Общественно-политические взгляды.

«По делу службы я имею частое столкновение с киргизами, из числа коих есть здесь и родные мои,— писал И. Алтынсарин.— Знаю о них очень много и очень многих из них ненавижу. В тайной немилости моей находятся должностные лица в Орде. Они бесчеловечно, бессовестно грабят и обирают киргиз — бедных, беззащитных баранов, без сопротивления отдающихся в жертву волкам; не мое дело, но горько, очень горько мне делается, когда я посмотрю на них»192.

Ибрай Алтынсарин вырос в гуще народа, был свидетелем многих картин безотрадной его жизни и каждый раз убеждался в том, что феодалы не питают жалости к неимущим своим соотечественникам. Поэтому Алтынсарин советует:

А ты, безропотный бедняк, Ты к баю не ходи, Тебя поднимет он на смех, А помощи не жди1.

В «Киргизской хрестоматии» помещены стихи и рассказы, проникнутые демократическими, гуманистическими идеями. В них просветитель стремится привить учащимся чувства уважения ;к трудовому народу, воспитать их в духе справедливости, честности и правдивости.

И. Алтынсарин в отличие от Валиханова жил в период, когда административно-судебная реформа царизма (1868 г.) действовала всюду, обнаруживая воочию свое социально-классовое содержание. В этом отношении показательны стихи в «Киргизской хрестоматии», разоблачающие продажность судов.

Когда стоишь перед судьей, Знай — это не защитник твой, Что скажет правду смело; Лишь взятка сможет все решить, Твой скот поможет завершить Благополучно дело2.

Разоблачая феодалов, баев, биев, Алтынсарин показал их как злейших врагов трудящихся, погрязших в стяжательстве и корыстолюбии.

Казахский просветитель мечтал образовать свой народ, поднять его до уровня русского народа. Его идеалом были экономические и культурные достижения России. В ранний период своей просветительской деятельности Алтынсарин даже полагал, что царское правительство в Казахстане бескорыстно выполняет цивилизаторскую роль. Когда чиновники административного аппарата содействовали открытию школ, он ошибочно полагал, что они тем самым выполняют возложенную на них правительством миссию учить и воспитывать казахский народ, направлять его по пути прогресса.

Но, работая инспектором и постоянно сталкиваясь с представителями колониальной администрации, И. Алтынсарин начал сознавать, как далеки от истины были эти его первоначальные представления. Он все более убеждался в том, что власти не одобряют размаха его просветительской деятельности. Поэтому не только к казахским феодалам, но и к царской администрации Алтынсарин стал относиться критически.

«Я надеялся только ранее, что в случае необходимости меня поддержит само начальство, так как мои личные убеждения и действия совершенно согласуются с видами правительства, но, кажется, не всегда возможно и на это рассчитывать.

Но пусть творится воля божья, я не отступлюсь от коренных своих убеждений и стремления быть полезным своим родичам насколько хватит моих сил»193,— писал Алтынсарин. Он убедился в том, что царизм не желает просвещения «туземного» народа, считая это дело третьестепенным, а порою и нежелательным.

Как уже отмечалось, при составлении учебной программы Алтынсарин исходил из необходимости получения учащимися общего образования в сочетании с прикладными знаниями.

Однако взаимное недовольство между Алтынсариным и представителями власти постепенно перешло в открытые разногласия. Примечательно, что просветитель навлек на себя гнев губернатора именно тем, что высказался за более широкие знания учащимися русского языка и грамоты. И. Алтынсарин еще пока ясно не представлял себе того, что царское правительство и его администрация на местах выражали интересы эксплуататоров, не заинтересованных в просвещении трудящихся масс, тем более народов национальных окраин. Поэтому русские чиновники, будучи исполнителями воли правящих кругов государства, старались организовать обучение детей казахов русскому языку и грамоте лишь в той мере, в какой это диктовалось интересами колониальной политики.

