4.2. Глобализация и модернизация как факторы современного цивилизационного развития

Глобализация как цивилизационный процесс. Глобализация - это диалектический, внутренне неоднородный цивилизационный процесс, сущностью которого является технологическое освоение пространственно-временных отношений в планетарном масштабе.

собственных функций и (в идеальном случае) 8) руководствуются едиными и неукоснительно соблюдаемыми правовыми нормами" (113. С.66).

В процессе глобализации весь человеческий мир оказался поделенным минимум на два непримиримых сегмента: первый образуют развитые страны, инициирующие процесс глобализации и извлекающие из него максимальную для себя выгоду; во второй сегмент входят развивающиеся страны, служащие источником ресурсов для первых, или страны, лишенные какого-либо доступа к благам глобализации.

ориентированный подход к решению глобальных проблем современности, опираясь на стратегию диалога цивилизаций.

Под диалогом цивилизаций мы имеем в виду такое взаимодействие различных социокультурных миров, каждый из которых осознает необходимость перосмысления собственных оснований и перспектив бытия перед лицом другого мира и относится к последнему как расширяющему горизонту собственных практик. Диалог цивилизаций означает равенство народов и их позитивное сотрудничество.

Характерной особенностью глобального социального контекста XXI века является обострение информационно- технологической борьбы за власть над планетарной человеческой жизнедеятельностью (142. С.63). Сегодня капитал оседлал постиндустриального коня и под флагом "информационализма" победно шествует по миру. В этих условиях жизненно важно поддержать усилия ООН по созданию концепции глобализации на принципах устойчивого развития и его продвижению - как на массовом уровне, так и на уровне политической и деловой элиты, а также должностных лиц, принимающих ответственные решения.

В сентябре 2000 года Организация Объединенных Наций приняла Декларацию тысячелетия, где своей главной задачей она объявила обеспечение того, чтобы глобализация стала позитивным фактором для всех народов мира. "Глобализация

может обрести полностью всеохватывающий и справедливый характер лишь через посредство широкомасштабных и настойчивых усилий по формированию общего будущего, основанного на нашей общей принадлежности к роду человеческому во всем его многообразии", - говорится в Декларации (44. С.24). Мы должны понять, что человечество едино, что мы являемся "одной семьей", живущей в общем доме, каким является планета Земля, что необходимо духовное единение всего человеческого рода на основе чувства всеобщей ответственности за все живое на Земле.

Сегодня в общественном мнении многих стран глобализация ассоциируется с экспансией западной цивилизации. "Главный вызов состоит в том, - пишет Г. Киссинджер, - что то, что обычно называют глобализацией, на самом деле просто другое название господствующей роли Соединенных Штатов" (Цит. по: 203. Р.11). Глобализация вовсе не тождественна вестернизации; хотя источником глобализации является западный мир, она представляет собой закономерный результат социальной эволюции, воплощая собою общецивилизационный дух, присущий всему человечеству.

осваивающей сложные, исторически развивающиеся "человекоразмерные системы".

В культурах Востока мы находим основной механизм духовного развития - самоограничение и самосовершенствование человека. Вспомним слова Будды: "Будьте сами себе своим светильником". Восток - это могучая духовная доминанта, это благоговение перед жизнью, это "трепет и святость бытия", как говорили в старину русские духовидцы. К слову сказать, постиндустриальный Запад успешно осваивает сегодня духовные ценности Востока.

Глобальная цивилизация.

Единство человечества постигается через постижение человеческой природы. Человек вышел из животного царства, и потому необходимо несет в себе звериное начало. Чтобы обуздать животные страсти, человек сотворил Бога. Эта единая сущность "зверя и божества" как раз и есть человеческая природа. "Мы - люди, а не звери, - пишет Чжан Шаохуа. - Потому мы никогда не должны основывать ценностные идеалы человечества на инстинктах животных, которые предписывают "сильному пожирать слабого". Мы - люди, а не божества. Поэтому мы никогда не должны основывать наши ценностные идеалы на божественной природе, мечтая держать в сердце весь мир, позабыв о самих себе. Мы - люди. Есть лишь одно человечество, лишь один вид человеческой природы. Человек живет единожды, жизнь длится лишь мгновение" (163. С.20). Идея единства человечества исходит из того, что каждый из людей обладает одинаковой с другими людьми природно- человеческой сущностью. Все действия людей на всех уровнях

бытия должны исходить из признания единства человеческой природы.

