Учение отцов и учителей Церкви III века о воспитании
В первые века христианства образование, и особенно высшее, приобреталось в языческих школах. Для наставления в христианском учении отцы и учители Церкви собирали около себя юношей и образовывали их беседами и примером высокой жизни. Так, например, обучал священномученик Поликарп, епископ Смирнский. Беседы и отдельные наставления о воспитании и образовании сохранились в письменных произведениях, число и разнообразие которых во П-1П веках превышает писания мужей апостольских, состоящих преимущественно из посланий. Это можно объяснить состоянием христианской Церкви в указанное время. Чтобы оградить Церковь от ожесточенных нападок на христианство со стороны языческих писателей, необходимо было иметь ученых за- шитников. Церковь постепенно их приобретала: с одной стороны, через обращение ко Христу образованных язычников (св. Иустин Философ, Феофил Антиохийский и другие), с другой — через воспитание в своих собственных школах мужей и юношей, которые могли смело выступать перед судом языческо-иудейского мира и доказывать несравненное превосходство христианской веры и жизни перед всяким другим учением и образом жизни. В истории христианской Церкви уже с III века ясно обозначились два направления в стремлениях и взглядах на отношение христианства к языческому образованию, философии и науке: первое - теоретически-положителыюе, и второе — практически-отрицатель- ное. Центром первого направления была Александрия, центром второго — Карфаген. В соответствии с этим принято Александрийское направление называть восточным, а Карфагенское - западным. Восточное направление отличалось стремлением говорить с греческими мыслителями на их философско-научном языке, имея намерение обратить их от философских размышлений к христианству. Поэтому при богословском раскрытии христианских истин александрийцы нередко пользовались греческой философией, сами ее изучали и не отвергали того, что в языческих системах было достойно уважения. Многие из учителей этой школы получили образование в языческих философских школах и, на своем опыте через сравнение убедившись в превосходстве христианского учения над всеми иными, предлагали тот же путь веры и другим. Они были убеждены, что христианское учение, покорившее их ум и сердце, так же восторжествует и над умами образованных людей. Вместе с тем они не могли забыть, сколько возвышенных мыслей заключалось в лучших философских системах, и поэтому у них могло сложиться убеждение, что языческая мудрость есть откровение того же Господа, просвещающего иудеев через закон, а язычников через философию для того, чтобы хотя и разными путями, но привести и тех и других к одной цели: к вере в Искупителя и к принятию Евангелия. Александрия как столица греко-римского мира того времени соединила в себе все, что было выдающегося в литературе, науке, философии и религии. Ее знаменитые школа-университет, названная «Музеем» (от греческого «Мусион», храм муз — покровительниц искусства и науки), и библиотека привлекали юношей и мудрецов со всего света. К представителям восточного направления принадлежат Климент Александрийский, Ориген, а впоследствии Афанасий Александрийский и единомысленные с ним три каппадокийца — два Григория и Василий Великий. Западное, или карфагено-римское направление восставало против знакомства с трудами языческих авторов. Оно было практическое, церковное. Здесь мы находим стремление к установлению вселенского единства Церкви, обоснование теории церковной организации и иерархии. Карфаген, основанный на развалинах старого города, был знаменит многочисленными школами. Наряду с языческими ораторами собирали массу слушателей и христианские проповедники. Но собирали их не на площадях, а в пещерах, при гробницах мучеников. Карфагенская Церковь процветала, украшенная пастырями и мучениками. Из самых известных и первых по времени представителей Карфагенского направления назовем Тертуллиана и Киприана Карфагенского. (5. 305-307) Тертуллиан был первым значительным богословом, писавшим на латинском языке. Он не значится в числе отцов Церкви по причине того, что уклонился от православия и после 207 года впал в монтанизм - ересь, утверждающую, что во Христе мы не получили полноту откровения, что откровение не закончено, но находится в процессе завершения благодаря действию Святого Духа. Монтан отвергал иерархическую организацию Церкви и утверждал, что руководство ею должно принадлежать особым вдохновенным «пророкам» (харизматикам). Монтанистская группа, основанная Тертуллианом в Африке, оказалась живучей и существовала еше в пятом веке под названием тертуллианизма. (8. 