Как писал в январе 1984 г. американский еженедельник «Бизнес уик», идет «глобальная битва в области коммуникаций». Для американских монополий это прежде всего борьба за огромный рынок. По подсчетам специалистов, приводимым еженедельником, если в 1983 г стоимость средств связи на мировом рынке составила 59 млрд долларов, то уже в 1988 г. она достигнет 88 млрд долларов. Американские монополии явно рассчитывают заполучить львиную долю этих средств, используя свои возможности разрабатывать новые образцы где-нибудь в Калифорнии, налаживать массовый ВЫПУСК на заводах стран-мастерских Гонконга, Сингапура. Южной Кореи. Тайваня и т. д., сбывать готовую продукцию во всех без исключения странах мира, используя конкурентоспособные цены, сложившуюся репутацию, систему обслуживания после продажи, выпуск сопутствующих товаров в одинаковом техническом стандарте, власть и влияние крупнейшего транснационального концерна. Добавим еще — и силу рекламы. Листая западную прессу, постепенно убеждаешься, что ни одна фирма не скупает в таком большом количестве газетно-журнальные полосы наиболее массовых и престижных изданий, как ИБМ. Этот спрут-гигант навязывает свою волю правительствам и конкурентам, массовому потребителю на всех континентах. С каждым годом увеличивается перечень технологически сложных товаров информатики и коммуникации, которые могут быть произведены только ограниченной группой фирм в мире. Еще меньшее число этих фирм способны организовать по всему миру сбыт своей продукци, хотя спрос на эти товары растет повсеместно. На практике чаще всего оказывается как в случае с американской и японской автомобилестроительными компаниями «Дженерал моторе» и «Тойота», которые заключили «историческое соглашение» о сотрудничестве и совместных усилиях на рынке. Именно так американские транснациональные корпорации типа ИБМ, «Дженерал электрик», «Вестингауз» практически сращиваются со своими японскими конкурентами «Фуджитсу», «Хитачи», «Нэк». Цель все та же — контроль всемирного рынка сбыта. При этом часто экспортируется за пределы США или Японии не готовая продукция, не видеомагнитофоны, к примеру, а полностью автоматизированный, насыщенный роботами завод по сборке видеомагнитофонов, который можно быстро открыть там, где появляется рынок сбыта. Постепенно складывалось своеобразное разделение труда — японцы гнали на весь мир электронный ширпотреб, а американцы оставляли за собой разработку и выпуск ограниченными партиями сверхсложной и сверхдорогой аппаратуры электронной коммуникации. «Продавцами транзисторов под американской опекой» называл в 60-е годы японцев тогдашний президент Франции генерал Шарль де Голль. Малопочтительно, но метко. В особенности, что касается проникновения США в сферу политики, экономики и культуры Японии. Последние десятилетия японский импорт телепрограмм и кинофильмов, книг, записей эстрадной музыки состоит на 90 процентов из американской продукции. На втором месте идет Франция (3 процента). Правда, что касается традиционных культурных обменов, то Франция первенствует в Японии над американцами по числу художественных выставок, гастролей звезд классического балета, театра, музыки. С культурной опекой японцев все ясно, американцам есть еще пока чем гордиться. А вот насчет торговли транзисторами ситуация за последние десять лет резко изменилась — и не в пользу США. Если еще недавно, США лидировали по производству чипов-полупроводников, то в 1986 г. эти основные компоненты современной электроники оказались большей частью японского происхождения: тремя наиболее крупными в мире компаниями в данной сфере оказались «Ниппон электрик компани» (НЭК), «Хитачи» и «Тосиба», а в первую десятку вошли шесть японских компаний и только три американских («Моторола», «Тексас инструменте» и «Интел»). К 1987 г, в руках американцев оказалось лишь 50 процентов мирового производства полупроводников, а японцы захватили в свои руки 43 процента, (по данным, приведенным газетой «Монд» 18 марта 1987 г.). А что касается блоков памяти ЭВМ, запоминающих устройств, то в этой очень важной сфере позиции американцы еще более отсталые. Японцы в атаке на мировые рынки сбыта шли на любые ухищрения, в том числе и на систематические массовые распродажи за границей по демпинговым ценам, т. е. ниже себестоимости. Американцы терпели поражение, прежде всего моральное, даже на собственном внутреннем рынке. Ну что, действительно