Проверка сумасшедшего дома
Россия ^^ в мемуарах
обычно одеваются люди, и им позволено было делать, что они хотят, словом, их содержали в максимально нормальных условиях. Из-за этого больного часто невозможно было по поведению и выражению лица отличить от здоровых. Несмотря на это, атмосфера в этом месте, где собрано было так много нездорового, была угнетающей и, пробуждая какой-то интуитивный ужас, заставляла думать и чувствовать не по- обычному.
Однажды, когда мы шли с профессором клиники «Шарите» по широкому и хорошо освещенному коридору, на одной стороне которого были расположены и палаты, и общие комнаты для пациентов, мы заговорили о независимости мысли от окружающей среды и о том, насколько среда отражается на мыслях. Гризингер сказал нам: —
Мысль больного человека отражается на его внешности... — но в это время из общей комнаты для больных вышло несколько человек, и Гризингер поспешил к ним, не закончив фразы. —
Господа, — сказал один из аспирантов, — пока профессор беседует со своими пациентами, почему бы нам не попробовать определить их заболевание, согласно их внешности. Я начну... Вот этот вот страдает меланхолией...
Когда Гризингер вернулся, мы попросили его проверить наши наблюдения.
Он согласился, но сказал, что хочет закончить свою прерванную мысль. —Я сказал, что состояние сознания больного человека всегда отражается в его внешности, так? Так вот продолжаю. Такое понимание на самом деле ужасно грубый предрассудок, родившийся из предрассудков здоровых людей. Но теперь скажите мне, к какому заключению вы пришли по поводу этих людей.
Мы сказали.
Гризингер улыбнулся. —
Люди, с которыми я разговаривал, не пациенты этого заведения, это группа довольно известных писателей, которым я показывал лечебницу. Человек, которого вы определили как меланхолика, — автор юмористических произведений Хенреди, но, что еще более странно, эти наблюдательные люди, посмотрев на вас всех, сказали, что вот эти душевнобольные люди выглядят совершенно ужасно, и очень вам всем посочувствовали. Россия ^^ в мемуарах
Если образцовая клиника «Шарите», в которой не было ничего пугающего, произвела на меня такое впечатление, можете с легкостью представить себе, что я пережил, отправляясь на инспекцию «желтого дома» в Калише56.
Я подъехал к высокому, когда-то охрой окрашенному каменному ящику, окруженному высокой каменной стеной. Долго я стучался у ворот. Из ящика доносился какой-то гул, порой раздирающий душу щемящими воплями. Наконец явился сторож и впустил меня в пустынный унылый двор, мощенный крупным неровным булыжником, совершенно лишенный всякой растительности, и повел к старшему врачу. Как я узнал впоследствии, этот старший врач был и единственным; весь медицинский персонал на 150 больных состоял из одного врача и одного фельдшера. Старший врач был древний старик, который, казалось, вот-вот от ветхости развалится; говорить он, видимо, уже разучился. —
Я имею честь говорить со старшим врачом? — спросил я.
Развалина меня окинула равнодушным взглядом, что-то прошамкала и закрыла глаза. —
Мне губернатор приказал осмотреть больницу. —
Эге, эге, — сказала развалина. —
Я, ваше благородие, сбегаю за фельдшером, — сказал сторож и вышел. —
Вы давно здесь служите? — после тягостного молчания спросил я. —
Тридцать девятый год, ваше благородие, — сказал за моей спиной незаметно вошедший фельдшер.
— Здравия желаю, ваше благородие. Они поляки и плохо понимают по-русски, да и на ухо туги. —А вы русский? —
Так точно. Канцелярию сперва изволите обревизовать? —
Нет, палаты. —
Тогда я велю сперва больных погнать на двор: у нас так переполнено, что и пройти неудобно. Да и не ровен час, — сторожей мало, и народ озлобленный... —
Озлобленный? Почему? —
От худого содержания, ваше благородие...
Послышался топот, словно табун промчался по мерзлой земле. Я невольно вздрогнул.
Россия ^^ в мемуарах —
Итак, уже погнали, — сказал фельдшер. — Сейчас, как спустятся все, и нам можно будет идти. Не угодно ли пока на них из окна взглянуть. Как на воздух попадут, сейчас присмиреют; уж больно взаперти душно, нечем дышать.
Я через решетку взглянул в окно и замер. Двор был полон однообразно в полосатых нанковых халатах и белых колпаках одетых жалких фигур. Они походили не на больных, а на нелепых кошмарных фантастических кудесников. Одни, опустив руки, стояли, как окаменелые, другие описывали круги, точно лошади в манеже, а третьи, будто гонимые ветром, мчались вперед, круто поворачивали и стремглав летели обратно. Здоровый бородатый мужик, как ребенок, играл камешками.
