Воздействие французских СМИ на процессы формирования и функционирования общественного мнения в отношении арабо-израильского конфликта

Средства массовой информации (СМИ) являются одним из самых привычных каналов выражения общественного мнения в современном обществе. Трудно назвать более эффективный и универсальный способ изучения и одновременно формирования и функционирования общественного мнения, чем СМИ.

серьезное влияние на процессы формирования и функционирования общественного мнения.

Несомненный интерес в связи с этим вызывают материалы, освещающие проблемы Ближнего Востока[419], поскольку, воздействуя на массовое сознание жителей Франции, французские СМИ выстраивали отношение французской общественности к арабо-израильскому конфликту.

Периодическая печать Франции играла в этом процессе ведущую роль. Внимание при этом привлекают материалы, которые были размещены в ежедневных газетах и еженедельниках, выходивших к началу 1980-х годов: «Монд», «Либерасьон», «Фигаро», а также «Юманите» (ежедневные газеты), «Экспресс», «Нувель Обсерватер», «Пуэн», «Пари Матч» (еженедельники).

Их выбор был обусловлен в первую очередь тем, что, имея те или иные политические предпочтения, они отражают практически весь существующий в современной Франции политический спектр взглядов[420]. Кроме того, указанные выше органы периодической печати, имея популярность среди жителей Франции, а также большой тираж, охватывали значительную часть французов, что в итоге позволяло им включать в процессы формирования и функционирования общественного мнения максимально возможное (применительно к периодической печати Франции) число лиц.

Однако еще одно условие, которое имело значение, - это так называемые информационные интересы населения Франции, поскольку в качестве объекта общественного мнения могли вы

ступать лишь те события и процессы действительной жизни, которые представляли общественный интерес, т.е.

Отвечая на этот вопрос, в целом можно сказать, что в период президентства Ф. Миттерана (1981-1995 гг.) арабо-израильский конфликт практически всегда находился в центре внимания французских СМИ. Особенно заметным это было в 1980-е годы, поскольку именно тогда в рамках арабо-израильского конфликта неоднократно имели место исторические по своей значимости события, а кроме того, внешнеполитический курс Франции на Ближнем Востоке являлся одним из основополагающих направлений ее внешней политики в целом. Свою роль сыграло и то, что Франция претендовала тогда на роль лидера в процессе ближневосточного урегулирования.

Вследствие этого в 1980-е годы уровень интересов со стороны французских СМИ в отношении проблем Ближнего Востока был высоким. В дальнейшем, т.е. в 1990-е годы, он, однако, снизился. И это было связано с тем, что Франция, после того как произошел ее «уход» (или же «изгнание») с Ближнего Востока, активной в этом регионе, как это было ранее, уже не являлась.

Примечательно, что самый значительный по своей силе резонанс во Франции, проблемы Ближнего Востока приобретали, как правило, в моменты их наибольшей актуализации. В период президентства Ф. Миттерана (1981-1995 гг.) таких моментов было предостаточно.

Уже в мае 1981 г. в СМИ были обсуждены перспективы внешнеполитического курса Франции на Ближнем Востоке.

Как отметили тогда «Монд» и «Либерасьон», избрание Ф.Миттерана на пост президента Республики вызвало двоякую реакцию на Ближнем Востоке: радость в Израиле и огорчение в арабских странах. Несомненным для них было и то, что Ф. Миттеран принесет «новый стиль» на Ближний Восток, а политика Франции в этом регионе трансформируется[421].

Выступая на страницах газеты «Фигаро», П.-М. де Ла Горс[422], однако, заявил: несмотря на то, что с 1967 г. Ф. Миттеран всегда подвергал критике внешнеполитический курс Франции на Ближнем Востоке, он не должен пренебрегать тем, что было сделано Францией в этом регионе ранее.

и,              более того, привело к тому, что Франция потеряла бы все приобретенные в регионе позиции, а в конечном счете и ту роль, которая у нее имелась. Поэтому, заключает П.-М. де Ла Горс, Франция не может отказываться от принципа, сформулированного до 1981 г., и должна одновременно принять во внимание интересы обеих конфликтующих сторон[423].

Существенно, что подобного рода оценки, неоднократно появлявшиеся тогда на страницах периодической печати Франции (в том числе и в «Юманите»[424]) в действительности отражали позицию руководства страны, которое также выступало за «сбалансированность» политики Франции на Ближнем Востоке.

В частности, это подтвердилось уже в марте 1982 г., когда интерес со стороны французских СМИ вызвал первый в истории взаимоотношений Франции и Израиля официальный визит главы Французского государства в Израиль.

Тогда «Монд», «Либерасьон» и «Фигаро» выразили общее мнение, отметив, что в Израиле Ф. Миттеран показал свою «сбалансированность»[425]. Положительную оценку в отношении поездки Ф. Миттерана в Израиль дала и «Юманите». Как заявил ее обозреватель И. Моро, тот факт, что президент Республики упомянул в своей речи в израильском Кнессете о том, что палестинский народ имеет право на самоопределение, зафиксировал

«торжество реализма» в политике Франции на Ближнем Вос-

165

токе .

Однако вскоре в центре внимания французских СМИ оказалась начавшаяся война в Ливане (1982 г.), которая получила широкое освещение в периодической печати Франции, в том числе и в ежедневных газетах. При этом оценки, которые давались ими в отношении войны в Ливане, не сильно отличаясь друг от друга, как правило, характеризовались тем, что Израиль подвергался критике.

Так, например, в «Монд» и «Либерасьон» действия руководства Израиля во главе с премьер-министром М. Бегином были квалифицированы как «агрессия», совершенная в отношении Ливана.

В дальнейшем влиятельная во Франции «Монд» неоднократно давала возможность высказаться на своих страницах представителям общественности страны. В связи с этим, анализируя их позицию в отношении войны в Ливане, среди них можно выделить, по крайней мере, три группы лиц.

Во-первых, это те, для которых было очевидно следующее: происходящее в Ливане есть «акт агрессии» со стороны Израиля, который, используя в качестве повода необходимость борьбы с терроризмом, сам осуществляет террор в отношении жителей Ливана и палестинцев, находящихся на его территории. К ним относились, прежде всего, арабы, проживавшие во Франции, а также большая часть интеллигенции страны (ученые, как, например, специалисты по Востоку[426], и др.).