прикажешь делать, если потребители предпочитают дешевые японские товары более дорогим американским? Объем американо-японской торговли достиг в 1986 г. 112 млрд долларов, однако в ней имеется некоторый перекос: Япония экспортировала в СИТА товаров на 85,4 млрд, а импортировала из Америки всего на 26,8 млрд. Выступая по телевидению, лауреат Нобелевской премии по экономике Милтон Фридман отмахнулся от этих цифр: во внешнеторговом дефиците нет ничего ужасного, пожал он плечами, случалось, что Америка имела его десятилетия подряд и тем не менее развивалась завидными темпами. Однако американские предприниматели и профсоюзы стенали, что перекос в торговле с Японией губит промышленность США. В марте 1987 г. Вашингтон обложил стопроцентной пошлиной ряд товаров, которые Япония ввозит в США (настольные компьютеры, телевизоры и инструменты с электроприводом) на общую сумму 300 млн долларов. Когда речь идет о торговом обороте в десятки миллиардов, это капля в море, однако речь идет о самых жестких санкциях, наложенных Соединенными Штатами на Японию со времен второй мировой войны. Естественно, цены на эти товары в американских магазинах возросли. Как иронизирует журнал «Нэшнл ревью», если Япония не будет брать с американцев дороже за микросхемы, американское правительство будет брать с американцев дороже за японские товары. И в том и в другом случае американцы будут платить больше. Протекционизм непопулярен у большинства американских экономистов, однако он в чести у многих политиков, которые в конъюнктурных целях потрясают лозунгами защиты отечественной промышленности от коварных иностранных конкурентов. Дело подчас доходит до абсурда. Более десяти лет в столовых Сената и Палаты представителей клиентам, сообщало агентство ЮПИ (28.1.1987) , приходилось пользоваться ножами, вилками и ложками, изготовленными в Японии, Южной Корее и на Тайване. Новый спикер палаты представителей демократ от Техаса Джим Райт решил показать пример борьбы с торговым дефицитом и проникновением в США иностранных товаров. Райт распорядился заменить импортную посуду и столовые приборы американскими. Подоплека свары из-за микросхем объясняется хотя бы тем, что объем мирового рынка полупроводников на начало 1987 г. оценивался в 25 млрд долларов, а к 1990 г., по прогнозам, должен возрасти втрое (!). Как уже говорилось, японцы уже в 1986 г. держали в руках половину этого мирового рынка, и американцы по этой причине полны решимости сделать все, чтобы не повторился больше печальный для них прецедент по аудиовизуальной и прочей бытовой электронной технике — производство и сбыт которой во всем мире за десять лет перешел почти полностью в руки японцев. Чтобы загладить инцидент с карательной таможенной акцией президента Рейгана министерство внешней торговли Японии поспешно объявило о покупке в США суперкомпьютера компании «Крей» за 2 млрд долларов. Премьер-министр Японии Ясухиро Накасонэ в апреле 1987 г. отправился за океан для урегулирования этой очередной уже вспышки «торговой войны» с США. Американская пресса вновь напомнила о деталях конфликта. В июле 1986 г. США и Япония заключили соглашение, по которому последняя обязывалась не продавать в Америке интегральные микросхемы по ценам ниже условленных. По мнению уже упоминавшегося экономиста Милтона Фридмана, американские и японские производители микросхем создали картель, который на территории США был бы запрещен законом: картели для поддержания цен на искусственно высоком уровне в Америке давно запрещены. Эту часть соглашения японцы выполнили; однако, как утверждает Вашингтон, нарушили два других его условия: Япония обещала не продавать микросхемы по дешевке в третьих странах, прежде всего в Сингапуре и Гонконге, и открыть свой рынок для американских микросхем. Американские предприниматели предъявили правитель ству квитанции, из которых явствовало, что японские микросхемы модели 256-К продаются в Гонконге по доллару восемьдесят девять центов штука, хотя по заключенному соглашению японцы обещали брать за них не меньше двух с полтиной. Американские производители микросхем утверждали, что в конце 1986 г. они потеряли из-за нечестной японской конкуренции 135 млн долларов. По замечанию многих экономистов, неясно, как Япония могла бы проконтролировать цены на свои микросхемы в других странах: как сказал один вашингтонский специалист, никто не в состоянии запретить вам купить