Технические науки

Для придания видимости законности программе разработки ударного космического оружия администрация США не скупится на заверения в том, что СОИ осуществляется в полном соответствии со всеми международными обязательствами США. С такими заверениями многократно выступали Пентагон, государственный департамент и, наконец, сам президент США. «Мы никогда не будем нарушать этот договор» – заявил президент Рейган в беседе с советскими журналистами относительно Договора между СССР и США об ограничении систем противоракетной обороны [8.17].

Как же в действительности соотносятся обязательства США по международному праву с целями СОИ и практическими действиями по ее реализации?

Со времени своего вступления в силу в 1972 году Договор об ограничении систем противоракетной обороны повсеместно рассматривается как краеугольный камень всей системы международных соглашений по ограничению и сокращению вооружений. Особая роль этого бессрочного Договора определяется органической связью между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями. Наличие такой связи и взаимозависимости вооружений нашло свое прямое подтверждение в преамбуле Договора по ПРО, где говорится, что «эффективные меры по ограничению систем противоракетной обороны явились бы существенным фактором в деле сдерживания гонки стратегических наступательных вооружений и привели бы к уменьшению опасности возникновения войны с применением ядерного оружия».

Как следует из самого названия, преамбулы и основных положений Договора, его целью является максимальное сдерживание сторон в создании систем противоракетной обороны.

Официально объявленная основная идея СОИ, ее конечная цель – создание широкомасштабной системы ПРО с элементами космического базирования – прямо противоположны цели Договора по ПРО, а также приведенному обязательству по этому Договору. В директиве президента США от 23 марта 1983 г. цель СОИ определяется как «устранение угрозы, созданной Соединенным Штатам баллистическими ядерными ракетами». Таким образом, речь идет в конечном счете о попытке создания «противоракетного щита», прикрывающего всю территорию США, что запрещено статьей I Договора.

Постоянный лейтмотив официальных высказываний представителей администрации США относительно СОИ – это утверждения о том, что ны- нешняя программа носит лишь научно-исследовательский характер и что решение о целесообразности развертывания широкомасштабной системы ПРО будет принято не раньше начала 90-х годов. Поэтому, как утверждается, на данном этапе программа СОИ не нарушает Договор по ПРО. Однако то, что пытаются представить как безобидные «исследования», на самом деле есть беспрецедентная по своим масштабам, стоимости и концентрации научных и технических усилий программа, направленная на создание нового класса вооружений – ударного космического оружия. Одновременно это программа поэтапного создания того, что в Договоре именуется «основой» ПРО территории страны. Составными элементами, «кирпичиками» этой основы должны стать многочисленные «технологии», «устройства», «суб- компоненты», «модели» и «макеты», разработка и испытания которых проводятся или будут проводиться в ближайшее время в соответствии с программой СОИ.

Кроме общего запрета на развертывание системы ПРО территории всей страны и на создание основы для такой обороны, Договор и протокол к нему от 3 июля 1974 г.

Среди этих конкретных ограничений Договора исключительно важное значение имеет обязательство «не создавать, не испытывать и не развертывать системы или компоненты ПРО морского, воздушного, космического или мобильно-наземного базирования» (ст.V). Явно нарушая это обязательство, СОИ нацелена на создание широкомасштабной системы противоракетной обороны с элементами космического базирования.

Стремясь путем юридических ухищрений обойти ясный и недвусмыcленный запрет на создание систем и компонентов таких систем ПРО, администрация США пытается доказать, что ст.У не препятствует проведению работа по программе СОИ, во-первых, потому, что эта программа якобы ограничивается лишь некими предварительными стадиями создания элементов такой системы, а во-вторых, потому, что эти элементы якобы не подпадают под понятие «компонентов» системы, упоминаемых в ст.II Договора.

