Религоведение

Согласно мифологии майя, Вселенная состояла из тринадцати небес и девяти подземных миров. В индейских источниках часто упоминается группа богов Ошлахун-Ти-Ку, повелителей этих небес. Имена этих божеств в точности неизвестны, но В.Ю. Кнорозов попытался определить несколько из них: «Белая женщина» — богиня Луны, бог Солнца, божество последних дней года, бог кукурузы, бог оленей, бог смерти и др. Они были покровителями дней 13-дневной недели и правили поочередно в течение цикла из 13 катунов (20-летий).

В центре земли стоит мировое дерево, пронизывающее все слои небес, а по четырем ее углам, т е по странам света, — четыре других:

86

красное (восток), белое (север), черное (запад) и желтое (юг) На вершинах деревьев сидят птицы С этими четырьмя странами света ассоциировались Чаки (боги дождя), Павахтуны (боги ветра) и Бакабы (носители или держатели неба), различающиеся по цвету, связанному с той или иной страной света. Исследователи считают, что Бакаб, Па-вахтун и Чак представляют собой различные аспекты одного божества;

не случайно в источниках трудно уловить какие-либо их характерные особенности. Под землей располагалось загробное царство. Души воинов, умерших на поле битвы или от жертвенного ножа, и женщины, которые скончались при родах, направлялись на небо в рай бога Солнца, а утонувшие, умершие от болезней, связанных с водой, и убитые молнией шли в рай бога дождя.

Однако души большинства людей, умерших обычной смертью, «в домашней постели», попадали в подземный мир — Миктлан (буквально «область мертвых», «область, где мы утрачиваем себя», «область бесплотных»), холодное и темное царство, где и бродили до своей окончательной гибели. Во время своего долгого путешествия по лабиринтам царства смерти душа человека подвергалась тяжелым испытаниям, ярко описанным в ацтекских и майяйских мифах: переплывала зловонные реки из крови и гноя, пробиралась между сталкивающимися друг с другом горами, пересекала высокие плоскогорья с холодными ветрами, пронизывающими насквозь, подобно обсидиановому ножу. После четырехлетнего пути душа попадала в самый нижний из ярусов преисподней, где царствовала пара ужасных богов Миктлантекухтли — повелитель страны мертвых и его супруга, изображаемые в виде скелетов.

По поверьям майя, вход в подземное царство находится в богатой пещерами области Альта Верапас в Гватемале. Но даже и там, в мрачных глубинах подземного царства, конечная судьба человека зависела от его социального положения при жизни. Действительно, в расписной керамике (сосудах и вазах) майя представлен мир смерти, населенный огромным числом ужасных существ, многие из которых вообще не отображены в древних монументах или рукописях. Керамика, предназначенная исключительно для того, чтобы сопровождать умерших царей и аристократов в подземное царство, скорее всего, выполняла ту же роль, что и «Книга мертвых» у древних египтян. Изображение и надпись на каждом таком сосуде описывают смерть майяйского правителя, длительное путешествие его души по страшным лабиринтам мира смерти и последующее «воскресение» правителя. «Воскресшие» цари превращались в небесных богов, а рядовые земледельцы-общинники навеки оставались в преисподней Этому представлению соответство-

87

вал и ритуал захоронения правителей, отличавшийся пышным характером.

Древнемайяйские культы с их ритуалами являются весьма сложными и изощренными.

Не последнее место в религии древних майя занимали человеческие жертвоприношения, о чем свидетельствуют раскопки крипты Храма надписей в Паленке, изображения этой церемонии в Дрезденской и Мадридской рукописях, фрески в Храме ягуаров, Храме воинов (Чичен-Ица) и т.д.