в Токио чемодан микросхем и торговать ими в Гонконге по бросовой цене или даже раздавать их даром. Однако решение администрации Рейгана, по общему мнению, носило не экономический, а политический характер и должно было дать понять японцам, что США намерены занять в вопросе о торговле жесткую позицию. В противном случае, говорили сторонники Белого дома, Конгресс принял бы еще более строгие меры для наказания строптивых японских конкурентов. Существует, естественно, и другая точка зрения — более объективная, — которую изложил на страницах газеты «Московские новости» (3.5.1987) профессор экономического института Хито- си Мисоноу»: «События последних лет наглядно показывают, что «торговая война» между Японией и США начинает разгораться и на рынках наукоемкой продукции, где раньше безраздельно господствовали американские монополии и куда все больше проникают японские концерны. Мне представляется, что в ближайшее время мы станем свидетелями дальнейшего обострения противоречий в области торговли между двумя странами, так как многие проблемы, возникающие в этой сфере, становятся практически неразрешимыми. Ярким примером может служить нынешний кризис в торговле полупроводниковой аппаратурой. Полупроводники — продукт новейшей техники и технологии. Американская промышленность, прежде всего военная, испытывает в них потребность. Поэтому США ввели 100-процентную таможенную пошлину только на полупроводники бытового назначения, не распространив ее на полупроводники для военной промышленности. Чтобы не проиграть «полупроводниковую войну», Японии придется приложить усилия для снижения себестоимости продукции за счет капиталистической «рационализации» — уменьшения заработной платы трудящихся и повышения интенсивности труда. Рост производства и снижение себестоимости подтолкнут Японию к увеличению экспорта и начнется новый виток кризисных явлений в японо-американской торговле. Правящие круги Японии и США сознают, что широкомасштабная «торговая война» нанесет ущерб обеим сторонам и может иметь пагубные последствия для всего капиталисти ческого мира. Однако попытки партнеров найти компромиссные варианты до сих пор не привели к положительным результатам. Для Японии выход мог бы быть найден в повышении заработной платы рабочих и служащих, что привело бы к расширению внутреннего рынка. Но правительство Накасонэ на это не идет. Другим выходом для реализации экспортных излишков может стать развитие торговоэкономических отношений с СССР. Однако из-за политического давления со стороны США японское правительство не предпринимает никаких шагов для развития экономического сотрудничества с Советским Союзом. Для исправления перекосов в японской экономике необходимо коренное изменение внутреннего и внешнеполитического курса Токио». Теперь в американских политических кругах можно бить Японию, заметил бывший заместитель руководителя аппарата сотрудников Белого дома Ричард Дармен (еженедельник «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт», 5.10.1987). Некоторые политики, продолжал он, действуют достаточно прямолинейно: на телевизионных экранах можно было видеть ряд конгрессменов, кувалдами разбивавших японские товары. Аргументы статьи Р. Дармена «Почему не следует бить Японию» достаточно интересны — некоторые из них приводятся ниже: «Как правило, сегодня американские противники Японии действуют более скрытыми методами. Это антипротекцио- нистские протекционисты, рассуждающие о «мерах открытия рынка». Вместе с тем, если Япония не избавится от своего значительного активного торгового сальдо, эти меры должны стать карательными. Пойдут в ход кувалды в бархатных чехлах. Однако реалисты должны заметить: Япония — это нового рода сверхдержава. Прежде чем мы позволим пустить в ход кувалды, мы должны подумать о нашей стратегической заинтересованности в Японии. Она идет дальше, чем можно судить по сегодняшним дискуссиям. Конечно, можно понять причины избиения Японии. Торговый дефицит США по-прежнему находится на рекордном уровне. На долю Японии приходится почти 40 проц. этого дефицита. Японцы обещали стимулировать внутреннее потребление и открыть свои рынки. Но их система своевременных обещаний и несвоевременных действий стоила им доверия. Превозносимая сейчас как страна «номер один» в некоторых областях, Япония сталкивается с естественной реакцией американской культуры, воспитанной на вере в превосходство