Серьезный юридический анализ Договора показывает несостоятельность подобных попыток. В ст.V говорится о запрете не каких-то заключительных стадий создания подсистем и компонентов ударного космического оружия, а о запрете их создавать вообще. Если же обратиться к программе СОИ на ближайшие годы, – даже в том виде, как она официально излагается в докладах Пентагона конгрессу, – то можно увидеть, что она предусматривает не только исследования, как утверждают официальные лица в США, но разработку и испытания элементов будущей системы. Так, в докладе Пентагона 1985 г. говорится о «проведении испытаний, подтверждающих эффективность разработанной технологии», «демонстрации с моделями», и др. Некоторые из этих испытаний и «демонстраций» запланированы уже на 1987 г.

Речь идет, следовательно, о нарушении запрета не только на создание системы и ее космических компонентов, но и на их испытания. Игра в слова, замена термина «испытания» термином «демонстрация» совершенно не меняет существа дела.

Эту же цель преследует и употребление в официальных документах администрации США вместо договорного термина «компоненты» системы, создание и испытание которых запрещено, понятий «субкомпоненты», «устройства» и пр. По мнению упомянутых американских специалистов, узкое понимание термина «компоненты» игнорирует историю переговоров о заключении Договора и базируется на чрезвычайно ограниченной концепции природы компонентов, образующих системы ПРО».

Принципиально важно, однако, другое. Очевидно, что программа СОИ с самого начала по своей сути направлена на изыскание путей и средств создания системы, которая запрещена Договором. Программа в целом, а не только какие-то ее заключительные стадии, противоречит Договору. По мере своего развития она будет лишь все более и более явственно входить в конфликт с самой буквой Договора, с конкретными запретами, содержащимися в нем.

В преддверии встречи на высшем уровне в Женеве наиболее воинственные представители влиятельных американских кругов пытались подтолкнуть администрацию США к так называемому более «либеральному» толкованию Договора.

«Новое прочтение» Договора и истории его заключения, предпринятое в Пентагоне, родило на свет версию, по которой разработка и испытания систем ПРО, основанных на «новых физических принципах», а возможно, даже и развертывание таких систем Договором якобы не запрещены. Бывший помощник президента США по вопросам национальной обороны Р.Макфарлейн заявил, что разработка и испытания подобных систем ПРО «одобрены и санкционированы Договором».

Лишь после того, когда, по выражению газеты «Вашингтон пост», «бомбы начали взрываться в Европе и в конгрессе» [8.19], под давлением американского общественного мнения и встревоженных союзников по НАТО администрация США решила по тактическим соображениям в рамках «практической политики» пока придерживаться старой интерпретации Договора.

На чем же базируются утверждения о возможности «более широкого» толкования Договора? Ссылки делаются на одно из согласованных заявлений, приложенных к Договору при его подписании – так называемое заявление 'О'. Это заявление толкуется как якобы допускающее неограниченную разработку и чуть ли не развертывание систем ПРО, основанных на новых физических принципах (лазеры, пучки частиц и пр.). Такое толкование Заявления прямо противоположно вложенному в него смыслу.

Дополняя ст.III Договора, это заявление не исключает возможность появления в будущем противоракетных средств, основанных на новых физических принципах, но только применительно к разрешенным Договором районам ПРО и стационарным наземным – а не космическим или каким-либо другим – системам. При этом развертывание таких новых средств в разрешенном районе может производиться лишь после соответствующих консультаций сторон о конкретном их ограничении и согласовании соответствующих поправок к Договору. Иначе говоря, заявление 'D' направлено на укрепление положений Договора, запрещающих развертывание любых широкомасштабных систем ПРО, а вовсе не на отмену запретов, предусмотренных статьями I и V, в отношении систем и компонентов ПРО, основанных на новых физических принципах. Никакого другого прочтения и толкования заявление 'D' не допускает.

О неправомерности так называемого «широкого», «либерального» толкования Договора заявила не только советская сторона, но и американские деятели, непосредственно участвовавшие в разработке Договора по ПРО, в их числе глава американской делегации на переговорах Дж.Смит и юридический советник американской делегации Дж.Райнлендер [8.20].

Выше отмечалось, что программа СОИ подрывает не только советско-американский договор по ПРО, но и ряд многосторонних договоров, которые в течение длительного времени образуют устои современного правопорядка в космосе, в частности Договор по космосу 1967 г.

