Цель ветхозаветного воспитания определялась особым историческим призванием еврейского народа, дарованием ему Самим Богом особого положения хранителя истинного Боговедения и великих обетова- ний Божьих о спасении греховного человечества. Происшедший от патриархов многочисленный еврейский народ возрастал в своей самобытности в колыбели египетского рабства. Выведенный на свободу крепкой рукой Господней, он получил на Синае заповеди Божии и после сорока лет хождения по Аравийской пустыне поселился в земле Ханаанской. В этой обетованной еще праотцам земле и достигла своего развития жизнь Израиля как народа Божия, подчиненного закону Моисееву, имеющего свою скинию, свое священство, свое пророчество. Задолго до образования Израиля в душах праотцев сложилось особое самосознание, которым впоследствии стал жить весь народ. Это было осознание себя предметом особой любви и особого попечения Божьего. «Ибо часть Господа народ Его, - свидетельствует Божественное Писание, - Иаков наследственный удел Его. Он нашел его в пустыне, в степи печальной и дикой, ограждал его, смотрел за ним, хранил его, как зеницу ока Своего; как орел вызывает гнездо свое, носится над птенцами своими, распростирает крылья свои, берет их и носит их на перьях своих, так Господь один водил его, и не было с Ним чужого бога» (Втор. 32, 9-12). Пророческая эпоха придала самосознанию народа особую надежду, глубину и ответственность. По Боговдохновенному слову пророка в Израиле должен был явиться Спаситель всех народов, всего мира. Все народы после этого должны будут обратиться к народу Израильскому, чтобы обрести путь спасения. «И будет в последние дни, - возвещал пророк Исаия, - гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы. И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит Он нас Своим путям и будем ходить по стезям Его; ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне - из Иерусалима» (Ис. 2, 2-3). Цель воспитания естественно вытекает из цели жизни самого богоизбранного народа, определяемого заветом, который заключил Бог с Авраамом и его потомками. «Я Бог Всемогущий, — говорит Бог Аврааму, - ходи предо Мною и будь непорочен; и поставлю завет Мой между Мною и тобою... и между потомками твоими после тебя в роды их, завет вечный в том, что Я буду Богом твоим и потомков твоих после тебя» (Быт. 17, 1 -2, 7). От Авраама и его потомков требуется признание Бога и следование Его предначертаниям. Стечением времени требования к народу развивались и принимали форму предписаний. Во времена Моисея цель была сформулирована более кратко и выражалась так: «Освящайтесь и будьте святы, ибо Я (Господь Бог ваш) свят... Я Господь, выведший вас из земли Египетской, чтобы быть вашим Богом. Итак будьте святы, потому что Я свят» (Лев. 11,44-45). Последним идеалом ветхозаветного народа и человека была святость, которую понимали как абсолютную верность Завету, неизменного служения Богу, исполнения всех заповедей и наставлений Его. Средством для достижения столь высокого идеала был закон, открытый Богом пророку Моисею на Синае (5. 2-7). История человечества, в том числе и история еврейского народа, со времени Моисея вплоть до Рождества Христова представляет собой цепь величайших чудес и знамений, богоявлений и богооткровений, пророчеств посланников Божиих, действующих именем и силою Господа. Одним из важнейших средств воспитания людей был нравственный закон, данный Господом через Моисея и изложенный в десяти заповедях. Закон определял и основное содержание воспитательного процесса в ветхозаветные времена. По своему происхождению законодательство, данное через Моисея на Синае, принадлежит к чрезвычайным явлениям в истории, когда Господь открывал Себя в непосредственном общении с человечеством через особо избранных для этого людей. Моисей об этом свидетельствует, говоря: «Вот, я научил вас постановлениям и законам, как повелел мне Господь, Бог мой, дабы вы так поступали в той земле, в которую вы вступаете...» (Втор. 4, 5). На Синае произошло торжественное призвание целого народа быть носителем великих истин всемирно-исторического развития. «Вы будете, — говорил тогда Господь, — Моим уделом из