Во-вторых, это те, кто с симпатией относился к государству Израиль: представители еврейской общины Франции или же лояльно настроенные по отношению к Израилю французы[427]. Для них война в Ливане - это операция «Мир для Галилеи», которую руководство Израиля осуществляет против ООП с целью уничтожения этой «террористической организации».

В-третьих, это лица, занимавшие в целом сбалансированную позицию. Отмечая, что в Ливане одновременно присутствуют сразу трое «оккупантов»: Сирия, палестинцы и Израиль, они выступали за проведение переговоров, во время которых была бы урегулирована проблема Ливана. К ним относились

проживавшие во Франции ливанцы, а также религиозные дея-

168

тели .

Симптоматично, что критика в адрес руководства Израиля появилась тогда и в «Фигаро», которая с симпатией относилась к Израилю, но тем не менее и для ее обозревателей было очевидно, что сила, используемая в Ливане, несоизмерима с существующей для Израиля опасностью[428]. Однако наиболее острый характер носила критика, появившаяся тогда в «Юманите», которая фактически обвинила руководство Израиля в том, что начавшаяся война в Ливане - это «преступление» против Челове-

170

чества .

В результате критический (применительно к Израилю) характер подавляющей части статей в ежедневных газетах во время войны в Ливане создавал в глазах жителей Франции представление о том, что Израиль - это в действительности государ- ство-«агрессор» на Ближнем Востоке. При этом, по мере того как события в Ливане все больше и больше приобретали оттенок трагедии, это мнение только укреплялось.

Во многом этому способствовали и трагические события 19 сентября 1982 г. в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила. То, что случилось в Ливане, было расценено во Франции как «преступление». Об этом тогда заявили, например, «Монд» и «Либерасьон», которые зафиксировали, что после случившегося руководство Израиля себя полностью дискредитировало и его необходимо призвать к ответу[429]. Даже в симпатизирующей Израилю «Фигаро» появились статьи, где руководство Израиля вновь критиковалось за использование мер, кото-

172

рые «вышли за рамки закона» .

Еще большее по своей силе возмущение имело место в «Юманите». «Остановить массовое убийство!» - под таким заголовком вышел номер газеты за 20 сентября 1982 г. Оценивая случившееся не иначе как «преступление», совершенное Израилем под покровительством США, с использованием методов организации «Иргун цвай леуми», «Юманите» заявила, что Израиль осуществляет «государственный терроризм» на Ближнем Востоке[430]. Серия репортажей в «Юманите» еще более усиливала впечатление от того, что произошло в Ливане. «Геноцид» в отношении палестинцев - именно так в итоге стали расцениваться на ее страницах трагические события 19 сентября 1982 г. в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила[431].

Тем не менее, когда 17 мая 1983 г. был подписан мирный договор между Израилем и Ливаном, накал критики в адрес руководства Израиля ослаб. Израильско-ливанское соглашение близкие по духу «Монд» и «Либерасьон» оценили в контексте надежды на то, что проблема Ливана будет решена[432]. Положительную оценку дала и «Фигаро», по мнению которой подписанный между Израилем и Ливаном договор - это «исторический момент», свидетельствующий о том, что, «отказавшись от войны, они идут к миру»[433].

Вместе с тем не потерял тогда свою актуальность внешнеполитический курс Франции на Ближнем Востоке и его аспекты, среди которых - участие Франции в событиях в Ливане в 19821984 гг.

В представлении французских СМИ, французский контингент в составе «многонациональных сил», созданных под эгидой США, находился в Ливане с целью оказания ему помощи, вследствие чего террористический акт, произошедший 23 октября 1983 г. в Западном Бейруте и приведший к гибели нескольких десятков французов, зафиксировал во французских СМИ ужас от произошедшего и недоумение.

Обозреватели «Монд», «Либерасьон» и «Фигаро», а также «Юманите» были поражены тем, что случилось в Ливане. Французы, по общему мнению, находились в этой стране исключительно с целью установить мир. Возникший в связи с этим на страницах ежедневных газет вопрос «Почему Франция стала объектом для нападения террористов?» требовал ответа. И он, как ни странно, появился во Франции очень быстро. Причина виделась в том, что французская политика в Ливане оказалась под ударом шиитов, за которыми, по мнению обозревателей, стоял Иран, разгневанный тем, что в условиях ирано-иракской войны Франция оказывала поддержку Ираку[436].

Еще одну причину выявила «Фигаро». На ее страницах преобладало мнение, что миссия, осуществляемая Францией в

Ливане, становится все более и более трудной, а ситуация в Ливане, вместе того чтобы измениться в лучшую сторону, ухудшается. «Как это стало возможно?» - спрашивает «Фигаро». И отвечает: французский контингент, обреченный в Ливане на катастрофическое по своей сути бездействие, превратился в особенно уязвимую цель для врага. «Поэтому французы были обречены...», - считал А. Пейрефит[437].

Между тем действия Франции в ответ на теракт 23 октября 1983 г. - рейд французских ВВС на базу ливанских шиитов в районе города Баальбек (17 ноября 1983 г.) - вызвали двоякую реакцию во французских СМИ.

«Монд», «Либерасьон» и особенно «Фигаро» подчеркнули адекватность подобного рода шагов, считая, что в ответ на террор Франция должна использовать силу и тем самым «осуществить возмездие»[438]. «Это было необходимо, и это было сде- 182

лано...», - заявили они и тем самым отразили существовавшие тогда в обществе настроения.

«Юманите» же усомнилась в том, что была необходимость в проведении такой акции. Как отмечалось в номере от 18 ноября 1983 г., войска Франции находятся в Ливане с тем, чтобы установить там мир. И хотя проблема обеспечения безопасности французских солдат и офицеров в Ливане существует, это тем не менее ни в коем случае не оправдывает действия Франции, которая «не должна брать пример с Израиля»[439].

Когда к апрелю 1984 г. французский контингент был выведен из Ливана, подведенный в связи с этим со стороны французских СМИ итог вновь выявил в их оценках наличие противоречий.

«Монд», а также частично «Либерасьон» считали, что миссия Франции в Ливане по достижению мира, даже при наличии некоторых «ошибок», принесла результат. Его оценивали положительно, поскольку в итоге война в Ливане, в том числе и благодаря Франции, была прекращена[440]. С другой стороны, «Фигаро», продолжая свою линию в русле критики, звучавшей в адрес руководства Франции, полагала, что она в действительности потерпела крах. А. Пейрефит заявил: учитывая те потери, которые понесли французы, находясь в Ливане, можно констатировать, что итог нахождения Франции в Ливане - «очень и очень печальный»[441]. Только для «Юманите» было очевидно, что миссия Франции в Ливане по достижению мира - «миссия мира» - имела успех, учитывая прежде всего факт эвакуации из Ливана (при участии Франции) руководства ООП и палестинских вооруженных отрядов[442].

