Общая характеристика гегелевской философии

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831) первоначально сотрудничал с Шеллингом, а затем резко разошелся с ним и разработал свою собственную систему абсолютного идеализма, составившую целую эпоху в истории философии.

Постоянно соотнося свое учение с критической философией, Гегель отмечал: «В наше время мы вышли за пределы философии Канта, и каждый утверждает, что он пойдет дальше ее. Но можно двояким образом пойти дальше: можно пойти дальше вперед и дальше назад»47. Имея в виду, может быть, построения Шеллинга, он тут же констатировал, что «многие наши философские стремления, если присмотреться к ним ближе, оказываются не чем иным, как методом прежней метафизики, некритическим и безотчетным мышлением»2.

В полном согласии с Кантом Гегель считает интеллектуальную интуицию совершенно негодным способом философствования, поскольку она несовместима со строгой понятийной формой знания. Поборники интуитивного знания «воображают, будто, обволакивая туманом самосознание и отрекаясь от рассудка, они те посвященные, коим Бог ниспосылает мудрость во сне; то, что они таким образом на деле получают и порождают во сне, есть поэтому также сновидение»48.

Единственно адекватной формой существования и представления истины является, по Гегелю, строгая научная система, и Гегель уже в первой своей крупной работе «Феноменология духа» (1807) декларирует намерение способствовать приближению философии к форме науки, что позволило бы ей отказаться от своего имени «любви к знанию» и стать действительным, и притом всепроникающим, знанием. Во введении к более поздней работе «Энциклопедия философских наук» Гегель отмечает, что философия, как и религия, имеет своим предметом истину, и притом в высшем смысле этого слова - «в том смысле, что Бог, и только он один, есть истина»49.

Бог, о котором упоминает здесь Гегель, не имеет никаких личностных черт и представляет собой саморазвивающуюся идею. При этом подлинное определение конечных вещей «состоит в том, что они имеют основание своего бытия не в самих себе, а во всеобщей божественной идее»50. В другом месте Гегель отмечает, что «задача философии состоит вообще в том, чтобы свести вещи к мыслям, и именно к определенным мыслям»51. Он подчеркивает, однако, что идея Как первоначало вещного бытия не принадлежит к ка- кому-то потустороннему миру, а всецело присутствует здесь, в реальном мире и находится также в каждом сознании, хотя бы в искаженном и ослабленном виде .

Характеризуя сущность гегелевской мировоззренческой установки, известный русский философ B.C. Соловьев (1853-1900) писал, что у других мыслителей философия есть старание постигнуть смысл сущего, у Гегеля же само сущее старается стать философией, превратиться в чистое мышление. «Прочие философы Подчиняли свое умозрение независимому от него объекту; для одних этот объект был Бог, для других — природа. Для Гегеля, напротив, сам Бог был лишь философствующий ум, который только в совершенной философии достигает и своего собственного абсолютного совершенства, на природу же в ее эмпирических явлениях Гегель смотрел как на чешую, которую сбрасывает в своем движении змея абсолютной диалектики»52.

Критически переосмысливая предшествующую философию, Гегель прежде всего выделяет в ней метафизический образ мышления, наивность которого он усматривает в том, что его представители надеются посредством размышления узнать истину объектов, пользуясь конечными определениями этих объектов, найденными эмпирически и перечисляемыми случайным образом. Размышления эти направляются и на такие всеобщие предметы, как Бог, мир, душа.

Потребность в получении конкретного знания и в обеспечении прочной его опоры, исключающей возможность доказывать все, что угодно, привела, по Гегелю, к эмпиризму, который, вместо того, чтобы искать истину в самих мыслях, хочет черпать ее из опыта, понимаемого как внешняя и внутренняя данность. В эмпиризме, отмечает Гегель, «заключается великий принцип, гласящий, что то, что истинно, должно быть в действительности и наличествовать для восприятия».53 Значимым признается и субъективный принцип свободы: в опыте человек сам присутствует и самостоятельно удостоверяет познанное. Тем самым эмпиризм отрицает сверхчувственное - по крайней мере, его познаваемость и определенность. Заблуждение эмпиризма, по Гегелю, состоит в том, что он считает проанализированные предметы теми же самыми, каковы они сами по себе, тогда как анализ «умерщвляет» их, превращая их в абстракции. Поскольку эмпиризм признает чувственное как нечто данное, независимое от познающего субъекта, он является, как утверждает Гегель, все же учением несвободы, ибо «свобода состоит именно в том, что мне не противостоит никакое абсолютно другое, но я завишу от содержания, которое есть я сам»54. Нетрудно усмотреть здесь близость позиций Гегеля и Фихте. Позитивное определение свободы, по Гегелю, предполагает совпадение познающего субъекта и познаваемого объекта.

Разработанную Кантом критическую философию роднит с эмпиризмом признание опыта единственной «почвой» познания. Но опыт, по Канту, дает лишь познание явлений, а не истины вещей, каковы они сами по себе. Кант отрывает наши мысли от вещей в себе. Гегель же утверждает, что вовсе не субъективная деятельность самосознания вносит единство в многообразие результатов нашего опыта, связывает их между собой.