всех народов; вы будете у Меня царством священников и народом святым» (Исх. 19, 5-6). Этому народу постановлялось вопреки господствующему греху хранить в себе семена здорового, праведного развития. В нем прежде всего должно было находить призвание и осуществление все святое, справедливое, человечное. Вопреки грубым принципам языческого мира, состоящим в преобладании физических сил над духовными, здесь должно было первенствовать духовное начало. Безграничный эгоизм получал ограничение, признавалась равноправность другого лица. Несправедливость должна была уступить место высшему закону Божественной правды, весь строй общественной и частной жизни получал такое направление, в котором лучше всего могли быть выражены основы законоположения. Они даны в Синайском законодательстве как выражение свободного союза между Богом и народом на условиях свободы. Но свое назначение призванный народ мог исполнить только принятием и исполнением закона, воплощением его добрых начал в своей жизни. В соответствии с высокой целью завета Божия Синайское законодательство носит на себе ту степень высокого совершенства, которая вообще отличает дела Божии отдел человеческих. Заповеди Моисея характеризуются высоким нравственным достоинством, святостью и чистотой. Целью этих законов не было внешнее благосостояние призванного народа. Его жизнь подчинялась другой, высшей цели. Законы Моисеевы направлены главным образом на то, чтобы воспитать евреев как народ священный, как семя святое для освящения всего человечества (Лев. 20, 26). Весь смысл Моисеева закона состоял в воспитательном его значении. Во время получения Моисеем закона и заключения Богом завета с отдельным народом человечество находилось в состоянии поисков путей общественной жизни, обеспечивающей ему благополучное бытие и здоровое развитие. Господь в Синайском законодательстве указывает, что этот путь возможен при условии, если взаимоотношения человека с Богом будут иметь характер сы- новства. Десять заповедей есть не что иное, как определенное и объективное изложение норм человеческой совести, данной Господом человеку при его создании. Эти отношения требовали от человека веры и послушания. Библейская история после Синайского законодательства свидетельствует о процессе воспитания целого народа в духе веры и послушания. Конкретным объектом веры был Мессия, Избавитель, Спаситель, а средством воспитания — закон. (4. 113-116) В законе нет глав, специально посвященных вопросам воспитания детей. Встречаются лишь требования к отцам семейств научению своих детей закону и непрестанному памятованию о Боге. «Вот заповеди, постановления и законы, которым повелел Господь, Бог ваш, научить вас, чтобы вы поступали (так) в той земле, в которую вы идете, чтоб овладеть ею, - свидетельствует Священное Писание, - ... И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня в сердце твоем (и в душе твоей); и внушай их детям твоим и говори о них, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась и вставая» (Втор. 6, 1, 6-7). «Только берегись и тщательно храни душу твою, — требует Божественное Откровение, - чтобы тебе не забыть тех дел, которые видели глаза твои, и чтобы они не выходили из сердца твоего во все дни жизни твоей; и поведай о них сынам твоим и сынам сынов твоих» (Втор. 4, 9). Мы не можем на основании немногих свидетельств представить полное содержание воспитательного процесса в ветхозаветные времена. Приведенные слова достаточно точно говорят о том, что в программу ветхозаветного воспитания входили наставления детей в законе и знакомство их с историей жизни родного народа, с историей, которую можно назвать священной, так как это история отношений Израиля и Бога. Мы не находим подробной регламентации воспитательного дела, неизбежного для любой израильской семьи, но как замечает исследователь древнееврейского воспитания прошлого века Н.