Жрецы у древних майя, как и у других народов Мезоамерики, составляли специальные корпорации; среди них господствовала строгая иерархия: от верховного жреца до юношей-прислужников. К сожалению, исследователям трудно дать квалификацию всех категорий жрецов из-за недостатка источников. Тот же Ланда сообщает о верховном жреце Майяпана, существовавшем на подношения и подарки знати и подати жрецов. Его должность была наследственной. Из других жреческих должностей в источниках довольно часто упоминаются наконы — жрецы, совершавшие человеческие жертвоприношения. Ему помогали чаки (четыре старых человека), избираемые всегда заново; их обязанность было держать жертву за руки и ноги.

Особым почетом пользовались пророки — чиланы; иногда их даже носили на носилках — честь, обычно оказываемая только правителю. В книге «Чилам-Балам из Тисимина» описывается, как они пророчество-

88

вали. Чилан уходил в комнату своего дома и, приходя в экстаз, ложился там на полу. Считалось, что его дух-покровитель в это время спускался на крышу дома и беседовал с ним. Другие жрецы, собравшиеся в соседнем помещении, слушали эти откровения с опущенными лицами. Следует сказать, что среди жречества господствовала суровая дисциплина;

посты, воздержания и различные самоистязания были обычной нормой их существования.

На протяжении почти двух тысячелетий — от предков теотиуканцев до испанского завоевания — долина Мехико была заселена племенами — носителями культуры нагуа, последними представителями которой стали мешики.

Вершину пантеона древнемексиканских богов занимала пара прародителей — источник всего сущего, олицетворение женского и мужского начал — Ометекутли и Омесиуатль. От центра исходили в соответствии со странами света четыре сущности, каждая из них обладала своим цветом. Так, на востоке находился красный владыка Шипе-Тотек; на севере — черный владыка Тескатлипока; на юге — голубой владыка Уицилопочтли; на западе — белый владыка Кецалькоатль. В центре располагался Уеустеотль — бог Огня, считавшийся самым старым из всей божественной семьи, его называли также Шиутскутли, или божество года. Луну называли Мецтли.

Особое место отводилось маису; его персонифицированным воплощением был Сентеотль — супруг богини цветов по имени Шочикецаль. Божеством весны и сельскохозяйственных циклов считался Шипе. Сестра бога воды Тлалока — Чальчиутликуэ — также ассоциировалась с этой субстанцией, как и Чимекоатль — божество, покровительствующее пище и напиткам. Веселого и жизнерадостного покровителя цветов Шочипилли почитали огородники. Кроме того, из-за связи с Луной он пользовался большим уважением музыкантов, танцоров и игроков в мяч. Великая мать всех богов Коатликуэ выступала в качестве богини плодородия и воплощения Земли.

В ацтекской Мексике исследователи обнаружили две идеи божества, обусловленные двумя религиозными традициями нагуа: тольтек-ской традицией, уходящей глубоко в прошлое мексиканских культур, и ацтекской, еще не утратившей духа племенной ментальности: Кецаль-коатля и Уицилопочтли.

89

Кецалькоатль — это древний бог народов Мексики с весьма сложной мифической биографией.

Уицилопочтли — бог Солнца и войны — это племенной бог ацтеков, выполняющий свою миссию спасения мира перед лицом космической катастрофы. Он требовал постоянного, ритмически повторяющегося приношения в жертву людей. Ведь бога Солнца и других богов, участвующих в вечной игре сил света и тьмы, ночи и дня, юга и севера (понимаемых в их космогоническом символизме) и тем самым поддерживающих существование и порядок во Вселенной, нужно было кормить горячей кровью живых людей. Империя инков вела жестокие войны, чтобы захватить в плен предназначенных для жертвоприношения воинов других племен, причем в ряде случаев не щадили даже своих детей. Во время завоевания конкистадорами империи ацтеков во всех городах были обнаружены павильоны с десятками тысяч человеческих черепов, в одном только Теночтитлане Б. Диас нашел специальный дом, где насчитывалось 130 тыс. черепов.

Две идеи божества как бы противопоставлены друг другу: страшная идея, требующая выполнения кровавых ритуалов, и идея, могущая осуществиться только в мире воображения. Таким образом, столкнулись две идеи божества — идея, выраженная в ритуалах и актах веры, и идея, символизирующая существование трансцендентного (находящегося вне мира) бога. В итоге это привело в ацтекской Мексике к появлению жрецов-мудрецов, стремившихся уничтожить разрушительный страх и ослабить угрозу религиозного фанатизма в моральной сфере.