Постоянно сталкиваясь с трудностями в своей просветительской работе, Алтынсарин понял, что нужно бороться не только с невежеством народа, но и преодолевать сопро- тивление властей, мешавших это делать. Он писал: «Всего хуже вести борьбу не с народным невежеством, а с людьми же образованными, поставленными правительством для содействия общественному благосостоянию»195.

Упорное противодействие широкой организации школьного дела со стороны феодальной знати и мусульманского духовенства, а также со стороны местной администрации порою вызывали у Алтынсарина пессимизм; он начинал терять веру в возможность осуществления своих просветительских идей, сознавать, что один он бессилен одолеть все трудности.

И. Алтынсарин осуждал национальную политику царизма, политику дискриминации нерусских народностей. Ему было больно наблюдать, как русские чиновники, представители официальной власти, считая казахов людьми низшей расы, пренебрежительно относились к ним. Алтынсарин призывал этих людей не унижать казахский народ, не попрекать его отсталостью, невежеством, а помогать ему становиться на путь прогресса. «Истинно пора уже было хоть одному доброму человеку обратить достойное внимание на Орду, всеми почти брошенную доселе и называемую в описаниях только колоторниками, дикарями и проч. и проч.,— писал просветитель.— Положим, что киргиз — дикарь, но нужно же было хоть одному из пишущих умных людей вымолвить доброе словечко о тех мерах, которые могли бы... направить киргиз к правильному понятию общечеловеческой жизни198.

Алтынсарин критически относился к реакционным порядкам, однако он не поднялся до критики общественно-политического строя в целом. Историческая ограниченность мировоззрения Алтынсарина не позволила ему отчетливо осознать того, что социальное неравенство имеет свою материальную основу. Чтобы эту основу уничтожить, необходимо революционное преобразование общества.

Алтынсарин старался быть ближе к народу, чаще бывать в аулах, где он интересовался жизнью и бытом соотечественников. От общения с простыми людьми просветитель чувствовал себя морально и духовно удовлетворенным. Свои демократические убеждения, патриотические чувства, идеи справедливости он старался прививать учащимся, чтобы его питомцы после учебы не использовали полученных знаний во вред собственному народу, чтобы они не стали «безжалостными обидчиками киргизов же», а стремились просветить темные массы, направить их на путь культуры и прогресса.

Опираясь на педагогические идеи К.

В рассказе «Богатство» Алтынсарин показывает, что источник благосостояния — это труд. Умудренный жизнью человек объясняет юноше: «Отец оставил тебе в наследство землю. Если ты будешь обрабатывать ее, осенью посеешь семена, потрудишься вовремя, без потерь уберешь урожай — вот тогда ты соберешь много зерна, будешь богатым, не будешь голодным и голым. Богатство — в земле, в труде»199.

Согласно Алтынсарину, трудиться должны все люди независимо от имущественного положения. Эта мысль проводится автором в рассказе «Жомарт». Конечно, попытка просветителя внушить богатым казахам, что и они должны трудиться, была утопической. Баи потому и были угнетателями народа, что они не занимались производительным трудом, а жили за счет эксплуатации трудящихся. Но, утверждая, что только заработанное своим трудом идет на пользу, Алтынсарин предостерегает соотечественников от соблазна нечестными путями добывать себе средства к жизни, призывает их не поддаваться искушениям, ибо только честный труд может принести человеку достаток.

Алтынсарин убежденно доказывал, что люди от природы равны. Он писал: «Всех ласково греет солнце, всем светят лучи луны. Особо рожденных не было и нет на этой земле, мы с детства между собой равны. Ведь от одного человека все мы произошли. Джигиты, помогайте друг другу. Все равно жизнь быстротечно пройдет»1.

Алтынсарин обращался к состоятельным лицам, бесцельно транжирившим свои богатства, с призывом тратить их на благотворительные дела, на оказание помощи бедным, нищим. В 1880 г. в своей статье в газете «Оренбургский листок» Алтынсарин описывал чрезвычайно тяжелое положение казахских скотоводов Тургайской области в связи с постигшим их в том году стихийным бедствием — джутом.