Единство Неба и человека есть выражение единого вселенского духа. Возникает вопрос: "Что же такое вселенский дух?" Это сверхчеловеческий дух; это трансцендентность, указывающая на непрерывное трансцендирование объектами самих себя в процессе взаимодействия с другими вещами. Вселенский дух есть не только двигатель вселенской эволюции, но также ее компас и направляющая сила. Вспомним А. Эйнштейна, который любил повторять: "В глубинах вселенной есть таинственная сила, которая правит миром".

Мы рассмотрели идею "трех единств". Если утверждается единство всех вещей, то мы должны уважать и заботиться об окружающей среде. Если утверждается единство человеческого рода, то мы должны признать справедливость и солидарность между людьми. Если утверждается единство Неба и человека, то мы должны оберегать небесную (духовную) природу человека. Идея "трех единств" определяет духовную сферу глобальной цивилизации. Постигая "духовность Вселенной" (К.Э. Циолковский), вооружившись мудростью, человечество переходит на более высокий уровень вселенской эволюции, чем природно-человеческое развитие, то есть на уровень эволюции духовно-творческой. На это указывают, в частности, исследования в области генной инженерии и технологии клонирования, скачок в развитии наук об искусственном интеллекте.

Если все существовавшие до сих пор цивилизации носили региональный характер, то новая глобальная цивилизация является общечеловеческой цивилизацией. Она выражает, с одной стороны, единство биологической природы всех людей, с другой - социокультурную целостность человечества. Идея глобальной цивилизации исходит из того, что человек и человечество внутренне едины, что они представляют собой взаимоотражения друг друга. Лишь то, что является необходимым для развития индивидуальной природы человека, представляет ценность для человечества в целом, и наоборот. Глобальная цивилизация, с одной стороны, вводит

индивида в сферу человеческого "рода", с другой - превращает силы "рода" в способности индивида.

Глобальная цивилизация делает ударение на глубинной природе человека, и в этом смысле она выступает как подлинно гуманистическая цивилизация. Развитие человека, независимо от национальной или религиозной принадлежности, становится главным приоритетом социального прогресса. До сих пор развитие творческого потенциала человека было ограничена узкими рамками национальных традиций, религиозных ограничений и государственных границ. Сегодня человек все больше чувствует себя автономной личностью, психологически выходит за рамки этноса, нации и государства, начинает ощущать себя гражданином мира. Эти два взаимообусловленных процесса планетаризации и индивидуализации - характеризуют сознание человека в современную эпоху. Чувство принадлежности к общему глобальному миру сопровождается отказом от групповых ценностей и созданием собственной вселенной. Микрокосм человека, мир его личного выбора входит в резонанс с Макрокосмом Человечества. Словом, диалектика глобальной цивилизации такова, что она очеловечивает процесс глобализации и глобализирует человеческую природу.

Модернизация и вестернизация. Под модернизацией мы имеем в виду экспансию научных и технологических знаний, которая началась на Западе в XVIII веке; она позволила западным странам преобразовать окружающую среду в небывалых масштабах и управлять своим развитием. Запад и сегодня является лидером в научных исследованиях и технологическом развитии; он доминирует в области международных коммуникаций и рынках ценных бумаг, владеет и управляет международной банковской системой. Сейчас могущество Запада неоспоримо, и он останется генератором технологических инноваций в XXI веке. По расчетам О.С. Сироткина, на долю семи индустриальных держав приходится почти 90% производства всей наукоемкой продукции; эти страны владеют 46 из 50 высоких технологий (Цит. по: 116. С.360).

