Предисловие автора к русскому изданию

Книга «Why Men Rebel» («Почему люди бунтуют») была написана в конце 1960-х гг., когда наблюдатели в западном мире были глубоко озабочены политическим насилием в постколониальных государствах, особенно в Африке и Юго-Восточной Азии, и массовыми движениями протеста, в особенности против расовой дискриминации в Соединенных Штатах и военной интервенции во Вьетнаме.

Суть аргументации той модели, которая была разработана в «Почему людц бунтуют», состоит в следующем: чтобы понять протест и бунт — как в общем и целом, так и в отдельных проявлениях, — мы должны подвергнуть анализу три общих фактора. Первый — это изучение недовольства людей (относительная депривация) вместе с анализом тех со- циетальных условий, которые порождают это недовольство. Вторым фактором являются оправдания или убеждения людей по поводу того, оправдан ли тот риск, которому они подвергают себя, предпринимая политические акции, и по поводу вероятности того, что же именно они

Терминология в исследованиях конфликтов со времен 1970-х гг. изменилась. Я употреблял термин «политическое насилие» как стенографическое понятие для обозначения мятежей, демонстраций и восстаний, направленных против правительств. Поскольку лишь некоторые из таких событий использовали насилие, в своих более поздних работах я относился к ним как к «протесту и бунту». Другие исследователи используют более общий термин — «коллективная политическая акция».

приобретают от этого. Третий фактор — это баланс между способностью недовольных людей к действию — т. е. теми способами, которыми они могут организовываться, — и способностью правительства подавить или каналировать их гнев. В нынешнюю эпоху люди почти повсюду озабочены международным терроризмом, конфликтом между палестинцами и Израилем, насилием в Исламском мире, нестабильностью в Африке и массовыми протестами против экономической глобализации. Применимо ли в 2004 г. объяснение года 1970-го?

Модель, разработанная в «Почему люди бунтуют», на протяжении последних 30 лет была проверена многими исследователями, включая и автора. Сравнительные аналитические исследования задавались вопросом, какое воздействие испытывает политическое насилие со стороны относительных деприваций, групповой организации, репрессий режима и международной поддержки и принимает ли оно при этом форму политического протеста или восстания. Эта модель применялась в детализированных кейз-стади и модифицировалась в них, для того чтобы объяснить конкретные события, такие как Венгерская революция 1957 г. и восстание на площади Тяньаньмынь в 1989 г. в Китае. Выдающиеся ученые, такие как Чарльз Тилли, Тед Скокпол и Сидни Тар- роу подвергали эту модель критике и утверждали, что мы должны начинать объяснения: с изучения социальных и политических структур (Скокпол); политической мобилизации (Тилли); массовых социальных движений (Тарроу)*.

В свете более чем тридцатилетних исследований и размышлений я прихожу к выводу, что сердцевина модели, описанной в «Почему люди бунтуют» остается валидной, но в то же время несовершенной.

Во-первых, я по-прежнему продолжаю думать, что именно люди — со всеми их разнообразными идентичностями, желаниями и убеждениями — должны быть центром нашего анализа конфликта. Это означает, что нам необходимо использовать индивидов и социальные группировки в качестве призмы, через которую мы будем изучать воздействия социальных структур, убеждений и возможностей для мобилизации и политического действия.

См. список в конце этого предисловия для ссылок на наиболее важные цитируемые работы этих и других авторов.

для того, чтобы ухватить сущность того состояния ума, которое мотивирует людей к политической акции. Какую бы фразу мы ни использовали, сущностно первый шаг анализа состоит в том, чтобы понять, каковы обиды людей и из чего они проистекают.

Это приводит меня ко второму вопросу: какие обиды людей нам необходимо изучить в первую очередь для понимания тех социальных позиций, которые они занимают в обществе, и того, какие блага или убытки они получают от своих правительств? Недостаточно указать на крупные экономические и социальные структуры как на «объяснения». Нам необходимо понять, как люди интерпретируют те ситуации, в которых они оказались. К примеру, те, кто протестуют против эффектов глобализации, — это ведь главным образом молодые люди в продвинутых индустриальных обществах, которые объективно выигрывают от глобализации. Почему же протестуют они, а не бедняки глобального Юга? Некоторых молодых людей Исламского мира притягивают к себе военизированные и смертоносные движения, которые оправдывают свои действия призывами традиционной исламской доктрины; многие другие ищут свои возможности в современном мире в городах, в штатах побережья или в Европе и Северной Америке. Почему же они отвечают столь различным образом на политические призывы и возможности?