51-52) Тертуллиан родился около 160 года в Африке, в языческой семье. Он получил хорошее образование, основательно знал греческий язык и хорошо был знаком с мифологией и произведениями языческих поэтов. К философии он не чувствовал ни малейшего влечения и даже о самых великих философах - Сократе и Платоне — отзывался с пренебрежением. Получив образование, он сделался юристом. По природе Тертуллиан был очень впечатлительным, обладал пыл ким, увлекающимся характером. Его обращение в христианство состоялось в Карфагене в возмужалую пору жизни, когда ему было более тридцати лет. После обращения он стал пресвитером, но потом переехал в Рим, где составил себе обширную юридическую практику. Помимо этого он много писал на богословские темы. Аскетическая суровость сочеталась в Тертуллиане с пылким стремлением к истине и беспощадной непримиримостью к противникам, что объясняет и тон его сочинений - резкий, страстный, полемичный. Тертуллиан занимался писательской деятельностью с 193 по 220 годы (он умер после 220 года). Его наследие представляет огромный вклад в христианское Предание. В его сочинениях можно обнаружить признаки православного богословствования даже после ухода в монтанизм. Среди творений Тертуллиана есть апологетические сочинения. Одним из важнейших сочинений в защиту христиан является его «Апологетический трактат». В сочинении против еретиков, названном «Опровержение еретиков», направленном в основном против гностиков, Тертуллиан демонстрирует их неправоту. Его основной аргумент состоит в следующем: еретики не могут пользоваться Священным Писанием, так как оно принадлежит Церкви, а не им; а войти в общение с Церковью они не могут, так как их учение не содержится в Писании. Обсуждая происхождение ересей, Тертуллиан во всем винит языческую философию, считая, что она произвела все ереси, и ничему хорошему научиться у философов, по его мнению, нельзя. Единственным объективным критерием истины является правило веры. «Чему научиться от тех, которые не умеют ничего иного делать, как разрушать? Какого света ожидать там, где все тьма? Поищем у себя и у своих, но поищем только того, что служит к разрешению вопроса, не нарушая правила веры» (8. 54). Трактат «О крещении» — самое раннее из дошедших до нас значительных сочинений на эту тему — направлен против Квинтилла, который учил, что крещение не является необходимостью. Тертуллиан опровергал его следующим образом: как для того, чтобы войти в землю обетованную, необходимо было пересечь Красное море, так и для вступления в Церковь необходимо пройти через воду крещаль- ной купели. Вода рассматривается как жизнедающая стихия. В связи с этим у Тертуллиана впервые встречается объяснение монограммы ИХТИС, состоящей из начальных букв титула Иисус Христос Теу Иос Comup (Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель). Слово ИХТИС по-гречески означает «рыба», а рыба живет в воде. Вполне вероятно, именно поэтому в раннехристианском искусстве рыба была символом Христа. Такую же символику Тертуллиан усматривал в евангельском эпизоде чудесного улова рыб. Он утверждал, что крещение еретиков недействительно, и особо отмечал в соответствии с установившейся традицией, что мученичество за Христа слелует рассматривать как «крещение кровью». (8. 52-53) В сочинении «О душе» Тертуллиан, отрицая философию, пишет, что душа, сотворенная по образу Божию, по природе своей христианка. И поэтому она может естественным образом свидетельствовать о Боге, Виновнике ес бытия. Она питает страх к Нему как к своему отцу. Хотя душа заключена в темницу тела, развращена воспитанием, обессилена и порабошена страстями, но лишь только пробуждается от усыпления, тотчас начинает взирать на небо, зная, что там жилище Живого Бога, от которого она произошла, и называет Бога одним лишь Ему принадлежащим именем. Велик Бог, Бог милостив, Бог видит — вот что душа говорит нам на всякое время, на всяком месте. Сочинения на нравственные темы, среди которых наиболее важны «О зрелищах», «Об одежде женщин», «Письмо к жене», «Увещевание о целомудрии» и «Книга о единобрачии», отличаются строгими моральными и дисциплинарными требованиями. Изображая замену языческих воспитательных средств христианскими, Тертуллиан уговаривает христиан не прельщаться сочинениями язычников и их поэзией, которая хотя ласкает слух, но втягивает душу в омут растлевающих чувствований. Прочь ее! Мы имеем довольно превосходных стихов и гимнов, которые не басни, а истина, не искусственные мелодии, а простые сердечные излияния в стройном пении. «У язычников, - говорил он, - упражнение в борьбе гладиаторов, атлетов; у христиан тоже борьба в полной мере — борьба со страстями. Распутство побеждается целомудрием, безверие - верою, жестокость низлагается милосердием, гордость — смирением, легкомыслие - скромностью. Вот борьба, свойственная христианам, венчающая их славою» (5. 