? речи человека в развитии общества и самого человека. Радищеву принадлежит первый восторженный гими человеческому слову, речи. Все истинно человеческой в человеке, все достижения человеческого общестнп стали возможными благодаря именно слову, речи.

А.Н. Радищев рассматривает развитие речи ребенка в тесной связи с развитием его мышления, памяти в процессе постепенного формирования человека, им впервые четко высказывается мысль о компенсаторных возможностях человека в речевом общении.