ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, анализируя состояние общественного мнения в отношении проблемы нераспространения оружия массового уничтожения (ОМУ), используя в качестве примера ядерные программы Ирана и Северной Кореи, мы пришли к следующим выводам.

Ставшие сравнительно недавно, по крайней мере, с 2002/2003 гг., крайне актуальными иранская и северокорейские проблемы, связанные с разработкой Ираном и Северной Кореей собственных ядерных программ, что, как считают некоторые представители международного сообщества, предоставит этим странам возможность создать оружие массового уничтожения (ОМУ) и, в первую очередь, ядерное, вызывает сильную озабоченность со стороны многих стран мира. Кроме того, иранская и северокорейская проблемы постоянно находятся в центре внимания мировой общественности.

Пожалуй, самый значительный резонанс иранская и северокорейская проблемы в 2000-е годы вызывают в Соединенных Штатах. Учитывая повышенное внимание руководства США к попыткам Ирана и Северной Кореи разрабатывать собственные ядерные программы с возможностью использования их результатов в военных целях, попыткам получить собственное ядерное оружие, а также некоторую историческую подоплеку, связанную с наличием серьезных проблем во взаимоотношениях США с ИРИ и КНДР, вот уже в течение многих десятилетий определяющих характер связей между этими государствами, это вполне объяснимо.

В 2002-2003 гг. иранская и северокорейская ядерные программы окончательно оказались в центре внимания руководства США, в связи с чем в США были проведены многочисленные опросы общественного мнения. Подвергнув их анализу, мы можем выявить следующие, весьма характерные черты и особенности общественного мнения в США в отношении иранской и северокорейской проблем в 2000-е годы.

Во-первых, события, фактически до сих пор разворачивающиеся вокруг Ирана и Северной Кореи, связанные с иранской и северокорейской ядерными программами, американцы относят к числу важнейших проблем внешней политики, с которыми столкнулись США в настоящее время.

точки зрения общественного мнения США, проблемы нераспространения ОМУ в целом. Как свидетельствуют опросы общественного мнения, для американцев предотвращение распространения оружия массового уничтожения представляет собой один из главных приоритетов внешней политики США (табл. 1).

Таблица 1

Проблема нераспространения ОМУ и ее место в системе приоритетов внешней политики США: мнение американцев

Источник: - http://www.WorldPublicOpinion.org

В связи с этим отечественный исследователь В.О. Рукавишников подчеркивает, что «установка на сокращение ядерных потенциалов является долгоживущей и устойчиво разделяется большинством граждан США»[572]. Не случайно, когда Конгресс США отказался ратифицировать подписанный Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), американцы, которые расценивали это соглашение исключительно положительно[573], подвергли позицию представителей законодательной власти критике.

После того, как 24 мая 2002 г. во время официального визита в Россию Президента США Дж. Буша-младшего был подписан Договор об ограничении стратегических наступательных потенциалов (СНП), который предусматривает сокращение до 31 декабря 2012 г. суммарного количества стратегических ядерных боезарядов до 1700-2200 единиц, это соглашение, которое можно расценить как еще один шаг вперед на пути ядерного разоружения, также получило положительный отклик у подавляющего большинства американцев: «Одобряю» - 82 %, «Не одобряю» - 11 %. При этом 9 из 10 принимавших участие в опросе общественного мнения американцев заявили о том, что, «по крайней мере, важно» уже то, что стороны смогли прийти к соглашению[575].

Во-вторых, оценивая иранскую и северокорейскую проблемы как «значительные», американцы считают также, что Иран и Северная Корея несут достаточно серьезную угрозу для США. Для американцев угроза, исходящая со стороны Ирана и Северной Кореи, носит длительный характер: в среднем на это указывает 2/3 опрошенных лиц[576].

Фактически до сих пор в общественном мнении США наблюдаются эти тенденции, о чем, в частности, свидетельствуют результаты опроса, проведенного 15-16 июня 2009 г., когда большинство расценили Иран и Северную Корею в качестве стран, от которых исходит прямая угроза национальной безопасности США (табл. 2).

Таблица 2

Угроза со стороны Ирана и Северной Кореи: мнение американцев

Источник: The Gallup Organization.

В связи с этим соответствующим в 2000-е годы является и отношение американцев к Ирану и Северной Корее. Оно исключительно критическое. Более того, оба государства расцениваются американцами в качестве враждебных по отношению к США стран (табл. 3).

Таблица 3

Иран и Северная Корея: оценка характера государств американцами

Источник: CNN/Opinion Research Corporation Poll. May 4-6, 2007.

Важно подчеркнуть, что указанная точка зрения практически до сих пор разделяется американскими СМИ, что, в свою очередь, только способствует ее укоренению в массовом сознании американцев.

С другой стороны, несмотря на исключительно критическое отношение к Ирану и Северной Корее, а также их оценку в качестве враждебных по отношению к США стран, несущих угрозу национальной безопасности Соединенных Штатов Америки и их жизненно важным интересам, американцы, причем независимо от их политических предпочтений (и сторонники Республиканской партии, и сторонники Демократической партии, и так называемые независимые), вовсе не настроены на использование в отношении этих государств военносиловых методов, с помощью которых можно ликвидировать потенциальную угрозу, исходящую в сторону США.

Приверженность американцев к дипломатии, как к главному, а в сущности, и основному средству, с помощью которого можно урегулировать кризисы, связанные с иранской и северокорейской ядерными программами, оформилась уже в 2003 г., однако свои истоки она берет еще с предшествующего периода.

Что касается иранской и северокорейской ядерной проблем, то установка на их решение, используя средства дипломатии сохраняется среди американцев фактически до сих пор. Так, например, в 2006 г. «Против» военно-силовой акции выступало: в отношении Ирана - 76 %, в отношении Северной Кореи - 60 %, соответственно, «За» - 16 % и

%[577]. Аналогичное соотношение между сторонниками и противниками подобных мер существовало и в 2007 г.[578].

В связи с этим возникает вполне закономерный вопрос: почему же американцы, ранее столь решительно настроенные в отношении Афганистана и Ирака, в отношении Северной Кореи и ее планов проявляют сдержанность?

На наш взгляд, иранская и северокорейская проблемы достаточно ярко высветили кризис, который в 2000-е годы, главным образом в период президентства Дж. Буша-младшего (2001-2009 гг.), обнаружился в конфигурации общественного мнения в США в отношении внешней политики, осуществляемой его администрацией, а именно: речь шла о кризисе доверия со стороны американцев относительно действий руководства на международной арене (рис. 1).

К концу периода президентства Дж. Буша-младшего американцы, как видно из представленного ниже графика, уже не доверяли руководству страны, как это было ранее, и в связи с этим считали, что оно не способно разрешить возникший вокруг иранской и северокорейской ядерных программ кризис. Вследствие этого, американцы не только были склонны расценивать военные действия в отношении Ирана и Северной Кореи как нежелательные для США и, соответственно, в противовес этому считали необходимым использовать дипломатические акции, о чем уже было сказано выше. Что весьма важно, американцы выступали за то, чтобы проблема была решена с участием представителей международного сообщества, прежде всего Организации Объединенных Наций.

alt="" />

Одобря»              —Н4 одобрязо

Рис. 1. Отношение американцев к внешней политике США, осуществляемой администрацией Дж. Буша-младшего.