Эта мистическая гегелевская формула выражает самую суть его философии. Разъяснение ее можно найти в «Феноменологии духа», где Гегель исследует являющееся знание, или тот путь, которым естественное сознание достигает истинного знания, проходя целый ряд необходимых ступеней и постигая свое неразрывное единство с познаваемой действительностью. Первоначально познающий субъект в своем сознании констатирует наличие некоего предмета. Знание есть определенное отношение этого предмета к нашему сознанию. Предмет отличается от знания о нем, и это собственное бытие предмета называется истиной. Но знание о предмете - это наше знание; критерий его исходит от нас, ибо мы сами признаем истиной предмета его бытие-в- себе. Проверка истинности знания состоит в установлении того, соответствует ли наше понятие самому предмету, или, наоборот, соответствует ли предмет своему понятию.

Оба этих вопроса, по Гегелю, тождественны. Главным он считает здесь то, что понятие и его предмет, бытие-для-ино- го и бытие-в-себе, входят в исследуемое нами знание, находятся в нашем сознании, которое и проверяет само себя. Предмет кажется нам таким, каким мы его знаем, но мы различаем для себя сам предмет и знание о нем, на чем и основывается проверка знания.

Если знание расходится с предметом, то, по-видимому, надо изменить знание. Однако, с изменением знания фактически изменяется и его предмет, ибо он по сути принадлежит к знанию. «Это диалектическое движение, совершаемое сознанием в самом себе как в отношении своего знания, так и в отношении своего предмета - поскольку для него возникает из этого новый истинный предмет, есть, собственно говоря, то, что называется опытом»56.

То, что сначала казалось самостоятельным предметом, в ходе познания низводится до знания о нем; то, что мыслилось как предмет, внешний для сознания, становится новым предметом сознания.

Итак, если Кант утверждал, что познаваемо для разума только то, что сам этот разум сконструировал, то Гегель предельно расширяет рамки конструирующей деятельности сознания. Он утверждает, что подлинный, глубинный разум совпадает с мирозданием; саморазвертывание абсолютного знания понимается как процесс, диалектического становления мирового целого.

Абсолютное знание, по Гегелю, есть преодоление противоположности между мыслью и ее предметом, синтез субъективного и объективного, вещного и духовного. Предмет философии - абсолютная идея как развивающаяся полнота и всеобщность ее собственных определений и законов. Если на начальной ступени развития сознания возникает иллюзия, будто ему противостоят совершенно отличные от него предметы, то, по мере продвижения к абсолютному знанию, устанавливается тождество субъекта и объекта, открываются чистые сущности, составляющие основу природной и духовной действительности. Эти чистые сущности, или чистые мысли, образующие, как утверждает Гегель, систему абсолютного разума, составляют логику как изображение Бога в его вечной сущности до сотворения природы и какого бы то ни было конечного духа.

Бог у Гегеля совпадает с логической идеей в форме чистого мышления. Мышление это есть движение, взаимопереход категорий, которые, по мере развертывания их системы, наполняются все более богатым содержанием.

Первой ступенью триады является непосредственная идентичность, некое первоначальное целое, утверждаемое как тезис. Обнаружение ограниченности соответствующего понятия ведет к его самоотрицанию и утверждению второго, противоположного ему понятия - антитезиса. Третья ступень представлена понятием, в котором осуществлен синтез первых двух и они, как противоположности, слились в новой целостности. Осуществленный синтез является вместе с тем тезисом для новой триады. Такое последовательное триадическое движение выражает, по Гегелю, собственную динамику абсолютного мышления, для которого нет и не может быть никаких внешних побудительных причин, ибо для него вообще нет ничего чисто внешнего.

Гегелевская философия может быть определена, таким образом, как идеалистическая диалектика или как диалектический идеализм. Поскольку все мироздание в своей сущности предстает здесь как саморазвивающееся понятие, эта философия может быть охарактеризована как абсолютный рационализм и панлогизм. При этом важно учитывать следующее обстоятельство. Когда Гегель говорит о чистом и абсолютном мышлении, совершающемся вне и помимо отдельной человеческой личности, когда он представляет аб- солютную идею в качестве субстанции и вместе с тем в качестве субъекта мирового процесса, он имеет в виду, что мыслительная и познавательная деятельность конкретных людей не осуществляется ими изолированно, а включена в широкий и - в тенденции - всеобъемлющий процесс развития культуры. Этот процесс охватывает не только выработку все новых понятий, идей, но и материализацию их в предметах, создаваемых людьми. Каждый такой предмет есть реализация определенного понятия, доведенного до полной конкретности. Это и означает тождество мышления и бытия, совпадение предмета с его понятием.