Но демократические и гуманистические идеи просветителя противоречивы. Объективные условия его времени не позволили ему подняться до осознания классового содержания гуманизма. Он не смог уяснить того, что в антагонистическом обществе гуманизм не может выступать в качестве всеобщего принципа социальной жизни, ибо классовая эксплуатация по природе своей противоположна гуманизму. Естественно, призыв к баям стать добрыми, гуманными не достигал цели.

И. Алтынсарин высказывал свои критические замечания чрезвычайно осторожно, свои недовольства и возмущение действиями властей выражал преимущественно завуалированно, и все же в отдельных случаях позволял себе выступать в обличительном революционном духе. Он ждал наступления правосудия, предупреждал, что настанет время, когда виновников несчастий народных постигнет возмездие.

Хан, не зная правды, чинит насилие.

Знай, сударь, придет час возмездия. И тот, кого ты обидел, доберется до тебя3. 1

И. Алтынсарин. Киргизская хрестоматия, стр. 91. 2

«Оренбургский листок», 1880, № 16. 3

А. С. Ситдыков. Педагогические идеи и просветительская деятельность И. Алтынсарина. Алма-Ата, 1949, стр. 61.

Поведение Алтынсарина, его деятельность вызывали у местных властей сомнения относительно его политической благонадежности. Из переписки Алтынсарина с друзьями совершенно очевидно, что в последние годы его жизни местные власти постоянно преследовали его, всячески травили. Они, как уже отмечалось, искали удобный повод для отстранения Алтынсарина от должности инспектора народных училищ. Характерно, что к этому был причастен сам военный губернатор Тургайской области.

Против Алтынсарина выдвигались различные обвинения, но основное из них в том, что он настраивал население против местной администрации. Побоявшись популярности и влияния просветителя в казахских аулах, военный губернатор области генерал-майор Проценко запретил ему проживать в Кустанае. Алтынсарин выступил с решительным протестом по поводу такого решения: «...быть может, его превосходительство и имеет право поступать так со мной, но существует же и закон, равно ограждающий всех, и малых и великих, от несправедливых обвинений, и равно допускает же возможность существования чести и человеческих достоинств у всех, и малых по значению, людей, каких бы положений и племени они не были»200.

Таким образом, Алтынсарин подчеркивает недопустимость оскорбления человеческой личности независимо от занимаемого положения и национальности, заявляет, что всякий человек имеет право защищаться от беззакония. Здесь отчетливо проявляются его демократические убеждения. Действия официальных властей, интриганов и клеветников, стремившихся очернить Алтынсарина, вызывали возмущение многих людей, близко знавших его. После смерти Алтынсарина эти доносы, кляузы на просветителя его современники вспоминали как позорнейшее явление. «Киргизская степная газета» писала: «Насколько во время партийной борьбы киргизы не стесняются в средствах и всеми правыми и неправыми путями стараются очернить своих достойных представителей, видно из того, что киргизы не задумывались бросить комом грязи и в покойного Алтынсарина, честнейшего и беспристрастнейшего человека, трудившегося большую часть своей жизни для своего народа, не жалея ни личных средств, ни здоровья, за то только, что он во время выборов дал враждующим добрый совет покончить дело миром и избрать известного кандидата...»201.

Итак, источники неопровержимо показывают, что в последние годы жизни Алтынсарин распознал антинародную сущность политики царизма, все чаще обнаруживал свое несогласие с органами власти не только в вопросах просвещения, но и в административных делах. Он стал критически относиться к системе выборов волостных управителей, советовал населению не быть орудием в руках феодальных элементов в их взаимной борьбе за выгодные должности, за «теплые» местечки. Все это свидетельствует об эволюции политических взглядов Алтынсарина в критически-демократическом направлении, об углублении разногласий между ним и официальными властями.

