стория и цивилизация древних кельтов до сих пор мало изучены, еще много тайн хранит духовная сфера этого индоевропейского народа. Особенно трудна проблема мифологии и религии кельтов — современный уровень знаний не позволяет четко обрисовать ни всего пантеона кельтских богов, ни восстановить картину всех сакральных обрядов. Любые описания древнейших верований, мифов и обрядов кельтов представляют собой более

или менее правдоподобную реконструкцию, основанную на свидетельствах римских и греческих писателей, на традициях богатой ирландской культуры и на археологических материалах. Поэтому в исследовательской литературе имеется довольно туманный образ этой сферы жизни древних кельтов.

Верования и обряды кельтов, как и других народов, делятся на се-мейно-социальный и ежегодный циклы; в них можно вычленить весьма старые верования, передаваемые от поколения к поколению, и более поздние верования, гораздо более сложные по форме и утонченные по содержанию, а также верования многочисленных племен, завоеванных и. живущих по соседству с кельтами. Когда в конце VI в. до н.э. кельты появились на арене истории Европы, процесс формирования их религии уже заканчивался. Некоторые составные элементы, корни которых уходят в эпоху неолита и освящены традицией, сохранялись очень долго, а их следы можно обнаружить даже в средневековом христианстве.

К ним относятся реликтовые формы тотемизма, культ умерших и культ предков, культ Великой Богини Матери-Земли, культ огня и солярные (солнечные) культы.

Парадоксальной стороной древнекельтских верований является то, что женские божества имеют атрибуты, которые у других индоевропейских народов связаны с мужскими божествами. Об этом свидетельству-

116

ют прежде всего мифы, в том числе сказание о счастливом острове женщин. Где-то в далеком океане есть Остров яблонь, называемый некоторыми Аваллоном (буквально «остров блаженных»). Там растут плодоносящие круглый год деревья, а болезням и смерти туда закрыт доступ. Гармония и красота, свежесть и великолепие, плодородие и богатство царствуют на этом острове. Аваллон населяют женщины — прекрасные волшебницы, божества из стародавних времен, ожидающие прибытия героя, совершившего необычные подвиги. Вот почему мужчины тратят время и силы в поисках чудесного острова счастья;

каждое приключение из легенды и мифа кельтов заканчивается у берегов счастливого острова женщин. Помимо этого, в текстах древних авторов (Страбона и др.), посвященных кельтским верованиям и обрядам, часто говорится о жрицах, женских божествах и женских религиозных общинах на территории Галлии (нынешней Франции). Все это объясняется гетерогенным характером религии кельтов, вобравшей в себя элементы верований доиндоевропейских племен и народов, с которыми они контактировали в разных формах.

О вождях, или царях, древних кельтов можно судить на основании ирландских царьков, обладающих таким же правом совершать обряды, как и друиды. Царь наследовал власть не по отцу, а по матери, ибо только она могла передать «царскую кровь». Однако эта власть не была полностью наследственной, так как царя выбирали на собрании родов, происходящем на кладбище у могилы царского предка. Из ирландских средневековых текстов известно, что царь, в принципе, был мужем всех женщин и гарантировал им плодовитость. И здесь снова проявляются пережитки матриархата и связанного с ним культа Великой Богини Земли-Матери.

Женское божество было эманацией и квинтэссенцией древнекельтского строя и пережило его. Наравне с друидами царь являлся полномочным представителем божества и получал божественную силу, употребляя ее на благо людей.

Отправлением культа в основном занимались профессиональные жрецы — друиды (хотя к религиозным культам имели отношение эвба-ги — служители при жертвоприношениях и барды — вдохновенные певцы, вероятно шаманистического толка). О друидах вспоминают многие римские авторы. Плиний Старший в своей «Естественной истории» дает подробное описание обряда срезания золотым серпом ветви омелы в священных рощах. Это делалось ночью, в полнолуние, причем друиды облачались в белые одеяния. Сильно был развит у друидов культ деревьев, с которым связана иконография бога Эсуса.

Друиды — жрецы, мудрецы и маги — обучали молодежь, занимались лечением, совершенствовались в тайных науках, в том числе в черной и цветной металлургии, гончарстве. Они были наставниками в духовной жизни, однако не ограничивались только этой ролью. Друиды поддер-

117

живали племенные и клановые традиции, выступая фактором, цементирующим слабо связанные племена.