Один из ужасных дервишей, вероятно заметив меня, подошел к окну, уперся в меня мертвыми глазами и, не меняя выражения лица, мерно, точно заведенный механизм, как маятник, плавно начал качаться слева направо, справа налево. —
Поехал, — сказал фельдшер. — Теперь будет так качаться, пока не свалится.
Я очнулся от кошмара. —
Покажите мне палаты.
Палаты были пасмурные, вонючие, сырые сараи, в которых чуть ли не вплотную стояли грязные койки. В углу — бочка с водой и ковш с цепью, прикованный к стене. Больше ничего. Ни стола, ни стула. Только у дверей лавочка для больничного служителя. Я приказал откинуть подобие одеяла. На засаленном тюфяке ползли паразиты. —
Как вам не стыдно? — сказал я.
Фельдшер вздохнул: —
Ничего не поделаешь.
Некому убирать. И за больными присматривать людей не хватает. За три рубля в месяц кто на такую каторгу пойдет? —Зачем же вы, раз это каторга, на нее пошли? —
Я по обету, — тихо сказал фельдшер. — Грех свой отмаливаю. И проветривать тут нельзя. Форточек нет, рамы глухие. Не жилое помещение, склад для живых мертвецов.
Остальные палаты были все те же. В одной палате на койке сидел голубоглазый юноша и бесконечно, не спеша, с теми же промежутка-
Россия ^^ в мемуарах
ми, с той же интонацией, с тем же окаменелым выражением лица, повторял одно и то же. —
Здравствуйте, — сказал я. —
Первая. Бум. Перелет.
Я посмотрел на фельдшера. Тот пожал плечами. —
Первая. Бум. Перелет.
Мы вышли. —
Первая. Бум. Перелет, — послышалось за нами. —
Кто он такой? —
Говорят, артиллерийский офицер, а впрочем, кто его знает. —
Может поправиться? —
Тут, ваше благородие, не выздоравливают, тут и здоровый сойдет с ума. Желаете осмотреть буйное отделение? Только позвольте доложить, если вы непривычны, лучше не ходите. Там уже совсем плохо. Хотя они и связаны и ничего не случится — очень уж тяжело на них смотреть.
Дальше я не пошел. Того, что я видел, было больше чем достаточно.
Из больницы я поехал к инспектору врачебной управы. Он прежде был врачом в Ямбургском уезде, и меня, еще когда я был маленьким, лечил. Он был честный, безупречный человек, и я понять не могу, как он терпел такие порядки. —
Что с вами? — испуганно спросил он. — На вас лица нет.
Я передал ему то, что видел, и стал его укорять. —
Напрасно вы туда поехали. Смотреть на такие вещи вредно. —
И вам не стыдно допускать такие ужасы? —
Что же я могу сделать? Штаты утверждены чуть ли не при царе Горохе. В год на больного отпускается около ста рублей. На эти деньги и накормить как следует нельзя. А ремонт? Прислуга? —
Доктор выжил из ума, его надо сместить. —
Доктор в год получает 430 рублей. На эти деньги никто служить не пойдет. Да там доктор и не нужен. При таких условиях лечить нельзя, и если его уволят, умрет с голода. Слава Богу, что там этот фельдшер. Что можно сделать, он делает. —
Вы должны просить об изменении штатов, хлопотать... — сказал я. —
Все это давно сделано. Ответ один: «Свободных сумм нет». Россия ^^ в мемуарах
Еще по теме Проверка сумасшедшего дома:
- Глава XIIРАЗБОР УТВЕРЖДЕНИЯ, ЧТО СИСТЕМАФАТАЛИЗМА ОПАСНА
- 14. Оккультный коммунизм
- Проверка сумасшедшего дома
- КОММЕНТАРИИ
- СУДЕБНАЯ СИСТЕМА
- Т. А. Михайлова «ПРОТИВ ЖЕНЩИН, КУЗНЕЦОВ И ДРУИДОВ. ..»: ВЕРА В ЖЕНСКУЮ МАГИЮ В ТРАДИЦИОННОЙ ИРЛАНДСКОЙ КУЛЬТУРЕ
- Русские революционеры и полицейские преследования
- Глава 11 О сапожниках и полководцах Как воспитывать тихих детей в мире, который их не слышит
- Последняя резиденция гитлеровского правительства
- Конфигурация американского общественного мнения в отношении иранской проблемы в 2000-е годы
- 15. КАДИ
- Наукоемкое производство
- Комментарии
- 5.6 ГИБЕЛЬ КОМАРОВА
- Профилактика и коррекция неадекватного поведения подростков
- ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ОХРАННИКА, ПОКАЗАНИЯ КОТОРОГО БЫЛИ КЛЮЧЕВЫМИ В РАССЛЕДОВАНИИ
- АННА АНДЕРСОН
- ЛЕКЦИЯ XVIII
- ГЛАВА СЕДЬМАЯ АКТ ВЕРЫ И ЕГО СОДЕРЖАНИЕ