США. Главная проблема избиения Японии состоит в том, что это не ликвидирует наш торговый дефицит. Это не заставит ориентирующихся на сбережения японцев начать потреблять так, как это делают американцы. Глубоко укоренились прин- ципиальные различия в культурных стилях. Они будут уменьшены такими явлениями, как глобализация рынков средств массовой информации, по мере того, как западные привычки потребления будут рекламироваться для подрастающего поколения молодых японцев. Но государственная политика или риторика политиков едва ли окажет на них влияние. Что касается открытия закрытой японской экономики — что, конечно, желательно, — не следует питать слишком большие надежды. С 1960 г. потребление японцами американских товаров возросло больше, чем в 50 раз. Только за последние три года оно увеличилось более, чем в пять раз. Но оно росло с очень низкого базового уровня. И, вероятно, не более разумно ожидать, что Япония вдруг открыла себя, чем ожидать, что США ликвидируют свой бюджетный дефицит. И то, и другое будет меняться лишь медленно по политическим и экономическим причинам. Другая проблема, связанная с избиением Японии, состоит в том, что оно отвлекает наше внимание от решения основных внутренних проблем. Действовать так, будто Япония — причина всех наших проблем, значит несколько вводить себя в заблуждение — все равно что возлагать вину за снижающееся потребление мяса на возросшее применение палочек для еды. Тем не менее мы чувствуем себя спокойнее, возлагая вину на других. Поэтому мы, кажется, менее склонны изучать собственные недостатки — хотя мы едва ли их лишены. Есть много способов повысить конкурентоспособность независимо от действий иностранцев. Нам надо сократить бюджетный дефицит; увеличить капиталовложения в прикладные гражданские научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы; поощрять более эффективно действующих и предприимчивых управляющих корпорациями; повысить производительность труда, особенно в секторе услуг; восстановить ценность рабочей этики и радикально улучшить нашу отстающую систему образования, используя намного лучше технологию и удлинив средний учебный год в школе. Сейчас он составляет 180 дней по сравнению с 240 днями в Японии. Такие меры равноценны политике конструктивной — а не деструктивной — односторонности. Но все они имеют очевидную цену. Поэтому естественно, что наша политическая система будет приветствовать повод избежать необходимости смело их решать. Избиение Японии дает именно такой повод. Третья и последняя проблема с избиением Японии признается наименее широко: избиение Японии — глупая внешняя политика. Наша внешняя политика должна преследовать две широкие цели: сохранение мира при расширении демократии, ориентированной на рынок. Достижение последней стало особенно зависеть от экономической мощи. Сейчас стратегическое ядерное оружие играет роль, ограниченную сдерживанием. Оно выполняет свою задачу не путем расширения нашей геополитической базы, а путем недопущения того, чтобы другие использовали свою военную силу — особенно ядерную — для распространения своего влияния. Обычные вооруженные силы тоже ограничены, как это продемонстрировали Вьетнам, Ливан и Центральная Америка. В сегодняшнем мире обычным силам довольно трудно играть стабилизирующую роль. Обычно им не под силу более динамичная роль расширения нашей геополитической базы. Поэтому отчасти поневоле возросло значение экономической мощи в качестве динамичной силы во внешней политике. Стараясь определить характер нарождающегося мира — будь то путем оказания помощи, торговли, капиталовложений, передачи технологии или силой положительного примера, — экономическая мощь создает основу для того, чтобы делать многое из того, что не может делать военная сила. С этих позиций Японию надо явно рассматривать как стратегическую сверхдержаву. Ее ВНП близок к ВНП Советского Союза. Среди некоммунистических стран она уступает только США — больше, чем вдвое превосходит ФРГ, более, чем в три с половиной раза — Англию. И при необыкновенной норме сбережений Японии она накапливает гигантские финансовые излишки, которые она может распределять по миру так, как считает нужным. Выделение этих средств на крупное наращивание вооруженных сил Японии — мысль, приобретающая популярность среди американских политиков. Но это — близорукая идея. Она лишь стимулировала бы гонку вооружений в Азии. Что еще