Источник: Gallup/CNN/USA Today. - http://www.galluppoll.com/.

Примечание.

Вопрос, который был задан американцам, звучал так: «Вы одобряете или не одобряете деятельность Дж. Буша-младшего в области внешней политики?».

В свою очередь, то обстоятельство, что американцы, как правило, не очень высоко оценивали действия администрации Дж. Буша- младшего применительно к Ирану и Северной Корее[579] имело вполне конкретную связь с негативом, который исходил в адрес Президента США вообще, что со всей очевидностью проявилось после 2005 г. Более того, значительная часть американцев и вовсе полагала, что администрация Дж. Буша-младшего несет вину за подобное развитие ситуации в том числе и потому, что неудачи в «войне с террором» негативно влияли на политику в отношении Ирана и Северной Кореи.

Итак, вполне понятно, что Иран и Северная Корея, обладающие ядерным оружием, государства, которые в отличие от Индии и Пакистана, уже являющихся ядерными державами, находятся за рамками

контроля США, вызывают озабоченность у последних. Однако воздействие, которое на внешнеполитический курс США как в целом, так и в отдельных регионах земного шара фактически до сих пор оказывает положение в Ираке, а кроме того, непопулярность среди американской общественности, опять-таки под влиянием войны в Ираке, политики, проводимой в течение 2003-2009 гг. администрацией Дж. Буша- младшего, привели к изменению конфигурации общественного мнения в США[580].

Что касается Ирака, то неспособность США нормализовать положение в Ираке, в котором, начиная с 2003 г. , практически ежедневно происходили террористические акты, но главное - непрекращающаяся гибель в Ираке американских солдат и офицеров способствовали росту среди американцев критических настроений: согласно опросам общественного мнения критика в адрес администрации Дж. Буша-младшего усиливалась, и большинство американцев заявляли о том, что США должны вывести свои войска из Ирака. В связи с этим некоторые американские исследователи (например, Джон Э. Мюллер на страницах известного журнала Foreign Affairs) вполне определенно заговорили о том, что в США начинает формироваться, по аналогии с «вьетнамским синдромом», так называемый «иракский синдром», когда первоначальный энтузиазм, охвативший практически все категории населения США, впоследствии, под влиянием эрозии, которой оказалось подвергнуто общественное мнение в стране, сменился на крайне критиче-

2

ское отношение к военным действиям .

В результате, уже начиная с 2003 г. общественное мнение США действительно оказалось настроено не так решительно, как это имело место ранее, в случае с Афганистаном и Ираком. И это, конечно же, вынуждало руководство США действовать в отношении Ирана и Северной Кореи иначе и ставить акцент при решении иранской и северокорейской проблем не на военные действия, а на дипломатические

3

акции .

Вслед за американской общественностью сдержанность проявляло и руководство США. «Я говорил американскому народу, что как иранскую проблему, так и северокорейскую проблему я хотел урегулировать мирно и что президент обязан использовать все дипломатические средства, чтобы это сделать, - заявил Дж. Буш-младший в феврале 2007 г.[581]. Это, в свою очередь, находило понимание среди американцев, однако оценки, которые давали американцы по поводу действий администрации Дж. Буша-младшего в отношении ситуации, развивающейся вокруг Ирана и Северной Кореи, оказывались не очень высокими, в пределах немногим более 1/3[582]. Причина этого - крайняя степень неэффективности тех шагов, которые предпринимала администрация Дж. Буша-младшего на пути решения иранской и северокорейской проблем.

Как в связи с этим подчеркнула 10 октября 2006 г. The Washington Post, «спустя почти пять лет после того, как президент Буш назвал Ирак, Иран и Северную Корею "осью зла", отношения его администрации с каждой из этих стран дошли до состояния кризисных. Ирак по прошествии трех с половиной лет с начала американского вторжения скатывается к гражданской войне». «Каждая проблема подпитывает другие, ставки растут, и Бушу с советниками приходится серьезно размышлять над происходящим... Ухудшающаяся ситуация в Ираке подорвала доверие к американской дипломатии и ограничила военные ресурсы правительства, из-за чего страны-изгои все больше убеждаются, что можно действовать, не опасаясь серьезных последствий»[583].

И далее: «В докладе конгрессу о положении в стране, с которым Буш выступил в 2002 году, он делал упор на переход от войны против "Аль-Каиды" к возможному столкновению с Ираком и высказался относительно Северной Кореи и Ирана. Он заявил: "Подобные государства и их террористические союзники создали ось зла, они вооружаются, создавая угрозу миру во всем мире. Разрабатывая оружие массового уничтожения, эти страны представляют серьезную, все увеличивающуюся опасность ... Во всех этих случаях платой за безразличие будет катастрофа". Все три вопроса вышли на передний план в 2003 году: армия Соединенных Штатов вторглась в Ирак и не обнаружила там оружия массового уничтожения; Иран и Северная Корея приступили к развитию собственных ядерных программ... В отличие от мер, примененных к Ираку, как северокорейский, так и иранский ядерный кризис администрация постаралась разрешить с помощью дипломатии. Но прогресс оказался медленным - отчасти потому, что Соединенные Штаты отказались вести двусторонние переговоры с этими государствами, согласившись сесть за стол переговоров лишь с участием прочих стран»[584].

Критика в адрес администрации Дж. Буша-младшего звучала и со стороны представителей политико-академических кругов США. Бывший конгрессмен С. Нанн, демократ, обвинял администрацию Дж. Буша-младшего в том, что она в первую очередь сосредоточилась на Ираке, хотя наибольшую угрозу представляли Северная Корея и Иран. «Из всей "оси зла" мы начали с Ирака, когда у этих стран еще не было ядерного оружия, и тем самым дали им понять, что лучше как можно быстрее создать такое оружие, - заявил он. - Я считаю, что мы начали не с того конца»[585].

Джеймс Б. Стейнберг, заместитель советника по национальной безопасности в администрации Уильяма Дж. Клинтона, впоследствии декан Института общественных дел Линдона Б. Джонсона в Техасском университете в Остине, подчеркивал: «Что касается "оси зла", то разве ситуация с этими странами стала лучше за последние четыре года? Очевидный ответ состоит в том, что ситуация стала хуже, чем была четыре или шесть лет назад, если брать во внимание проблемы с нераспространением ядерного оружия в Северной Корее и в Иране. Я убежден, что ситуация с нашей общей безопасностью стала хуже из-за происходящего в Ираке»[586].

Бывший государственный секретарь США М. Олбрайт 20 марта 2007 г. в интервью одному из периодических изданий Европы заявила: «.После эпизода с неоконсерваторами и "осью зла" мы опять оказались там, где начинали... Манихеистический черно-белый взгляд на мир, свойственный неоконсерваторам, был подвергнут серьезному испытанию - и не прошел этого испытания. Нельзя делить мир только на добро и зло и вступать со злом в постоянную конфронтацию».

Наряду с этим все чаще со страниц влиятельных в США периодических изданий звучали призывы весьма авторитетных лиц решить

проблему, связанную с распространением ОМУ и действиями Ирана и Северной Кореи, исключительно с помощью дипломатии.