* * *

Прогрессивными для своего времени были взгляды Алтынсарина по экономическим вопросам202. Он стоял за совершенствование скотоводческого хозяйства, но считал, что казахи не должны оставаться вечными кочевниками. Наблюдая экономическую и культурную отсталость Казахстана, Алтынсарин видел пути выхода из этого состояния в переходе к оседлому, устойчивому ведению хозяйства. Барымту, междоусобную борьбу между феодалами он, подобно Валиханову, считал величайшим общественным злом, подрывавшим хозяйственную жизнь и благосостояние казахов. Осуждая барымту, межродовую вражду, Алтынсарин в сущности выступал против экономического разобщения казахских аулов, за установление между ними тесных связей на основе развития различных отраслей хозяйства, а также завязывания торговых отношений с пограничными соседями.

В рассказе «Кипчак Сейткул» («Киргизская хрестоматия») Алтынсарин попытался показать, каким должно быть оседлое хозяйство казахов. По сюжету рассказа, казахи, выбрав удобное место, поселились на берегу реки, построили ирригационные сооружения, стали заниматься поливным земледелием, вырастили хорошие урожаи, а из- лишки хлеба выменивали на скот, который содержали в специальных помещениях. Просветитель дает здесь описав ние оседлого хозяйства, сочетающего земледелие со скотоводством. Это хозяйство ведет торговый обмен со среднеазиатскими городами, продает им свой скот и вывозит оттуда промышленные товары.

Экономические воззрения Алтынсарина еще более выпукло выступают в упоминавшейся выше его статье в «Оренбургском листке». В ней казахский просветитель рассматривает опять-таки вопрос о переходе казахов к оседлому образу жизни, отстаивая, как и прежде, необходимость оседания. Но, разбирая вопрос о том, каким путем должен'" осуществляться этот переход, он критиковал появившиеся j в печати рекомендации относительно принудительного перевода казахов на оседлую жизнь.

Считая переход казахов от кочевого хозяйства к оседлости важнейшим социально-экономическим преобразований ем, Алтынсарин, как и Ч. Ч. Валиханов, предлагал подхо/ дить к этому мероприятию с учетом конкретно-исторических условий. Он доказывал, что сначала необходимо изучить, проанализировать условия жизни казахов, определить, приемлемы или неприемлемы предлагаемые преобразования при данном состоянии хозяйственной жизни их населения. «В самом деле,— писал Алтынсарин,— не разумнее ли прежде, нежели решаться перевернуть искусственным образом народную жизнь степняков, изучить сначала этот народ и эту жизнь, узнать, есть ли в народе этом зачатки агрикультурного развития, насколько принял он воздействие непосредственных сношений своих с оседлым господствующим народом, в каких условиях окружающей природы этот народ находится»203.

161

7-680

Проекты безотлагательного, даже принудительного перевода казахов на оседлое хозяйство могли быть вызваны благими намерениями отдельных русских интеллигентов, непосредственно наблюдавших хозяйственные потрясения местного населения вследствие периодически повторяющихся стихийных бедствий. Но Алтынсарин предупреждал, что к подобного рода экспериментам надо подходить с большой осторожностью. Попытки искусственно изменить хо- ^ зяйственный строй народов, считает Алтынсарин, могут \ нанести им большой, непоправимый ущерб. По его мнению, /

прежде чем достигнуть определенной зрелости, общество должно пройти необходимые ступени развития. Он писал, , что «принудительная сломка быта целой нации способна бывает превратить нацию, иногда самую способную, в апатичную... так как в законах природы нет примера, чтобы возможно было враз превращать малолетнего ребенка во взрослого мужа»204.

Алтынсарин отмечал, что казахский народ, добровольно присоединившийся к России, под влиянием последней сам становится на путь прогрессивного развития. Ведя совместную жизнь с русскими поселенцами, казахи в силу объективной потребности все больше перенимают их быт и культуру и постепенно переходят к оседлому Оібразу жизни. «Киргизы и без внешних толчков, по одному только естественному для всех людей побуждению искать себе более лучшего и удобного положения, находятся уже на пути к оседлости»205.