Не исключено, что их действия привели бы к созданию кельтской «империи», если бы не обстоятельства. Во всяком случае, римские императоры в полной мере оценивали политическую роль друидов и поэтому вели с ними весьма последовательную борьбу.

Из надписей и изображений, отчасти из сообщений римских писателей нам известно большое число древних кельтских богов. Большинство их было, видимо, местными и племенными богами-покровителями; отдельные же божества в связи с укреплением межплеменных связей считались общими у кельтских племен Галлии и Британии. Таковы были боги Белинос (Белис, Бел), Камулос (Кумалл), Огмиос (Огмиан, Огам), Эсус (Эсар) и др. Они были первоначально, очевидно, местными и племенными богами, на что указывают их имена, например Эсус был богом племени или рода эссувиев.

Будучи вначале, по-видимому, общинными и племенными патронами, кельтские боги сохранили во многих случаях весьма архаический облик; их имена и атрибуты выдают древнее тотемическое происхождение.

Одни из них имеют отношение к охотничьему культу — это галльские боги Моккус (вепрь), Цернуннос (бог с оленьими рогами), Dea Arctic, изображаемая с медведем. Часто встречаются изображения рогатой змеи, сопровождающей фигуры разных божеств. В Ирландии был рыбий бог. Другие божества связаны с домашними животными и, очевидно, считались покровителями скотоводства. Таковы богиня Эпона (от hippos — лошадь), чье имя имеет связь с именем Ипполиты, царицы амазонок, и хеттской богиней Хиппи, Дамона — покровительница рогатого скота, бог Мулло — мул или осел, бог Taspoc1 — бык и т.д.

Особый интерес представляет богиня Эпона, изображавшаяся верхом на коне; последние исследования показали, что она играла весьма значительную роль в кельтском пантеоне. Она являлась эквивалентом богини Рхианнон (Великой Царицы, Великой Матери Богини-Земли), тесно связанной с малоазиатской Кибелой — истоком любой жизни на земле, прародительницей всего, дарительницей благ и покровительницей мира мертвых. Ее культ сохранился вплоть до IX столетия.

Иные божества обнаруживают ясную связь с явлениями природы — Левцитиос (бог молнии), Таранис (громовик, его римляне отождествляли с Юпитером), Эсус (бог лесной растительности) и др. Очень много было божеств рек и источников. Интересна также фигура Огнио-са, бога мудрости и красноречия, очевидно, в прошлом покровителя

Таиров и значит «бык», так же как упомянутая чуть выше Arctic — «медведица». Все это — греческие и римские названия; как называли этих богов сами кельты, мы нс знаем...

118

хлебного поля; античные писатели сближали его с Геркулесом. Воинственный быт кельтских племен породил ряд божеств войны или наделил военными функциями старых богов: таковы Катурикс («царь битвы»), Коцидиус, Беленое, Белисама. Помимо богов кельты верили в многочисленных духов, фей, эльфов, чудовищ, обоготворяли деревья, источники,камни.

Обряды инициации проходили все юноши, стремящиеся стать воинами. В них не последнюю роль играли «очищение от грехов» и купание, означавшее «воскресение к новой жизни», что подтверждают сцены ритуальных омовений, описанных в средневековых поэмах «Ма-биногион».