К таким авторитетным лицам относится и бывший государственный секретарь США Г. Киссинджер, настоящий «патриарх» внешней политики США. 16 мая 2006 г. в The Washington Post появилась его статья «Ядерный экзамен для дипломатии», в которой, он в частности, подчеркивал: «.Мир столкнулся с кошмарной перспективой того, что ядерное оружие станет стандартным компонентом национальных вооружений и попадет в руки террористов. Переговоры о северокорейском и иранском ядерном распространении являются водоразделом. Провал дипломатии поставит нас перед выбором между применением силы и миром, где сдерживание будет ограничено неспособностью или нежеланием стран, которым есть что терять, дать отпор дерзким фанатикам. Достаточно представить себе, что было бы, если бы при терактах в Нью-Йорке, Вашингтоне, Лондоне... использовалось даже самое примитивное ядерное оружие»[587].

С различной степенью эффективности оценивая четырехсторонние переговоры по Ирану и шестисторонние переговоры по Северной Корее, отмечая последние как более результативные, Г. Киссинджер обратился к вопросу о целесообразности двустороннего формата переговорного процесса, с участием США, а также Ирана и Северной Кореи, отвергнутого администрацией Дж. Буша-младшего: «Общественные дебаты часто сводятся к тому, готовы ли США к двусторонним переговорам с КНДР или ИРИ». По мнению Г. Киссинджера, такая конфигурация не окажется в такой же степени эффективной, как многосторонний процесс, тем более, что союзники США могут полностью переложить ответственность за «выход из тупика» на Соединенные Шта- ты[588].

Перспектива дальнейшего распространения ядерного оружия, - продолжал Г. Киссинджер, - несет в себе много опасностей. «Управление ядерным миром будет неизмеримо сложнее, чем сохранение баланса сдерживания двух сверхдержав времен холодной войны. Разным ядерным странам придется не только сохранять баланс сдерживания со своими противниками, не обязательно следуя принципам и методам, выработанным на протяжении десятилетий нынешними ядерными державами. У них также будет возможность и стимул объявить себя заинтересованными сторонами во всеобщей конфронтации. Иранцы

же, а вслед за ним и другие страны подобной ориентации смогут использовать ядерные арсеналы для защиты своей революционной деятельности во всем мире. Существует аргумент в пользу согласия на распространение, который сводится к тому, что в прошлом новые ядерные страны вели себя ответственно. Но это не подтверждается опытом. Кроме того, охрана ядерных материалов на территории новых ядерных стран неизбежно будет менее тщательной»[589].

«Дипломатии нужен новый стимул. В качестве первого шага США и их партнеры по переговорам должны договориться о том, сколько времени могут длиться переговоры. Следующим шагом является признание разницы между многосторонними переговорами и предпочтительной стратегией смены режима. В мире нет правительств, замена которых ответственными режимами способствовала бы миру и безопасности больше, чем замена тех, кто правит в Пхеньяне и Тегеране. Но никто из участников нынешних и будущих форумов не поддержит политику, явно направленную на смену режима. Переговоры по ядерному разоружению неизбежно будут включать в себя компенсацию в сфере экономики и безопасности за отказ от ядерного оружия и в этом смысле несовместимы со сменой режима. Концентрация на смене режима как пути к ядерному разоружению только запутывает дело. США должны выступать против ядерного оружия в КНДР и ИРИ вне зависимости от того, какое правительство его создает»[590].

«Дипломатия, уместная в случае ядерного разоружения, сравнима с политикой сдерживания, которая помогла победить в холодной войне: никаких превентивных угроз внешней безопасности противника, но твердое противостояние его попыткам перенести свою мощь за границу и надежда на то, что силы внутри страны приведут к внутренним переменам. Именно такая тонкая политика стала причиной того, что Рональд Рейган предложил Леониду Брежневу переговоры спустя недели после того, как назвал СССР империей зла»[591].

Однако главным, по мнению Г. Киссинджера, должно было стать некоторое изменение формата переговоров с Ираном и Северной Кореей, в первую очередь включение в состав переговорщиков таких стран, как Россия и Китай (в первом случае). «Новый, расширенный форум можно использовать для создания международной программы

обогащения, применимой к будущим ядерным технологиям для обуздания неконтролируемого распространения»[592].

«Ясно, что ядерное распространение невозможно остановить одними переговорными форумами. Опыт имеющихся конференций показывает, что возможны проволочки и обман. Чтобы дипломатия была эффективной, она должна включать в себя готовность к карам за создание помех. Лишь после того, как мы создадим переговорную структуру и изучим все аспекты дипломатии, можно будет обсуждать вопрос о военных мерах. Но использование силы нельзя отвергать, пока мы не знаем всех обстоятельств, в которых можно думать об этой крайней мере. Перед заинтересованными сторонами стоит тот же вопрос, что и в 1938 году и в начале холодной войны: удастся ли преодолеть страхи и колебания, чтобы пойти по трудному пути, которого требуют обстоятельства. Провал на этом экзамене в 1938 году привел к катастрофической войне; способность сдать его сразу после Второй мировой войны привела к победе без войны. Споры вокруг этих проблем продлятся в последние годы нынешней администрации. На поверхностный взгляд, они носят партийный характер. Но вдумчивые наблюдатели в обеих партиях поймут, что с последствиями наших решений придется иметь дело новой администрации. Будем надеяться, что ядерная проблема, способная уничтожить Человечество, в конце концов объединит нас», - к такому выводу пришел Г. Киссинджер[593].

9 февраля 2009 г. в Newsweek появилась еще одна статья Г. Киссинджера «Наш ядерный кошмар». «Когда за разработку ядерного оружия берутся государства типа Ирана и Северной Кореи, вероятность катастрофы резко возрастает, - заявил Г. Киссинджер. - Однако, как полагал бывший государственный секретарь США, есть способ нейтрализовать угрозу»[594].

«После окончания холодной войны опасность применения ядерного оружия только возросла. Распространение технологий, особенно гражданской атомной энергетики, колоссально расширило возможности для разработок ядерного оружия, а обострение идеологического раскола и затяжные региональные конфликты усилили тягу к приобретению такого оружия, особенно у государств-изгоев или негосударст

венных сил и группировок. Дальнейшее распространение ядерного оружия умножает вероятность ядерного конфликта», - подчеркнул он[595].

«Мы продолжаем подчеркивать значение адекватных сил сдерживания, но вновь указываем, что наша конечная цель - планета без ядерного оружия; эту цель провозглашали все президенты США начиная с Эйзенхауэра ... Для осуществления этой концепции нужно прежде всего покончить с ядерными программами Ирана и Северной Кореи. Существующие ядерные державы остро заинтересованы в том, чтобы предотвратить появление новых», в связи с чем Г. Киссинджер рекомендовал следующее:              ядерным державам дипломатическими

средствами добиваться урегулирования региональных конфликтов, дабы атомная бомба не была столь мощным соблазном для их участ-

ников[596].