Противоречивость в оценках, которые давались во французских СМИ, когда оценивалось участие Франции в событиях в Ливане в 1982-1984 гг. и его итоги, проистекала в первую очередь из того, каковы были политические предпочтения той или иной ежедневной газеты. Прежде всего, «Монд» и, как правило, «Либерасьон» стремились находиться как бы «над схваткой» и взвешенно подходили к происходящему, тогда как для «Фигаро» практически всегда был характерен критический настрой. Для «Юманите» же свою роль сыграло то обстоятельство, что в 1984 гг. в составе правительства Франции находились лица, представляющие ФКП, вследствие чего можно сказать, что «Юманите», как орган печати ФКП, была тогда не очень критически настроена к руководству Франции.

В течение всего 1986 и 1987 гг. во французских СМИ обсуждались проблема терроризма и связанная с ней проблема французских заложников, захваченных в Ливане.

Мнение, возобладавшее тогда в ежедневных газетах и еженедельниках, сводилось к тому, что виновниками за разгул террора во Франции являются прежде всего Иран и Сирия. Именно им приписывалось стремление ликвидировать французское влияние на Ближнем Востоке, используя террористические

акты. Об этом в сентябре 1986 г. заявляли, например, обозреватели газет «Монд», «Либерасьон» и «Фигаро»[443].

«Юманите», однако, считала иначе. В номере от 19 сентября 1986 г. в ней вышла статья под названием «Терроризм и политика Запада». Ее авторы (К. Кабанес и др.), соглашаясь с тем, что корни терроризма растут именно на Ближнем Востоке, считали, что основополагающая его причина - это нерешенность проблем Ближнего Востока. К. Кабанес обвинил тогда Израиль и поддерживавших его США в том, что они «с остервенением» создают все новые и новые препятствия на пути к миру на Ближнем Востоке, что, в свою очередь, только еще больше подпитывает почву для терроризма[444]. Поэтому и судебный процесс Ж. И. Абдаллы, и вердикт, вынесенный в итоге французским судом, по мнению того же К Кабанеса, были приняты во Франции «под нажимом и в интересах США»[445].

Противоположное по своей сути мнение выразили обозреватели еженедельников «Экспресс», «Нувель Обсерватер» и «Пуэн», для которых решение суда о пожизненном заключении для Ж. И. Абдаллы означало «торжество закона»[446]. Для них, как впрочем и для обозревателей ежедневных газет (разве что за исключением «Юманите»), было очевидно, что Иран и Сирия имеют причастность не только к терроризму, но и к захвату французов в Ливане в качестве заложников.

В результате у жителей Франции создавалось довольно- таки отрицательное отношение как к Ирану и Сирии, так и к руководителям этих государств: аятолле Хомейни и Х. Асаду, «стратегический альянс» которых создал для Франции и ее интересов на Ближнем Востоке опасность. Сохранявшееся еще долгое время, оно имело своим следствием и то, что во Франции сформировался негативный образ Ближнего Востока в целом,

который расценивался как «рассадник» международного терроризма.

Тем временем, в связи с начавшейся в декабре 1987 г. «интифадой», внимание французских СМИ переключилось на события, происходившие на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газы. Вновь, как и прежде, ежедневные газеты и еженедельники со всей очевидностью обозначили свои политические предпочтения.

«Монд» и «Либерасьон» занимали в отношении «интифады» позицию, которая традиционно не отличалась друг от друга. «Интифаду» они расценивали как «манифестации» на оккупированных территориях, в ответ на которые Израиль по отношению к палестинцам осуществлял «репрессии». Фиксируя на своих страницах «раскручивающуюся спираль насилия», «Монд» и «Либерасьон», однако, отражали взвешенный подход к событиям «интифады», а в целом - «сбалансированность» своих взглядов. «Революция камней»[447], по их мнению, свидетельствовала о наличии среди конфликтующих сторон (Израиля и палестинцев) двух «логик», каждая из которых имела право на существование. Однако есть силы, выступающие за мир. «Логика войны» же заключается в том, что война когда-нибудь кончается и наступает мир, - таковы были настроения, которые преобладали тогда в «Монд» и «Либерасьон»[448].

Подобную «Монд» и «Либерасьон» позицию заняли и еженедельники «Экспресс», «Нувель Обсерватер» и «Пуэн». Для взглядов их обозревателей (И. Кую, Ж. Даниэль и П. Бей- лау) был характерен, как правило, нейтралитет. В отличие от них позиция «Фигаро» была иной. «Интифаду» она расценила как «мятеж» на оккупированных территориях, где Израиль «наводит порядок». Выражая свои симпатии государству Израиль, «Фигаро» стремилась увидеть то, что происходило на оккупированных территориях со стороны Израиля. В итоге именно взгляд

Израиля, как правило, преобладал в подаче материала в «Фигаро», которая, кроме того, нередко помещала на своих страницах интервью лиц, так или иначе причастных к Израилю[449]. Однако, по мере того как «интифада» разгоралась все сильнее, «Фигаро» стала отмечать, что использование Израилем насильственных методов провоцирует все новые и новые манифестации. Как писал в связи с этим Ш. Ламбросчини, «руководство Израиля преследует дилемма, характерная для всех демократических режимов, а именно: выбор методов, которые бы не ограничивали права и свободы человека»[450].

Что же касается «Юманите», то она всегда (еще до «интифады») уделяла внимание событиям, происходившим на оккупированных территориях, неизменно характеризуя осуществляемые действия руководства Израиля на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газы как «государственный терроризм», который поддерживают США. С началом же «интифады» характеристики на страницах «Юманите» стали более определенными. Начавшаяся «интифада» была расценена как «Палестинская революция», участники которой, преимущественно молодежь - «палестинские Гавроши», сражались за свои права в ответ на «репрессии», «геноцид» Израиля в отношении арабского народа Палестины[451].

«Сбалансированный» подход, а также симпатии в отношении обеих конфликтующих сторон - государства Израиль и палестинцев были отмечены в позиции французских СМИ и в конце 1988 г., когда не меньший отклик у них, чем «интифада», вызвали мирные инициативы Я. Арафата.