Одно из ограничений «Почему люди бунтуют» состоит в том, что здесь не обсуждается в подробностях, откуда приходят убеждения людей по поводу их оправданий и представлений о хорошей жизни. Это мой третий пункт. Чтобы понять эти убеждения, недостаточно и, может быть, даже не столь важно подвергать анализу абстрактное содержание идеологий, таких как Фундаментальный ислам или права туземного населения, или мотивы представителей революционных доктрин.

«Народы против государств». — Примеч. пер.

тичности. Вопрос заключается в том, с кем люди идентифицируют себя и в каких обстоятельствах конкретная идентичность становится более или менее отчетливой для них? Такой подход не отбрасывает сущностный принцип работы «Почему люди бунтуют» — «понимать в первую очередь людей». Но он признает, что в большей части мира, включая Запад, несмотря на его акцент на индивидуализм, именно групповой контекст и идентичность формирует и надежды людей, и их обиды.

Мой четвертый пункт касается групповой мобилизации. Эмпирический анализ причин политического протеста и мятежа по большей степени подтверждает то, о чем говорит Чарльз Тилли в работе «Отмобилизации креволюции» (1978): непосредственным источником политической акции является то, сумели ли люди организоваться и как. Чем выше уровень мобилизации в группе, городе или стране, тем шире распространяется политический протест или восстание. Модель, разработанная в «Почему люди бунтуют», также рассматривает степень распространенности (глава 8), но, главным образом, со структурной точки зрения, она не обеспечивает полного учета процессов, посредством которых люди организуются. Тилли уделяет гораздо больше внимания процессу, но с одним упущением: он не подвергает внимательному анализу то, каким образом людские обиды и убеждения формируют мобилизационный процесс.

Пятое. Нам необходимо исследовать способы, которыми коммуникация идей и персональная мобильность трансформируют политическую акцию. Когда писалась «Почему люди бунтуют», большинство протестных и революционных движений были специфическими для одной страны или даже одного региона или города внутри страны. То, что мы видим сейчас, это гораздо более частое и быстрое интернациональное движение идей и организаций. Сегодня гораздо легче, чем это было 40 лет назад, основать транснациональное движение в поддержку исламских принципов, прав туземного населения, защиты окружающей среды или сопротивления глобализму. Легче стало и создавать транснациональные сети революционеров, использующие терроризм. Другими словами, политическая акция больше не останавливается на национальных границах. Для того чтобы понять, почему и как это происходит, по-прежнему полезно начать с аргументов, приведенных

3-1012 в «Почему люди бунтуют», которые включены в анализ роли коммуникации медиа в распространении политических идей (глава 4). Нам понятны эти механизмы. Что остается непонятным, так это то, каким образом искусным коммуникаторам удается создавать чувство идентичности и общей цели, которые выходят за пределы государственных границ и затем используются для мобилизации людей в различных местах на скоординированную политическую акцию. Работа Сидни Тар- роу дает хорошую исходную точку для такого рода анализа.

Следующий момент — это некоторые наблюдения относительности рациональности политической акции. «Почему люди бунтуют» была написана на основе психологического предположения о том, что политическое насилие возникает как нерациональная реакция на фрустрацию.

Далее позвольте мне обратиться к роли правительств в процессе конфликта. «Почему люди бунтуют» в главе 5 показывает, что легитимность правительств — это главная детерминанта того, будет ли народный гнев направлен против властей или каналирован в другого рода акции. Этот аргумент был верифицирован во многих последующих исследованиях: легитимные правительства редко становятся мишенями мятежа. Но эта модель также упрощает реальность, выдвигая линеарное утверждение, что люди бунтуют, а правительства отвечают. Это выглядит как имплицитное предположение, что мятеж — это проблема, а правительство — решение. Более внимательное прочтение показывает, что правительства причастны к созданию и изменению условий возникновения конфликта на каждой стадии этой модели. Насаждаемое правительством неравенство — это главный источник обид, репрессивная политика увеличивает гнев и сопротивление, отрицание права на использование конвенциональной политики и протеста толкает активистов в подполье и плодит террористическое и революционное сопротивление. Но это ведет к возникновению целого ряда вопросов, на которые «Почему люди бунтуют» не пытается дать ответа. Почему некоторые правительства правят с помощью репрессий, воспроизводя таким образом условия для будущего мятежа, в то время как другие управляют с помощью политики уступок, которая вносит свой вклад в социальный мир?