К. Маккавейский: «Процесс последнего в своем обычном течении, как будто, не озабочивает законодателя, не вынуждает его входить сюда с частными руководственными наставлениями. И однако же он делает исключение для одного вопроса и в этой области; он указывает, чего не должен забыть здесь ни один израильтянин, чему непременно должен он научить детей своих. Такое исключение - факт чрезвычайно важный, знаменательный для нас: оно ясно показывает, где заключался центральный пункт древнееврейского воспитания, и какова была конечная цель его. В немногих словах, сказанных притом как бы мимоходом, выражена вся суть дела. Вот почему подробных регламентаций даже и не требовалось» (5. 8). Следует отметить, что содержание воспитательного процесса достаточно серьезно изменилось после вавилонского пленения, но об этом мы подробнее остановимся в последующих наших рассуждениях. С точки зрения педагогики, воспитание в духе Синайского законодательства порождало две основные практические проблемы, которые необходимо было решать: свобода и закон, развитие и закон. В этих рамках и рассматривалось влияние на становление человека его природы, воспитателя и Бога. Понимая, что человек несет в себе образ Божий, ветхозаветная педагогика тем не менее не могла почерпнуть из Откровения почти ничего для религиозного богопознания и познания человека. Однако «сокровенный Бог» пророка Исаии (Ис. 45, 15), «Бог Израилев, Спаситель», видимым образом Своей природы не обнаруживающий, не остается Богом неведомым. Он говорит и требует ответа, Он открывает Свое имя и зовет по имени тех, кого избирает: Авраама, Исаака, Иакова. Он входит в общение с человеческими личностями. Это верно как для иудеев до пришествия Христа, так и для верующего иудаиста наших дней. Приведем следующее свидетельство Мартина Бубера: «Великое деяние Израиля не в том, что он преподал единого истинного Бога, Того Единого, Который есть Начало и Конец всего, но в том, что Он показал, что можно действительно к Нему обращаться и говорить Ему «Ты», стоять пред Его Лицем... Израиль первый понял это, и, что неизмеримо больше, вся прожитая им жизнь была диалогом между человеком и Богом» (3. 120). Бог не отказывает н личном общении с Собой, ведет живой разговор с человеком и с целым народом. Он обращается к людям, и они Ему отвечают, что выражается в последовательности конкретных событий, которые развертываются как Священная История. Однако бездна Его природы остается запретной для всякого познания. Невозможность представить себе мир вне истории и запрет на познание Божественной сущности — две основные составляющие бытия ветхозаветного человека. Поэтому педагогическая задача в то время состояла лишь во внешнем согласовании воли Божией и воли человеческой. В союзе Бога с Ноем, Авраамом, Моисеем предписывался закон господства Божия над избранным Им Себе народом, дабы совершилось дело Искупления, подвластное только Богу. Закон выявлял особое подчинение человека иному, не Божиему господству. Есть «третья воля», которой и покорился своевольно первый Адам, соблазненный обещаниями псев- дообожения. С этой извращенной волей, с этой силой, враждебной Богу, по ошибке Адама и проникло в жизнь человека господство греха и смерти. Закон Моисея указывал на бессилие человека перед законом «греха и смерти». Согласие с волей Божией стало проявляться тогда в исповедании греха, в осознании того, что одно только вмешательство Самого Бога может вывести людей из создавшегося положения, люди жили верой в сопутствующее закону обетование - в то обещание, без которого закон не мог бы быть выражением Божественной икономии и «детоводителем ко Христу» (Гал. 3, 24). (3. 187-188) Воспитание в еврейском народе было строго согласовано с Божественным Откровением, где человек понимался как носитель «образа Божия» и одновременно «семени греха». Родители воспитывали ребенка в Боге и для Бога. Воспитание должно было через изучение Божественного Откровения определить обязанности человека, чтобы он стремился быть святым, как свят Господь (Лев. 11, 44). С другой стороны, в процессе воспитания необходимо было отсекать в детях те греховные наклонности, которые проявляются в человеке с ранних лет. Более подробные разъяснения по практике ветхозаветного воспитания мы встречаем в книгах притчей Соломоновых и Премудрости Иисуса, сына Сирахова. Первая из этих книг содержит в себе собрание нравственных советов и наставлений, имеющих практическую направленность. Эти советы являются плодом пережитого личного духовного опыта автора и многовековых традиций народа. Они имеют большое воспитательное значение не только для детей, но и для взрослого человека. Даются эти уроки от лица Премудрости, которая готова везде встретить человека, если он имеет желание внимать ей. Она «возглашает на улице, на площадях возвышает голос свой, в главных местах собраний проповедует, при входах в городские ворота говорит речь свою» (Притч. 