Участие главы ООП в работе сессии Европарламента в Страсбурге в сентябре 1988 г., его выступление в Стокгольме и

Женеве в декабре 1988 г. и особенно решения Национального совета Палестины в ноябре 1988 г. в представлении «Монд» и «Либерасьон» составляли своеобразный «Рубикон», который перешла Организация освобождения Палестины: теперь для нее «назад дороги нет». Подчеркивая «реализм» главы ООП, они считали, что для международного сообщества это не должно остаться незамеченным, и прежде всего для США, для которых именно шаги Я. Арафата могут дать ключ к переговорам о мире на Ближнем Востоке. В этих условиях игнорировать ООП трудно, - подчеркивали «Монд» и Либерасьон»[452].

Когда же 14 декабря 1988 г. США объявили о своей готовности начать диалог с

ООП[453]

7, то для «Монд» и «Либе- расьон» стало очевидно, что произошла «смерть одного табу». С другой стороны, они понимали, что «американский вираж» не означал, что привилегированный альянс между Америкой и ее ближайшим на Ближнем Востоке другом Израилем закончился, но, как указывалось, «золотой век» во взаимоотношениях Вашингтона и Иерусалима, безусловно, подошел к концу[454].

Положительный отклик в отношении мирных инициатив Я. Арафата был зафиксирован тогда, помимо ежедневных газет, и в еженедельниках. «Экспресс», «Нувель Обсерватер» и «Пу- эн» отметили, что это был очень важный шаг на пути к миру на Ближнем Востоке. Его обозреватели считали, что теперь слово остается за Израилем, однако «смогут ли США убедить И. Ша-

мира пойти на контакт с ООП», т.к., только используя переговоры, Израиль получит шанс на то, что он будет жить в ми- ре[455].

Буквально с восторгом мирные инициативы Я. Арафата были встречены в «Юманите». «Реализм» Я. Арафата заключается в том, что он призывает Израиль к диалогу, а не к конфронтации, - отмечал Ф. Жермэн-Робин. И это действительно один из шагов на пути к миру на Ближнем Востоке. При этом «реалистичность» позиции ООП, по его мнению, подтверждалась тем, что ООП признала резолюции №№ 242 и 338 Совета Безопасности ООН. Поэтому провозглашение независимого Палестинского государства «Юманите» расценила как «историческое» и «долгожданное событие», произошедшее в соответствии с решением ООН, т.е. на законной основе. Израиль не может это игнорировать, однако «отказывается от мира»[456]. И то, что в конце концов США признали ООП, «Юманите» расценила как «победу палестинцев», а причину этого видела в действии эффекта «интифады», сыгравшего свою положительную роль. В итоге США готовы к началу диалога с ООП, тогда как Израиль попал в весьма сложную ситуацию, - считал К. Кабанес. Ведь он практически «против всех», даже США[457].

«Фигаро» в отличие от других заняла тогда критическую позицию. Обвиняя главу ООП Я. Арафата в том, что он проявил «неискренность», она заявляла: Израиль прав, когда критикует ООП, поскольку Хартия ООП и ее наиболее одиозные, с точки зрения Израиля, статьи остались в неизменности. Обозреватели «Фигаро» утверждали, что появившиеся мирные инициативы Я.Арафата ничего нового не дают. Так, например, в ноябре 1988 г. А. Пейрефит считал, что провозглашение независимого Палестинского государства - это скорее реализация амбиций ООП, которая ранее выступала за уничтожение государства Изра

иль[458]. Однако известие о том, что США пошли на контакт с ООП, - неожиданное для «Фигаро», оказало очень сильное воздействие на ее позицию в отношении палестинцев. С этого момента «Фигаро» стала медленно, но верно отходить от той критики, которая ранее звучала в адрес палестинцев.

В дальнейшем, когда в 1989 г. в центре внимания французских СМИ оказался официальный визит главы ООП Я. Арафата во Францию, эти трансформации были отмечены со всей очевидностью.

Примечательно, что приветствие в адрес главы ООП Я.Арафата прозвучало тогда со стороны практически всех ежедневных газет, но прежде всего со стороны симпатизирующей палестинцам «Юманите». В ней указывалось, что это было событие исторической важности, а кроме того, «шаг к миру на Ближнем Востоке», вследствие чего и результаты были оценены «Юманите» высоко: они могут разблокировать мирный процесс, отмечал Ф. Жермэн-Робин. Одновременно К. Кабанес выразил тогда скепсис в отношении тех, кто выступал «против» поездки Я. Арафата в Париж: И. Шамира, еврейской общины Франции, правой оппозиции (ОПР и СФД) и США. «Разве можно отвергать протянутую руку?», - подчеркнул он[459].

Помимо «Юманите» в целом положительная реакция имела место и на страницах таких ежедневных газет, как «Монд» и «Либерасьон». Официальный визит главы ООП Я. Арафата во Францию они расценили как следствие логики французской политики на Ближнем Востоке, осуществляемой в духе «морализма». Франция, отмечали обозреватели «Монд» (Ж.-П. Лангелье) и «Либерасьон» (П. Хаски), может внести свой вклад в дело мира на Ближнем Востоке, и одна из составляющих частей этого вклада - встреча Я. Арафата с Ф. Миттераном. Ведь именно Ф.Миттеран добился от Я. Арафата того, что он признал некоторые статьи Хартии ООП как «устаревшие», - писали «Монд» и «Либерасьон». Отмечалось, что «парижский этап» легитимизации Я. Арафата будет способствовать прогрессу в рамках про

цесса ближневосточного урегулирования в целом. С другой стороны, возможно, что перед лицом начавшихся переговоров США с Израилем и ООП Франция, выступив в качестве «арбитра», займет «подобающее место» на политической сцене Ближнего Востока[460].

Разделяя эту точку зрения, «реалистичность» главы ООП Я. Арафата подчеркнули также еженедельники «Экспресс» и «Нувель Обсерватер»[461], хотя П. Бейлау из еженедельника «Пу- эн» полагал, однако, что, Франция, желающая играть роль на Ближнем Востоке перед лицом двух сверхдержав и прежде всего США, «не более чем один этап» по дороге Я. Арафата в Ва- 206

шингтон .