существеннее, это было бы плохим обменом: отказаться от динамичной экономической мощи, чтобы создать будущее для сомнительного военного потенциала с целью помочь сохранить статус-кво. Наша стратегическая цель должна состоять в том, чтобы гарантировать, что японская экономическая мощь будет использована для прогресса ориентированной на рынок демократии. В этой сфере сейчас существуют исторические возможности как для США, так и для Японии. Помимо использования силы примера, США и Япония могут сотрудничать с целью распространения наших интересов в таких районах, имеющих стратегическое значение, как Латинская Америка и космос. В Латинской Америке стратегия США в области долга успешно связала приток новых капиталов с изменением ориентации политики на рынок. Но поскольку банки ограничивают кредит, этот успех ставится под угрозу — если не будет закрыта финансовая брешь. Есть лишь несколько возможностей заделать эту брешь. Одна из них состоит в том, чтобы должники отказались от обслуживания своего долга или чтобы банкиры были вынуждены его списать. Но это только подрывает способность должников привлекать дополнительный капитал для будущего роста. Другая возможность состоит в том, чтобы Всемирный банк расширил свои финансовые обязательства. Но хотя они и могут несколько увеличиться, они сдерживаются финансовыми и политическими ограничениями, налагаемыми на крупнейшего вкладчика банка — Соединенные Штаты. Наконец, есть Япония, которая вела речь о вкладе дополнительных миллиардов, но пока не представила детального и реального плана. США следует поспешить помочь разработать такой план и принять участие в руководстве его осуществлением. Япония должна проявить готовность субсидировать это мероприятие. Ведь, как и США, Япония заинтересована в укреплении рыночной экономики во всем мире. Хорошо разработанная программа, сочетающая знания США с японским капиталом, могла бы также в процессе этого помочь обеспечить демократию в Латинской Америке. В геополитическом плане это немалое дело. То же самое можно сказать и о космическом пространстве, где пионерами развития будут сверхдержавы будущего. Трагично, что США отстают от СССР. Советский Союз сейчас занимает ведущее положение в пилотируемых космических полетах и использовании космических станций Пока мы стараемся выбраться из тяжелого положения, складывается странная картина, исполненная иронии, когда СССР предлагает коммерческие услуги по запуску в космос потенциальным американским потребителям. Хуже того: в результате потери уверенности после гибели «Чэлленджера» США сужают свои горизонты. Это в корне противоречит нашей истории смелых надежд и духа первопроходцев. Это происходит именно тогда, когда японцы становятся новыми первопроходцами — отрабатывая детали программы орбитального завода стоимостью 40 млрд долларов. Этот завод будет производить такие вещи, как сверхпроводники, материалы с высокими эксплуатационными качествами и энергию. Страшно подумать, что страна, некогда гордившаяся духом «Аполлона», может примириться с тем, чтобы ее оставили позади. Но именно в таком положении мы окажемся из-за финансовых ограничений НАСА — Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства, — если мы не будем намного энергичнее добиваться совместных предприятий. Япония планирует потратить более 2 млрд долларов на модуль для планируемой космической станции США. В наших взаимных интересах, чтобы такие проекты пошли гораздо дальше. Необходим концептуальный прорыв: нам надо думать о совместных усилиях — в проектах от инвестиций в Латинской Америке до извлечения прибыли из космического пространства — не только в качестве крайнего средства заполне- ния финансовых брешей, но и как части взаимных усилий с целью расширения сферы действия ориентированной на рынок демократии. Растут новые поколения по обе стороны Тихого океана. Более молодые американцы не отличаются антияпонскими настроениями. Они извлекают выгоду из слишком большого количества дешевых наукоемких импортных товаров. И даже неискушенные сельские жители сейчас прекрасно себя чувствуют за рулем японских пикапов. Это не должно заставить нас желать возрождения враждебности времен второй мировой войны. Пора заглянуть в будущее и думать о Японии не только как о сильном конкуренте, но и как о потенциально эффективном союзнике. Избиение не может помочь». Смысл призывов Р. Дармена: не трогайте курицу, которая