Эсхатологическое видение мира наибольшую ценность придавало ритуальной смерти — павшие на поле боя ацтекские воины и погибшие в ходе жертвоприношения пленные попадали в особый рай (небо Солнца), немного напоминающего германскую Валгаллу. Здесь души воинов и жертв, погибших, чтобы напоить бога Солнца собственной кровью, получали награду — участие в свите Солнца, совершающего свое путешествие по небу. После нескольких лет выполнения этой почетной

90

обязанности души возвращались на землю, воплощенные в колибри — эмблему бога Солнца и войны — или в разноцветных бабочек. Души людей, умерших неестественной смертью (утонувшие, погибшие от молнии, от определенных заболеваний и пр.), попадали в Тлалокан, или рай бога Тлалока, ведавшего дождями, и там, в полном буйной растительности саду беззаботно проводили время. Видение такого места загробного существования должно было быть весьма притягательным для земледельцев Мексиканского плоскогорья, где постоянно случались засухи. Души умерших младенцев попадали на небо, где росло «молочное дерево», доставляющее им вечное кормление.

Иной была судьба в потустороннем мире людей, которые не получили в награду-возможность находиться в свите бога Солнца: если умершие ничем не отличались в жизни, то их души отправлялись в Мик-тлан, где в конце концов они полностью растворялись в небытии. Прежде чем его достичь, души должны были по дороге преодолеть необычные препятствия: они продирались сквозь узкие щели между скалами, им грозила встреча с весьма опасным змеем, страшным ящером и пр. Чтобы спасти души от злоключений во время их путешествия в потустороннем мире, мертвых снабжали различными предметами, которые должны были обеспечить им безопасное достижение Миктлана. Рядом с умершим располагали маленького, убитого для этой цели песика с бледно-желтой шерстью; это давало его душе возможность спокойно переправиться на другой берег подземной реки, преграждающей путь в царство мертвых. Умерших одаривали также различными прейметами, одеждами и другими ценными вещами, чтобы они могли преподнести их владыкам подземного мира Миктлантекухтли. Все это свидетельствует о том, что ацтекская религия с ее представлениями о посмертном существовании человеческой души, о загробной жизни является исключительно религией аристократического слоя империи ацтеков.

Концепция иллюзорной природы мира, эфемерности жизни — «все есть сон» — характерна не только для восточных цивилизаций, но и для древнемексиканской культуры, которую впитала в себя ацтекская религия. Поэтому нет ничего удивительного в том, что главной заботой ацтекских мудрецов было стремление найти средство, позволяющее человеку ощущать прочность своего положения в мире, в коем все есть сон, все непрочно, подобно перьям птицы кецаль. Они спрашивали:

«Почему податель жизни никого не делает бессмертным?», их мучила мысль, что «мы не вечны на свете, живем только миг». Задумываясь над изменчивостью существующего мира, ацтекские мудрецы понимали жизнь, как сон: «только спим, только во сне пробуждаемся, никто не говорит истины». Они стремились найти фундамент и корни человеческого бытия, ставили вопрос о человеческой истине и о возможности постижения истины в земных условиях. И в итоге пришли к выводу,

91

что искусство — «цветы и песни», его поэтические метафоры и символы позволяют найти эту истину.

Искусство, которое фиксирует образы воображения, не подвержено метаморфозам времени, оно более реально, чем изменчивое сознание человека. Произведения искусства возникают благодаря неведомому вдохновению, являются формой интуиции, таинственной даже для художника. Возможно, творческое вдохновение своим источником имеет самого бога. По мысли ацтекских мудрецов: «Из сердца неба происходят прекрасные цветы, прелестные песни». Наверное, искусство, или «цветы и песни», и являются тем путем, который позволяет человеку приблизиться к наивысшему существу, почувствовать связь с Космосом и в силу этого осознать реальность своего бытия.