308-309). Тертуллиан не оставил специальных сочинений о воспитании, но основы, на которых оно должно утверждаться, обозначил. Он отмечал, что одновременно созидаются Господом душа и тело и развитие их должно совершаться в одно и то же время. Тело возрастает естественно, по закону необходимости. Душа, одаренная свободою воли, должна быть исправляема путем добра. Ничто языческое, соблазняющее не должно увлекать ее внимание. Поэтому и обучение языческой литературе должно быть совершено с великим вниманием. Нужно помнить, что душа не в ладу с собой, поэтому ей надо дать средство победить себя. Это средство - Христос Спаситель с Его учением. Своим примером, всемогущей благодатью, возрождающей крещеного и утверждающей Святым Духом внутреннего человека, Господь ведет к жизни вечной. Говоря об образовании, Тертуллиан указывает источник христианского просвещения, оно заключается не в нелепых учениях философов, а в изучении Священного Писания и Предания. «Богдал нам Священное Писание в помощь для совершеннейшего познания как Его Самого, так и Его намерений. Мы не нуждаемся в любопытстве после Иисуса Христа, ни в изысканиях после Евангелия. Веруя им, мы не хотим верить другим. Ищите, пока не найдете, верьте, когда нашли» (5. 309). По убеждению Тертуллиана, благодать действует непрерывно, втайне от человека, поэтому необходимо крестить младенцев и питать их религиозными впечатлениями, не ожидая времени их умственного развития и образования в них религиозных понятий. Молитва, возносимая Богу духом и истиною, низводит и умножает благодать, укрепляющую душу. Святой Киприан родился около 200-210 гг. н Карфагене - в то время крупном торговом и интеллектуальном центре. Родом он был из богатой языческой семьи. Получив образование, преподавал риторику и имел адвокатскую практику. Под влиянием пресвитера Цельсия уже в зрелых годах, в возрасте более сорока лет, он обратился в христианство и принял крещение. Озаренный светом христианской веры после крещения, Киприан совершенно изменил образ жизни. Оставив все заботы о земном богатстве, славе и удовольствиях, он принялся усердно читать Священное Писание и творения Тертуллиана, которого всегда называл своим учителем. Св. Киприан был поставлен пресвитером, а впоследствии и епископом Карфагена. Вскоре после вступления Киприана на епископскую кафедру началось жестокое преследование христиан при императоре Декии (250 г.). Произошло это после двадцати лет терпимости, в продолжение которых Церковь разрослась, набрала силу, но стала и более уязвимой для гонителей. Впервые в истории христианства всеххристи- ан Римской империи принуждали к языческим жертвоприношениям. Многим казалось такое жертвоприношение формальностью, и отступников на этот раз было намного больше, чем в прошлые гонения. Сам Киприан в разгар гонений укрылся в потаенном месте. За его осторожность он был обвинен в трусости и недостаточно героическом поведении. В те времена отступничество считалось смертельным грехом, и, по мнению многих, примирение отступников с Церковью было невозможно. После прекращения гонений (251 г.) встал вопрос о судьбе отступников. Исповедники, люди, подвергнувшиеся гонениям, открыто исповедовавшие свою веру, но по каким-либо причинам не принявшие мученическую смерть, настаивали на своем исключительном праве судить отступников. Киприан же считал, что только епископ может нести ответственность за примирение отступников. Его мнение и утвердил Карфагенский собор в 251 году. Недовольная этим решением группа пресвитеров-исповедников откололась от Церкви. Этим проблемам - отступничеству и расколу - посвящены два основных сочинения св. Киприана «О падших» и «О единстве кафолической Церкви». Святой Киприан принял мученическую смерть в ходе новых гонений, разразившихся в 258 году. В книге «О падших» святой Киприан считает, что гонения постигли Церковь за грехи христиан, которые к середине третьего века пользовались большей, по сравнению с прежними веками, свободой, что и усыпило их бдительность, породив безнравственность и небрежение верой: «Так как продолжительный мир повредил учение, преданное нам свыше, то сам небесный Промысел восстановил... почти спящую веру. При этом... всемилостивый Господь расположил все так, чтобы случившееся казалось более испытанием, чем гонением. Ведь стали же заботиться о приумножении наследственного своего достояния и, забыв о том, как поступали верующие при апостолах, с ненасытным желанием устремились к увеличению своего имущества. Не стало заметно в священниках искреннего благочестия, в служителях - чистой веры, в делах — милосердия, в нравах — благочиния. Мужчины обезобразили свою бороду, женщины нарумянили лица... Заключают супружеские союзы с неверными, члены Христовы предлагают язычникам. Не только безрассудно клянутся, но совершают клятвопреступления. С гордой надменностью презирают предстоятелей Церкви, ядовитыми устами клевещут друг на друга, упорной ненавистью производят взаимные раздоры» (13. 