«Новая повестка дня в сфере ядерного оружия требует слаженных действий на различных уровнях: во-первых, в концепции политики США, во-вторых, в сфере американо-российских отношений, в- третьих, в области совместных усилий с союзниками и другими неядерными государствами, в-четвертых, в сфере обеспечения надежного хранения ядерного оружия и материалов в глобальных масштабах, и, в-пятых, в форме уменьшения роли ядерного оружия в доктринах и оперативно-стратегическом планировании ядерных держав», - писал Г. Киссинджер. По его мнению, ряд мер США могут принять в одностороннем порядке либо в двустороннем - сообща с Россией. Первоочередная задача - приступить к переговорам о продлении договора СНВ-1, истекающего в конце 2009 года, полагает Г. Киссинджер, подчеркивая, что это единственный документ для верификации и мониторинга оговоренных «предельных количеств» стратегических вооружений. «Это хороший шанс для изучения перспектив крупного сокращения - до 1700-2000 единиц, разрешенных договором от 2002 года», - писал он, советуя также разобраться с возможностями укрепления охраны ядерных объектов в России и США[597].

«Вопрос о противоракетной обороне - один из ключевых, особенно когда речь идет о защите от стран, нарушающих договоры о нераспространении ядерного оружия», - считал Г. Киссинджер. Он призывал возобновить диалог между США и Россией с точки, достигнутой на переговорах Буша и Путина в апреле 2008 г. «Российская идея единой

системы ПРО, защищающей от угроз с Ближнего Востока и включающей в себя РЛС на юге России, всегда казалась мне оригинальным политико-стратегическим спасением от нашей общей проблемы», - заявил он. Соединенным Штатам следует разрабатывать новую повестку дня в сфере ядерного оружия только сообща с союзниками, а также обязательно консультироваться с Китаем, Индией и Пакистаном - странами региона, где существуют локальные стимулы для применения ядерного оружия[598].

«Мы не в силах описать механизмы достижения финальной цели: как установить размеры арсеналов, как их уничтожить, как удостовериться в уничтожении», - признавался Г. Киссинджер, подчеркивая, что сосредоточивается на достижимых и верифицируемых мерах - предотвращении распространения ядерного оружия. «Предлагаемая программа не означает одностороннего разоружения США и отказа от идеи ядерного сдерживания. Но надо иметь в виду, что ядерное оружие - это не просто чуть более эффективная взрывчатка; ему не место

2

в стратегиях военных», - заключил он .

Собственно говоря, при рассмотрении проблемы нераспространения ОМУ неизбежно происходит переход на уровень более глобальный. Со всей очевидностью это обнаружилось с приходом к власти в США демократов во главе с Б. Обамой.

Одной из ключевых внешнеполитических идей, поддерживаемых Б. Обамой, является идея относительно проблемы распространения оружия массового уничтожения (ОМУ), в первую очередь ядерного. 5 апреля 2009 г., выступая в Праге, Б. Обама впервые заявил, что целью его президентства является создание безъядерного мира, а ближайшей задачей станет достижение нового соглашения о сокращении ядерного оружия.

«Как ядерная держава - единственная ядерная держава, применившая ядерное оружие, - Соединенные Штаты не имеют морального права на бездействие. Мы не можем добиться успеха в этом начинании в одиночку, но мы можем повести за собой других, и мы можем подать личный пример. Поэтому сегодня я четко и с убежденностью провозглашаю приверженность Америки делу мира и безопасности в мире без ядерного оружия.», - заявил Б. Обама.

В связи с этим администрация Б. Обамы сконцентрировала свое внимание не только на решении иранской и северокорейской проблем,

связанных с попытками ИРИ и КНДР вести работы по разработке собственного ядерного оружия, но и на более глобальных задачах.

«Во время своей предвыборной кампании в 2008 году президент Обама пообещал устранить одно из самых страшных бедствий нашего времени - тысячи единиц ядерного оружия, по-прежнему хранящегося в арсеналах Америки и России, - писала 24 марта 2009 г. в своей редакционной статье «Поворотный момент для ядерных вооружений» The New York Times. - Он заявил, что возобновит переговоры по контролю над вооружениями - те самые переговоры, на которые бывший президент Джордж Буш смотрел с презрением. Он также сказал, что будет добиваться серьезных сокращений ядерного оружия, преследуя цель постепенного освобождения мира от этих вооружений. И время терять нельзя»[599].

«Когда президент Барак Обама встретится 1 апреля в Лондоне с президентом Дмитрием Медведевым, им надо будет взять на себя обязательство начать такие переговоры немедленно, а также поставить участникам переговорного процесса задачу закончить всю работу до конца этого года... За восемь лет Джордж Буш и Владимир Путин подписали лишь одно соглашение в области контроля вооружений. Это позволило обеим сторонам поддерживать свои ядерные арсеналы на уровне 1700-2200 боеготовых единиц. Дальнейшее сокращение - а на следующем этапе имеет смысл сократить по тысяче единиц с каждой стороны - послужит недвусмысленным сигналом для Ирана, Северной Кореи и прочих стран, стремящихся стать обладателями ядерного оружия. Это будет сигнал о том, что две главные ядерные державы придают такому оружию все меньшее значение»[600].

«Обама и Медведев должны также пообещать, что эти переговоры станут лишь прелюдией к более решительным действиям по сокращению американских и российских арсеналов и избавлению всего мира от ядерного оружия. Целью следующего раунда переговорного процесса должно стать вовлечение в дискуссию Великобритании, Франции и Китая. Со временем они должны будут также уговорить сесть за стол переговоров Индию, Пакистан и Государство Израиль»[601].

«Президент Соединенных Штатов уже сейчас может многое сделать для того, чтобы создать импульс силы, способный привести к серьезным изменениям. Мы надеемся, что запланированная на следующий месяц речь президента о ядерных вооружениях будет смелой и решительной. Обама должен подтвердить звучавшее во время избирательной кампании обещание изменить американскую ядерную политику, завязшую в трясине мышления "холодной войны". К концу года его администрация должна подготовить свои оценки в этой области. В них должна недвусмысленно прозвучать мысль о том, что Соединенным Штатам ядерное оружие необходимо исключительно для сдерживания ядерного нападения и что цель администрации - поддерживать ядерный арсенал на минимально возможном уровне, обеспечивая его максимальную безопасность. В ядерном анализе администрации должно также четко прозвучать заявление о том, что стране не нужно новое ядерное оружие и что она не будет его созда- вать»[602].

«Прошло два десятилетия с момента падения Берлинской стены, а у России и Америки по-прежнему в совокупности имеется более 20000 единиц ядерного оружия. Но пришло время сосредоточить внимание на угрозах 21 -го века - ведь такие страны, как Иран, Северная Корея, создают свое ядерное оружие, а террористы стремятся получить его для собственных нужд. Пока наша страна не пересмотрит решительно свою ядерную стратегию и не сократит свой ядерный арсенал, у нее не будет достаточного авторитета и политического веса для противостояния таким угрозам»[603].

Правда, традиционно звучали и иные реплики. К примеру, 7 апреля 2009 г. в редакционной статье «Ядерный иллюзионист», появившейся в The Wall Street Journal, содержались такие мнения: «Нравственный авторитет Барака Обамы не сдержит амбиций Тегерана и Пхеньяна. Речь Обамы в Праге свидетельствует о полном отрыве от реальности: призыв запретить ядерное оружие прозвучал в тот момент, когда Северная Корея и Иран пытаются спровоцировать крупнейший всплеск его незаконного распространения. В качестве противовеса этой угрозе Обама предложил только новые международные договоры - наподобие тех, которые уже игнорируются, а также свой нравственный авторитет, но для Пхеньяна и Тегерана все это пустой звук»[604].