Художник проходил длинный путь инициации, чтобы впитать в себя традиции прошлого и тем самым достигнуть состояния наивысшего посвящения — Иолтеотль (буквально «сердце, вознесенное на божественные вершины»).

Согласно текстам ацтекских мудрецов, путь «цветов и песни» — синтез религии и искусства, ибо искусство представляет собой дыхание Вселенной, попытку пережить трансцендентальное (вспомним идею бога Ометеотля): оперирование символами должно было пробудить воображение так, чтобы ощутить то, что неуловимо. Искусство в цивилизациях Мезоамерики создавало «воображаемую реальность», которая давала человеку чувство бессмертия, хотя бы на краткий миг, т.е. «цветы и песни» выступали одним из средств преодоления страха перед смертью, они останавливали течение времени, придавали смысл человеческому существованию.

В цивилизации инков (древнего Перу) господствующей верой была гелиоцентрическая религия; к сожалению, нам многое о ней неизвестно. Данные свидетельствуют о том, что эта религия основывалась на поклонении Инти — богу Солнца, культ которого столь настойчиво насаждался государством. Божественного Инти обычно изображали в виде золотого диска с идущими во все стороны яркими лучами. На самом же диске, выполненном из чистого золота — «металла, принадлежавшего Солнцу», — был изображен лик мужчины.

Как главное божество официальной религии империи инков (Тау-антинсуйу) Инти, так и остальные боги пантеона инков являлись «обитателями небесного свода». Супругой Инти и вместе с тем матерью инков — в соответствии с верованиями индейцев — была Килья, богиня

92

Луны. В национальном храме инков — Кориканче в Куско — Луне посвящалась одна из часовен. Как отмечает хронист, сын испанского конкистадора и инкской принцессы Инка Гарсиласо де ла Вега, все стены этой часовни-святилища были облицованы серебряными пластинами. Украшением часовни являлось также и изображение Луны, сделанное в виде серебряного диска, где находилось изображение женского лика. Жители Тауантинсуйу не приносили жертв Луне в отличие от Солнца. Небесная мать инков — богиня Луны Килья — одновременно была и покровительницей всех женщин.

Третьим жителем небосвода, также почитаемым в империи инков, являлся бог Ильяпа — одновременно гром и молния. Как известно, в грозу идет дождь, а он несет индейскому земледельцу долгожданную влагу. Поэтому и Ильяпа, так же как некогда мать-Земля Пачамама, заботился о плодородии перуанских полей^ Местные индейцы представляли себе Ильяпу в виде статного воина, одетого в золотую кольчугу и вооруженного палицей. Дождь, посылаемый Ильяпой на землю, брал свое начало из Небесной реки, как перуанцы называли Млечный Путь. Для могущественного бога грома, молнии и дождя в Кориканче была отведена специальная часовня-святилище. Две другие часовни принадлежали Венере, а также созвездиям и радуге, однако главная святыня Кориканчи была посвящена именно Солнцу.

Среди всех достопримечательностей Куско храм Кориканча занимал совершенно исключительное место. К нему примыкал знаменитый золотой сад инков, бывший в стране четырех сторон света настоящим чудом из чудес. Кориканчу украшал золотой легендарный диск — образ Солнца, который был похищен невежественным конкистадором и проигран им в карты. Кориканча являлся символом Солнца, олицетворением религии, в основе которой лежало поклонение божеству Инти. Храм свидетельствовал о том, как «солнечная» вера, «солнечная» идеология способствовала укреплению мощи инков, как она подпирала, буквально держала на себе это огромное государство.