Далее просветитель приводил факты прогрессивных изменений жизни казахов под положительным влиянием России. Он обращал внимание на то, что казахи стали J строить теплые кибитки, землянки, даже «порядочные дома», чего у них не было прежде. Теперь уже местами встре- чаются небольшие деревни, в которых казахи начали заниматься сенокошением, заготовкой кормов. Алтынсарин также отмечал, что теперь часть казахов не кочует постоянно, как раньше, а только по необходимости, лишь в тех случаях, когда больше нет подножного корма для скота. «Укрепляясь таким образом на одном месте,— писал Алтынсарин,— киргизы — эти дикие двуногие козы два-три десятка лет тому назад, стали уже дорожить каждым клочком земли пахотной, тебеневочной или луговой»206.

Внедрение прогрессивных элементов в скотоводство и земледелие, улучшение ухода за скотом, обработка земли и ее рациональное использование, по мнению Алтынсарина, могут происходить более быстрыми темпами только в том случае, если местное население будет учиться у русских переселенцев, перенимать их опыт хозяйственной деятельности. «Ведь на русских поселян мы полагаем всю надежду, как на учителей по части культуры и преобразователей киргизской степи»207.

Однако низкий уровень развития производительных сил края, его почвенно-климатические условия, прогрессирующее с каждым годом истощение водных ресурсов вызывали у Алтынсарина сомнения относительно перспективности земледелия во всех областях Казахстана. Но, по его мнению, там, где нет благоприятных условий для развития земледелия, имеются соответствующие природные возможности для роста скотоводческого хозяйства, «которое при некотором благоустройстве... может достигнуть, как оказы- і вается на деле, богатых размеров, а при увеличении запаса сена в урожайные годы и бережливом отношении с сеном, скотоводство может быть обеспечено в значительной степени от всякого погрома, какой, например, испытывается ныне»208.

Считая необходимым дифференцированно и рационально использовать разнообразные по своим особенностям земельные ресурсы Казахстана и предлагая по-настоящему взяться за земледелие, Алтынсарин все же полагал, что 4- именно животноводство должно быть ведущей отраслью в хозяйстве края. Рассматривая Казахстан как составную часть России, он подходил к проблеме развития животноводства с точки зрения общегосударственных интересов, высказывал мысль о том, что Казахстан должен стать животноводческой базой всего русского государства. «Если Россия справедливо гордится тем, что юго-восточные губернии ее служат даже житницей в Европе,— писал Алтынсарин,— то киргизская степь не меньшую службу сослужит, если будет скотным двором хотя бы для одной России. Никакие премии, никакие сельскохозяйственные академии -не сделают такого пастуха, каков есть киргиз. Этот пастух составляет предмет тайной зависти для европейской дипломатии, сознающей силу России именно в том, что в ней есть и воин хороший, и земледелец искусный, и пастух природный»209.

7*

163

Из этих строк как нельзя лучше виден широкий подход Алтынсарина к вопросам экономического развития родного края и страны в целом. Подчеркивая значение дальнейшего развития скотоводства для Казахстана и всей России, Алтынсарин отнюдь не полагал, что для этого потребуется оставить надолго казахских скотоводов кочевниками. Оседание рассматривалось им как закономерное следствие прогрессивного развития любого народа. «Всем изложенным мы вовсе не намерены были намекать на предпочтительность для киргизов того или другого образа жизни,— писал Алтынсарин,— еще менее желали бы мы обречь киргизов на вечную кочевую жизнь, так как каждый народ, развиваясь прогрессивно, непременно должен в конце концов перейти от кочевого быта к оседлости, с которою тесно связано просвещение»1.

