Технические науки

Военно-стратегические и международно-политические последствия создания широкомасштабной противоракетной системы с элементами космического базирования, которые являются предметом данного исследования, в целом относятся и к положению в Европе, как одному из важнейших регионов планеты.

Представители американской администрации постоянно убеждают западноевропейских членов НАТО в том, что, создавая противоракетный «щит», Соединенные Штаты якобы смогут прикрыть им не только себя, но и своих союзников. В официальных американских документах в связи с этим часто подчеркивается, что США продолжают быть «безоговорочно приверженными» поставленной президентом цели создания «полностью надежной обороны» для Соединенных Штатов и их союзников. Более того, как отметил руководитель организации программы СОИ генерал Дж. Абрахамсон, «наша (американская. – Ред.) концепция эффективной обороны такова, чтобы защитить в равной мере как Соединенные Штаты, так и наших союзников» [7.16]. Можно ли в принципе обеспечить такую «надежную» оборону союзников с помощью американского противоракетного «зонтика»?

Сама концепция создаваемой в США системы ПРО в космосе основана на предположении, что фактически каждый эшелон такой обороны в отдельности заведомо недостаточно совершенен, чтобы даже теоретически обеспечить надежную защиту.

Включение союзников США в зону действия создаваемой космической системы ПРО означает необходимость обеспечения их защиты от носителей ядерного оружия совсем другого типа по сравнению с МБР. На европейском театре военных действий могут применяться ракеты средней дальности с пологими траекториями полета, значительно более коротким временем прохождения активного участка траектории, укороченным подлетным временем к цели и т.д.

Эти и ряд других факторов заведомо указывают на невозможность подключения всех эшелонов космической противоракетной системы и даже эффективного выполнения по отношению к Европе своих функций теми элементами противоракетной системы, которые все-таки смогут быть задействованы.

В свое время в организованных администрацией США исследованиях возможностей создания космической противоракетной системы (комиссиях

Флетчера, Хоффмана и др.) как о серьезной контрмере говорилось о сокращении продолжительности активного участка полета МБР до 80 секунд или менее. Но, в отличие от межконтинентальных ракет, БРСД или тем более оперативно-тактические ракеты имеют продолжительность полета на активном участке даже меньше указанного нижнего предела, необходимого для эффективного задействования первого эшелона системы ПРО.

Последующие эшелоны также будут работать в условиях дефицита времени, поскольку суммарное время полета таких ракет до цели в 2 – 3 раза меньше, чем у МБР. Работа последующих эшелонов будет осложнена и тем, что атака не сможет быть значительно ослаблена предыдущими эшелонами противоракетной системы.

Поскольку полет таких ракет на баллистическом участке будет проходить на значительно меньшей высоте, чем у МБР, это исключит или по крайней мере ограничит использование на европейском театре целого ряда типов лазерных установок космического базирования из-за сильного поглощения их излучения в атмосфере.

Дополнительным требованиям должно будет удовлетворять и кинетическое оружие. Речь идет о том, что высота базирования пусковых установок выбирается с учетом общего количества носителей и времени активного существования соответствующих платформ на орбите. Снижение траекторий полета атакующих ракет и сокращение времени пребывания ракеты на заатмосферном участке потребуют либо увеличения радиуса действия противоракетного кинетического оружия (а следовательно, усложнения его конструкции), либо понижения высоты орбит БКС со всеми вытекающими отсюда последствиями, из которых наиболее нежелательным является сокращение времени их существования на орбите.

Попытки распространить на Европу создаваемый в США противоракетный «щит» сразу же выводит эту задачу за рамки целесообразности в первую очередь в силу того, что из-за специфических особенностей БРСД и ядерных средств доставки меньшей дальности эффективность обсуждаемой системы ПРО для союзников США будет значительно ниже ее эффективности (тоже невысокой) на стратегическом уровне.

Следует также отметить, что возможность поражения из космоса многих средств доставки ядерного оружия, пригодных для использования на европейском театре, вообще представляется более чем сомнительной – это относится к бомбардировщикам, крылатым ракетам (наземного, воздушного и морского базирования), «ядерной артиллерии» и некоторым другим средствам доставки, а ведь речь фактически идет о тысячах единиц ядерного оружия, в том числе и относящегося к категории тактического.

Изменение задач программы СОИ (первоначальной целью которой считалась защита территории США и ее населения) привело к возрождению (на новой основе) планов развертывания комплексов ограниченной зональной и объектовой ПРО, в том числе применительно к Европе*.