280-281). Говорит св. Киприан и о родителях, которые без особой нужды приводили детей для участия в языческих обрядах, тем самым принуждая их к отступничеству. Сочинения на этические темы обнаруживают некоторое сходство с писаниями Тертуллиана. Известны несколько небольших трактатов, из которых особый интерес представляют «Об одежде девственниц», «О благе терпения» и «О ревности и зависти». В книге «О смертности» описывается христианское отношение к смерти. Здесь подчеркивается, что ничем так не отличаются христиане от язычников, как духом, с которым они приветствуют окончание жизни. Св. Киприан осуждает обычай оплакивать мертвых, так как для верующего человека смерть во Христе ведет к бессмертию и вечному вознаграждению, освобождая его от трудов и невзгод этого мира для поселения в истинном отечестве. Отличительной чертой всех сочинений святого Киприана является их практическая направленность. Он выделял те стороны христианской жизни, которые оказывали особенно сильное влияние на изменение языческого жизненного строя. Так, самобытным явлением в христианстве были девственники и девственницы. Оно явилось могущественным средством Церкви в ее стремлениях совершить обновление личности, семьи и общества. Девственники и девственницы своим примером пробуждали стремление к чистой жизни у своих младших сверстников. «Девы, — говорит св. Киприан, — это цвет церковного отростка, высокое украшение благодати духовной. Ими радуется, в них обильно красуется славное чадородие Матери-Церкви» (5. 311). К названным трактатам принадлежит и самый ранний в истории христианства комментарий на «Отче наш», или «Книга о молитве Господней». В этом небольшом трактате автор говорит о единстве Церкви и ее общинном характере. «Учитель мира и Наставник единства прежде всего не хотел, чтобы молитва была совершаема врозь и частно, так чтобы молящийся молился только за себя. В самом деле, мы не говорим: «Отче мой, иже еси на небесех, ... хлеб мой насущный даждь мне днесь»; каждый из нас не просит об оставлении только своего долга, не молится об одном себе, чтобы не быть введе- ну в искушение и избавиться от лукавого. У нас всенародная и общая молитва, и когда мы молимся, то молимся не за одного кого-либо, но за весь народ, потому что мы - весь народ - составляем одно. Бог - Наставник мира и согласия, поучавший единству, хотел, чтобы и один молился за всех так же, как Он один носил всех» (13. 310). Эта тема единства всех в Церкви, преобразования общества того времени и отдельных семей по образцу Церкви Христовой особо ярко выражена в творении «О единстве Церкви». Каждый христианин обязан принадлежать к кафолической Церкви - единой и единственной Церкви, основанной на Петре. Господь обращается к Своему ученику: «Я говорю тебе: ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою» (Мф. 16, 18)... И опять Он говорит ему же по воскресении своем: «паси овец Моих» (Ин. 21, 16). Таким образом основывает Церковь свою на одном. И хотя по воскресении своем Он дает равную власть всем апостолам (Ин. 20, 21-23), однако, чтобы показать единство Церкви, ему угодно было с одного начать это единство. Конечно, и прочие апостолы были то же, что и Петр, имея равное с ним достоинство и власть, но в начале указывается один, для обозначения единой Церкви» (13. 296). Под единством Церкви св. Киприан разумеет сакраментальное единство во главе с епископом. В наше время большинство богословов, в том числе и католических, соглашаются с тем, что, говоря о «престоле св. Петра» как основании единой Церкви, св. Киприан имел в виду не Римский престол, а любую местную церковь. В конкретном случае он писал о Церкви Карфагенской. Следуя традиции свв. Игнатия и Иринея, он видит в каждой местной церкви единую и единственную кафолическую Церковь, во всей ее полноте. Местная церковь не частица Церкви, а вся Церковь. «Церковь одна, хотя с приращением плодородия дробится на множество. Ведь и у солнца много лучей, но свет один; много ветвей на дереве, но ствол один, крепко держащийся на корне; много ручьев истекает из одного источника... Равным образом Церковь, озаренная светом Господним, по всему миру распространяет лучи свои, но свет, разливающийся повсюду, один, и единство тела остается неразделенным. По всей земле она распростерла ветви свои, ...