Технические науки

В попытках вырваться из ядерного тупика и добиться существенного превосходства США предприняли в 60-е годы форсированный рывок в гонке вооружений, а в 70-е годы неоднократно пытались добиться односторонних преимуществ в стратегической ядерной сфере. Тем не менее в конце 60-х годов вследствие ответного наращивания Советским Союзом своих стратегических средств, несмотря на усилия американской стороны и вопреки им, между двумя сторонами сложился стратегический паритет. К середине 80-х годов благодаря ответным мерам СССР военно-стратегическое равновесие стало гораздо более широким и сбалансированным [7.5]. Таким образом, нарушить стратегическую стабильность путем слома военно-стратегического паритета (в результате наращивания и совершенствования ядерных сил и средств), получить крупное превосходство, значимое в военном и политико-дипломатическом отношениях, для тех, кто пытался этого добиться раньше, теперь становится несоизмеримо труднее, чем когда-либо прежде.

Этот запас прочности, свойственный достигнутому состоянию военно-стратегического паритета, определяется целой совокупностью факторов, среди которых важное место принадлежит самой природе ядерного оружия, его огромной разрушительной мощи, поражающей способности, особенно применительно к населенным пунктам, промышленным объектам, портам, крупным военным базам.

Устойчивость военно-стратегического равновесия обеспечивается, кроме того, разнообразием взаимодополняющих компонентов стратегических сил каждой стороны, включающих межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования, баллистические ракеты подводных лодок, стратегическую бомбардировочную авиацию. Наличие такого взаимодополнения – синергетического эффекта стратегических ядерных «триад» СССР и США – является одним из важных факторов, препятствующих возможности нанесения первого удара, который исключил бы или хотя бы существенно ослабил ответный удар возмездия. Таким образом, обе стороны обладают возможностью неприемлемого ответного удара, ибо для этого имеются адекватные, многократные продублированные средства оповещения о ракетно-ядерном нападении, системы командования, управления и связи; на высоком уровне поддерживается боеготовность стратегических ядерных сил обеих сторон.

Указанные, а также ряд других обстоятельств в современных условиях накопления чрезвычайно больших запасов ядерного оружия, делают всю систему ядерного военно-стратегического баланса относительно стабильной к некоторым различиям в технических характеристиках стратегического ядерного оружия двух сторон. Разумеется, при этом не следует преувеличивать степень устойчивости военно-стратегического равновесия, основанного на «балансе страха» – как с военной, так и с политической и технической точек зрения. Устойчивость военно-стратегической ситуации даже при сохранении паритета может значительно снизиться к 2000 году ввиду навязываемой американской стороной гонки ракетно-ядерных вооружений, целью которой является создание угрозы обезоруживающего первого удара [7.6].

Не подлежит сомнению тот факт, что в отсутствие ядерного оружия у обеих сторон (равно как и у любых других государств) мир был бы значительно прочнее, чем в условиях поддержания ядерного «равновесия страха».

Однако в США существуют влиятельные политические и военно-промышленные группировки, которые предлагают порочный путь обеспечения безопасности – создание широкомасштабной противоракетной системы с элементами космического базирования.

Проблема обеспечения защиты от ядерного оружия возникла вместе с его появлением, и основная трудность решения этой проблемы, связанная с разрушительной мощью ядерного оружия, была осознана уже в 40-х-50-х годах.

В 1945 г.

В 1953 г. президент США Д.Эйзенхауэр произнес слова, которые не потеряли своей актуальности и сейчас: «Никто не должен думать, что расходы огромных сумм на оборонительные системы и оружие смогут гарантировать абсолютную безопасность. Неумолимая арифметика атомной бомбы не допускает такого простого решения. Даже при самой мощной обороне агрессор, имеющий минимальное количество бомб для неожиданной атаки, сможет доставить достаточное число бомб на выбранные мишени и нанести неприемлемый ущерб» [7.7].

В последующие 30 лет аргументы, подобные приведенным Оппенгеймером и Эйзенхауэром, в различных ситуациях повторялись многими учеными, общественными и политическими деятелями. С чем же связана неравноценность нападения и обороны в век ядерного оружия?

Это положение обусловлено все той же огромной разрушительной силой ядерного оружия. С его изобретением многовековая эскалация противостояния оружия нападения («меча») и оружия защиты («щита») дошла до уровня, за которым произошел скачкообразный, беспрецедентный рост возможностей оружия нападения. Для того, чтобы стратегические силы одной из сторон смогли выполнить задачу нанесения неприемлемого ущерба другой стороне в ответном ударе, их эффективность, измеряемая отношением числа ядерных боеприпасов, достигших намеченных целей, к первоначальному их числу, может составлять всего лишь 1% или даже менее.