Запад имеет преобладающее влияние на все другие цивилизации на Земле: он также символизирует собой постиндустриализм. Духовные ценности Запада - свобода, демократия, права человека, политический плюрализм, верховенство закона и т.д. - завоевывают весь мир. Трудно представить себе будущее человечества без этих ценностей, выдержавших испытание временем. Необходимо сохранить, защитить и обновить эти уникальные ценности западной цивилизации, имеющие общечеловеческий характер. Именно на Западе формируется материальный базис новой мировой цивилизации, отличной от техногенной. "Вызов Запада", говоря в терминах А. Тойнби, - это вызов современности. "Понятие "современное общество", - пишет В.Г. Федотова, - относимое к Западу Х1Хв. и XX в. и последовавших за Западом стран в ХХв., применяется для характеристики наивысшего образца развития общества" (151. С.12). Существует также мнение о том, что современность - это отношения Запада с не-западным миром (185. Р. 12-16). С. Хантингтон пишет: "Изначально модернизация и вестернизация тесно связаны, и не - западные общества, впитывая значительные элементы западной культуры, достигают прогресса на пути к модернизации. Однако с увеличением темпов модернизации удельный вес вестернизации снижается и происходит возрождение местных культур. Дальнейшая модернизация, таким образом, изменяет цивилизационный баланс власти между Западом и не-западным обществом и усиливает приверженность местной культуры... Наиболее значительное усиление могущества приходится на долю азиатских цивилизаций (и так будет продолжаться и далее), и Китай постепенно прорисовывается как общество, которое скорее всего бросит вызов Западу в борьбе за глобальное господство" (156. С. 107-108). С. Хантингтон прав: не следует преувеличивать размах вестернизации. Техническая и экономическая сферы глобального мира действительно "вестернизированы", но сфера духовной культуры, которая глубже и фундаментальнее вышеназванных двух сфер, остается вне пределов западной экспансии. Сегодня техническая модернизация принимает глобальные масштабы и в то же время развивается глобальный процесс "индигенизации". Этот процесс

проявляется в возрождении местных традиций и религий, в неприятии эгоизма и потребительства, которые пришли с Запада.

В балансе межцивилизационных сил и взаимодействий происходят фундаментальные перемены, остановить эти перемены уже невозможно. Влияние Запада по сравнению с нравственной притягательностью восточных мировых цивилизаций постепенно уменьшается. Сегодня даже слышны голоса о том, что азиатская культура превосходит культуру Запада, поскольку там имеет место духовный кризис (224. Р.5- 23). Ценности восточной (в основном конфуцианской) культуры - ответственность, трудолюбие, дисциплина, терпимость, гармония, воздержанность, семья, коллективизм - противопоставляются основным западным ценностям, как индивидуализм, праздность, самоуверенность, потребительство, воля к власти и т.д. По мнению азиатских лидеров, Восток должен донести до всего остального мира эти азиатские добродетели, которые имеют универсальную ценность (264. Р.ЗЗ).

П. Бергер выдвигает концепцию азиатской современности в связи с исследованием модернизации стран Юго-Восточной Азии, проведенным на основе собственной традиционной идентичности (Цит. по: 251. Р.4). Современному цивилизационному процессу в равной мере присущи две тенденции: стремление к сохранению собственной культурной идентичности и глобализация социально-экономических отношений. Иначе говоря, проблема современности предстает как проблема единства глобализации и идентичности. В этом отношении цивилизационная модернизация усиливает роль Востока и сокращает относительное влияние Запада. На фундаментальном уровне мир становится более современным и менее западным. Словом, модернизация не означает вестернизацию. Локальные цивилизации могут стать современными обществами, не став западными. Мы имеем в виду, в частности, опыт модернизации в Китае.

На наш взгляд, современность есть синоним историчности общественного бытия, его соответствия императивам глобального цивилизационного развития. Можно

сказать и так: поскольку современность перестает быть в настоящее время чьей-то особой привилегией, становится проблемной для всех, постольку проблема современности оказывается общей судьбой, общим делом всех стран и народов. Таким общим делом сегодня становится становление новой глобальной цивилизации на принципах устойчивого развития. Вслед за Фридрихом Энгельсом мы говорим о цивилизации в единственном числе как о явлении всемирно-историческом.

Экономический рост, технический прогресс, потребительское общество, военная сила и все остальные признаки западной техногенной цивилизации уже не являются достаточными характеристиками современности. На первый план выходят иные приоритеты и духовные ценности. "В своей совокупности, - пишет В.М. Межуев, - они выражают способность конкретного государства, страны или народа жить не только своей обособленной, но и всеобщей жизнью, выходить за рамки своего локального, местного, национального, регионального существования. Мера этой всеобщности и становится здесь мерой собственной современности" (88. С. 18). Словом, современна та страна, которая в той или иной мере включилась в процесс созидания новой глобальной цивилизации (на основе собственной духовной культуры).