«На деле позиция Обамы по ядерному вопросу ставит все с ног на голову, - продолжала The Wall Street Journal. - Сохраняя значительный ядерный арсенал, США предотвратили войну, одержали победу

над СССР, укрепили свои альянсы и создали оборонительный "зонтик", склонивший другие государства не обзаводиться собственными атомными бомбами. Любые серьезные попытки борьбы с распространением ядерного оружия должны начинаться с Северной Кореи и Ирана: если их не удастся сдержать, мир придет к выводу, что эффективный запрет на ядерное оружие невозможен, и каждое крупное государство постарается для защиты обзавестись собственной бомбой. Пока Обама предлагает приятные иллюзии. изгои строят взрывоопасную реальность»[605].

«Предложение Обамы полностью запретить ядерное оружие неразумно, - писал 10 апреля 2009 г. в The Christian Science Monitor профессор Университета Цинцинатти Ричард Дж. Харкнетт. - Усилия превратить весь мир в безъядерную зону лишь подорвут глобальную безопасность»[606].

«Доктрина ядерного сдерживания опирается на принцип гарантированного взаимоуничтожения. Однако мир без ядерного оружия порождает нестабильную ситуацию, где первая же страна, которая обзаведется всего одной атомной бомбой, получит колоссальное преиму-

3

щество», - пояснял автор .

И далее: «В случае международного кризиса, даже если ни одна страна не сохранит тайный арсенал, противники поспешат создать вооружения заново, а война, которая разразится для предотвращения этой перспективы, будет быстро шириться. Нельзя забывать, что физика ядерного оружия и познания о нем уже существуют; эту информацию невозможно уничтожить. Уничтожение ядерного оружия изменит не мир, не формы соперничества между государствами, а лишь возможности этого соперничества»[607].

«Реальность ядерной эры требует создания глобальной системы, которая обеспечивала бы стабильное наличие ядерного оружия, причем у минимально возможного числа государств. При этом необходимо гарантировать безопасность безъядерным державам, переработать договор о нераспространении ядерного оружия с учетом новых реалий. Для предотвращения ядерного терроризма нужно координировать усилия ядерных держав по охране их арсеналов, а также наладить работу атомной энергетики таким образом, чтобы объемы сырья оружейного назначения не увеличивались. Чтобы крепить безопасность мира, лучше не идеализировать международные отношения», - резюмировал Ричард Дж. Харкнетт[608].

22 апреля 2009 г. Г. Киссинджер в статье «Вызовы для Обамы на внешнеполитической арене», появившейся в The Washington Post, подчеркивал: «Та обширная дипломатическая программа, которую приняла администрация Обамы, станет проверкой на ее способность гармонизировать национальные приоритеты, такие как отношения с Ираном и Северной Кореей, с глобальными, а также многосторонними проблемами. Президент Обама пришел к власти в уникальный по своим возможностям момент. Экономический кризис поглощает энергию всех крупных держав. Вне зависимости от различий между ними всем им нужна передышка от международной конфронтации. Одновременно их в значительной и во все более возрастающей мере заботят и другие первостепенные проблемы, такие как энергетика, окружающая среда и распространение оружия массового уничтожения. Возможности для нахождения всеобъемлющих решений сегодня беспрецедент-

ны»[609].

«Обама начал переговоры по чрезвычайно обширному кругу вопросов, - продолжал Г. Киссинджер. - В каждом имеется как политическая, так и стратегическая составляющая. Каждый имеет свои особенности. И на пути любых переговоров могут возникнуть специфические препятствия, способные закрыть собой их конечные цели, а тактика ведения переговоров может извратить их содержание и суть. Однако эти проблемы также тесно взаимосвязаны. Такие реалии следует переводить в плоскость какой-то действующей концепции мирового порядка. Подходы администрации, похоже, указывают на своего рода согласованную дипломатию, которая существовала примерно двадцать лет после наполеоновских войн. В рамках такой дипломатии группировки великих держав вместе работают над претворением в жизнь и соблюдением международных норм. При таком подходе американское лидерство является результатом готовности слушать и давать вдохновляющие заверения. Общность действий вырастает из общности убеждений. Сила появляется из чувства общности, и реализуется она путем распределения обязанностей в соответствии с ресурсами той или иной страны. Это мировой порядок без господствующей державы или с наличием таковой, но такая доминирующая держава лидирует благодаря

самоограничению. В условиях экономического кризиса такой подход предпочтителен, хотя существует весьма немного примеров устойчивого и надежного действия такой согласованности. Обычно члены любой группировки не в равной степени проявляют готовность идти на риск, а это приводит к неравной готовности прилагать усилия ради сохранения такого миропорядка. Отсюда и потенциальные запреты со стороны наиболее сомневающихся. Пока у администрации Обамы нет нужды выбирать, на что в конечном итоге ей лучше положиться - на консенсус или на баланс сил равновесия. Но она должна правильно и точно настроить свою структуру национальной безопасности, чтобы делать верные выводы о той среде, с которой она сталкивается, и соответствующим образом выверять свою стратегию»[610].

«Задача администрации, особенно в отношении Северной Кореи и Ирана, будет заключаться в продолжении широкомасштабных переговоров, которые будут возглавлять энергичные люди, твердо идущие к согласованной цели. В процессе такой деятельности она должна будет умело маневрировать между двумя типами общественного давления и двигаться в направлении дипломатии, отражающей американские позиции. Оба типа выходят за пределы традиционного дипломатического принципа взаимных уступок. Первый отражает неприятие переговоров с обществами, не разделяющими наши ценности и общие взгляды. Он отвергает попытки изменить поведение противоположной стороны через переговоры. Сторонники такого типа давления называют компромисс уступкой и стараются обратить противника в свою веру либо низвергнуть его. Противники такого подхода, сторонники давления второго типа, особое внимание обращают на психологию. Они считают, что начало переговоров - это уже серьезная трансформация. Для них символы и жесты материальны и значимы»[611].

«Распространение оружия массового уничтожения это, пожалуй, самая яркая и непосредственная иллюстрация взаимной связи между мировым порядком и дипломатией. Если Северная Корея и Иран преуспеют в создании собственных ядерных арсеналов, несмотря на противодействие всех ведущих держав из Совета Безопасности ООН и за его рамками, то перспективам монолитного международного порядка будет нанесен серьезный урон. В мире, где количество государств с ядерным оружием на руках постоянно увеличивается, было бы неразумно надеяться на то, что эти арсеналы никогда не будут использова

ны и никогда не попадут в руки деструктивных организаций. Понадобится новый, менее универсальный подход к вопросам мирового порядка. Следующие несколько лет (в буквальном смысле этих слов) станут последней возможностью для реализации имеющих обязательную юридическую силу мер сдерживания». Если заинтересованные страны не сумеют добиться этого, то словосочетание «мировое сообщество» потеряет свой смысл, - заявлял Г. Киссинджер[612].