С этим мнением была согласна и «Фигаро», которая выразила опасения по поводу того, что официальный визит главы ООП Я. Арафата может привести к «настоящему взрыву» в еврейской общине Франции[462]. И все-таки, как заявлял обозреватель «Фигаро» Ш. Ламбросчини, учитывая контакты, долгое время существующие между Францией и ООП, «неизбежность» официального визита главы ООП Я. Арафата во Францию очевидна. И именно благодаря ему Париж может активизировать свое участие в мирном процессе на Ближнем Востоке[463].

В результате мирные инициативы Я. Арафата в конце 1988 г. и его официальный визит во Францию в мае 1989 г., которые получили максимально широкое освещение на страницах периодической печати Франции, фактически способствовали тому, что с этого момента отношение французской общественности к палестинцам изменилось в лучшую сторону. И что самое важное, адекватность оценок, которые давались в связи с этим в ежедневных газетах и еженедельниках, также способствовала этому.

Вместе с тем периодически им приходилось обращать свое внимание и на внешнеполитический курс Франции на Ближнем Востоке, который не всегда имел успех в регионе, что подтвердилось уже в том же 1989 г., когда в апреле и августе очень мощный по своему масштабу резонанс во французских СМИ вызвали события в Ливане.

«Монд» и «Либерасьон», расценившие происходящее в Ливане как очередной всплеск гражданской войны, считали, что ее участники - правительство, которое возглавлял генерал М.Аун, христианин-маронит и главнокомандующий вооруженными силами Ливана, а также гражданское правительство

С.Хосса - стремились к одному: установлению контроля над столицей Ливана Бейрутом. «Ливан или ничего» - именно это поставлено ими на карту, писали в апреле Л. Жорж и М. Кравец. Соблюдая равноудаленность от обеих конфликтующих сторон, они, однако, вскоре заявили о том, что в Ливане налицо сирийское преобладание. Очевидность того, что одним из участников конфликта в Ливане является Сирия, для «Монд» и «Ли- берасьон» была ясна. Как отмечалось, президент САР Х. Асад, реализуя свою цель - создание «Великой Сирии», не признает суверенитет Ливана. Де-факто он уже аннексировал «страну Кедра»[464]. С другой стороны, «Монд» и «Либерасьон» констатировали тогда слабость дипломатических инициатив Франции по урегулированию проблемы Ливана. Франция, писали они, де

монстрирует свое «упрямство», которое в итоге перерастает в «бессилие»[465].

«Фигаро», также расценивая события, происходящие в Ливане, как гражданскую войну, считала, что один из ее участников, генерал М. Аун, удовлетворяя свои амбиции, вместе с тем «стремится ликвидировать сирийское влияние в Ливане», ведя войну за «освобождение» Ливана против просирийски настроенных сил, гегемонии Сирии и сирийской оккупации. Симпатизируя христианам Ливана и их лидеру генералу М. Ауну, «Фигаро» отмечала, что Франция должна «спасти агонизирующий христианский Ливан от Сирии»[466]. Об этом, например, говорил Ш. Ламбросчини. Но, отмечая «инертность» Франции, в апреле и особенно в августе 1989 г. «Фигаро» подвергла критике руководство Франции. Так, например, Ф.-О. Жисбер писал: «Отказавшись оказать помощь христианам Ливана, Франция в итоге способствует тому, чтобы христианский Ливан умер»[467].

Критика подобного рода появилась тогда также и на страницах еженедельников - «Экспресс», «Нувель Обсерватер» и «Пуэн». Отмечалось, что в Ливане с подачи Х. Асада - «Бисмарка с Ближнего Востока», происходит медленное, но верное построение Pax syriana. Подчеркивая «безнаказанность» Сирии, их обозреватели считали, что Франция должна вмешаться в решение судьбы Ливана. Ее статус как постоянного члена Совета Безопасности ООН вынуждает сделать это. «В то время как над христианами Ливана надвигается угроза, Франция не может оставаться инертной.». Однако «неординарный стиль» Кэ д’Орсэ (стремление не портить франко-сирийский политический диа

лог) привел к тому, что Франция показала свою беспомощность в Ливане. Сегодня Ливан чувствует себя брошенным, - заключают И. Кую, Ж. Даниель и П. Бейлау[468].

Что касается «Юманите», то она заняла отличную от всех позицию: христиане Ливана не получили с ее стороны поддержку, и более того, генерал М. Аун был объявлен как «путчист», стремящийся к власти[469]. Объявив войну Сирии (которая «наводит порядок» в Ливане, находясь там на законном основании) «за национальное освобождение», М. Аун старается «удовлетворить личные амбиции», а также интересы его круга - хри- стиан-маронитов, захватив в результате власть в Ливане, считали обозреватели «Юманите», например Ф. Жермэн-Робин. Осудив Францию за нагнетание обстановки вокруг Ливана, за то, что «она играет с огнем», поскольку для Франции существует угроза ввязаться в еще одну (после 1982-1984 гг.) войну в Ливане, «Юманите» заявила: Франция должна изменить свою позицию по отношению к Ливану, т.к. «французская армада» на Ближнем Востоке только способствует эскалации конфликта. Вряд ли можно добиться результата, используя силу. Необходимы мирные переговоры в рамках международной конференции, на которой Франция может выступить в качестве одного из участников, подводит итог «Юманите»[470].

В дальнейшем, в октябре 1990 г., Ливан вновь оказался в центре внимания французских СМИ. В условиях, когда в Ливане при участии Сирии был полностью ликвидирован режим генерала М. Ауна, во Франции ежедневные газеты и еженедельники подтвердили ранее занятые позиции.

Так, «Монд» и «Либерасьон» констатировали, что Ливан как государство больше не существует. Выразив в связи с этим свою «печаль», они были поражены тем, что представляет ло

гика президента Республики в отношении Ливана: ранее согласившись на уход христиан из Ливана, сейчас он заявляет, что судьба М. Ауна - это «вопрос чести для Франции»[471]. «Двойственность» политики Франции в Ливане отмечал и А. Пейрефит. Ливан оказался «брошен на произвол судьбы», считал он. Ф. -О. Жисбер, так же как и А. Пейрефит, выступая на страницах «Фигаро», сравнил действия Сирии в отношении Ливана с тем, что осуществил Ирак в отношении Кувейта в августе 1990 г., т.е. фактически с оккупацией. Х. Асад добился своего - оккупация Ливана состоялась[472].

А вскоре после того, как в Ливане при странных обстоятельствах был убит глава общины христиан-маронитов Д. Ша- мун и его семья, в «Монд», «Либерасьон» и «Фигаро» утвердилось мнение о том, что в Ливане при участии Сирии начались

«репрессии» и, даже более того, «геноцид», осуществляемый в

218

отношении христиан .