обильные потоки ее текут на далекое пространство: при всем том глава остается одна, одно начало, одна мать, богатая преспеянием илодотворения» (13. 297). Нет никакого сомнения в том, что все высказывания о св. Петре являются лишь выражением раннехристианской идеи, что каждая поместная церковь, управляемая епископом, есть наследница Петра, который считался как бы центром, основанием единства всей Церкви в целом. Эта идея была отражением природы местной раннехристианской общины, вне которой, указывал св. Киириан, нет спасения: «Тот не может иметь Отцом Бога, кто не имеет матерью Церковь». Единство Церкви проявляется и в том, что она является единственным местом спасения для христиан. Вне Церкви, говорит св. Киприан, нет спасения: «Находящийся вне Церкви мог бы спастись только в том случае, если бы спасся кто-либо из находившихся вне ковчега Ноева» (13.297). Все советы св. Киприана о воспитании детей основаны на идее единства и спасительности Церкви. Детей следует воспитывать в твердом сознании глубокого единения всех верующих через великую любовь к Богу и друг к другу для соединения всех в Единую Церковь - общество, в котором одно наше спасение. Без этого сознания, без стремления к единению, если оно не будет заложено в детских душах, они не могут быть членами Церкви. Вне Церкви спастись нельзя, значит, они не могут получить спасения. Для более полного уразумения этого св. Киприан подробно рассматривает мысль апостола Павла, что семья — домашняя Церковь и что все в этой Церкви должно быть устроено по образцу великой Святой Единой Церкви. Муж и отец должен быть главою домашней Церкви по образу Господа. Жена и мать должна первая показывать любовь ко Господу, кротость, мудрость, трудолюбие как предавшая себя на волю Божию. Дети должны усвоить в душе и показать в жизни черты благоговения к своим родителям. Единство Церкви вселенской проявляется в единстве семьи и выражается в том, что все в семье совершается вместе, в едином духе, слове, деле. Вместе трудятся, вместе отдыхают, вместе трапезничают и вместе благодарят Бога, вместе просят Его о нуждах семьи, благе ближних и всей Церкви. Вместе славословят Господа за Его дивные милости. Воспитанные в домашней Церкви младенец и отрок, придя в юношеский и зрелый возраст, станут живыми членами матери-Церкви и плодотворно поживут в ней во славу Божию. (5. 313) Александрия, основанная Александром Македонским еще до возникновения христианства, была центром интеллектуальной жизни, колыбелью эллинизма. Христианство пришло в Александрию, вероятно, уже в первом веке, и к четвертому веку население египетской столицы было по преимуществу христианским. Александрийская Церковь никогда не пыталась подкрепить свой авторитет апостольским происхождением, хотя и существует предание о том, что она была основана евангелистом Марком. Уже во втором веке в Александрии существовала огласительная школа для обучения оглашенных или готовящихся к принятию крещения. Александрийская школа была известна особым направлением и качеством преподавания. Ее последовательно возглавляли знаменитые богословы Понтен, Климент Александрийский и Ориген. Тит Флавий Климент родился в Афинах около 150 (153) года в семье язычника. Обучившись в языческой школе, в поисках более глубокого образования отправился в путешествие на Восток. Возможно, он обратился в христианство во время путешествия, но это обращение могло произойти и раньше. Конечным пунктом его странствий явилась Александрия, где Климент стал сначала учеником Понтена, а со временем заменил его в должности ректора Александрийской школы. Во время гонений в 202 году он покинул Египет и умер в 215 (220) году, так и не вернувшись в Александрию. Из «Церковной истории» Евсевия известен список творений Климента. К ним относятся «Увещание к эллинам», «Педагог» и «Строматы». Заглавие «Строматы» можно перевести как «сборники» или даже «ковры», в нем подразумевается понятие разноцветного узора или мозаики. Три названных трактата представляют программу постепенного становления совершенного и просвещенного христианина, выработанную в Александрийской школе. Обучение состояло из одного подготовительного и двух основных курсов. Для подготовительного курса предназначалось «Увещание», обращенное к язычникам, уже получившим светское античное образование. В качестве руководства для первого курса обучения написан «Педагог», для второго курса — «Строматы». Слово «педагог» переводится с греческого как «детоводитель». Всех людей, независимо от возраста и опыта, Климент называет детьми, чадами Божиими. «Теперь, соблюдая входе мыслей последовательность. мы скажем о том, кто состоит нашим Педагогом. Имя Ему Иисус» (14. 