«В целом я пришел к выводу о том, что самый лучший подход к переговорам состоит в том, чтобы представить другой стороне полную и честную информацию о своих конечных целях. Тактический торг - продвижение вперед через серию минимальных уступок - является проверкой на выносливость, реализуемой через второстепенные вопросы. Но здесь возникает опасность создать неправильное понимание конечных целей. Рано или поздно, но основные вопросы решать придется. Это особенно необходимо, когда имеешь дело со страной, с которой у тебя не было эффективных контактов в течение трех десятиле-

тий»[613].

«С другой стороны, вопрос распространения оружия массового уничтожения по своей природе носит многосторонний характер... Администрация предложила стране важную дипломатическую инициативу. Теперь ей надо наполнить ее конкретикой, превратив в реальный дипломатический план»[614].

Неудачи, с которыми в 2009 г. столкнулась администрация Б. Обамы в деле решения иранской и северокорейской проблем, дали основания некоторым американским СМИ предположить и вовсе, скорый, по их мнению, крах внешнеполитической стратегии Президента США. К примеру, 28 сентября 2009 г. Б. Стивенс в The Wall Street Journal в статье «"Неоконы" возвращаются» писал следующее: «На днях журналист одной из популярнейших французских газет попросил меня сказать пару слов о "возвращении" неоконсерваторов. Он, кажется, собирался писать о том, что неразбериха внешней политики Барака Обамы спустя всего лишь девять месяцев сделала возможным возвращение на сцену, казалось бы, самого дискредетированного крыла якобы впавшего в кому консервативного движения. И Франция - привыкшая уже к виду Мишель Обамы, совершающей покупки в магазинах Парижа - не обошла это своим вниманием. Мой ответ: "неоконы" вернулись, пото

му что Махмуд Ахмадинежад, Ким Чен Ир и Владимир Путин никогда не уходили. Возможно в день, когда Барак Обама стал президентом, на востоке и взошла звезда. Однако эти три волхва уж точно пока еще не принесли ему традиционных даров: золото, ладан и смирну»[615].

«Вместо этого были принесен иные дары», - заявил Б. Стивенс, имея ввиду действия Ирана и Северной Кореи в рамках собственных ядерных программ и их вызов представителям международного сообщества, политику Сирии, которая «продолжает оказывать поддержку экстремистам, действующим в Ираке». И далее: «Страны НАТО большей частью отказались посылать дополнительные войска в Афганистан, а уж тем более не торопятся сделать это сейчас, когда сама администрация США не скрывает своей неуверенности в связи с войной. Что же касается России, ее постоянный представитель при ООН на прошлой неделе пожаловался, что с таким партнером, как США "нелегко будет вести переговоры" - и это было после того, как Барак Обама отказался от планов по размещению систем противоракетной обороны в Польше и Чехии. Вот так политика уступок сталкивается с логикой отсутствия уважения»[616].

«Все это, должно быть, стало сюрпризом для администрации, пребывающей в таком восторге от себя любимой. А вот для презираемых всеми "неоконов" ничего из вышеназванного не стало сюрпризом. Неоконсерваторы, как правило, придерживаются мнения, что внутренний характер режима обычно определяет и характер его внешней политики. Правительства, которые не снимаю с себя ответственности перед собственным народом и перед буквой закона, имеют обыкновение уважать права своих соседей, соблюдать свои договорные обязательства и следовать международным правилам движения. В противоположность им, режимы, паразитирующие на собственных гражданах, с высокой степенью вероятности станут паразитировать и на своих соседях тоже. Их слова резко противоречат их действиям. Вот почему "неоконы" не верят в какие-либо соглашения или "большие сделки" , которые США может заключить с Северной Кореей или Ираном по их ядерным программам: склонность к обману заложена в ДНК обоих режимов, и история это доказывает. Не слишком большие надежды возлагают "неоконы" и на "кнопку перезагрузки" отношений с Кремлем. Россия являет собой квинтэссенцию государства-мародера, пы

тающегося нажиться на внутренних и внешнеполитических злоключениях Америки..». [617]

«Речь, конечно, не о том, что неоконсерватизм представляет из себя некое непогрешимое учение, или что он вообще является учением. "Неоконы" допустили ошибку, переоценив готовность американской общественности вступить в продолжительную борьбу в интересах других людей. Они допустили ошибку, переоценив также и готовность других людей сражаться за себя или за свою свободу. Но уж если маятник качнулся в сторону стратегии, где внешняя политика США зависит от одних лишь личных предпочтений президента, стоит ли удивляться, если мир пустился на поиски альтернативы. И если мир осознает, что авторитет Америки все еще позволяет ей выступать судьей в вопросах свободы и тирании, процветания и хаос, то дела не так уж плохи. Даже во Франции», - подчеркнул в заключение Б. Стивенс, указывая на то, что «"неоконы" вернулись, потому что Махмуд Ахмадинежад, Ким Чен Ир и Владимир Путин никогда не уходили»[618].

Между тем то обстоятельство, что в 2009 г. общественное мнение США все-таки в целом положительно оценивало действия, которые администрация Б. Обамы предпринимала в ходе кризисов вокруг иранской и северокорейской ядерных программ, можно расценить как ожидания американцев на изменение курса страны после неудач в период президентства Дж. Буша-младшего.

В странах Европы общественное мнение в отношении иранской и северокорейской проблем демонстрировало большую приверженность мирным методам разрешения кризиса.

В этих странах критическим являлось отношение их жителей к возможному осуществлению против Ирана и Северной Кореи военносиловой акции. Для европейцев не была характерна воинственность по отношению к Ирану и Северной Корее: в Европе население, как правило, было склонно к решению различных международных проблем, в том числе и кризиса, возникшего в связи с иранской и северокорейской ядерными программами, посредством дипломатии.

Умеренная позиция европейцев в отношении иранской и северокорейской проблем в целом совпадала и с точкой зрения, которой придерживались руководители стран Западной Европы в частности и ЕС в целом, что позволяет говорить о том, что здесь по этому вопросу сло

жился общенациональный консенсус. И хотя, начиная с 2006 г., высказывания руководителей европейских государств носили более резкий характер, тем не менее и в этом случае Европа продолжала настаивать на применении в отношении Ирана и Северной Кореи исключительно мирных средств воздействия, что полностью находило поддержку среди европейцев.

В Канаде и Австралии общественное мнение в отношении иранской и северокорейской проблем имеет в своей конфигурации много черт, присущих общественному мнению США, хотя, в отличие от американцев, для канадцев проблема, связанная с Ираном и Северной Кореей, вызывает гораздо меньший резонанс. Причем желание канадцев и австралийцев использовать мирные средства, а также критическое отношение к использованию военной силы против Ирана и Северной Кореи оказалось более сильным, чем среди американцев.

Противоречивостью отличается конфигурация общественного мнения в странах, окружающих Иран и Северную Корею. В тех странах, жители которых исторически настроены по отношению к Ирану и Северной Корее негативно (например, в Государстве Израиль по отношению к ИРИ и в Японии по отношению к КНДР), исключительно отрицательным являлось и их отношение к попыткам Ирана и Северной Кореи стать ядерными державами, получить собственное ядерное оружие. Ощущение реальной угрозы, исходящей со стороны Ирана и Северной Кореи, только укрепляло эти взгляды.