Так что в наше время «щит», способный отразить 99% ударов из накопленного ядерного арсенала, бессмыслен. Остающийся 1% достаточен для того, чтобы уничтожить нашу цивилизацию. Эффективность оборонительных систем, измеряемая числом уничтоженных ядерных боезарядов к их полному числу, должна быть очень близка к 100%. Это неустранимое различие в необходимой эффективности наступательных и оборонительных стратегических систем уже не зависит от общего технического прогресса, поскольку оба класса систем развиваются в одной и той же научно-технической (и военной) сфере, и достижения технического прогресса будут использоваться в равной мере как в противоракетных средствах, так и в наступательных стратегических вооружениях.

Это утверждение о неустранимом в наше время превосходстве наступательных стратегических систем может показаться бездоказательным, но до сих пор этот вывод следовал из любого детального анализа предлагавшихся систем противоракетной обороны.

В новых вариантах стратегической противоракетной системы определяющая роль отводится элементам космического базирования, включающим как собственно боевые компоненты, так и подсистемы обеспечения их функционирования (подсистема обнаружения, опознавания и наведения на цель, подсистема боевого управления и др). Как уже отмечалось, эти элементы значительно более уязвимы в отношении средств противодействия, чем баллистические ракеты: они движутся по заранее известным траекториям, и их численность намного меньше совокупной численности баллистичеких ракет, разделяющихся боеголовок и ложных целей.

Если даже современные межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования и баллистические ракеты подводных лодок окажутся неспособными противостоять новым гипотетическим средствам противоракетной обороны, то основные направления необходимой модернизации наступательных систем уже в настоящее время просматриваются вполне явственно; более того, такая модернизация не потребует поиска принципиально новых технических решений.

Создание и развертывание широкомасштабной противоракетной системы с элементами космического базирования на деле рано или поздно приведет к резкому качественному улучшению и количественному росту наступательных средств обеих сторон.

Огромные, беспрецедентные технические трудности создания противоракетной суперсистемы вынуждены признавать многие ее сторонники. Это заметно и по изменению направленности их выступлений. Если в речи президента Рейгана от 23 марта 1983 года, положившей начало СОИ, и в некоторых последующих за ней выступлениях развертывание глобальной системы противоракетной обороны рассматривалось в качестве альтернативы ситуации взаимного ядерного сдерживания, то в последних высказываниях сторонников СОИ акценты заметно сместились в сторону признания того, что на всю обозримую перспективу ракетно-ядерное оружие будет сосуществовать с противоракетным оружием, а основой военно-стратегического равновесия будет оставаться угроза «взаимного гарантированного уничтожения».

Если в первых выступлениях большинства сторонников СОИ утверждалось, что развертывание противоракетного оружия само по себе неизбежно приведет к сокращению наступательных ядерных вооружений, то сейчас все отчетливее начинает проявляться оборотная сторона этого вопроса: отмечается, что довольно эффективные противоракетные системы, обеспечивающие выполнение той или иной функции, могут быть созданы только при условии существенных ограничений на численность и технические характеристики наступательных систем и потенциальных средств противодействия противоракетному оружию. Более того, в некоторых выступлениях западных экспертов начали появляться конкретные предложения по подобным ограничениям, например:

предложения по ограничению размещения на околоземной орбите средств, угрожающих космическим элементам противоракетной системы;

предложения о запрете создания новых баллистических ракет с сокращенной длительностью активного участка.

Судя по некоторым появившимся в западной печати сообщениям, такого рода соображения сыграли немаловажную роль в выдвижении американской стороной на женевских переговорах по ядерным и космическим вооружениям предложения запретить МБР с подвижным стартом.

Парадоксально, но в то же время очень примечательно, что поборники односторонних военно-технических решений, отказывающиеся от взаимоприемлемых политических соглашений по укреплению безопасности и сокращению вооружений путем соглашений, под давлением неумолимой логики современного военно-стратегического баланса вынуждены апеллировать к политическим и правовым аргументам для защиты своих концепций.

Вышеприведенные соображения приводят к серьезным сомнениям относительно возможности создания не только «абсолютной» противоракетной системы, «полностью устраняющей угрозу ядерного удара», но и различных ограниченных вариантов противоракетной обороны (зональной, объектовой), повышающей, по утверждениям некоторых сторонников СОИ, надежность взаимного ядерного сдерживания.

Критика концепции широкомасштабной противоракетной системы с точки зрения ее воздействия на устойчивость военно-стратегического равновесия включает, помимо рассмотренных выше, и целый ряд других существенных аргументов, выдвигаемых как советскими, так и зарубежными учеными и военными специалистами [7.9].

Каждая сторона, исходящая при оценке возможных военных конфликтов из наихудшего варианта, будет рассматривать противоракетную систему противника как угрозу возможности проведения ответного удара возмездия. Чтобы парировать такую угрозу, эта сторона будет разрабатывать средства противодействия противоракетной системе и развивать свои наступательные силы. Напомним, что и ложные цели, и разделяющиеся головные части с боеголовками индивидуального наведения появились именно как средства противодействия потенциальным системам противоракетной обороны другой стороны.