1, 20-21). Содержание этих наставлений охватывает достаточно большой круг нравственных задач, стоящих перед человеком. В них подчеркивается великое значение мудрости, знания и гибельность невежества и глупости, спасительность правой жизни и опасность жизни греховной. Правда и ложь, щедрость и скупость, смирение и гордость, трудолюбие и лень, бедность и богатство, мир и раздор, доброта и жестокость, молчание и многоглаголание — вот достаточно не полный перечень нравственных проблем, ответы на которые мы находим в данной книге. Принцип, на котором основано нравственное мировоззрение человека того времени, выражается следующими словами книги: «Блажен человек, который снискал мудрость, и человек, который приобрел разум, — потому что приобретение ее лучше приобретения серебра, и прибыли от нее больше, нежели от золота: она дороже драгоценных камней; (никакое зло не может противиться ей; она хорошо известна всем, приближающимся к ней,) и ничто из желаемого тобою не сравнится с нею... Она — древо жизни для тех, которые приобретают ее, — и блаженны, которые сохраняют ее!» (Притч. 3, 13-15, 18). Человек, согласно Божественному Писанию, не должен считать разум с его природными познавательными и творческими силами основным руководящим началом жизни. Для премудрости есть другое высшее начало - «страх Господень». «Начало премудрости - страх Господень» - восклицает псалмопевец Давид (Пс. 110, 10). «Начало мудрости - страх Господень; (доброе разумение у всех, водящихся им; а благоговение к Богу — начало разумения)» - вторит ему премудрый Соломон (Притч. 1, 7; 9, 10). Ис тинное знание, правильное пользование разумом само приводит к основному своему началу - к Богу и страху Господню. «Если будешь призывать знание и взывать к разуму; если будешь искать его, как серебра, и отыскивать его, как сокровище, то уразумеешь страх Господень и найдешь познание о Боге, Ибо Господь дает мудрость; из уст Его — знание и разум» (Притч. 2, 3-6). «Начало премудрости - страх Господень» - этими словами выражен основной принцип ветхозаветной гносеологии. Страх Господень приносит в жизни человека обильные плоды: «Страх Господень прибавляет дней, лета же нечестивых сократятся» (Притч. 10, 27); в страхе пред Господом - надежда твердая, и сынам Своим Он прибежище. Страх Господень - источник жизни, удаляющий от сетей смерти» (Притч. 14, 26-27); «Страх Господень ведет к жизни, и кто имеет его, всегда будет доволен, и зло не постигнет его» (Притч. 19, 23). Наставление детей в страхе Господнем Священное Писание предписывает в первую очередь родителям, и начинаются эти наставления в детском возрасте, ибо первые впечатления глубоко запечатлеваются в душе ребенка и остаются на долгие годы: «Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состарится» (Притч. 22, 6). Семейные отношения уподоблялись отношению Бога к своему народу, поэтому от детей требовалось почтение к родителям: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле» (Исх. 20, 12). Эта заповедь с раннего возраста запечатлевалась в душе ребенка. В его сознании родители занимали место, подобное тому, какое Бог занимает перед всем народом. Почтительность к родителям сливалась с благоговением и страхом перед Богом: «Глаз, насмехающийся над отцом и пренебрегающий покорностью к матери, выклюют вороны дольные и сожрут птенцы орлиные!» (Притч. 