Модернизация в контексте диалога цивилизаций. Человечество вступает в эпоху глобальной цивилизации, в которой многочисленные локальные цивилизации будут взаимодействовать, конкурировать, сосуществовать и приспосабливаться к друг другу. Каждая из локальных цивилизаций вливается в мощный поток глобальной цивилизации, и этот поток является для каждого общества источником цивилизационного развития. Это порождающее воздействие мировой цивилизации и возросшее взаимодействие между локальными цивилизациями облегчает процесс модернизации, передачу технологий, ценностей, знаний и институтов из одного общества в другой.

Идеологи вестернизации говорят о том, что есть только одна универсальная современная цивилизация - это техногенная цивилизация Запада. Ф. Фукуяма, как известно, выдвинул даже тезис о "конце истории", что означает конечную точку

социальной эволюции человечества и универсализацию западной цивилизации (199). Свидетельства истории и современности заставляют нас усомниться в таком выводе. Мы имеем в виду возрождение Востока, экономический динамизм Китая, политическую активность исламского мира, которые наглядно демонстрируют, что "история продолжается". По данным Всемирного Банка к 2020 году на долю азиатских стран будет приходиться 40% всемирного экономического продукта (276. Р.66-67). По расчетам О.А. Арина, Китай в 2015 году по объему ВВП сравняется с США и достигнет 17% мирового ВВП, а с учетом Гонконга и Тайваня - 25% (3. С.90-91). Согласно большинству прогнозов, китайская экономика в XXI веке станет крупнейшей в мире, а внешний потенциал КНР уже в середине XXI века может оказаться сопоставимым с американским. О.А. Арин считает, что восточный блок, возглавляемый Китаем, в XXI веке превзойдет по совокупному экономическому потенциалу западный блок во главе с США (3. С. 106).

В ответ на вызов Востока идеологи вестернизации занимают достаточно агрессивную, в лучшем случае, оборонительную позицию. Так, например, С. Хантингтон, ссылаясь на свою концепцию "столкновения цивилизаций", в начале 90-х годов категорично утверждал: "Какие бы экономические связи ни существовали между ними, фундаментальная культурная брешь между азиатским и американским обществом препятствует их соединению в общем доме" (156. С.505). Нам трудно согласиться с такой точкой зрения: не только США и Азия, но и все другие страны обречены жить в общем доме - на планете Земля, и им придется искать пути ведущие к единению человечества. Справедливости ради, следует заметить, что сейчас С. Хантингтон занимает более умеренную позицию по отношению к "вызову Востока". "Основная задача для Запада на ближайщие двадцать пять лет, - пишет С. Хантингтон в своей работе "Запад и столкновение цивилизаций" - будет состоять в том, чтобы ответить на этот вызов, укрепить свое единство, совладать со своим высокомерием и адаптироваться к условиям нового века, в котором Запад потеряет свое господствующее положение и

который станет действительно мультипопулярным и мультицивилизованным" (Цит. по: 55. С.283).

В сегодняшнем глобализирующем мире вера в универсальность той или иной культуры страдает минимум от трех недостатков: она неверна, она аморальна и она опасна. Она неверна потому, что основным условием устойчивого развития глобальной цивилизации является культурное разнообразие; она аморальна потому, что предполагает насильственное насаждение ценностей одной цивилизации, а следовательно, и недооценку других культур. Она опасна потому, что может привести к столкновению цивилизаций или к межцивилизационной войне. Прав был К.Леви-Стросса, когда он писал: "Священная обязанность человечества - охранять себя от слепого партикуляризма, склонного приписывать статус человечества одной расе, культуре или обществу, и никогда не забывать, что никакая часть человечества не обладает формулами, приложимыми к целому, и что человечество, погруженное в единый образ, немыслимо" (Цит.по: 108. С.259).