несет золотые яйца. Но определенные американские круги, — те из них, кто извлекают необходимые им моральные дивиденды из громких политических акций, — с лета 1987 г. развернули на страницах мировой капиталистической прессы очередную шумную антияпонскую кампанию. Бастионом для американского штурма оказалась одна из крупнейших компаний Японии «Тосиба» (седьмое место в стране, 23 млрд долларов годового оборота). Напомним вкратце суть «дела». Еще в 1982 г. «Тосиба» поставила в СССР четыре фрезерных станка с числовым программным управлением. Станки — японского производства, система ЧПУ — норвежского. Обычная коммерческая сделка, совершенная с соблюдением всех положенных формальностей. О ней давно забыли. Но вдруг спустя пять лет из Вашингтона прозвучало обвинение: поставка стан- ков-де совершена в нарушение ограничений КОКОМ (координационного комитета НАТО и Японии по контролю над поставками «стратегических» товаров в социалистические страны) и нанесла огромный — в 30-180 млрд долларов! — ущерб безопасности Запада. В США разразилась буря воинственного негодования. Токио и Осло были заклеймены как предатели интересов западного лагеря. Американский сенат принял поправку к комплексному законопроекту о торговле. Поправка запрещает «Тосибе» и «Конг- сбергу» экспортировать свою продукцию в США на срок от трех до пяти лет. А Пентагон получает полномочия добиваться «компенсации ущерба», нанесенного союзниками безопасности Соединенных Штатов У японского концерна «Тосиба» нашлись тем не менее многочисленные американские заступники. Газета «Вашингтон пост» (10.7.1987) отмечала в «Открытом письме конгрессу и президенту», что в 1986 г. американцы приобрели 115 тыс. копировальных машин «Тосибы», а всего в США их сейчас полмиллиона. Замена этого оборудования на изделия других фирм обойдется в сотни миллионов долларов. Бессмысленность экономических санкций США против союзников в какой-то мере признал президент Рейган в одном из своих радиообращений к стране: «Это все равно что пытаться затворить дверь в конюшню, когда лошадь пытается туда вернуться». Под конюшней в данном случае понимается КОКОМ «Лошади» же — Япония и Норвегия. С чего вдруг решил Белый дом сменить гнев на милость? Дело, думается, в том, что свист американского бича был хорошо услышан и в Токио, и в Осло. Союзники Вашингтона открыто признали свою вину, публично покаялись в грехах и обязались впредь подобного не допускать. Причем делали это, отлично зная, что ни вины, ни греха не было, отмечал комментатор «Московских новостей» (2.8.1987) Ю. Бандура. Японское министерство внешней торговли и промышленности еще в 1986 г. провело расследование контактов «Тосибы» с советскими внешнеторговыми объединениями и пришло к выводу — «фактов несоблюдения требований КОКОМ не установлено». К такому же выводу пришло и руководство норвежского государственного предприятия. Может быть, с тех пор появились какие- то новые факты? Появились. Выступая в июле 1987 г. перед двумястами японскими предпринимателями, профессор Токийского университета X. Карацу привел следующий факт: эксперты Пентагона еще в 1979 г. обратили внимание, что шумы гребных винтов советских подводных лодок резко ослабли. Но это было по меньшей мере за три года до того, как «Тосиба» подписала контракт на постазку в СССР своих станков. О трехлетнем разрыве между появлением в военно-морских силах Советского Союза гребных винтов с пониженным шумовым эффектом и поставкой японских станков в СССР говорят и изданные недавно в США и Англии военно-морские справочники. Факты эти настолько убедительны, что «раскаявшиеся грешники» начинают трубить отступление. Японскому парламенту на днях была предложена по «делу Тосибы» правительственная «единая точка зрения», согласно которой наличие определенной связи между поставкой станков и снижением шумового эффекта не исключено, однако, «конкретных доказательств тому не имеется». В ногу с правительством выступает сегодня и военное ведомство Японии. Его представитель заявил журналистам, что «утверждение Соединенных Штатов о станках и их воздействии на винты советских подводных лодок преувеличено, и установить непосредственную связь между продажей и шумами будет трудно». Иными словами, свару с союзниками вокруг «колоссального ущерба безопасности Запада» Белый дом затеял на пустом месте. Во имл чего? Мнений на этот счет существует несколько. С точки зрения