Кориканча — общенациональный храм Тауантинсуйу — являлся основным очагом культа Солнца, поэтому совершенно логично, что он одновременно был и резиденцией Верховного жреца «солнечной» религии, называвшегося Вильяк Уму («прорицатель»). Его сан был пожизненным, он был обязан следить за точным и правильным соблюдением солнечного культа. Вильяк Уму занимал главенствующее положение среди всех остальных служителей культа Солнца. В его задачу входило также выполнение множества разных поручений, непосредственно касавшихся владыки и его семьи. Именно Верховный жрец короновал нового правителя империи, наследующего после смерти отца трон в Куско. Наконец, Вильяк Уму совершал церемонию бракосочетания владык империи.

93

Наряду с Верховным жрецом империи было еще десять «атун ви-льяк» («епископов»), направлявших религиозную жизнь отдельных, очень обширных провинций Тауантинсуйу. Помимо них в состав верхушки духовенства империи входили также духовные наставники, или главные жрецы, провинциальных храмов Солнца. В честь священного Инти подобные святыни обязательно должны были возводиться в каждой из провинций, а также на вновь завоеванных инками территориях. Разумеется, существовала и очень большая группа представителей низшего духовенства, которые совершали обряды в основном народной религии и иногда отправляли церемонии официальной религии.

К числу основных обязанностей жрецов относилось также испове-дование согрешивших простолюдинов, элита же, в частности сам верховный Инка, исповедовалась непосредственно перед Солнцем. Иногда после такой «солнечной» исповеди знатные вельможи совершали омовения в стремительных горных реках, надеясь на то, что быстрое течение унесет с собой их провинности. По религиозным представлениям инков, существование греха (как и у христиан) допускалось, однако они считали, что грешник может искупить свой грех посредством исповеди.

Грешники, совершившие тяжкие проступки и утаившие их на исповеди, после смерти попадали в некое подобие преисподней, находившейся в глубине земли, где они очень страдали и ели одни лишь камни. Тех же, кто в земной жизни не совершал грехов, после смерти ожидал рай, находившийся вблизи Солнца и полный радости и вечного покоя. Рай у инков существовал для всех независимо от социального положения, ад же предназначался исключительно для простого люда, тогда как вельможи в силу своих привилегий автоматически попадали в рай. Служители культа кроме исповедания участвовали в актах жертвоприношения (человеческие жертвоприношения были весьма редки) и погребальных ритуалах.

Представляет интерес обряд, связанный со смертью владыки ин-кской империи, чей труп подвергался мумификации. Это искусство достигло в Тауантинсуйу высокого уровня — тела бальзамированных императоров воспринимались как живые, о чем пишет в своей книге «История государства инков» Гарсиласо де ла Вега. Их внутренности хоронили в храме, который находился недалеко от столицы империи Куско и камни которого были скреплены раствором из расплавленного золота и битума. Тело же высушивали и бальзамировали методами, весьма похожими на приемы древнеегипетских мумификаторов. Когда умирал император или какой-нибудь главный вельможа, наиболее преданные слуги и любимые жены кончали жизнь ритуальным самоубийством либо же позволяли похоронить себя живыми, желая находиться в услужении своим императорам и господам. Они считали, что потус-

94

торонняя жизнь очень похожа на земную, что она была телесной, а не чисто духовной по своей природе.

После бальзамирования тело императора устанавливали перед изображением Солнца в храме Куско, где в его честь совершались многочисленные жертвоприношения в течение года. Когда происходило захоронение Инки, в гробницу вносились его знаки отличия, оружие, знамена и белье, устраивались грандиозные поминки с большой торжественностью и плачами. Кроме того, когда умирал Инка (император), то его внутренние покои во дворце, в которых он обычно спал, со всеми украшениями из золота и серебра становились священными и замуровывались. Так поступали со всеми дворцами Инки в империи, где он провел хотя бы одну или несколько ночей во время своих путешествий. Также вся золотая и серебряная посуда, которой касался своими руками Инка, все драгоценности, его одежда укладывались, вместе с ним, «словно отправлялись к нему, чтобы он могвсем этим пользоваться в другой жизни» (Гарсиласо де ла Вега). Все остальное: драгоценные украшения, роскошные сады, великолепные купальни, имитированные в золоте дрова и другие предметы оставались наследникам умершего Инки.