Вместо того чтобы стремиться к универсализации отдельных культур, необходимо начать поиск истинно высокого начала, - того общего, что есть в большинстве цивилизаций, - в интересах формирования ценностных предпосылок новой глобальной цивилизации. На глубинном уровне ценностное сознание народов мира имеет много общего. Если когда-нибудь человечество будет жить в единой цивилизации, то она возникнет через выявление и распространение этих общечеловеческих ценностей. Еще Питирим Сорокин отмечал тенденцию уменьшения разделения между Востоком и Западом. Действительно, по мере расширения поля общих проблем постепенно начинают сближаться ценностные системы цивилизаций Востока и Запада. Например, в Сингапуре в 1991 году была опубликована "Белая книга", в которой сформулирована правительственная точка зрения на систему духовных ценностей. Наряду с традиционными азиатскими ценностями, как семья, общественный интерес, консенсус и гармония, здесь фигурирует и поддержка личности, т.е. ценность, восходящая к западной культуре. Эта декларация "общих ценностей", явным образом игнорирующая

идеологические барьеры, пытается определить сингапурскую культурную идентичность на основе диалога цивилизаций.

Жизнь опрокидывает мифы о несовместимости цивилизаций Востока и Запада - развивается процесс Великого Синтеза. Суть этого процесса можно проиллюстрировать на примере стратегии устойчивого развития Китая, которая ориентирует китайский народ на соединение материальной цивилизации Запада с социалистической духовной цивилизацией Китая. Целью этой стратегии является рождение отлаженного, устойчивого и могучего организма Срединной Процветающей Страны, настроенной на единый ритм с Природой (164). В качестве механизма достижения этой цели выбран синтез нравственного совершенства и социальной активности, традиционализма и модернизации. При этом традиционализм рассматривается как открытая этическая система, которая используется в интересах модернизации и воспитания свободной личности. Действительно, на основе ценностей традиционной культуры в Китае складывается новый тип модернизации, обеспечивающий условия для устойчивого развития социалистической духовной цивилизации. В связи с этим невольно вспоминаешь Н.А. Бердяева, который усматривал выход из кризиса, поразившего Запад, в "социализме, получившим духовную основу" (11. С.278-279).

Мы не собираемся универсализировать значение и роль этического (духовного) социализма, но ясно одно: китайский опыт модернизации имеет общецивилизационный смысл. Проспективная модернизация возможна только на основе ценностей национальной культуры; она представляет собой развертывание собственного архетипа бытия в процессе диалога цивилизаций.

Ноосфера и ценность науки. В условиях современной цивилизационной трансформации наука становится не только главным фактором модернизации общества, но и основным способом бытия человека-в-мире. На этот очень важный момент (для понимания перспектив социалистической духовной цивилизации) впервые обратил внимание В.И. Вернадский в своей знаменитой концепции о ноосфере.

В связи с обсуждением проблемы диалога цивилизаций нельзя не отметить один важный момент: ноосфера В.И. Вернадского перекликается с концепцией социалистической духовной цивилизации, развиваемой современным Китаем. В.И. Вернадский подчеркивал прямое созвучие понятия ноосферы с идеей научного социализма (23. С.94). Социализм рассматривается им как становление свободно мыслящего единого человечества (79.С. 136-148). Кстати, аналогичных взглядов придерживался также Н.К. Рерих (73). Ноосфера, по Вернадскому, создается ростом науки и нравственности, развитием философского понимания мира (22. С.312; 23. С.96).

Долгое время наука развивалась в рамках ценностей западной (техногенной) цивилизации. Теперь выясняется, что мировоззренческие ориентиры новой науки согласуются с ценностями восточной (космогенной) цивилизации. Прежде всего это относится к представлениям о космосе как о едином целостном организме, различные части которого находятся в своеобразном резонансном отношении друг к другу. Эта космология исключала противопоставление субъекта объекту и базировалась на признании двуединой природы вещей в соответствии с моделью "инь-ян" (29. С.244). Цель познания с этой точки зрения заключается не в преобразовании мира, а в достижении "однобытия с миром" (37. С.75). Познать мир можно следуя Дао, но Дао открывается только нравственно совершенным людям. Размышляя о резонансе всех частей космоса, китайские философы считали, что "от поведения человека, от его нравственности зависит порядок в космосе" (37. С. 112). Эти представления полностью согласуются с научной стратегией устойчивого развития, понимаемой как стратегия деятельности с "человекоразмерными" саморазвивающимися системами. Научное познание и технологическая деятельность с такими системами предполагает учет нравственного императива, налагающего запрет на опасные для человека и природы способы экспериментирования с ними. "В стратегиях деятельности со сложными человекоразмерными системами, - подчеркивает B.C. Степин, - возникает новый тип интеграции истины и нравственности, целерационального и ценностнорационального действия" (134. С. 17).