В дальнейшем же, расценивая происходящее в Ливане как наступление на Ближнем Востоке Pax syriana, они только усиливали критику в адрес Сирии[473] и в результате идея, которая возобладала во французских СМИ, а в конечном счете и во французском обществе в целом, - это «брошенный Ливан», «брошенный» руководством стран Запада и в первую очередь Францией. Христианский Ливан «принесен в жертву», отметили тогда еженедельники «Экспресс», «Нувель Обсерватер» и «Пуэн». С уходом христиан пришел конец и иллюзиям относительно роли Франции в «стране Кедра». Ливан - форпост, через который осуществляется контакт между христианским Западом и мусульманским Востоком, потерян[474]. Тогда же на страницах журнала «Пари Матч» П. Форестье выразил свою «горечь» по поводу потери Ливана для Франции после того, как «крестоносец» генерал М. Аун потерпел поражение[475].

С другой стороны, по мнению «Юманите», капитуляция «путчиста» перед объединенными силами Ливана и Сирии означала восстановление в стране власти законного правительства. В этом смысле события в Ливане имели положительный результат, отмечал К. Кабанес[476].

В результате в апреле и августе 1989 г., а также в октябре г. совершенно четко обозначилось отношение французских СМИ к обострившейся тогда проблеме Ливана. Встав на защиту христиан Ливана, почти все ежедневные газеты и еженедельники (исключение составляла только «Юманите») призывали сделать это и руководству Франции, которое, однако, фактически дистанцировалось тогда от Ливана. Вследствие этого критический настрой большей части появлявшихся в связи с этим статей был очевиден: политика Франции в Ливане превратилась в объект критики.

Впоследствии, однако, критика не ослабилась, а учитывая очередные «промахи», сделанные руководством Франции при осуществлении внешнеполитического курса на Ближнем Востоке, усилилась еще больше. В частности, уже после окончания войны в Персидском заливе во французских СМИ развернулась полемика по поводу того, каковы же были применительно к Франции итоги Кувейтского кризиса 1990-1991 гг.

Первоначально в феврале и даже в марте 1991 г. пресса страны была пронизана духом надежды на то, что в зарождающемся на Ближнем Востоке мирном процессе Франция, учитывая традиционные связи с арабским миром, примет самое актив

ное участие. Об этом, например, заявил А. Пейрефит, выступая 1 марта 1991 г. на страницах «Фигаро»[477].

Тем не менее оптимизм, который первоначально преобладал в оценках, вскоре сменился на пессимистический тон. Примером этого стали статьи того же А. Пейрефита, появившиеся в начале марта 1991 г. в «Фигаро». В них он констатировал, что США в условиях, когда СССР превратился в державу среднего ранга, постепенно в качестве «мирового жандарма» устанавливают контроль над мирным процессом на Ближнем Востоке. По мнению А. Пейрефита, это свидетельствовало о «фиаско Европы и Франции»[478].

Впоследствии, пытаясь ответить на вопрос «Почему это произошло?», в статье «10 лет утопий тьермондизма и неудач перед лицом реалий» А. Пейрефит отмечал: в последнее десятилетие внешняя политика Франции находилась в плену утопической тьермондистской идеологии, что зафиксировало для Франции в целом отрицательный результат. «Слащавая риторика социалистов оказалась не способна адекватно оценить действительность. Слова, затем молчание. Амбиции, бездействие.» - вот истинный характер внешнеполитического курса Франции за эти 10 лет, в том числе и на Ближнем Востоке, делает вывод А. Пейрефит[479].

Вместе с тем вряд ли можно сказать, что точка зрения А. Пейрефита полностью соответствовала тому, что в конце 1980-х начале 1990-х гг. происходило в мире в условиях формирования «нового мирового порядка», когда Франция только подстраивала свою внешнюю политику под изменившиеся к тому моменту условия. Скорее это свидетельствовало о том, что «Фигаро», как и раньше, следуя в русле критики, звучавшей в адрес французских социалистов, еще раз подчеркнула свой критический настрой.

Однако очевидным являлось одно: практически все французские СМИ отмечали тогда уменьшение роли Франции на

Ближнем Востоке, хотя события, происходившие в регионе, они все-таки оценивали по-разному. Так, например, «челночная дипломатия» США на Ближнем Востоке получила на страницах

правой «Фигаро» и левой «Юманите» противоположные по ха-

226

рактеру, но соответствующие их взглядам, оценки . Что касается «Монд» и «Либерасьон», то они констатировали установление на Ближнем Востоке Pax americana, которое фактически полностью «маргинализировало» Францию в регионе[480].

Подобные выводы появлялись и в еженедельниках. Их обозреватели И. Кую («Экспресс») и Ж. Даниэль («Нувель Об- серватер») отмечали следующее: ситуация, в которую после войны в Персидском заливе попала Франция применительно к ее арабской политике, «сложная». В условиях формирования «нового мирового порядка», когда на Ближнем Востоке идет построение Pax americana, что, в свою очередь, ведет к «новому мировому беспорядку», Франция должна приступить к поиску новой стратегии в регионе, в рамках которой одна из целей Франции - противостоять растущей гегемонии США. Для этого французам необходимо быть на Ближнем Востоке активными, считали И. Кую и Ж. Даниэль[481].

Гораздо резче высказался главный редактор еженедельника «Пуэн» К. Имбер, который заявил, что арабская политика Франции в действительности оказалась иллюзией. В этих условиях, считал К. Имбер, Франции надо идти к Realpolitik в отношении арабских стран, а кроме того, идти на Ближнем Востоке на сотрудничество с США: выкинуть все мысли об американо- фобии и вместе с США участвовать в мирном процессе[482].

Несмотря на критическое в целом отношение к политике США на Ближнем Востоке, международная конференция по Ближнему Востоку, состоявшаяся в Мадриде, ставшая реальностью во многом благодаря США (при участии СССР), тем не менее была встречена с надеждой. Французские СМИ приветствовали успехи, достигнутые тогда в рамках процесса ближневосточного урегулирования. «Наконец-то!» - таково было общее мнение, которое отражало надежду жителей Франции на то, что долгожданная международная конференция по Ближнему Востоку «положит конец борьбе, ставшей в настоящее время анахронизмом».