В этой связи уместно привести высказывание американской газеты «Нью-Йорк тайме» о том, то «принципиальный вопрос в данном случае заключается не в том, как можно толковать какие-то формулировки, а в том, что такое добросовестность в отношениях между странами» [8.21].

Среди основных принципов международного права особое место занимает один из его наиболее древних принципов – принцип добросовестного выполнения международных обязательств. Без строгого соблюдения этого принципа немыслимо само существование международного права и поддержание нормальных упорядоченных отношений между государствами. Этот принцип нашел международно-правовое закрепление в ряде важнейших документов и нашего времени. Требование добросовестного выполнения обязательств, вытекающих из общепризнанных принципов и норм международного права, а также заключенных СССР международных договоров, стало конституционным принципом внешней политики СССР. Этим решающим требованием международного права пренебрегают руководители США, когда они, делая многочисленные заявления на высоком уровне о своей приверженности Договору по ПРО и другим договорам в области ограничения и сокращения вооружений, своими практическими действиями грубо нарушают эти договоры. О какой добросовестности выполнения принятых обязательств может идти речь, если в целях «легализации» программы, по сути своей несовместимой с этими обязательствами, США в одностороннем порядке пытаются придать Договору «новое толкование», подменяют понятия и термины, вкладывают прямо противоположный смысл в его отдельные статьи и положения.

Такого рода действия и заявления, конечно, не могут рассматриваться иначе как нарушение принципа добросовестного выполнения государствами своих обязательств.

По-видимому, хорошо сознавая это, администрация США пытается бросить тень на Советский Союз, обвиняя его в мнимых нарушениях договоров об ограничении и сокращении вооружений, и одновременно готовит почву к расторжению Договора по ПРО в тот момент, когда этот договор будет слишком явно мешать дальнейшим работам по созданию и развертыванию ударных космических вооружений. Руководящие военные круги США даже не скрывают такой перспективы.

Стремясь исключить – в условиях предложенных Советским Союзом глубоких сокращений ядерного оружия – возможность получения одной из сторон военного превосходства и нарушения равновесия, советская сторона во время встречи в Рейкьявике подтвердила предложение СССР о том, чтобы СССР и США отказались от использования в течение 10 лет имеющегося у них права выхода из бессрочного Договора об ограничении систем ПРО. Далее, советские делегаты высказались за то, чтобы уже в ближайшее время начать переговоры на высоком уровне с целью уточнить, какие работы по противоракетному оружию допускаются Договором по ПРО, а какие – нет. С учетом приверженности американской администрации и самого президента программе СОИ советская сторона не настаивала на прекращении всех ведущихся по этой программе исследований, в частности, лабораторных испытаний. Однако американские представители отвергли эти советские предложения, не пожелав ни при каких условиях отказаться от создания в полном объеме широкомасштабной противоракетной системы с элементами космического базирования и превратив тем самым программу СОИ в главное препятствие на пути к безъядерному миру.

Программа СОИ противоречит также одному из новейших принципов международного права и советско-американских отношений – принципу равенства и одинаковой безопасности. Этот принцип в отношениях между СССР и США приобрел юридическую силу с подписанием в 1972 г. руководителями стран документа [8.23 , определяющего основы взаимоотношений между двумя странами, в котором говорится: «Необходимыми предпосылками для поддержания и укрепления между СССР и США отношений мира являются признание интересов безопасности сторон, основывающейся на принципе равенства, и отказ от применения силы или угрозы ее применения». Там же сказано: «Обе стороны признают, что попытки получения односторонних преимуществ, прямо или косвенно, за счет другой стороны несовместимы с этими целями». Принцип равной безопасности закреплен и в других советско-американских и многосторонних договорах. Надежная и равная для всех государств международная безопасность, обеспечения которой настойчиво и инициативно добивается Советский Союз, должна основываться на политических решениях, а не на создании новых военно-технических средств.