Однако другая черта, которая оказалась характерна для общественного мнения в странах, окружающих Иран и Северную Корею, была связана с критическим отношением к действиям США. Они, как правило, рассматривались в критическом ключе, поскольку вели к нагнетанию обстановки в регионе и даже могли привести к возникновению вооруженного конфликта. Нежелание жителей стран, окружающих Иран и Северную Корею, быть вовлеченными в кризисы вокруг иранской и северокорейской ядерных программ накладывалось на весьма устойчивый антиамериканизм, получивший распространение практически везде (разве что за исключением Государства Израиль и Японии).

Что касается российского общественного мнения в отношении иранской и северокорейской проблем, то оно традиционно включает в свою конфигурацию элементы, отражающие слабое вовлечение росси

ян в дискуссию относительно ядерных программ Ирана и Северной Кореи, но главное - несет на себе сильнейший отпечаток антиамериканизма. Критическое отношение россиян к использованию военной силы против Ирана и Северной Кореи стало своеобразным, косвенным по своему характеру, проявлением антиамериканских чувств, все еще определяющих состояние российского общественного мнения.

***

В Иране и Северной Корее общественное мнение в отношении проблемы нераспространения ОМУ имеет целый ряд общих черт. Правда, в отличие от Ирана, в Северной Корее - стране абсолютно «закрытой», отличающейся наличием жесткого режима, исключающего любое проявление взглядов, расходящихся с официальными, сложно говорить о существовании действительно общественного мнения. Однако и в этом случае можно утверждать, что и в Иране, и в Северной Корее население в своем подавляющем большинстве расценивает ядерные программы как реальный шанс для своих стран оказаться в числе тех немногих государств, которые имеют возможность использовать ядерные технологии. Причем использовать их не только в мирных целях, но и, по всей вероятности, также в целях военных.

***

Таким образом, мировая общественность действительно в своей основной массе проявляет высокую степень заинтересованности относительно проблемы нераспространения оружия массового уничтожения (ОМУ). Пример Ирана и Северной Кореи показывает всю опасность для вопросов глобальной безопасности попыток приобретения технологий, связанных с разработкой ядерного оружия, пожалуй, самого страшного из всех видов ОМУ.

Предприняв попытку реконструкции картины общественного мнения, существующей в 2000-е годы в США, странах Европы, Канаде, Австралии, странах, окружающих Иран и Северную Корею, России в отношении иранской и северокорейской ядерных программ, а также выявления наиболее характерных черт и особенностей общественного мнения в отношении иранской и северокорейской ядерных программ непосредственно в Иране и Северной Корее, мы, вместе с тем, опираясь на результаты некоторых опросов общественного мнения, проведенных на глобальном уровне, можем говорить также о существовании некоей глобальной картины общественного мнения. Для нее характерен целый ряд черт и особенностей.

Одной из них является критическое отношение к Ирану и Северной Корее, оценка их роли в современных международных отношениях в отрицательном ключе (табл. 4, табл. 5).

С другой стороны, весьма устойчивым является мнение о том, что представители международного сообщества, и в первую очередь Организация Объединенных Наций, должны прилагать серьезные усилия в рамках проблемы нераспространения ОМУ (табл. 6) и отдельные факты свидетельствуют о том, что международное сообщество в целом также стремится к этому.

Как известно, одним из ключевых вопросов, который обсуждался во время LXIV сессии Генеральной Ассамблеи ООН (23-29 сентября 2009 г.) была проблема нераспространения оружия массового уничтожения, в первую очередь, ядерного.

В ее рамках состоялась очередная конференция по вступлению в силу Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Обращаясь к ее делегатам, Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун заявил, что пришло время освободить мир от оружия массового уничтожения. «Сегодня появилась возможность для создания мира без ядерного оружия. Это новое движение к миру. Это редкая возможность и мы должны ею воспользоваться», - заявил глава ООН. Он призвал начать этот процесс с запрещения ядерных испытаний. «ДВЗЯИ закладывает основу мира, свободного от ядерного оружия», - отметил Пан Ги Мун, добавив, что запрещение ядерных испытаний станет важным вкладом в борьбу с распространением ядерного оружия и за разоружение.

В тот же день, 24 сентября 2009 г. Совет Безопасности ООН принял резолюцию, направленную на нераспространение ядерного оружия в мире, запрет на проведение ядерных испытаний и разоружение. Причем утвержден документ был единогласно. Выступая во время заседания Совета Безопасности ООН, Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун заявил, что ядерное разоружение - верный путь к безопасному миру. Пан Г и Мун подчеркнул, что до тех пор, пока будет существовать оружие массового поражения, будет существовать риск его распространения и применения, а также угроза ядерного терроризма. «Тысячи единиц ядерного оружия остаются в состоянии повышенной боевой готовности. Все больше государств пытаются обзавестись таким оружием. Ядерные испытания продолжаются. Ежедневно мы живем в страхе, что оружие массового поражения может быть украдено или продано», - заявил глава ООН и добавил, что снять все эти опасе

ния и угрозы можно лишь путем всеобщей ликвидации ядерного оружия.

Вел заседание Совета Безопасности ООН Президент США Б. Обама, который в своем выступлении в очередной раз обозначил цель, к которой он стремится - сокращение арсеналов ядерного оружия. «То, что может убивать, должно быть ограничено», - отметил глава Белого дома после принятия резолюции. По мнению Б. Обамы, «мир должен объединиться для того, чтобы продемонстрировать, что международное законодательство - это не пустой звук и что соглашения нужно соблюдать». После выступления всех ораторов Б. Обама поблагодарил их за то, что они приняли участие в заседании. «Я воодушевлен той серьезностью, с которой вы отнеслись к этому вопросу, а также единогласным принятием новой резолюции», - сказал он. Члены Совета безопасности ООН «поставили перед собой цель», к которой будем продвигаться «для обеспечения безопасности наших детей и внуков».

В свою очередь, премьер-министр Великобритании Г. Браун президент Франции Н. Саркози призвали укрепить режим нераспространения ядерного оружия и предотвратить его попадания в руки террористов, отметив также, что создать мир, свободный от ядерного оружия, на фоне вызывающих обеспокоенность действий Ирана и Северной Кореи не возможно.

Свою речь произнес и Президент РФ Д.А. Медведев. Тогда он сообщил, что к декабрю 2009 г. Россия и США «могут выйти на подписание» Договора по сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений. Д.А. Медведев отметил, что Россия всегда была надежным и предсказуемым партнером в сфере ядерного нераспространения и разоружения. Он подчеркнул, что в рамках Договора о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений Россия и США провели беспрецедентное сокращение стратегических ядерных арсеналов. «При этом мы не раз заявляли и подтверждаем это сейчас, что готовы двигаться дальше, уменьшить количество носителей стратегических наступательных вооружений более чем в три раза, и сейчас эта тема лежит на столе переговоров, мы обсуждаем ее с американскими партнерами», - отметил глава российского государства.