В рамках философского учения Гегеля логика играет особую, ключевую роль. Ее предметом он считает абсолютную идею, которая существует во вневременной форме и пред-

Наше мышление нередко бывает поверхностным и недостаточно отчетливым. Гегель же акцентирует внимание на мышлении как общем процессе, в который отдельная личность включена в качестве составной части и который совершается объективно, а его результаты общезначимы. Гегелевская логика относится не столько к индивидуальному мышлению, сколько к общественному процессу развития познания, в ходе которого коллективная мысль людей все более приближается к постигаемой ею реальности. Сущность этой реальности есть ее понятие. Гегель утверждает, что наши понятия, развиваясь и дополняя друг друга, приближаются к объективной сущности вещей, к их подлинному, истинному понятию. Вещи, о которых здесь идет речь, не есть вещи сами по себе в кантовском смысле, а те вещи, которые освоены развивающейся наукой и выражены в понятиях. Категории нашего мышления выступают как всеобщие определения подобных вещей, или как всеобщие схемы синтеза наших знаний о бытии; они выступают, далее, как всеобщие моменты, грани интегрального процесса познания мира. Для нас данный процесс характеризуется возникновением картины мира в человеческом сознании. Категории мышления характеризуют ступени, этапы возникновения образа объекта в мышлении (как индивидуальном, так и коллективном). Предельным, реально никогда не достигаемым результатом этого движения является полное совпадение мысли с объектом.

ставляет собой систему саморазвивающихся категорий, составляющих основу всего мирового бытия. Другие составные части этого учения - философия природы и философия духа - выступают «как бы прикладной логикой, ибо последняя есть их животворящая душа. Остальные науки интересуются лишь тем, чтобы познать логические формы в образах природы и духа - в образах, которые суть только особенный способ выражения форм чистого мышления»58. Чистые логические формы видятся значимыми тем, что истина в них выступает так, как она есть в себе и для себя, безотносительно к чему бы то ни было другому. Именно поэтому столь важен для Гегеля вопрос о начальной, отправной точке развертывания его логического учения.

Чистое логическое мышление есть процесс саморазвертывания идеи. В самом начале этого процесса содержание истины имеется лишь в зародышевой форме, и поэтому началом должна быть неопределенная, простая и непосредственная мысль, каковой является бытие. Абсолютное есть бытие - такова, по Гегелю, начальная и простейшая дефиниция абсолюта, или исходная посылка, тезис. Антитезисом здесь выступает ничто как противоположность бытия, которая вместе с тем тождественна ему в своей абстрактности, отсутствии всяких определений. Истиной бытия и ничто, их синтезисом выступает их взаимопереход, выражаемый категорией становления. При этом Гегель отмечает, что логика начинает с того же, с чего начинает история философии. Категория бытия вводится элеатами; категория «ничто» получила разработку в древних китайских и индийских философиях; учение о становлении Гегель связывает с философией Гераклита.

Становление снимает бытие и ничто. Снятие, по Гегелю, означает сохранение и вместе с тем преодоление. Это - диалектическое отрицание, которое выступает как момент и условие всякого развития. Результатом становления является некое определенное наличное бытие, качество, понимаемое как тождественная с бытием определенность. Основа же всякой определенности - отрицание, граница, предел. Качественно определенное бытие есть нечто конечное, которое, однако, в процессе изменения переходит в иное. Если категория качества есть тезис, то антитезисом выступает количество как снятое качество, или бытие, безразличное к опреде- ленности. Это означает, что в известных пределах изменения количества не ведут к изменению качества.

При более детальном рассмотрении категорий качества и количества Гегель сразу же покидает пределы чистого мышления и обращается к природе, черпая из естествознания и математики основные иллюстрации и подтверждения правильности развертывания выстраиваемой им системы понятий. Так, характеризуя количество, Гегель попутно обсуждает единство дискретности и непрерывности, простого и сложного, затрагивает проблемы математического анализа, отмечая при этом, что в природе количество играет большую роль, чем в мире духа.

Анализируя единство количества и качества, Гегель вводит категорию меры как качественно определенного количества, выступающего в виде завершенного, самостоятельного бытия. Толкуя меру как очередную ступень дефиниции абсолюта, Гегель считает уместным напомнить, что Бог есть мера всех вещей.

Обсуждение вопроса о мере позволяет осветить реальный взаимопереход количественных и качественных изменений, когда количественные изменения, накапливаясь, ведут к возникновению нового качества, а с ним и новой меры, ибо это новое качество характеризуется также новыми количественными параметрами. Поэтому можно представить развитие как своеобразную узловую линию мер. Очень интересны приводимые Гегелем примеры из естествознания, которые с тех пор вошли во многие учебники по философии. Здесь же указывается на скачкообразность развития как перерыв в постепенности изменений, связанный с коренным изменением качества; критикуется точка зрения Лейбница, отрицавшего реальность скачков. Переход от одной меры к другой в результате скачка обнаруживает, по Гегелю, истинную бесконечность в ее единстве с конечным. Качество и количество толкуются как более высокие категории, нежели чистое бытие и ничто, и таким образом указывается на восходящее, спиралевидное развитие в системе логических категорий. Разностороннее рассмотрение диалектики качества, количества и меры - основных категорий учения о бытии - позволяет Гегелю заключить, что истина бытия есть сущность. Бытие непосредственно дано нам, и для дальнейшего познания истины нужно проникнуть через эту непосредственность в нечто иное, нежели поверхность бытия, и составляющее его глубинную сторону, или сущность.