68). Иисус убеждает, воспитывает, учит. Достижение педагогического идеала рассматривается в «Педагоге», во-первых, в приобретении праведных обычаев, во-вторых, в воспитании христианского поведения, в-третьих, в преодолении страстей. «Чему, открыто наставляя в том, обещает научить педагог? Если в нравственном человеке различать такие три сферы: склонности воли, внешние действия и страсти, то склонности воли будут относиться к области действий увещающего Логоса... Всею областию человеческих дейст вий заправляет законы постановляющий Логос. Страстей же врачом состоит целящий Логос. В сущности все это один и тот же Логос. Он освобождает человека от рабства мирским обычаям, коими дотоле мы довольствовались, и воспитывает нас для единственно возможного спасения в Божественной вере... Для удобства мы будем называть Его одним словом «Педагог» (14. 29). «Увещание» связано с воспитанием обычаев, «Педагог» — с воспитанием действий, то есть поведения, «Строматы» - с лечением страстей. Увещеватель, Педагог, Учитель - все эти фигуры персонифицируются в конечном счете в Иисусе Христе, Боге-Логосе, Божественном, творящем все вокруг Слове. «Практика, а не теория - область Педагога, - пишет Климент, — не обучение, а нравственное улучшение, вот Его цель; жизнь мудреца, а не ученого Он хочет начертать перед нами... Никто из больных душою не может сделать интеллектуальных приобретений прежде выздоровления» (14. 29-30). По мнению В.Н. Лосского, в этой заботе распределить свое учение в зависимости от степени совершенства читателя или ученика проступает известный эзотеризм, который, впрочем, следует отличать от сокрытости или потаенности. Когда знания даются достойным, достигшим совершенства, эзотеризм подразумевает посвящение. Климент иной раз выражает свою мысль терминами, сознательно заимствованными из языческих мистерий. Так, он отмечает, что греческие мистерии начинаются с очищения, которое аналогично христианской исповеди. Затем следует посвящение в «малые мистерии», как бы обучение или подготовка к «великим мистериям» или тайнам, когда уже не обучаешься, а созерцаешь данные реальности. Это - высшая ступень христианского посвящения, Богосозерцание, достижимое путем анализа. Климент в «Строматах» (кн. V, 11) дает пример подобного интеллектуального действия, завершающегося созерцанием (7. 31). По Клименту, христианское совершенство состоит в познании Блага и уподоблении Богу. Цель христианина — познать или увидеть Бога. Совершенный гносис есть вечное созерцание. И в этом смысле он выше веры. Если, отходя от язычества, мы обращаемся к вере, то от веры должны отходить к гносису. Чтобы обладать познанием, недостаточно быть христианином, дар этот следует умножать жизнью, посвященной созерцанию, путем отсечения страстей и достижения состояния бесстрастия. В устах Климента аскетический идеал такого бесстрастия не очень отличается от бесстрастия стоиков. Он считает, что только совершенный христианин, достигший бесстрас тия, обладает даром знания, он — истинный гностик. Климентовский гностик не имеет ничего общего с еретиками, называемыми «гностиками». По мысли Климента, христианские гностики - не отдельная «каста», отличная по своей духовной природе от остальных людей, которые или телесны, или душевны, истинные гностики — христиане, достигшие предложенного всем совершенства в созерцательной добродетели. Стремясь обратить греков в христианство, привести их в Церковь, Климент доказывает превосходство христианства над язычеством, но в то же время сохраняет вполне положительное отношение к греческой философии: «Философия нужна была грекам ради праведности; до прихода Господа, и даже сейчас, она полезна для развития истинной религии как подготовительная дисциплина для тех, кто приходит к вере посредством наглядной демонстрации... Ибо Бог - источник всякого добра: либо непосредственно, как в Ветхом и Новом Заветах, либо косвенно, как в случае философии. Но возможно даже, что философия была дана грекам непосредственно, ибо она была «де- товодителем» (Гал. 3, 24) эллинизма ко Христу — тем же, чем Закон был для евреев. Таким образом, философия была приуготовлением, проложившим человеку путь к совершенству во Христе» (12. 