30, 17). Произнесший хулу на отца или мать всенародно подвергался проклятию и осуждался на смертную казнь (Исх. 21, 17). Такая же участь постигала и того, кто осмеливался ударить отца или мать (Исх. 21, 15). Почтение детей к родителям и страх перед ними переносились и на отношения младших к старшим. С предписанием почитать родителей тесно связывалось другое предписание: «Пред лицем седого вставай и почитай лице старца» (Лев. 19, 32). Не всегда дети с готовностью выполняли то, что предписывали им родители, и если это случалось, то врачевством против греховных наклонностей служило наказание. «Глупость привязалась к сердцу юноши, но исправительная розга удалит ее от него» (Притч. 22, 15). Исправительная розга являлась воспитательным средством, используя которое родители спасали детей от власти греха. «Раны от побоев — врачевство против зла» (Притч. 20, 30). Но в этой суровости и проявлялась родительская любовь. «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» (Притч. 13, 25). Наказание не являлось единственным средством воспитания. «На разумного сильнее действует выговор, читаем в Священном Писании, - нежели на глупого сто ударов» (Притч. 17, 10). «Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова» указывает на те же общие начала воспитания: премудрость, как цель воспитания, страх Божий как основа этой премудрости, послушание родителям или воспитателям как основной принцип всего воспитательного дела. Сердце, как свидетельствует Ветхий Завет, есть центр духовной жизни человека, в нем заключается начало как доброго, так и дурного в человеке. Поэтому главным объектом педагогического воздействия служит одна область в душе ребенка — это область чувства, или сердце. «Больше всего хранимого храни сердце твое, — поучал премудрый Соломон, — потому, что из него источник жизни» (Притч. 4, 23). Главная забота, по свидетельству Божественного Откровения, — забота об уму- дрении своего сердца. «Сын мой! Если сердце твое будет мудро, то порадуется и мое сердце; и внутренности мои будут радоваться, когда уста твои будут говорить правое. Да не завидует сердце твое грешникам, но да пребудет оно во все дни в страхе Господнем»; «Слушай, сын мой, и будь мудр, и направляй сердце твое на прямой путь»; «Сын мой! Отдай сердце твое мне, и глаза твои да наблюдают пути мои...» (Притч. 23, 15-17, 19, 26). Мудрость поселяется в сердце посредством насаждения в нем страха Божия. Следует пояснить, что в Ветхом Завете понятие страха Божия не ограничивается лишь примитивным пониманием страха как низменного рабского чувства, основанного в сознании на безусловной зависимости раба от господина. Священная История показывает, что в душе Израиля одновременно с осознанием своего бессилия и ничтожества по сравнению с величием и могуществом Божьим коренилось и понимание Его благости, заботы и особой любви к Своему народу, которая выражалась в бесчисленных Его благодеяниях. Это вызывало в сердце народа ответную благодарную любовь. Законодатель, требуя от народа страха перед Богом, одновременно заповедует и любить Его «всем сердцем, всею ду- шею, и всеми силами» (Втор. 6, 1-5): страх Господень, являясь даром Божиим «поставляет на стезях любви» (Сир 1, 13); «начало премудрости — страх Господень», но «любовь к Господу - славная премудрость» (Сир. 1, 14). Библейское ветхозаветное понятие «страха Божия» было понятием сложным, которое включало в себя и благоговейный страх к Богу и сыновью любовь к Нему. В каком же соотношении находились эти два чувства - «любовь» и «страх»? Н.К. Маккавейский утверждает, что главным все же являлся элемент страха, а не любви. В этом, по его словам, и заключается отличительная черта Ветхого Завета по сравнению с Новым Заветом. Только в последнем раскрывается во всем своем величии, во всей своей силе и глубине закон любви. Для воспитания народа жестоковыйного, каковым был Израиль, любовь к нему и великие благодеяния Божии оказывались средством еще не действительным. Нужна была крепкая рука и грозное слово. Не любовь и милость, а угрозы и наказания возвращали Израиль к Богу и Его закону каждый раз, когда он уклонялся от них, а уклонения эти случались часто. Чтобы научить повиновению Господу, внушить любовь и страх к нему, необходимо было решить более общую задачу: насадить в питомце чувство преклонения, страха и любви по отношению к высшему авторитету вообще, а таковыми, естественно, являлись родители. Они оказывались как бы заместителями самого Бога на земле. И мы видим, что закон почтения и повиновения родителям проходит через все книги Ветхого Завета яркою чертой. Это и есть один из важнейших принципов библейской педагогики. Авторитет и власть родителей основаны не только на естественном законе, но узаконены самим Богом (5. 