Программа создания широкомасштабной системы ПРО с элементами космического базирования явно рассчитана на нарушение сложившегося военно-стратегического равновесия, создание односторонних преимуществ для США в военной области; поэтому она несовместима с принципом равенства и одинаковой безопасности. Разрабатываемые по программе СОИ противоракетные средства могут быть использованы для нанесения ударов по целям в космосе, в атмосфере и на Земле, т.е. речь идет о создании космического оружия в собственном смысле этого слова. Это неизбежно привело бы к бесконтрольной гонке вооружений, как оборонительных, так и наступательных, подрыву процесса ограничения и сокращения вооружений. Создание ударного космического оружия ничьей безопасности не укрепит. Оно лишь вызовет рост недоверия между странами и значительно понизит их безопасность.

При провозглашении программы СОИ президент Рейган утверждал, что ее предназначение состоит в том, чтобы «сделать ядерное оружие бессильным и устаревшим». Но ведь Советский Союз предложил предельно простой, радикальный и эффективный путь решения этой проблемы – полную ликвидацию самого ядерного оружия до конца нынешнего столетия, для чего представил в Рейкьявике сбалансированный пакет конкретных крупных мер, которые, будь они приняты американской стороной, положили бы начало новой, мирной эпохе в жизни человечества. Однако достигнутое там принципиальное согласие по широкому комплексу мер ядерного разоружения натолкнулось на отказ американской делегации от каких-либо уступок в отношении СОИ.

Таким образом, из проведенного анализа становится очевидным, что за псевдомиролюбивым и оборонительным фасадом программы создания космической системы ПРО скрывается намерение администрации США обрести потенциал для нанесения обезоруживающего ядерного удара по Советскому Союзу под прикрытием противоракетного щита. Программа СОИ – это массированная попытка обеспечить для США военно-стратегическое превосходство, это продолжение международной политики с позиции силы, а не позиции права, это полное пренебрежение, в угоду такой политике, международно-правовыми обязательствами США и интересами международной безопасности.

Задачи предотвращения угрожающей человечеству ракетно-ядерной катастрофы требуют иного – в первую очередь, запрета на разработку, испытания и развертывание ударных космических вооружений, включая противоспутниковые и противоракетные системы. Навсегда поставив запрет применению силы в космическом пространстве, из космоса в отношении Земли и с Земли в отношении объектов в космосе, а также подкрепив этот запрет соответствующими материальными гарантиями, международное право создало бы солидный фундамент использования космического пространства в интересах всего человечества.

Литература

[8.1] Правда, 30 сентября 1976 . См. также резолюцию Генеральной Ассамблеи

ООН 31/9 от 10 ноября 1976 г. [8.2] Правда, 7 января 1983. [8.3] Правда, 8 мая 1984. [8.4] Правда, 15 июня 1984. [8.5] Док.ООН А/38/194, 23 августа 1983. [8.6] Док.ООН А/39/243, 27 сентября 1984.

[8.7] См. R.Zedaiis and С. Wade, 'Anti-Satellite Weapons and the Outer Space Treaty

of 1967', California Western International Law Journal, 1978, v.8, p.464- 465. [8.8] New York Times, 14 October 1985. [8.9] Док.ООН CD/28. [8.10] Док.ООН A/36/192, 20 августа 1981. [8.11] Правда, 17 августа 1985. [8.12] Правда, 30 июня 1984. [8.13] Правда, 19 августа 1983. [8.14] Правда, 30 июня 1984. [8.15] Правда, 4 октября 1985. [8.16] Правда, 16 января 1986. [8.17] Правда, 4 ноября 1985.

[8.18] T.K.Longstreth, J.E.Pike, J.B.Rhinelander, 'The Impact of US and Soviet

Ballistic Missile Defense Programs on the ABM Treaty', A. Report for the National Campaign to Save the ABM Treaty, March 1985.

[8.19] Washington Post, 15 October 1985.

[8.20] Wall Street Journal, 22 October 1985.

[8.21] New York Times, 25 October 1985.

[8.22] Правда, 11 октября 1985.

[8.23] Советский Союз в борьбе за разоружение (сб.док). – М.: Изд-во политической литературы, 1977, с. 120.