Д.А. Медведев рассказал также о намерении России и США работать над вызовами, связанными с ракетным распространением. Президент РФ выразил надежду, что все заинтересованные страны также подключатся к этой работе. «...Если мы хотим, чтобы коллективные действия мирового сообщества были эффективны, то должны откро

венно и глубоко обсуждать накопившиеся проблемы, всесторонне их анализировать и совместно вырабатывать продуманные решения. Именно на это нацелена та резолюция Совета Безопасности ООН, которую мы только что приняли. Заложенные ней меры - это реалистичная программа действий международного сообщества по эффективному реагированию на общие угрозы в ядерной сфере», - заявил Д.А. Медведев.

В заключение своего выступления Д.А. Медведев отметил, что ситуация в сфере нераспространения меняется медленнее, чем хотелось бы. При этом, по его словам, старые традиционные угрозы не устраняются, а новые угрозы возникают. «И одна из самых опасных (и об этом только что говорили выступающие здесь руководители государств) - это появление ядерных компонентов в руках террористов», - заявил глава российского государства. Он подчеркнул, что «действующая страховочная система» в этой сфере требует модернизации. «Наша общая цель - развязать проблемы в области нераспространения и разоружения. Понятно, что сделать это в одночасье очень сложно: слишком высоким остается уровень недоверия между государствами. Но делать это надо», - заявил Д.А. Медведев.

Принятая по итогам заседания Совета Безопасности ООН Резолюция 1887 (2009) призывает государства, которые еще не подписали Договор о нераспространении ядерного оружия, подписать документ, а тех, кто уже утвердил договор - выполнять обязательства в полном объеме. В документе также говорится о необходимости международного сотрудничества для достижения целей в области нераспространения оружия, мирного использования атомной энергии и разоружения. Правда, в ней не упоминаются Иран и Северная Корея, однако есть отсылки к предыдущим резолюциям Совета Безопасности ООН, касающимся иранской и северокорейской ядерных программ.

Вышеуказанное действительно свидетельствует о том, что представители международного сообщества, по крайней мере, их подавляющее большинство, настроены проводить политику, направленную на дальнейшее решение проблемы нераспространения оружия массового уничтожения, прежде всего ядерного.

Причем, что примечательно, представители мировой общественности, согласно опросу общественного мнения, проведенного в 21 стране в период между 10 января и 29 августа 2008 г., в целом положительно относятся к идее заключения международного соглашения, в соответствии с которым было бы уничтожено все имеющееся на Земле ядерное оружие (табл. 7).

Источник: BBC World Service poll of 28,000 people across 27 countries. In total 28,389 citizens in Argentina, Australia, Brazil, Canada, Chile, China, Egypt, France, Germany, Great Britain, Greece, Hungary, India, Indonesia, Italy, Kenya, Lebanon, Mexico, Nigeria, Philippines, Poland, Portugal, Russia, South Korea, Turkey, United Arab Emirates, and the United States were interviewed between 3 November 2006 and 16 January 2007. Polling was conducted for the BBC World Service by the international polling firm GlobeScan and its research partners in each country. In 10 of the 27 countries, the sample was limited to major urban areas. Given that country rating were given by half-samples, the margin of error per country ranges from +/-3.1 to 4.9 percent. For more details, please see the Methodology section or visit http://www.globescan.com/ or http://www.pipa.org/.

Роль Северной Кореи в мире: мнение мировой общественности

Источник: BBC World Service poll of 28,000 people across 27 countries. In total 28,389 citizens in Argentina, Australia, Brazil, Canada, Chile, China, Egypt, France, Germany, Great Britain, Greece, Hungary, India, Indonesia, Italy, Kenya, Lebanon, Mexico, Nigeria, Philippines, Poland, Portugal, Russia, South Korea, Turkey, United Arab Emirates, and the United States were interviewed between 3 November 2006 and 16 January 2007. Polling was conducted for the BBC World Service by the international polling firm GlobeScan and its research partners in each country. In 10 of the 27 countries, the sample was limited to major urban areas. Given that country rating were given by half-samples, the margin of error per country ranges from +/-3.1 to 4.9 percent. For more details, please see the Methodology section or visit http://www.globescan.com/ or http://www.pipa.org/.

Таблица 6

Источник: BBC World Service. POLL. BBC World Service Poll: Global Views of Countries. - http://www.bbc.co.uk/.
Примечание.

1 .Все страны должны иметь возможность вести работы по получению ядерного топлива под контролем Организации Объединенных Наций, поскольку они имеют право на ядерную энергию и им не придется быть зависимыми от других стран.

2.Поскольку ядерное топливо может быть использовано для разработки ядерного оружия, Организация Объединенных Наций должна попытаться помешать новым странам вести работы по получению ядерного топлива, но она должна предоставить им ядерное топливо, в котором они нуждаются.

Мнение мировой общественности о возможном соглашении, предусматривающем уничтожение ядерного оружия

Важнейшей же, на наш взгляд, характеристикой, присущей мировому общественному мнению, является то, что оно не поддерживает жесткие меры, которые могут быть приняты против Ирана и Северной Кореи в связи с их ядерными программами.

Совершенно очевиден тот факт, что в течение 2002/2003-2009 гг. подавляющее большинство представителей мировой общественности демонстрировало в отношении иранской и северокорейской проблем настрой, при котором явное предпочтение при их решении отдавалось дипломатии, тогда как количество сторонников проведения в отношении Ирана и Северной Кореи военно-силовой акции являлось очень незначительным. Указанная тенденция, что очень важно, оказалась характерна для общественного мнения в США, странах Европы, Канады, Австралии, странах, окружающих Иран и Северную Корею, России, что, в свою очередь, позволяет нам говорить о наличии своеобразного консенсуса. И в настоящее время мировая общественность демонстрирует устойчивое желание придти к согласию в рамках процесса урегулированию иранской и северокорейской проблем, что, на наш взгляд, может создать серьезную основу для укрепления аналогичных тенденций и на уровне руководства стран, вовлеченных в процесс разрешения этих двух кризисов, самым непосредственным образом связанных с проблемой нераспространения оружия массового уничтожения (ОМУ).

Пожалуй, в некоторое противоречие с позицией мировой общественности в целом входит только позиция жителей Ирана и Северной Кореи, как впрочем, и позиция руководства этих государств. В настоящее время, учитывая то обстоятельство, что государства, втянутые в кризисы вокруг иранской и северокорейской ядерных программ, в числе которых находится и Россия, несмотря на многочисленные попытки, вот уже в течение нескольких лет не могут найти взаимоприемлемые точки соприкосновения, общественное мнение в Иране и Северной Корее также демонстрирует иное (по сравнению с мнением мировой общественности в целом) понимание ситуации.

И хотя сейчас разногласия вокруг иранской и северокорейской проблем фактически определяют здесь общественный климат, их преодоление все-таки возможно, но только в том случае, если международное сообщество, а также стороны, вовлеченные в конфликт, отказавшись от конфронтации, пойдут на столь необходимый компромисс, тем более что и мировая общественность в целом в своем подавляющем большинстве постоянно указывает на него, как на единственный вариант выхода из сложившегося положения. Учтет ли руководство

стран, втянутых в процесс разрешения иранского и северокорейского кризисов, эту точку зрения (в первую очередь, это относится к руководству ИРИ и КНДР), сможет ли оно на этой основе пойти на компромисс, по всей вероятности, покажут события, которые будут происходить в ближайшее время.