Вместе с тем французские СМИ зафиксировали отсутствие на Мадридском форуме Франции, тогда как роль США и СССР была признана как «определяющая». Именно альянс между США и СССР рассматривался как решающий фактор в развитии мирного процесса на Ближнем Востоке. Это отмечали обозреватели «Монд» (П. Клод) и «Либерасьон» (П. Хаски)[483], а также Ш. Ламбросчини, который выступил на страницах «Фигаро». Отмечая «отсутствие Франции», он считал, что она оказалась не готова к тому, что после войны в Персидском заливе изменились условия в регионе. Ранее Франции приходилось балансировать между двумя великими державами, теперь же ей необходимо было использовать другие методы, а именно обновлять свою «арабскую политику». Но то, что Франция - это «ядерная держава», а также постоянный член Совета Безопасности ООН, дает ей шанс, чтобы осуществлять дипломатию в масштабе всей планеты. Идеи Ш. де Голля не потеряли актуальность, заявил Ш. Ламбросчини[484]. С другой стороны, Ж. Жак- Франкилльон, также выступая в «Фигаро», подчеркнуто выразил «восхищение» в отношении американской дипломатии.

«Силы мира» в настоящий момент представляет Америка, зая-

232

вил он .

Еженедельники оказались подвержены общему настроению и отмечали, что Франция, получившая «откидные места в Мадриде», - это только «горький фигурант» в начавшемся на Ближнем Востоке мирном процессе. Представленная в «логике войны», во время конфликта в Персидском заливе Франция оказалась вне «логики мира». «Остается только жалеть об этом», - заявили И. Кую («Экспресс»)[485] и Ж. Даниэль («Нувель Обсер- ватер»)[486]. «Горький урок скромности» для Франции - подводит итог П. Бейлау («Пуэн»)[487].

«Юманите», критически оценивавшая в марте-октябре г. «челночную дипломатию» США на Ближнем Востоке, со сдержанностью смотрела и на «мир по-американски», поскольку, как отмечал Ж. Форт, он не дает гарантий на то, что палестинская проблема будет решена[488]. Тем не менее «Юманите» не оставляла надежд на то, что благодаря международной конференции по Ближнему Востоку права палестинцев будут удовлетворены, о чем, например, писал обозреватель К. Каба- нес[489]. Однако, оценивая ее результаты, «Юманите» отмечала, что они «незначительны»: продолжающиеся на оккупированных территориях на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газы «репрессии» свидетельствуют о том, что государство Израиль в

238

отличие от палестинцев отказывается идти на диалог .

В сущности, начавшийся в 1991 г. мирный процесс на Ближнем Востоке зафиксировал во французских СМИ надежду на то, что в регионе будет установлен «справедливый и длительный мир». При этом, по мере того как арабо-израильский переговорный процесс продвигался все дальше в сторону конкретных результатов, она в итоге трансформировалась в поддержку, высказанную в отношении обеих конфликтующих в регионе сторон. Об этом, в частности, свидетельствовала реакция французских СМИ в отношении сентябрьских событий 1993 г., которые были встречены с восторгом.

«Монд», «Либерасьон» и «Фигаро», а также «Юманите» отметили на своих страницах прогресс, который был тогда достигнут в рамках мирного процесса на Ближнем Востоке. Практически все они подчеркнули «реализм» государства Израиль и палестинцев, которых представляла ООП[490]. При этом, по мнению большинства (за исключением «Юманите»), одной из причин этого прогресса являлась победа на парламентских выборах в Израиле в июне 1992 г. Партии труда во главе с И. Рабином. Это событие еще тогда было расценено как импульс, способный ускорить мирный процесс на Ближнем Востоке[491], хотя «Юма-

241

ните» восприняла его сдержанно .

Выдержанность была в целом присуща «Юманите» и при оценке, сделанной на ее страницах в отношении сентябрьских событий 1993 г. Ф. Жермэн-Робин, подчеркнув, что после 45 лет конфронтации это первое соглашение между Израилем и ООП, заявил: «В настоящий момент все мы находимся в ожидании исторического решения». По его мнению, учитывая тот факт, что мирные инициативы главы ООП Я. Арафата имели место еще в конце 1988 г., «долгожданное событие» - взаимное признание Израиля и ООП - могло состояться и раньше[492]. Когда же оно все-таки состоялось (9 сентября 1993 г.), «Юманите» вышла под заголовком: «Наконец-то!». Это есть «историческое событие», - отметил Ф. Жермэн-Робин, а К. Кабанес констатировал появление на Ближнем Востоке «нового исторического пейзажа» и начало «Новой эры»: «Теперь палестинский народ получает возможность жить так же, как и другие народы мира: .со своим собственным государством» [493].

Сентябрьские события 1993 г., таким образом, открыли новую страницу в истории Ближнего Востока, на что указывали также и еженедельники[494]. Однако, не давая воли своим эмоциям, французские СМИ заявили, что дорога к миру на Ближнем Востоке трудна и еще очень и очень длинна: «Рождается огромная Надежда. Но голубь мира должен прокладывать себе опасную дорогу между грозными тучами», - подчеркнул тогда обозреватель еженедельника «Пуэн» П. Бейлау[495].

Прежде всего, имелись в виду многочисленные «конкретные проблемы». Экстремизм в Израиле и среди палестинцев («религиозный интегризм»), вопрос об израильских поселениях, экономические проблемы - все это называлось в числе факторов, которые могли создать серьезные препятствия для дальнейшего развития мирного процесса на Ближнем Востоке[496].

С другой стороны, М. Кравец, обозреватель «Либе- расьон», считал, что для обеих конфликтующих сторон самое важное и одновременно сложное, но все-таки очень необходимое - «научиться доверять друг другу»[497]. Однако в отношении будущего мирного процесса на Ближнем Востоке правая «Фигаро» и левая «Юманите» заняли противоположные друг другу позиции. Для них главным являлось прежде всего то, чтобы одна из конфликтующих сторон сделала шаг навстречу другой. Отдавая симпатии соответственно государству Израиль и палестинцам, они заявляли, что шаг навстречу должна делать проти-

248

воположная сторона .

Примечательно, что французские СМИ зафиксировали тогда и отсутствие Франции в мирном процессе на Ближнем Востоке. Тот факт, что на Ближнем Востоке все более и более ощутимым становится Pax americana, а роль, которую при этом играет Франция, не соизмерима ни с ее амбициями, ни с ее историческим присутствием на Ближнем Востоке, в сентябре 1993 г. подчеркнули все органы периодической печати. Выражая в связи с этим «сожаление», политические обозреватели[498] считали, что причина этого заключалась в том, что приспособиться к условиям, возникшим в регионе после войны в Персидском заливе Франция не смогла, а потому адекватно трансформировать по-

250

литику в регионе ей не удалось .