В отношении ограниченной системы ПРО часто высказывается мнение, что защита объектов, расположенных на европейском континенте, может быть осуществлена значительно проще с учетом того фактора, что конечная скорость боеголовок БРСД и других подобных средств меньше, чем у МБР. Однако при этом не следует игнорировать, что для МБР и БРСД вследствие других особенностей их траекторий время полета до цели от начала селекции ложных боеголовок под воздействием атмосферы примерно одинаково.

Как и в случае широкомасштабной противоракетной системы с элементами космического базирования, при опережающем создании комплексов объектовой ПРО против них возможно применение сравнительно дешевых средств противодействия, которые могли бы, например, легко вводить в заблуждение подсистему боевого управления или создавать ей помехи.

Даже если удастся создать относительно эффективную объектовую ПРО для прикрытия, предположим, боевых позиций ракет, целиком ориентированную на противодействие ядерным средствам средней дальности, то в качестве ответной меры другая сторона может переориентировать свои боевые средства таким образом, чтобы обеспечить насыщение ряда комплексов ограниченных ПРО, расположенных вблизи стратегически важных объектов.

Понятие ограниченной (зональной или объектовой) ПРО связывается, как правило, с защитой участка территории, на котором расположены какой-либо объект или группа объектов, обладающие особой стратегической ценностью по сравнению с объектами на других участках. Для выбора

* Подробнее о системе перехвата баллистических ракет на конечном участке полета, в том числе о зональных и объектовых комплексах ПРО, см.

такого участка следует четко представлять себе критерии, в соответствии с которыми следует определять ценность того или иного участка. На европейском театре в силу отмеченной выше высокой концентрации промышленности и населения не представляется возможным выделить какие-либо особо важные отдельные районы; нет здесь и шахт МБР, защита которых была бы целесообразна со стратегической точки зрения.

И хотя следует признать, что при определенном соотношении средств нападения и защиты возможно с помощью объектовой ПРО ограничить локальный ущерб, это не противоречит утверждению о неэффективности широкомасштабной системы ПРО для Европы в случае неограниченного термоядерного конфликта.

Таким образом, объективное рассмотрение возможностей защиты европейских союзников США американским ракетно-ядерным «зонтиком» свидетельствует о значительно более низкой эффективности такой обороны как в рамках программы СОИ, так и при создании ограниченных систем противоракетной обороны.

Можно отметить и такое обстоятельство. В соответствии с Договором по ПРО США взяли на себя обязательство «не передавать другим государствам и не размещать вне своей национальной территории системы ПРО или их компоненты» (ст. IX). Поэтому совместная с союзниками деятельность США по реализации программы СОИ в конечном итоге явится прямым нарушением этого важного соглашения. То же относится и к планам создания объектовой ПРО, официально предназначаемой для обороны от БРСД, а фактически позволяющей защищаться и от МБР, что явится нарушением статьи VI Договора.

Все это, однако, не останавливает определенные круги в США и в некоторых союзных с ними странах на пути их объединения в совместных работах по созданию широкомасштабной противоракетной системы с элементами космического базирования.

В настоящее время программа СОИ фактически означает усиление политической, военной и экономической интеграции США и их западноевропейских союзников. При этом в США рассчитывают получать выгоды от такого сотрудничества путем увеличения своих технических, экономических и людских ресурсов даже без их фактического вывоза из других стран – зарубежные научно-исследовательские и опытно-конструкторские организации будут просто выполнять американские заказы.

Представители администрации США всеми средствами стремятся вовлечь в программу СОИ как правительственные, так и частнокапиталистические объединения союзных им западноевропейских стран.

альных позиций их правительств, не захотят лишаться крупных заказов и примут участие в программе. Одним из стимулов к вовлечению в программу для таких фирм является боязнь оказаться в стороне от получения американской технологии, которым, как предполагается, будут сопровождаться совместные с США работы по СОИ. Эта боязнь, кстати, определяет и характер дискуссий, ведущихся в правительственных, промышленных и академических кругах некоторых западноевропейских стран. Со своей стороны, представители администрации США, стараясь привлечь такие фирмы, не устают повторять, что западноевропейский частный капитал может рассчитывать на весьма крупные суммы (порядка миллиардов долларов) в связи с контрактами в рамках СОИ.

Широкое вовлечение западноевропейского бизнеса в реализацию американских военно-космических планов таит в себе серьезную опасность дестабилизации международной обстановки. Фирмы, представляющие различные области западноевропейской промышленности, начав работать на «звездные войны», с одной стороны, придадут этим работам значительную инерцию, а с другой – создадут в самой Западной Европе мощное лобби, которое будет в состоянии оказывать воздействие на политику правительств в направлении все большего вовлечения в программу СОИ. Таким образом, используя частный западноевропейский капитал, администрация США сможет усилить зависимость западноевропейских стран от своей политики и тем самым усилить международную напряженность.