21-23). Дети по природе в силу кровной связи и зависимости их от родителей расположены к чувству любви и благодарности по отношению к родителям. Но поврежденность человеческой природы первородным грехом порождают и чувства противоположные. Для смирения строптивости и непокорной воли используется страх наказания вместо любви и ласки. Крайняя требовательность и даже суровость воспитательных воздействий вызвана, с одной стороны, необходимостью безусловного почитания родителей и повиновения им, а с другой стороны — той чрезмерной любовью, которую питали евреи к своим детям. Последняя, в силу особых причин, слишком глубоко укоренялась в душе еврея и могла переходить всякие границы педагогического благоразумия, за которыми начинается потеря родителями уважения и покорности со стороны детей. У евреев дитя почиталось священным даром Божиим, благословением Господним. В Библии можно встретить множество примеров того, как родители горячо и неустанно просили у Бога детей и как они радовались детям, видя в них полноту Божественного благословения. Когда посредством откровения от Господа стало известно, что от колена Иудина произойдет Спаситель, каждый отец семейства желал иметь своего потомка пред лицом этого Избавителя. Псалмопевец восклицает: «Блажен всякий боящийся Господа, ходящий путями Его! Ты будешь есть от трудов рук твоих; блажен ты, и благо тебе! Жена твоя, как плодовитая лоза, в доме твоем; сыновья твои, как масличные ветви, вокруг трапезы твоей: так благословится человек, боящийся Господа!» (Пс. 127, 1-4). Так вдохновенно псалмопевец выразил мысль о том, что дети являются наследниками родительских наклонностей. Господь творит милость Свою в тысячах родов, но не оставляет без наказания грехи отцов и наказывает детей за грехи отцов до третьего и четвертого рода (Исх. 34, 7). народу, определял весь его быт, и вне этого закона не могло быть других воспитательных требований. Как Бог воспитывал в законе свой избранный народ, так и отец воспитывал свое дитя, стараясь запечатлеть в его душе дарованный свыше закон, а вместе с ним безусловное повиновение, страх и полную преданность Богу. Ребенку постоянно напоминалось об этих обязанностях, а пример соблюдения закона он видел в собственной семье. Обучение по преимуществу состояло к усвоении закона и в познании тех благодеяний, которые Иегова оказал своему народу и воспоминания о которых сохранились в истории. Первое попечение о детях было заботой матери. Сначала мать, а потом и отец проводили сознание и чувство ребенка по ступеням Божественной истории. Вот перед ребенком непоколебимый в своем уповании на Господа Авраам, твердый и радующийся в испытаниях «отец верующих». За ним вставал смиренный в послушании к родителям Исаак, со спокойной преданностью воле Божией взирающий на собственную смерть и являющийся терпеливым в лишениях, в ожидании Его милости. За ним следовали ревнители святой жизни, чистой и твердой веры: Иаков, Иосиф, Моисей и многие другие, которых, по словам апостола Павла, весь мир не был достоин. Глубокое впечатление оставляли в душе детей черты детства Исаака, Иосифа, Моисея, Самуила, Давида, Маккавеев. Воспитание, обучение, образ жизни проходили под знаком одной идеи, овладевавшей всецело человеком: все — во славу Иеговы. Дорожил еврейский отрок своим правом с двенадцати лет посещать храм и участвовать в служении Господу вместе со всем народом. Главным предметом отцовских попечений было возбуждение в сыне религиозного чувства и приучение его к религиозным обычаям и праздникам. На празднике кущей мальчики пели «Осанну», они принимали участие в отправлении пасхи и перед субботой должны были приготовлять яства. Их ежегодно брали в праздничное паломничество к скинии, а потом к Иерусалимскому храму, чтобы в их сердцах прочно и на всю жизнь остались воспоминания о том, как в этих праздничных караванах собирались во славу Иеговы все семейства, снова