французской телекомпании «Антенн-2», предлагаемый сенатом многолетний запрет на поставки продукции «Тосибы» в США вызван следующим обстоятельством: «Дефицит Соединенных Штатов в торговле с Японией достигает 60 млрд долларов. Поэтому Вашингтон с удовольствием потопит одну из крупнейших компаний Японии» (вывозившую США ежегодно своих товаров на 4 миллиарда долларов). По сообщению рупора деловых кругов Японии — газеты «Ниппон кэйдзай симбун», в промышленных кругах этой страны «Тосибу» считают жертвой превентивной расправы: «Консервативные руководители министерства обороны США из числа ястребов используют в своих интересах инцидент с «Тосибой» в условиях усиления кризисных настроений из-за стремительного развития Японии в области высокосложной технологии». В ноябре 1987 г. группа американских конгрессменов выступила с новыми нападками на японскую фирму. Реакция японской стороны на эти обвинения последовала быстро и в довольно жестких выражениях. Президент «Тосибы» Аои категорически опроверг американские домыслы, официальные японские представители охарактеризовали действия конгрессменов как безосновательные и возмутительные. Пресса откликнулась на американский демарш по-своему. Газета «Токио симбун», к примеру, подробно исследовала персоналии авторов антияпонской резолюции и пришла к весьма любопытным выводам. Оказалось, что большинство законодателей, поставивших свои подписи под проектом, принадлежат к избирательным округам, в которых ключевую роль играют американские электротехнические корпорации. Инициатор резолюции, член палаты представителей конгресса Д. Хантер собирает голоса в штате Калифорния в так называемой «силиконовой долине» — районе, где концентрация электронных предприятий достигает наивысшего показателя. Японские товары грозят Силиконовой долине полным опустошением, и, чтобы не допустить этого, все средства хороши. Дело, думается, не только в этом. Говоря о «лошадях», возвращающихся в «конюшню», Р. Рейган знал, о чем говорил. Когда в ноябре 1986 г США поставили перед странами-участницами КОКОМ (все члены НАТО минус Исландия плюс Япония) вопрос о расширении списков товаров, запрещенных к экспорту в социалистические страны, они столкнулись с сопротивлением союзников. «Лошади» не желали оставаться в «конюшне», лишавшей их экономического «корма». После этой-то ноябрьской встречи и начал Вашингтон раздувать скандал вокруг «Тосибы» и «Конг- сберг». Трудно сказать, удастся ли CLJA истребовать от Японии и Норвегии «компенсацию» за «ущерб безопасности», в чем ни Токио ни Осло не виноваты, но надежды на ужесточение КОКО- Мовских рестрикций в Вашингтоне значительно окрепли: партнеры оказались покладистыми. Под нараставший шум сфабрикованного «дела» США выдвинули перед союзниками вопрос о возведении ограничений КОКОМ в ранг международного соглашения (в настоящее время эта организация существует на базе соглашения «джентльменского»), которое предусматривало бы и наказание за нарушение его требований. Помощник министра торговли США Фриденберг сообщил также, что правительства стран-участниц КОКОМ собираются обратиться к парламентам своих стран с предложением увязать «правила КОКОМ» с их внутренним законодательством. Цель Вашингтона в затеях подобного рода просматривается весьма отчетливо: возвести «железный занавес» перед торгово-экономическим обменом Советского Союза, других социалистических стран со странами Запада Задача — если не сорвать нашу перестройку, то хотя бы «притормозить» ее. Перестройка, однако, идет вперед. Что же до США, то для них система экспортного контроля над «стратегическими товарами» выродилась, по признанию «Нью-Йорк тайме», «в монстра, который заглатывает рабочих и прибыли». Сегодня «стратегическими» в Соединенных Штатах считаются уже 40 процентов товаров, выпускаемых гражданской промышленностью, и ежегодный убыток от этих ограничений составляет 9 млрд долларов в год. Тащить такое бремя в одиночку Соединенным Штатам не под силу. Вот и загоняют «лошадей» в КОКОМовскую конюшню. Политика нагромождения всяческих блокадных, ограничительных мер в мировой торговле ведется США с целью облегчить экономическое положение США за счет других стран. Пока что одним из результатов американского воинствующего протекционизма стала достаточно необычная ситуация. Америка громко, как возмущенная базарная торговка, и откровенно говорит всем в мире все, что она думает о