Здесь не предлагается никаких особых объяснений того* почему и как правительства отвечают на политическую акцию или на те обиды, из которых она вытекает, но делаются некоторые предположения. Демократии вообще делают это лучше, поскольку их лидерам приходится стоять лицом к лицу с перевыборами, и это подталкивает их к компромиссам. Но некоторые демократии бывают крайне репрессивными в отношении меньшинств, в то время как некоторые автократические лидеры выполняют долгосрочные программы социального реформирования, так что «демократия» — это не единственный фактор. В равной степени важны убеждения или идеология политических лидеров. Некоторые фундаментально привержены защите прав и благосостояния граждан, другие идеологически привержены таким целям, как радикальный национализм или религиозное очищение. Идеологии, базирующиеся исключительно на национализме или фундаментализме, могут быть использованы для оправдания дискриминации, репрессий и, в крайних случаях, физического уничтожения меньшинств, вызывающих раздражение, как показала Барбара Харф (2003) в своем анализе геноцида и массового политического убийства. Нам необходимо также осознавать, что все лидеры в каких бы то ни было политических системах обладают сильным инстинктом выживания, и, если их безопасность и безопасность их народа подвергается серьезной и повторяющейся угрозе, они прибегнут практически к любым средствам, чтобы нанести поражение тем, кто бросает такой вызов.

Наконец, правительства, точно так же и политические движения, подвержены международным влияниям. Одно из хороших последствий глобализации состоит в том, что теперь большинство правительств находятся в зависимости от международной торговли, инвестиций и внешней политической поддержки. Поэтому они сталкиваются с политическим давлением и вынуждены уважать права человека, полагаться в большей степени на реформы, нежели на репрессии, чтобы

з* сдерживать недовольство, и открывать доступ в свои политические системы для участия населения и разделения власти. Отказ от этого является рискованным, поскольку он ведет к международной критике, дипломатическому давлению, сокращает торговлю и инвестиции, а ответом на еще худшие злоупотребления может стать международная интервенция.

Работа «Почему люди бунтуют» продолжает признаваться классической, потому что она помогала выйти на путь систематического, основанного на людских нуждах и заботах понимания причин политического протеста и восстания. Сама эта книга и тридцатилетний критический анализ указывают также на некоторые вопросы. Мне хотелось бы побудить читателей в русскоязычном мире держать эти вопросы в уме при стремлении к пониманию причин народного недовольства. Начинайте с исследования групповых идентичностей людей, оказавшихся в невыгодном положении, включая бедняков и представителей этнических, национальных и религиозных меньшинств. Старайтесь понять источники людских обид, исследуя их статус и обращение с ними со стороны правительств и других групп. Прислушивайтесь к тому, что говорят эти люди, а не к тому, что другие говорят о них. Задайтесь вопросом, почему групповые идентичности и невыгоды сделали их членов восприимчивыми к различного рода политическим призывам и идеологиям, которые оправдывают протест или мятеж. Анализируйте мотивы и стратегии лидеров, которые стремятся к созданию политических движений среди обозленных людей. Исследуйте мотивы и стратегии правительств в отношении групп, лишенных выгод. Являются ли правительства открытыми для политического участия со стороны таких групп? Увеличивает ли правительственная политика потенциал разрушительного конфликта или уменьшает его? Ищите свидетельства международных факторов — транснациональных движений, идеологий, примеры успешных политических акций, которые воздействуют на групповые обиды, мобилизацию и выбор среди различных стратегий политического действия. Анализируйте международные процессы и давления, которые оказывают влияние на те способы, какими правительства отвечают на политические акции своих оппонентов.

• Продумывайте, каким образом политические акции и правительственные ответы на них оказывают воздействие на группы, вовлеченные в эти акции. Много ли группа приобретает или теряет от этого? Восстанавливает ли правительственная политика общественный порядок или жamp;дровоцирует дальнейшее сопротивление?

Большинство цитируемых здесь исследователей конфликтов, включая и автора, пытаются быть объективными в своем анализе. Хотя имейте в виду, что конечная моральная цель данного анализа конфликта состоит в том, чтобы помочь всем нам — политическим активистам, политическим деятелям и ученым — понять, как построить более справедливое и мирное общество.

Тед Роберт Гарр, профессор университета, учредительный директор проекта «Меньшинства в опасности», Центр международных исследований и управления конфликтами, Университет Мэриленда

Цитируемые работы Gurr, Ted Robert. Peoples versus States: Minorities at Risk in the New Century. — Washington, DC: United States Institute of Peace, 2000. Harffy Barbara. No Lessons Learned from the Holocaust? Assessing Risks of Genocide and Political Mass Murder since 1955 // American Political Science Review, 2003. Vol. 97. - P. 56-73. Lichbach, Mark Irving. The Rebel's Dilemma. — Ann Arbor, MI: University of Michigan Press, 1995. Skocpol, Theda. Social Revolutions in the Modern World. — Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1994. TarroWy Sidney. Power in Movement: Social Movements and Contentious Politics, 2nd edn. — Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1998. Tilly у Charles. From Mobilization to Revolution. — Reading, MA: Addison-Wesley, 1978.