радостно встречались родные и друзья, сливаясь в один народ во имя своей обшей святыни. Ветхозаветное воспитание было одновременно и обучением, они взаимопроникали одно в другое. При этом воспитание обретало национально-исторический характер. В праздничных церемо ниях и процессиях узнавал молодой человек, что сотворил Бог для своего избранного народа от самого начала его существования, и как прославил Он и наградил достойнейших его представителей. Воспитание не допускало ни роскоши, ни наслаждения. При умеренности во всем, особенно в пище, требовалась опрятность. В Священном Писании мы встречаем образцы метода и формы, какие рекомендовал сам Моисей родителям для наставления своих детей. «И когда скажут вам дети ваши: что это за служение? Скажите им: это пасхальная жертва Господу, Который прошел мимо домов Израилевых в Египте, когда поражал египтян, и домы наши избавил» (Исх. 12, 26-27; 8, 8). «Если спроситу тебя сын твой в последующее время, говоря: что значат сии уставы, постановления и законы, которые заповедал нам Господь Бог ваш: то скажи сыну твоему: рабами были мы у фараона в Египте, но Господь (Бог) вывел нас из Египта рукою крепкою и (мышцею высокою). И явил Господь (Бог) знамения и чудеса великие и казни над Египтом, над фараоном и над всем домом его (и над войском его), пред глазами нашими; а нас вывел оттуда Господь (Бог) наш, чтобы ввести нас и дать землю, которую клялся отцам нашим (дать нам). И заповедал нам Господь исполнять все постановления сии, чтобы мы боялись Господа, Бога нашего, дабы хорошо было нам во все дни, дабы сохранить нашу жизнь как и теперь. И в сем будет наша праведность, если мы будем стараться исполнять все сии заповеди (закона) пред лицем Господа, Бога нашего, как Он заповедал нам» (Втор. 6, 20-25). Основным методом являлась беседа или наставление религиозно-морального характера. Естественная любознательность детей служила поводом к этим беседам. Для поддержания и развития этой любознательности детей знакомили, по мере их развития, со смыслом и значением обрядовой стороны выполнения закона. Если сама жизнь семьи всецело подчинялась закону, это давало много поводов детям для вопросов, наподобие «Что это за служение?» и «Что значат эти уставы?». Проникая во все сферы жизни семьи, закон давал не только повод для педагогических бесед, но и представлял для этого богатейший материал. Наставление в законе занимало первое место в программе воспитания, начиная с раннего возраста и являлось главным образом обязанностью отца. В деле обучения закону помощниками семьи являлись священники и левиты. Им предписывалось «научать сынов Израилевых тем уставам, которые изрек им Господь через Моисея» (Лев. 10, 11). Немалое значение играти пророки и пророческие школы, голос которых возвышался в Израиле в особо трудные в религиозном плане годы. Они оказывали религиозно-нравственное воспитание опосредованно, через влияние на родителей. Родители доносили своим детям то, что усваивалось из пророческой проповеди. Общественных школ у евреев на протяжении долгого времени не существовало. Высшее образование, состоявшее из искусства писать, из пиитики, медицины, начатков философии и глубокого изучения закона, сыновья знатнейших фамилий получали от священников или от особых домашних учителеи, дети же пророков и священников - в особых школах. При Самуиле и благодаря ему школы находились во многих городах, например, в Раме, Вифлееме, Иерихоне, и достигли цветущего состояния. В них юноши, а нередко и взрослые, жили под присмотром учителей. Количество учеников иногда достигало нескольких сот человек. Некоторые из них обучались за общественный счет. Главным и высшим предметом являлся закон. В школе также изучались музыка и поэзия, которые имели у евреев особый, своеобразный характер, вытекающий из их религиозного миросозерцания. Все это имело целью приучить юношу к сосредоточенному размышлению над Писанием, к молитве и прославлению Бога, к религиозному настрою, к воздержанию и самообладанию. Религиозные школы, бывшие обыкновенно частными, достигли особого расцвета в царствование Давила. Давид, написавший Боговдохновенные псалмы, сам пел их и сопровождал дивное пение игрой на арфе или псалтири. Он образовал в свое царствование четыре тысячи певцов из сословия левитов. Псалмопевец Давид, подавая пример глубокого покаяния и пламенной веры в Бога, в Его величие, милосердие, попечение, снисходительность и долготерпение, являлся учителем и совершеннейшим образцом для своего народа. Давид своей жизнью, хождением пред очами Божиими показывал, что счастье и радость жизни зависят от состояния души человека, от его нравственной силы. Он напоминал, что жизнь есть непрестанная брань с грехом и в ней каждый должен остерегаться падения (1. 