Японии, своем близком союзнике. Но что думает Япония о Соединенных Штатах? Долгие годы после войны, по словам комментатора телекомпании Эн-Эйч-Кей Macao Кунихиро, Япония равнялась на Соединенные Штаты как на образец «предприимчивости, деловой сноровки, продуктивности и демократии». Но за последние десять лет, когда Япония неожиданно выросла в могучего конкурента, а американские металлургические, автомобильные и электронные фирмы начали затягивать пояса под давлением постоянно растущего импорта, Япония стала пересматривать свое отношение к США. Сегодня, когда курс иены достиг рекордно высокого уровня, безработица неуклонно растет, а американцы ввели экономические санкции, чтобы заставить Японию покупать свои товары, японцы стали смотреть на Америку, как на «страну-зануду, которая сама ничего не делает и Японии не дает» — по словам Кунихиро. Конечно, такая негативная точка зрения — крайность, как крайностью было послевоенное восторженное отношение японцев к Америке. Но, без сомнения, Япония разочаровывается в США. Недавние опросы общественного мнения показали, что впервые за всю историю японцы лучше относятся даже к коммунистическому Китаю, чем к Америке. Пресса полна злобы и насмешек в адрес американцев. Газеты пестрят такими заголовками, как «Ловушки, расставленные Америкой», «Можно ли доверять Америке?» и даже «Японо-американская война не окончена». Журналисты рисуют мрачную картину развития отношений двух стран и высмеивают вырождение американской предприимчивости, которая когда-то была для японцев образцом для подражания. Автор изданной в июне 1987 г. в Токио книги «Падение великой нации: Япония» На-оки Комуро подбадривает своих соотечественников, сообщая им о том, что Соединенные Штаты «не могут стро ить даже свои танки, не ввозя из-за границы особую высокосортную сталь». Далее он отмечает, что «американские изделия легко ломаются: космические челноки взрываются, атомные подлодки тонут, а бомбардировщики не летают». Комуро не удовлетворяется тем, что характеризует американцев как неумелых и ленивых. По его словам, они еще и коварные интриганы, они «прячут когти и вытирают губы и при этом твердят, что Япония им ровня. Но на самом деле они считают японцев ниже себя». Американцы хотят, объявляет Комуро, «запереть Японию в клетку и тогда популярно объяснить ей, что Америка ее хозяйка». Подобные заявления плохо маскируют остаточный комплекс неполноценности, который — и с этим соглашаются многие японцы — продолжает осложнять отношения между двумя странами, считает японский телевизионный комментатор, «Капитуляция 42 года назад глубоко потрясла японский народ. Отношения полу-любви-полуненависти сложились по вполне понятным причинам, — говорит Кунихиро, — мы были побежденными, американцы — победителями. Но некоторым японцам до сих пор трудно осознать этот факт». Вышедший недавно в Японии фантастический роман, ставший бестселлером, под названием «Битва за американский континент» красочно описывает, как японцы после Перл-Харбора продолжали победоносное движение вперед, вторглись в США и так успешно громили американские войска, что несчастным янки пришлось послать на фронт даже женщин. Добившись феноменальных успехов во внешней торговле, японцы были вынуждены в 1987 г. покорно принять американские санкции, ограничивающие их экспорт в Америку до тех пор, пока Япония не увеличит ввоз американских товаров. И поскольку нанести ответный экономический удар Япония не может, она становится все высокомернее, все язвительнее, пытаясь скрыть свой страх перед будущим и обвиняя Америку во всех своих бедах. Антиамериканские настроения в Японии напоминают события в Детройте несколько лет назад, когда рабочие автозаводов, напуганные угрозой безработицы, молотками разбивали на улицах японские «тойоты». Здравомыслящие американцы признают, что экономические санкции в современной мировой торговле малоэффективны и даже приводят к обратным результатам. Как следует из широко публиковавшихся в январе 1987 г. выдержек из доклада Национальной академии наук США, ограничения американского экспорта «высокотехнологических товаров» за границу — в частности, в социалистические страны — приносят США намного больше ущерба, чем пользы. По мнению авторов доклада, американцы только в 1985 г. потеряли из-за подобных ограничений 188 тыс. рабочих мест. Если трудно Америке, то что тогда остается говорить о странах Западной Европы.