Духовная ось современного цивилизационного развития держится на двух мощных опорах - наука и нравственность. Так как именно от развертывания научного потенциала зависит устойчивое будущее человечества и разрешение всех его проблем, то нет проблемы более важной, чем осмысление нравственной позиции самой науки. Человек настолько решительно втянут в научно-технический прогресс, что он никак не может, поразмыслив, занять ценностно-критическую позицию по отношению к нему. Попав в ситуацию "высокотехнологического слабоумия", по выражению П. Вирилио, человек уже не способен воспринимать НТП как обращенный к нему "вызов". "Техника принесла с собой ощущение власти: человек ныне в значительно меньшей степени находится во власти окружающего его мира, чем это было в прошлом... Философские системы, вдохновленные научной техникой, являются философскими системами власти и склонны рассматривать все нечеловеческое лишь как сырой материал. Конечные цели более не принимаются во внимание; ценится только мастерство процесса. Это также является формой безумия. В наши дни эта форма является наиболее опасной, и именно против нее философия должна предложить достаточное противоядие", требовал еще Б. Рассел (119. С.10). В наши дни наука еще больше ускользает от собственных философских принципов и все более становится технонаукой. П. Вирилио справедливо замечает: "Наука, область старых законов и интеллектуальных приключений, увязает в извращающем ее технологическом авантюризме. Злоупотребление наукой, наука крайностей, экстремальная наука или передел науки? Каждому известно, что предельный случай не показателен, а познание не руководимое совестью, разрушает душу, и поэтому технонаука, не ведающая своего близкого конца - лишь бессмысленное соревнование!" (27. С.9-10). На научно-техническом прогрессе, как считают сегодня многие, лежит ответственность за современный цивилизационный кризис. Технократически ориентированная наука становится легитимным прикрытием "треш-цивилизации" (Г.В. Драч), интеллектуальным средством разрушения тонкого культурного слоя человеческой цивилизации и не менее тонкого жизнеподдерживающего слоя

окружающей природной среды. У. Бек пишет: "Науки таковы, какими их делают. Ориентированные на узкую специализацию, отчужденно воздерживающиеся от проверки практикой, они совершенно не в состоянии адекватно реагировать на цивилизационные риски" (7. С.71-72). Трагедия современной науки, приобретающей все более и более информационный характер, состоит в том, что она перестает быть поиском истины, отображением и пониманием реальности. "Утрата этой ценности, - пишет Ю.А. Шрейдер, - фактически происходит в прикладных областях, где знание добывается не ради получения истины, а для конкретных технологических применений, где сиюминутный опыт является основным судьей" (170. С.70-71).

Сегодня наука ассоциируется не только с технологией созидания, но и с технологией разрушения. Посмотрите: после первой бомбы - атомной, - разрушающей материю с помощью радиоактивности, была изобретена генетическая бомба, способная прервать нить жизни с помощью биотехнологий. Сегодня появился призрак третьей бомбы - информационной, способной уничтожить культуру народов с помощью интерактивной информации. Словом, наука становится орудием всеобщей виртуализации и уничтожения реальности. Возникает вопрос: "Что делать в этой ситуации?" Во-первых, необходимо постоянное внимание к грозящей опасности. Предосторожность - существенное условие выживания человека в условиях НТП. Но это также главный принцип научного поиска в эпоху ноосферы. В.Г. Горшков считает, что наука не способна заменить биоту в регуляции окружающей среды. По его мнению, информационный поток, перерабатываемый биотой при осуществлении ею функции регуляции окружающей среды, на 15 порядков превосходит предвидимые технические возможности цивилизации (36). В этой ситуации принцип предосторожности приобретает важное научное, политическое и экологическое значение. Опираясь на принцип предосторожности, участники Всемирного Саммита по устойчивому развитию, проходившего в Йоханнесбурге осенью 2002г., призвали мировую общественность противодействовать распространению технологий генной инженерии и генетически модифицированных организмов. Если мы не решим проблему

биобезопасности, то под угрозой окажется сама жизнь как форма материи. "Мы не можем допустить того, - сказал Президент Франции Жак Ширак на Саммите Земли, - чтобы XXI в. стал для наших детей и внуков веком преступлений человечества против самой жизни как таковой" (Цит. по: 74).