Подобного рода оценки французские СМИ давали и в дальнейшем, уже в мае 1995 г., когда подводились итоги президентства Ф. Миттерана. Анализируя в связи с этим результаты внешнеполитического курса Франции на Ближнем Востоке, «Монд» и «Либерасьон» подчеркнули, что вклад президента Республики в дело мира на Ближнем Востоке был велик. Они считали, что обе конфликтующие в регионе стороны смогли сделать шаг навстречу друг другу, в том числе и благодаря Франции[499].

Обозреватель еженедельника «Нувель Обсерватер» Ж.Даниэль, соглашаясь с этой точкой зрения, вместе с тем полагал: итог политики миттерановской Франции в регионе для самих французов, учитывая фактическое отсутствие Франции в мирном процессе, - «неутешительный». В этих условиях «растущий американский диктат после войны в Заливе» выдвигал перед Францией новую задачу: усиление активности, для чего Франция должна мобилизовать все свои силы на Ближнем Вос-

252

токе .

Вместе с тем оценки, которые были даны в противоположных по своему духу газетах «Фигаро» и «Юманите», оказались почти идентичными. Критически оценив результаты внешнеполитического курса Франции на Ближнем Востоке, обе газеты считали, что он нуждается в пересмотре, поскольку «арабская политика Франции» была «похоронена» во время войны в Персидском заливе. Правая «Фигаро»[500], левая «Юманите»[501] полагали, что избрание на пост президента Республики Ж. Ширака, голлиста по своим взглядам, должно было придать дополнительный импульс в развитии диалога между Францией и арабскими странами, а в целом способствовать тому, чтобы на Ближнем Востоке было восстановлено утраченное при французских социалистах влияние Пятой республики.

Таким образом, характеризуя позицию французских СМИ в отношении арабо-израильского конфликта, можно сказать, что в наибольшей мере политические предпочтения ежедневных газет и еженедельников повлияли на характер информации, которая содержалась в них и касалась проблем Ближнего Востока. Это в итоге обусловило плюрализм мнений, существовавший в обществе Франции в период президентства Ф. Миттерана в связи с арабо-израильским конфликтом.

Центристская направленность взглядов таких ежедневных газет, как «Монд» и «Либерасьон», еженедельников «Экспресс», а также «Нувель Обсерватер» и «Пуэн» (с незначительными отклонениями, соответственно, влево и вправо), имела своим следствием то, что они в целом поддерживали внешнеполитический курс Франции на Ближнем Востоке и в арабо-израильском конфликте, осуществляемый в русле «сбалансированности». Критика в адрес французских социалистов звучала только в тех случаях, когда они совершали явные промахи в регионе, как это было в апреле и августе 1989 г. и в октябре 1990 г. в случае с Ливаном, а также в 1990-е годы, т.е. после войны в Персидском заливе.

Правая «Фигаро» и левая «Юманите» представляли собой критически настроенные ежедневные газеты. При этом критика, звучавшая с их стороны в адрес руководства Франции, имела соответствующий оттенок. Помимо уже указанных выше объектов для критики, они неодобрительно оценивали шаги, которые предпринимала Франция в Ливане в 1982-1984 гг., а также все, что не соответствовало их видению ситуации в регионе (например, неоправданно максимальное, с их точки зрения, сближение Франции либо с государством Израиль, либо с арабскими странами, палестинцами).

Отношение органов периодической печати Франции к обеим конфликтующим на Ближнем Востоке сторонам также строилось, в первую очередь, исходя из их политических предпочтений, что выявилось еще до 1981 г., но в 1980-е годы (в условиях значительных по своему масштабу событий, происходивших в регионе) приобрело явный характер. Так, для ежедневных газет и еженедельников, имеющих центристскую направленность взглядов, была характерна тенденция к занятию нейтральной позиции в арабо-израильском конфликте, в рамках которой они стремились принять во внимание интересы всех его участников, тогда как «Фигаро» и «Юманите», как правило, отдавали свои симпатии соответственно государству Израиль и арабским странам, палестинцам. Однако к началу 1990-х годов их взгляды эволюционировали. В условиях мирного процесса на Ближнем Востоке, когда обе конфликтующие стороны пошли на диалог, «Фигаро» и «Юманите», отбросив в сторону прежде характерную для них ортодоксальность, так же как и французские СМИ в целом, приветствовали начавшийся арабо-израильский переговорный процесс. И хотя ранее они с недоверием относились к стороне, противоборствующей по отношению к той, которой они отдавали свои симпатии, теперь к проблемам Ближнего Востока они подходили с гораздо большей взвешенностью.

Существенно и то, что процессы формирования и функционирования во Франции общественного мнения в отношении арабо-израильского конфликта осуществлялись при помощи французских СМИ. Они выступали в качестве одного из факторов, благодаря которому создавалось отношение общественности страны к проблемам Ближнего Востока.

Периодическая печать (как ежедневные газеты, так и еженедельники), охватывая значительную часть жителей Франции, не просто распространяла среди них те или иные идеи, но и влияла на их отбор, тем самым популяризируя, поддерживая и проталкивая их на существующее в стране информационное поле. Степень воздействия самих СМИ на процесс актуализации той или иной проблемы была очевидна, поскольку постоянное обращение к ней в течение определенного периода времени только увеличивало осознание населением ее значимости, т.е. актуальности.

Для этого привлекались, как правило, общественные деятели Франции - авторитетные в области науки, литературы и искусства лица, т.е. так называемые «лидеры мнений», часть которых в 1980-е годы выступала на страницах ежедневных газет и еженедельников в качестве обозревателей. Их престиж способствовал тому, что та или иная идея, высказываемая ими, получала поддержку и со стороны читателей.

Немаловажную роль играли политические предпочтения французских СМИ. Они сказывались на содержании материала, и в результате редакционная формула ежедневных газет и еженедельников открывала большие возможности для избирательности информации, а также подбора фактов под определенным углом зрения.

Это в конечном счете создавало все необходимые условия для того, чтобы включался механизм, в рамках которого осуществлялось манипулирование: процессы формирования и функционирования общественного мнения направлялись в русло, отражающее интересы тех или иных кругов политической элиты общества.