Происходящие в казахской жизни перемены вселяли в Алтынсарина уверенность в будущем экономики Казахстана. Его особенно радовало то, что казахи, живущие рядом с русскими крестьянами, стали перенимать у них приемы обработки земли, что многие коренные жители уже «знают земледельческое искусство не хуже русского мужика», множатся примеры дружбы между представителями обоих народов, казахи не чуждаются русских, а наоборот, «охотно сходятся» с ними, что «немало существует уже искренне дружеских отношений между прилинейными киргизами и тамошними русскими жителями».

По убеждению Алтынсарина, между казахским и рус- ким народами существует определенное духовное родство, способствующее их сближению. Оно выражается в «безыскусственности в житейском быту» и «здравом практическом уме». Просветитель утверждал, что и русский, и казахский народы не отравлены религиозным фанатизмом, националистическими предрассудками. У них нет неприязни к другим народам, они не проявляют нетерпимости к чужим обычаям и религиозным верованиям. Такое сходство в характерах обоих народов, по мнению Алтынсарина, явится важным фактором в будущем сближении Казахстана и России.

Казахский просветитель правильно подметил эту общность некоторых черт психического склада русских и казахов. История русской философской мысли имеет солидную материалистическую традицию, идеализм не играл в ней доминирующей роли. И казахский народ в своем большинстве не был развращен религиозным фанатизмом, который всячески старалось насаждать реакционное мусульманское духовенство. Стихийно-материалистическое понимание действительности, так называемый здравый взгляд на вещи, был всегда свойствен массе казахов.

Эти рассуждения Алтынсарина о духовной близости двух народов вытекают из его благородного стремления сделать еще более убедительными, обоснованными свои доводы относительно необходимости приобщения казахов к экономике и культуре России. Конечно, основа сближения обоих народов коренилась не в идейных факторах, не в сходстве их психических особенностей, а в первую очередь в факторах материальных, в территориальной близости Казахстана к России и исторически установившихся между ними экономических связях.

Однако Алтынсарин как мыслитель, не вырвавшийся из рамок идеалистического понимания истории, как просветитель, склонный преувеличивать роль культурных, духовных связей в деле сближения казахского народа с русским, писал: «Не следует ли поэтому искать верного способа к сближению киргизского народа с русским в средствах нравственного влияния, а не внешнего?»1.

Будучи поборником прогрессивного развития Казахстана, сторонником приобщения его к русской культуре, Алтынсарин считал возможным изменение его хозяйственного строя и бытового уклада посредством просвещения, воспитания положительного примера. «Поддержите же киргиза на пути его естественного стремления,— писал просветитель,— оберегайте его благовременными заботами от случайных хозяйственных потрясений, какие испытывает он теперь; развивайте среди киргиз влияние русского образования, действуйте на юный, даровитый и поэтически впечатлительный народ мерами нравственного сближения, и киргизский народ скоро сольется с государством русским, сам увидит счастье свое в этом сближении и будет не только скотоводом, но и земледельцем и даже воином под дорогим для него знаменем России, которым он уже теперь гордится»2.

Эти замечательные слова сказаны Алтынеариным почти за четыре десятилетия до победы Октябрьской революции, когда казахский народ, изнывавший под прессом двойного гнета, не мог себе даже представить зарю будущего освобождения. В лице Алтынсарина мы видим прозорливого мыслителя, который в условиях господства шовинизма и феодально-религиозной реакции сумел увидеть и оценить значение общности интересов народов нашей страны. Выдающийся просветитель в общественной жизни усматривал закономерность прогрессивного развития, неизбежно веду- щего к сближению народов, к взаимному обмену деятельностью, духовными и материальными ценностями, к их благополучию.

Совершенно ясно, что казахскому народу нельзя было надеяться «увидеть свое счастье» в условиях господства царизма и местного феодализма. Для достижения этого счастья необходимо было революционно преобразовать общество на социалистической основе. Но Алтынсарин глубоко верил в лучшее будущее своего народа, которое неразрывно было связано для него с исторической миссией русского народа.