Повышенная эффективность противоракетной системы по отношению к ослабленному ответному удару фактически подталкивает имеющую ее сторону к нанесению ядерного удара первой.

Эти выводы, ставшие очевидными еще в 60-х годах, явились одними из непосредственных причин заключения в 1972 году советскоамериканского Договора о ПРО как необходимой составной части системы договоров об ограничении ядерных вооружений.

Эти соображения достаточно серьезны для того, чтобы рассматривать инициативы по созданию широкомасштабной противоракетной системы как проявление стремления к достижению военного превосходства, к обеспечению возможности нанесения безнаказанного первого ядерного удара и к ликвидации ограничений наступательных стратегических вооружений. Обоснованность этих опасений еще более возрастает с учетом того, что предложения по созданию такой системы рассматриваются в контексте ухудшившейся обшей военно-политической ситуации последних лет и давно сложившихся (а потому устаревших) воззрений многих пропагандистов СОИ.

Но даже если отвлечься от политических реальностей современного мира, безоговорочно поверить мирным заверениям сторонников СОИ и начать планировать процесс параллельного развертывания систем стратегической обороны обеими сторонами, то снова обнаружится ряд серьезных причин для уменьшения устойчивости военно-стратегического равновесия.

Как отмечалось выше, огромная разрушительная сила ядерного оружия до определенных пределов нивелирует различия в технических характеристиках отдельных компонентов наступательных стратегических сил двух сторон. Это допускает некоторую дестабилизацию военно-политической обстановки при сохранении мира, о чем свидетельствует современная повышенная напряженность в советско-американских отношениях.

С введением в уравнение военно-стратегического баланса значительных ударных космических средств и противоракетного оружия положение дел станет иным. Эффективность противоракетных систем в значительно большей мере зависит как от их технических характеристик (точности средств обнаружения, поиска и слежения, надежности вычислительных комплексов подсистемы боевого управления, яркости лазеров космического или наземного базирования, точности систем их наведения и др.), так и от географического положения наступательных стратегических сил обеих сторон. К тому же многие характеристики потенциального противоракетного оружия окажется затруднительным контролировать не только национальными техническими средствами, но и с использованием проверки на месте.

Гипотетические договоры, которые, по предположению некоторых сторонников СОИ, призваны обеспечить равномерность развертывания космического противоракетного оружия и сохранить устойчивость военно-стратегического равновесия в процессе такого развертывания, должны были бы включать гораздо более широкий круг вопросов, чем договоры об ограничении и сокращении наступательных стратегических вооружений. Возможность решения этих вопросов как с политической, так и с технической точек зрения представляется весьма сомнительной с учетом всего опыта переговоров между СССР и США.

Обещания о передаче технологии, связанной с противоракетным оружием, даваемые некоторыми сторонниками СОИ, с целью обеспечить равномерность процесса развертывания этих систем обеими сторонами и сохранить таким путем необходимую стабильность, не могут быть приняты всерьез из-за исключительной важности этой технологии не только в системах противоракетной обороны, но и в других ключевых областях военной

техники, включая средства первого удара и средства противодействия противоракетному оружию.

Эти соображения еще раз указывают на неизбежную неравномерность процесса развертывания противоракетных систем, что представляет собой исключительно серьезную угрозу устойчивости военно-стратегического равновесия.

Сторона, развертывающая хотя бы частичную систему обороны от ослабленного ответного удара, может рассматриваться другой стороной как нарушающая условия взаимного ядерного сдерживания; при этом обеспокоенность другой стороны может выразиться в различных действиях – весьма вероятным, наряду с созданием специальных средств нейтрализации и подавления противоракетной системы и развитием наступательных ядерных средств, может оказаться переход к автоматизированному «запуску по уведомлению» ядерных сил ответного удара возмездия.

То, что противоракетная система будет более эффективной против ослабленного ответного удара, чем против массированного первого удара, оборачивается особо опасным снижением устойчивости военно-стратегического равновесия в кризисной ситуации; в условиях обострения отношений между обеими сторонами, имеющими противоракетные системы, каждой стороне с чисто военной точки зрения было бы более выгодно нанести ядерный удар первой. Стратегическая нестабильность, порождаемая противоракетной системой, проявится и в том, что так называемое «оборонительное» космическое оружие может быть превращено в ударное, которое для начала выведет из строя аналогичную противоракетную систему другой стороны (затратив при этом лишь незначительную долю своего боевого потенциала) [7.10].

Следует отметить, что рассмотренные выше неустойчивость переходного периода и особая нестабильность военно-стратегического равновесия в условиях кризиса характерны даже для идеализированной ситуации, оторванной от реальных проблем создания эффективных противоракетных систем и осуществления мер противодействия, включающих развитие наступательных сил.

Исследования показывают, что и сама широкомасштабная противоракетная система с элементами космического базирования настолько несбалансирована, что правильнее было бы сделать вывод вообще об отсутствии сколько-нибудь существенного запаса устойчивости в макросистеме военно-стратегического баланса после ее развертывания.