1.1. Философия как мировоззрение

Во все времена - и в периоды общественной стабильности, и в эпохи преобразования основ жизни - люди стремились понять и осмыслить окружающий мир, самих себя, свое место в мире.

Слово «философия» знакомо практически каждому, однако выработать единое и приемлемое для всех определение понятия философии, устанавливающее ее предмет, функции, методы и т.д., весьма непросто и, как-полагают некоторые исследователи, едва ли возможно в принципе. Дело в том, что сформулировать понятие означает ограничить, четко очертить его значение, а для этого нужно знать сущность соответствующего явления. Однако история философии показывает, что в разное время и разными авторами сущность философии понималась весьма неодинаково. Современные авторы тоже занимают несовпадающие позиции по данному вопросу.

Немецкий философ Вильгельм Винделъбанд (1848-1915), известный специалист в области истории философии, отмечает необычную, даже странную судьбу термина «философия». Мнения философов прошлого и наших дней о предмете их занятий, констатирует он, столь непохожи одно на другое, «что попытка выразить это пестрое многообразие в одной простой формуле и подвести всю эту неопределенную массу явлений под единое понятие окажется делом со- вершенно безнадежным»1. Формальные определения, претендующие на то, чтобы, исходя из некоторого универсального принципа, возвыситься над изменчивыми воззрениями современности или односторонними убеждениями и пристрастиями той или иной личности, философской школы, не в состоянии охватить все, что когда-либо называлось философией. Эти формальные определения оказываются в чем-то слишком широкими, а в чем-то слишком узкими, так что всегда найдутся учения, которые'все знатоки уверенно называют философскими* но которые вместе с тем не соответствуют какому-нибудь из заранее установленных универсальных требований.

Обычно мы определяем понятие через подведение его под ближайший род и установление видовых признаков, отличий.

Правда, с тех пор наука претерпела весьма значительные изменения и, начиная с Нового времени, особый вес в ней приобрели различные отрасли познания природы, основанные на использовании экспериментальных методов получения новых фактов, .а также математических методов их обработки и теоретической систематизации. В философии же эти экспериментальные и математические методы никакой самостоятельной роли не играют. Конкретные знания о явлениях и процессах окружающего мира, а также об их закономерных взаимосвязях, если таковые установлены, философия получает из соответствующих наук, а также из других сфер деятельности людей (хозяйственно-экономиче- ской, технической, социально-политической, художественной и т.д.). Более того, у нас нет оснований утверждать, что все люди, которых мы по праву считаем видными философами, действительно стремились придать своим учениям строго научную форму, отвечающую, скажем, естественнонаучным образцам Нового времени. Так, среди них мы находим немало религиозных мыслителей, тогда как новая наука утверждала себя в борьбе с религией и отвергала притязания последней на абсолютное знание, а равно и предлагаемые ею способы истблкования бытия.

Поэтому мы и сталкиваемся с признанием того, что «последние корни философского убеждения не могут быть обнаружены в научных доказательствах. Областью, куда должна бросить свой якорь философия, поднимаясь над волнами научного движения, считают то совесть с ее постулатами, то разум как проникновение в непостижимые глубины жизни, то искусство как органон философии, то гениальное восприятие, «исконная интуиция», то божественное откровение...»2.

У нас нет оснований утверждать, что философию нужно отделить, обособить от науки или же противопоставить ей. Дело скорее в том, что понятие науки - тоже очень широкое. Оно охватывает не только естествознание и математику, но и многочисленные технические, военные, политические, экономические, исторические, филологические, психологические и иные области исследования, каждая из которых в чем-то специфична, непохожа на другие. Кроме того, есть еще так называемая паранаука (напомним, что «пара» - это составная часть сложных слов, означающая отклонение от соответствующей нормы). Наконец, следует учесть, что критерии научности подвижны, исторически изменчивы и неодинаково толкуются в разных науках и в разных обстоятельствах. Например, сравнительно недавно в СССР существовала такая наука, как «мичуринская агробиология», противопоставлявшаяся гонимой тогда генетике, а затем исчезнувшая и оставившая после себя лишь чувство горечи и досады. Несколькими столетиями ранее признавались вполне научными концепции флогистона и электрических жидкостей, которые потом были отвергнуты новой наукой. В свое время неоспоримо научной была аристотелевская физика, на смену которой пришла, однако, разительно несхожая с ней ньютоновская механика. Наконец, в сфере религии вполне научными признаются профессиональные занятия теологией, за успехи в которых присуждаются соответствующие ученые степени.

Поэтому определить сегодня философию как науку означает, с одной стороны, чересчур жестко ее ограничить, изъяв из нее все, что в наше время не относят к науке, а с другой стороны - оставить открытыми многие важные вопросы, связанные со спецификой философского знания и отношения к жизни.

История философии насчитывает около трех тысячелетий. Она по-разному складывалась в русле греко-европейской, индийской и китайской культурных традиций. Поэтому начинать учебное изложение курса философии с претен- дующего на универсальность и строгость, внутреннюю безупречность определения предмета философии - дело крайне трудное и в чем-то даже неблагодарное. Трудность состоит не только в том, что формальные определения подобного предмета всегда уязвимы для критики и сомнительны как в отношении теоретической обоснованности, так и в аспекте практической полезности. Определяя изучаемое явление, т.е. полагая ему предел, ограничивая его, мы рискуем обнаружить в дальнейшем, что это ограничение условно или даже в чем-то несостоятельно.