Многое в позиции западноевропейских союзников США объясняется неверными представлениями и ложными амбициями. Стремление ФРГ, например, как можно шире участвовать в работах по СОИ объясняется, хотя бы отчасти, тем, что, являясь вместе с США членом военно-политического союза НАТО и обладая значительным экономическим потенциалом, это государство не обладает ядерным оружием и потому, по мнению некоторых его руководителей, не может играть достаточно влиятельную роль в международной политике. Участвуя в осуществлении программы СОИ, руководители ФРГ рассчитывают, получив в косвенной форме доступ к ракетно-ядерному оружию, оказывать такое же, как и ядерные державы, влияние на международную политику. Некоторые высокопоставленные политические деятели этой страны стараются подчеркнуть, что только присоединение к разработкам по СОИ может увеличить влияние ФРГ и других европейских стран в международном сообществе.

Однако следовать таким иллюзиям опасно и бессмысленно – международный авторитет любой страны далеко не определяется мощью оружия, имеющегося в ее распоряжении. Иллюзорны и другие надежды – получить в свое пользование некое оборонительное сверхоружие. Западной Европе будут «доверены» второстепенные и, скорее всего, не связанные друг с другом участки работ. США не заинтересованы в перспективе возможного усиления своих союзников в столь важной области и никогда не смирятся с возможностью ущерба своей национальной безопасности ввиду обширной утечки важной военной информации за рубеж.

Внесение нового элемента в подсчеты европейских ядерных сил, как и на стратегическом уровне, в значительной степени усложнит, запутает оценки действительных возможностей сторон, затруднит нахождение объективных критериев паритета, соблюдение принципа равенства и одинаковой безопасности. Нельзя не согласиться с теми зарубежными исследователями, которые отмечают, что противоракетная система «оставит Европу такой же уязвимой, как и раньше» [7.17].

Отношение различных западноевропейских стран к программе СОИ становится пробным камнем и в отношениях между ними. Так, уже сейчас отмечается одно из самых серьезных за последние десятилетия осложнений во франко-западногерманских отношениях, поводом для чего явилась различие в отношениях к СОИ. Если ФРГ пытается получить от США отдельный пакет работ в рамках СОИ, то Франция выступает с западноевропейским проектом «Эврика», который противопоставлен американскому проекту и по замыслу призван служить делу интеграции Западной Европы, стимулируя развитие западноевропейской науки и техники, результаты которого могли бы быть применены и в военных целях.

Попытки «втянуть» западноевропейские страны в СОИ вызывают обоснованные опасения реалистически мыслящих европейцев относительно дальнейшей судьбы Договора об ограничении систем ПРО, угрозы возрождению климата разрядки на континенте. Безопасность не может быть укреплена за счет стремления одной из сторон создать превосходящую систему вооружений (пусть даже называемых оборонительными). Распространение этой иллюзии на европейцев лишь значительно увеличит число людей, заблуждающихся относительно истинного назначения и реальных возможностей СОИ, приведет к пустой трате времени и ресурсов, будет способствовать подрыву западноевропейской экономики и усилению военной опасности для европейского континента.

Некоторые американские сторонники создания широкомасштабной противоракетной системы полагают, что развертывание таких систем и Соединенными Штатами, и Советским Союзом якобы решило бы некоторые проблемы стратегического баланса Запад – Восток за счет девальвации в таком случае французских и английских ядерных сил. Однако это было бы ошибкой с точки зрения задач укрепления взаимной безопасности и устойчивости стратегического равновесия. К такому выводу можно прийти хотя бы потому, что вряд ли стоит ожидать пассивности Франции и Великобритании перед лицом подобного развития событий. По-видимому, многие из рассматривавшихся выше средств противодействия противоракетному оружию, включая как модернизацию и наращивание ядерных наступательных вооружений, так и специальные средства нейтрализации и поражения отдельных элементов и подсистем противоракетной системы, оказались бы доступными для каждого из этих двух государств, не говоря уже о каком-либо более широком западноевропейском объединении.

В целом многое наводит на мысль о том, что рассуждения об американском (или натовском) «щите», прикрывающем и Западную Европу, играют отвлекающую роль. Проведенный анализ дает основания полагать, что действительный замысел американских стратегов состоит в том, чтобы в условиях кризисной обстановки прикрыть таким «щитом» Соединенные Штаты от ответного удара, а Европу использовать как арену для ведения на ней различного рода военных действий.

В пользу такого вывода относительно американских планов создания противоракетного щита говорит и отказ Соединенных Штатов от принципа неприменения первыми ядерного оружия, что для Европы с ее военно-стратегической ситуацией имеет особенно зловещий характер.