Во-вторых, необходим новый союз между наукой и обществом в целях устойчивого (безопасного) развития. Наука должна рефлектировать социально детерминированные цели устойчивого развития, а общество должно повысить спрос к науке и одновременно обеспечить условия для ее развития. Наука должна быть достаточно надежной, чтобы обосновывать рискованные шаги общества; и она должна быть достаточно релевантной, чтобы удовлетворять нужды тех, кто принимает решения от имени общества. Безопасное будущее зависит от диалога между научно-техническим сообществом и теми, кто принимает решения об устойчивом развитии (212. Р.7-8). Не секрет, что стратегически важные решения сегодня принимаются на уровне транснациональных корпораций и международных (наднациональных) организаций.

Реальная перспектива устойчивого развития мира во многом зависит от того, кто управляет планетарными социальными процессами, какие властные структуры направляют эволюцию мирового сообщества и какими ценностями они руководствуются. Проблема состоит в том, что ценностное сознание тех, кто принимает планетарные решения, отстает от степени осознания глобальных проблем научным сообществом. Трагедия ученых в том, "что они предвидя грядущую беду, не могут ее предотвратить, а трагедия деловых людей в том, что они не видят беды, которую сами творят" (172. С.ЗОЗ).

В-третьих, должна быть создана "единая наука", по выражению К. Маркса. Идея создания единой науки активно обсуждается в научных кругах. Например, С.А. Хили предлагает интеграцию всех научных дисциплин в единую науку для решения комплексной проблемы "общество-природа". Наука должна сфокусировать внимание на динамических взаимодействиях общества и природы, а не на социуме или окружающей среде, рассматриваемых в отдельности. В основе

такой "метанауки", считает он, должна лежать не столько методология исчисления, сколько система рефлексивного мышления (207).

В-четвертых, и это главное, необходимо изменение существа и роли науки. Цивилизационный смысл "науки определяется сегодня ее ролью в решении проблемы выбора жизненных стратегий человечества, новых путей цивилизационного развития" (135. С.671). Потребности этого поиска связаны с необходимостью преодоления кризисных явлений нашего времени, которые поставили человечество перед фактом глобальной экологической катастрофы.

Ничто не гарантирует нам безопасное будущее в эпоху глобальных разрушений окружающей среды, и все же только наука (с учетом риска) поможет нам, как Одиссею, проплыть через узкий пролив между Харибдой всемогущего технократизма и Сциллой радикального экологизма и продолжить сбалансированное хождение "по крайней кромке пропасти" (Хайдеггер). Но это должна быть новая наука - наука, ориентированная на идеал коэволюции человека и природы, понимающая и чувствующая "Дао" Вселенной, если говорить в терминах китайской духовной традиции. "Все пронизывает единый путь - дао, все связано между собой. Жизнь едина, и стремление каждой ее части должно соппадать со стремлением целого" (46. С.26). В определенном смысле можно говорить о возврате к философскому пониманию бытия, которое было имманентной сущностью восточной духовной традиции. Если в техногенной цивилизации наука является "техникой исчисления" (Б. Рассел), и менее всего философской концепцией, объясняющей сущее как таковое, то наука нынешнего переходного периода (имеется в виду переход от материальной к духовной цивилизации) должна стать пониманием мира. "При этом повороте внезапно высветлится свет бытийной сути, - писал М. Хайдеггер. - Внезапное просветление есть молниеносная озаренность. Она являет себя в принесенной и явленной ею прозрачности. Когда при повороте опасности молниеносно озарится истина бытия, высветится существо бытия. Тогда возвратится истина бытийной сути" (155. С.256). Тогда человек начинает отзываться на обращенное к

нему озарение и, в конечном счете, возвращается к Бытию. Человеческому разуму важно уловить, услышать, прозреть сущностные истоки бытия, и тем самым включиться в процесс осуществления события истины. "Пока мы не вникнем мыслью в то, что есть, - предупреждал М. Хайдеггер, - мы никогда не сможем принадлежать тому, что будет" (155. С.258). Только с такой "понимающей" наукой, в своей сути совпадающей с философским мышлением, мы связываем интеллектуальное обеспечение ноосферного развития и перспективы новой цивилизации.