261-262). Ветхозаветное учение о человеке, проникнутое поэтическими образами пророков и языком библейского фольклора, не дает научной системы знаний о человеке. Для Ветхого Завета традиционно особое понимание личности не в ее субъективной обособленности, а в свете национального целого, проявляемого в народной жизни. Печальный опыт языческих государств древнего мира показывает, что культурный рост народа, расцвет его материального благополучия приносит с собой отказ от простых традиционных нравов, что приводило к упадку государства и разложению общества, а в воспитательном значении к падению педагогических идеалов. В жизни еврейского народа, как подчеркивал Н.К. Маккавейский, этого не происходило, потому что образование и воспитание во всей полноте было недоступно многим семействам. Но самым главным было то, что не только науки, но и искусство было непосредственно связано с религией и верой народа. История повествовала об отношениях народа и Бога, это была Священная История, поэзия, исключительно лирическая и дидактическая, не знавшая ни эпоса, ни драмы, обязана была своим происхождением религиозному чувству. Что касается остальных областей знаний, то они, если и не стояли в такой связи с религией, но не шли и против нее. Культура и образование не оказывали разрушающего влияния на воспитание, поскольку не противоречили началам веры, данным в законе Моисеевом. Как мы видим, ветхозаветное воспитание всецело основывалось на религиозных началах, которые указывали цель воспитания и пути ее достижения (5. 59-61). За свою непокорность израильский народ испытал суровое вразумление вавилонским пленением. Скорби и страдания размягчили огрубевшее сердце. Горькие слезы на «реках Вавилонских» были не только слезами горя, но и слезами раскаяния. Народ, отступивший от Бога, понял причину своих бедствий и увидел источник своей силы и величия. Поколение, выросшее в плену, несло с собой в Палестину истинную преданность Богу и желание во всем соблюдать данный Богом закон. Строгое следование закону стало первым требованием в жизни каждого еврея. Высшей целью изучения закона - его истолкование в применении ко всем возможным жизненным случайностям. Над этим трудились мыслители - ученые, раввины, книжники. Законническое направление в жизни неминуемо отразилось и на воспитании. Основа воспитания осталась прежней, но при этом изменился идеал. В это время главным уже не являлась благоговейная преданность Богу, которая коренилась в сердце человека. Идеалом стала служить особая законническая праведность. Действующим органом становится не сердце человека, а его ум, так как требовались не столько религиозные чувства, сколько знание многочисленных предписаний. Мудрость осваивалась не через «страх Господень», являлась достоянием исключительно ума и приобреталась путем длительного изучения всех юридических норм закона. Требование детального изучения и усвоения всех положений закона породило особый класс людей, которых стали звать книжниками, они и стали учителями своего народа. Семья уже не могла выполнить задачу научить своего ребенка всем тонкостям закона. Необходимо было особое учреждение для решения новых воспитательных и образовательных задач, появилась потребность в школе (5. 62-65). Научить закону и воспитать в законе-основная цель как семейного, так и общественного воспитания во времена Ветхого Завета. Со временем живое религиозное чувство стало заменяться поклонением букве и обряду. Это не могло не сказаться на изменении взглядов народа на себя и на свое положение среди других народов.