Политические руководители тех западноевропейских стран, которые стремятся в той или иной форме присоединиться к выполнению программы СОИ, для успокоения общественного мнения утверждают, что предполагается участвовать лишь в исследовательских работах, а вопрос о развертывании противоракетной системы станет предметом отдельных переговоров с США. Однако к моменту начала таких переговоров западноевропейцы завязнут в выполнении отдельных проектов СОИ, что и создаст, как уже отмечалось, мощное лобби среди военных промышленников и связанных с ними политиков в пользу развертывания системы ПРО.

Кроме того, вопрос о проведении переговоров между союзниками и США может быть просто использован как прикрытие, что, собственно, и случилось перед размещением американских ракет средней дальности в Европе, когда было принято так называемое «двойное решение».

В принципиальных вопросах, когда решался вопрос о целесообразности создания противоракетных систем, США не раз «забывали» об интересах союзников. Для руководителей западноевропейских стран официальные заявления администрации США о своих планах разработки противоракетных систем большей частью оказывались неожиданными. Так было в начале 1967 г., когда президент США впервые объявил о планах развертывания системы ПРО и направил в конгресс запрос о выделении соответствующих ассигнований на сумму в 375 млн.долл. Таким же образом администрация США поступила и в 1969 г., приняв решение о принципиальном пересмотре структуры перспективной противоракетной системы и перейдя от планов «тонкой» обороны на основе ракет «Сентинел» к развертыванию ПРО стартовых позиций МБР с использованием ракет «Сейфгард». Неожиданной для союзников оказалась и речь Рейгана 23 марта 1983 г., давшая новый импульс программе создания широкомасштабной противоракетной системы.

Нет никаких оснований полагать, что при решении дальнейших вопросов, связанных с развитием противоракетных программ, руководители США будут в большей степени информировать союзников о своих планах и консультироваться с ними. Исключение, конечно же, всегда будут составлять ситуации, подобные теперешней, когда США сами почувствовали необходимость в поддержке программы СОИ со стороны своих союзников. Именно поэтому можно утверждать, что, наряду со стремлением использовать ресурсы союзников, создание базы для политической поддержки своих программ является одним из основных мотивов внешней политики США.

Согласно официальным документам министерства обороны США, появление у сторон широкомасштабной противоракетной системы с элементами космического базирования должно произойти в более благоприятной международной обстановке по сравнению с существующей сегодня. Утверждается, что «развертывание оборонительных систем принесло бы наибольший полезный эффект в контексте совместных, сбалансированных и проверяемых соглашений в области ограничения вооружений, которые регулировали бы развитие и развертывание наступательных и оборонительных вооружений Соединенных Штатов и Советского Союза» [7.18]. Если вопрос ставится американской стороной так, то не логичнее ли было бы уже сейчас ускорить выработку подобных соглашений, тем более, что даже с точки зрения сторонников СОИ в противном случае реализация этой программы будет затруднена. Очевидно, что СССР не пойдет на заключение иных соглашений с США кроме тех, которые удовлетворяли бы условиям равенства и одинаковой безопасности. Соблюдение этих условий предоставило бы, в том числе и Европе, гораздо более надежные гарантии мира, чем те, которые мог бы дать, с точки зрения США, любой из вариантов противоракетной системы. Немаловажно и то, что такой путь позволил бы предотвратить бессмысленную трату огромных денежных средств, отвлечение технического и научного потенциала.

Включение западноевропейских стран в американскую программу СОИ может быть расценено как возобладание сил авантюризма в западноевропейской политике – вместо ограничения и сокращения вооружений Европе навязывается новый тур гонки вооружений, несущий с собой дестабилизацию стратегического баланса и всей системы военно-стратегических отношений сторон.

Реальная безопасность на европейском континенте не может быть обеспечена путем милитаризации космоса или создания новых систем вооружений на Земле. На пути к действительно стабильному миру в Европе крупной вехой могла бы стать реализация сделанного М.С.Горбачевым 15 января 1986 г. и подтвержденного в Рейкьявике предложения о ликвидации ракет средней дальности СССР и США в европейской зоне – как баллистических, так и крылатых. При этом для сохранения военно-стратегического

равновесия Соединенные Штаты должны были бы взять обязательство не поставлять свои стратегические ракеты и ракеты средней дальности другим странам, а Англия и Франция – не наращивать свои соответствующие ядерные вооружения. Аналогичные обязательства взял бы на себя и Советский Союз. Выполнение последующих этапов предложенного СССР плана способно обеспечить полное избавление Европы от ядерного оружия и угрозы военного конфликта на континенте.