43). Климент открывает духовный смысл педагогики, рассматривая воспитание как спасение. «Слово «педагогия» употребляется в различных значениях. Под ним разумеется воспитываемый и обучаемый; потом воспитывающий и обучающий; им обозначается, в-третьих, самый акт воспитания; в-четвертых, передаваемые учения, например, заповеди. Согласно же с волей Божией, педагогика состоит в усмотрении истины по прямому направлению к Богу, в неустанном запечатлении на себе дел вечно ценных... Педагог наш в любвеобильной своей заботливости о нас, своих детях, учит нас такому образу жизни, который ведет ко спасению. Педагог не позволяет, чтобы Его питомец влиянием мирских нравов увлечен был к жизни животной и беспутной, но внушает ему, чтобы правильными своими веслами, то есть своим разумением, держался он твердо единственно ветра истины, доколе - не потерпев никакого вреда - бережно взлелеянным дитем не войдет он в гавань небесную. Потому что, так называемые у язычников «отеческие нравы», это вещь преходящая; Божественное же воспитание есть сокровище вечно ценное» (14. 6869). В борьбе со страстями Климент требует строгости, которую понимал как средство помощи ребенку в борьбе с греховными наклон ностями. «Метод строгий для правильности в воспитании детей полезен; он имеет значение необходимого при воспитании вспомогательного средства. Многие из страстей искоренимы лишь при посредстве наказаний, объявлением строжайших заповедей и препода- нием некоторых (строжайших) умозрительных основоположений. Так, например, порицание для страстей душевных есть некоторого рода хирургическая операция» (14. 79-80). В «Педагоге» мы находим цель воспитания — подготовку к вечной жизни (стать гражданином неба) - и путь к этой цели. «О, питомцы сладостной педагогики! - восклицает Климент. - Все в большем количестве, все теснее и полнее будем присоединяться к прекрасному телу святой церкви; побежим в нее как малые дети бегут к своей доброй матери. Став слушателями Логоса, прославим домостроительство нашего спасения, нас блаженными делающее; оным человек воспитывается до состояния чада Божия и освящается в оное. Через воспитание, получаемое на земле, становится он гражданином неба» (14. 283-284). Ориген был вторым выдающимся представителем Александрийской школы после Климента Александрийского, и его можно назвать центральной фигурой в богословской жизни Востока III века. Ориген предпринял попытку систематического объяснения христианства в категориях эллинской мысли. По этому же пути до него пошел Климент Александрийский, учение которого было отмечено склонностью к гностицизму. Климент — прежде всего моралист, Ориген - богослов, экзегет, апологет и учитель аскетической жизни. Для него христиане разделяются на две категории: одни — верят, другие — знают. Однако каждый христианин должен стремиться к познанию. Откровение предназначено как простым, так и совершенным. Одним оно дает учение нравственное, другим «гносис», учение о Троице или «Теологию» (7. 36). Совершенство есть уподобление Богу. «Образ» нам уже дан: «подобие» рассматривается как возможность достигать совершенства, которое обретет всю полноту лишь по окончании времен, когда Бог будет «всяческая во всех» (7. 38). «Я думаю, — пишет Ориген, — что это выражение: «Бог будет все во всем» — означает, что в каждом отдельном существе Он будет составлять все. Во всяком же отдельном существе Бог бу дет составлять все таким образом: все, что только может чувствовать, или понимать, или думать разумный дух, очищенный от закваски всяких пороков и совершенно очищенный от облака зла, — все это будет составлять Бог, и, кроме Бога, этот дух уже ничего другого не будет видеть, - кроме Бога, ничего другого не будет помнить, — Бог будет пределом и мерою всякого его движения; и, таким образом, Бог будет составлять (в нем) все» (17. 294). Это есть обоженное состояние - то соединение с Богом, которое достигается путем исключения иной цели совершенствования. Согласно Оригену, целью человеческой жизни является созерцание Бога. Оно достигается путем борьбы со страстями и освобождением от них. Под страстями Ори- ген понимал подчинение всему, что не есть Бог. Возвращаясь к Бого- созерцанию, очищенная от страстей душа вновь обретает утраченное в грехопадении совершенство. Не вдаваясь в богословские тонкости, следует отметить, что III век поставил перед духовным опытом христиан проблему Богообще- ния и Богосозерцания. Христианское учение открыло путь христианского созерцания, в котором осуществляется общение с Богом живым, с Личностным Богом Откровения. Климент и Ориген были первыми, кто пытались богословски решить эту проблему. Перед ними стояла задача показать язычникам, что все сокровища эллинской мудрости содержатся в философии Церкви и этой истинной философией превзойдены. Поэтому они невольно создали некий синтез, придав тем самым христианскому созерцанию чуждый духу Евангелия оттенок платоновского интеллектуализма или спиритуализма. (17. 225) По размаху своей литературной и учительской деятельности ученик несравненно превзошел своего учителя. Ориген, один из величайших богословов, повлиявший на все дальнейшее развитие христианской мысли, в некоторых пунктах своего учения отклонился от смысла христианского откровения, а в более поздние времена «ори- генизм» даже дал начало многим течениям, несовместимым с православием. Следует отметить, что Ориген достиг больших высот именно как учитель Церкви. Его педагогические идеи, претворенные в собственной жизни, получили признание христианских педагогов. Биография Оригена известна нам из «Церковной истории» Евсевия, а также из творений св. Григория Чудотворца и блаженного Иеронима. Ориген родился в 185 году в Александрии в зажиточной христианской семье. Его отец Леонид погиб мученической смертью во время гонения Септимия Севера в 202 году, когда Ори гену было семнадцать лет. Семейное имущество было отдано в казну, и он, имея на своем попечении мать и шестерых младших братьев, начал зарабатывать на жизнь преподаванием грамматики. Ориген приобщился к интеллектуальной жизни столицы, оставаясь, согласно Евсевию, ревностным и строго православным христианином, всецело поглощенным религиозными и интеллектуальными интересами. В это время в Александрии угроза гонения разогнала всех, и не оказалось никого, кто мог бы нести обязанности главы Александрийского училища. Оригену было восемнадцать лет, когда он встал во главе училища для оглашаемых. Он приобрел себе славное имя у всех верных за свое участие в судьбе мучеников, посещал их в тюрьмах и провожал до места казни, давая им последнее целование. Ориген вел строго аскетическую жизнь. Большую часть ночи он посвящал изучению Священного Писания, упражнял себя в посте, спал на голой земле, строго отмеривая время сна. Важнее всего он считал соблюдение евангельских слов Христа о том, чтобы не иметь ни двух хитонов, ни обуви и не изводиться заботами о будущем. Его нестяжание повергало в изумление окружающих. Многие образованные язычники стали его учениками, видя высокую жизнь Ориге- на, а главное, соответствие его учения образу жизни. Многие из учеников устремлялись к подобной жизни, и некоторые прославились во время гонений, скончавшись мучениками. Стечением времени Ориген изменил свое вначале отрицательное отношение к философии, и постепенно под его влиянием Александрийское огласительное училище приобрело новый характер, сделавшись чем-то вроде христианского университета. В нем было введено преподавание светских предметов наряду с религиозными, а прием перестал быть ограниченным лишь кандидатами по крещению. В своей преподавательской деятельности Ориген всегда ставил на первое место богословие и толкование Священного Писания. Однако прежде чем переходить к изучению Библии, он предлагал своим слушателям подготовительный курс, включающий диалектику, физику, математику, геометрию и астрономию. После этого изучались философия и богословие. В Александрийском училище еще со времен Пантена и Климента царило уважение к классической античной учености, и Ориген стремился поддерживать этот дух. Когда количество слушателей стало увеличиваться, он перестал справлять ся с преподавательской работой и поручил ведение подготовительного курса своему ученику Ираклу, впоследствии епископу Александрийскому, а сам сосредоточился на преподавании богословия и Священного Писания. Педагогическая деятельность Оригена прерывалась его поездками, иногда очень продолжительными. Около 212 года он совершил путешествие в Рим, пожелав увидеть древнюю Римскую Церковь,около 215 года — в Аравию, в 216 году, скрываясь во время гонений, нашел убежище в Палестине. Проезжая через Палестину (около 231 года), он принял в Кесарии, в чужой епархии, вопреки канонам пресвитерскую хиротонию. Александрийский епископ Димитрий, созвав собор, отлучил Оригена от Церкви, на другом соборе лишил его священства. Такое решение поддержали и следующий епископ Иракл, и собор в Риме. После этого Ориген навсегда покинул Александрию и переселился в Кесарию Палестинскую, где основал богословскую школу и руководил ею в течение двадцати лет до своей смерти (около 253 года). Полный список творений Оригена насчитывает несколько тысяч наименований, до нас дошла небольшая часть. Педагогическая деятельность Оригена дает наглядный пример роли личной жизни учителя и влияния этой жизни не столько на процесс обучения, сколько на преображение, переориентацию жизни учеников, без чего невозможно освоить богословие как живое Бо- гопознание. Мы видим и практическое сочетание обучения и духовного становления в процессе аскетической жизни, когда обучение осуществляется в условиях, обеспечивающих духовное становление.