Купание было неразрывно связано с «испытанием огнем», в данных поэмах эти две стихии выступают одновременно. На одной из внешних блях котла из Гундеструна (II в. до н.э.) изображена сцена купания в котле, что в определенной мере напоминает средневековое крещение. В сторону котла идут шеренгой под звуки длинных труб пешие юноши, одетые в короткие штаны и вооруженные копьями и щитами. Над ними в верхней шеренге, отделенной от нижней ветвью растения, верхом на конях — мужчины в шлемах, в длинных штанах и с копьями. Это — уже только что посвященные в воины во время обряда, важным элементом которого было именно купание в котле. Божество или его заместитель — жрец, друид — подготавливает одного из юношей к акту купания. Каждый из мужчин имеет по-своему украшенный шлем; это указывает на то, что обряды инициации совершались публично для всех кланов, образующих племя. Юноша подвергался обрядам инициации только тогда, когда он добыл первый кровавый трофей в виде головы врага (им мог быть даже кельт из другого, враждебного клана), доказывая тем самым, что он уже созрел для воинской деятельности. Известно, что культ головы или черепа играл значительную роль в кельтских верованиях; это отражает так часто встречающаяся в кельтской иконографии «спящая голова» или маска умершего с закрытыми глазами, полуоткрытыми устами и застывшей усмешкой. Эти маски обнаружены на мечах и украшениях, и археологи считали еще недавно, что, подобно маскам Медузы в эллинской иконографии, они должны были беречь владельца от «дурного глаза». Сейчас исследователи предполагают, что значение кельтских масок было гораздо шире — они связаны с обрядами инициации, во время которых добытую юношей голову врага препарировали, чтобы поместить ее в специально для этого предназначенный ящик, устанавливаемый в доме или святилище. Так, во Франции в санктуариях обнаружены три таких ящика с препарированными черепами.

С культом черепов у кельтов, как у скифов и других племен, был связан и обрядовый каннибализм. Наряду с подлинными черепами, соответственно препарированными, на ряде скульптур и барельефов, вхо-

119

дивших в ансамбль святыни, виден мотив голов умерших.

Данный культ имеет какую-то связь с ритуалом, относящимся к Великой Богине, о чем свидетельствует другой мотив на котле из Гундеструна. Рядом с женским божеством там изображен лев, пожирающий человека, но именно лев и был атрибутом Великой Богини, Великой Матери. Недавно во Франции (Вике, Кот д'0р) отрыт гроб, где находилась золотая диадема, украшенная лапами льва и фигурками коней, а также большой бронзовый котел вместимостью в тысячу литров, причем его ручки также были украшены фигурками львов. Этот гроб, датируемый концом IV или началом III вв. до н.э., очевидно, содержал останки жрицы культа Великой Богини, а котел мог служить для обрядового купания. Интересно отметить, что котел играл определенную роль и в обряде заключения брака у кельтов. Нам неизвестны подробности этого обряда, однако из средневековых текстов следует, что будущие супруги присягали именно перед котлом. Ему приносили и другие присяги — ведь он являлся атрибутом также и других богов.

В честь тех богов, которые персонифицировали силы природы, совершались пышные обряды в установленные времена года. Самым важным религиозным празднеством был Самаин, или «конец года»; обряды совершались 31 декабря. В этот день гасили священный огонь на алтарях и зажигали новый, символизирующий наступление нового года. Празднество было весьма дифференцированным и связывало воедино различные культы, литургические действия и магические обряды. На нем совершались и кровавые жертвоприношения, в том числе и человеческие, чтобы заручиться у богов поддержкой в будущих рискованных предприятиях. Празднество включало в себя также и оргиастические обряды, смысл которых вытекает из культа плодородия. Во время Са-маина царь проходил через ритуал символической смерти, чтобы возродиться на следующий день, а его дом поджигали. Умершие, духи, демоны возвращались в мир живых на одну эту ночь, а любой земной авторитет ничего не значил.

Половину зимнего сезона открывало празднество Имболк, разыгрывающееся накануне 1 февраля. Оно неразрывно связано с началом доения овец, но было посвящено обрядам очищения посредством огня и воды. К большому празднеству относилось и открытие летнего сезона накануне 1 мая — Белтаин, что можно интерпретировать как огни Беле-носа, которого позже идентифицировали с солнечным богом Аполлоном в греко-римской мифологии. Этот день также отмечался гашением старых и разжиганием новых очагов, которые друиды наполняли поленьями девяти сортов деревьев. Огонь, символизирующий летнее солнце, играл здесь существенную роль.

В конце летнего сезона, накануне 1 августа, праздновали день бога Луга; об этом празднестве известно, что оно совершалось в Миде (Ир-

120

ландия) и имело множество мифических аспектов, смысл которых пока недостаточно ясен. Его называли также Брон Трогаин, что означает гнев Трогаина.

Все эти празднества в большей или меньшей мере были связаны с культом предков; многие обряды совершалась на кладбищах племени, на курганах или около камней, считавшихся местом обитания душ умерших героев. Культ предков, особенно выдающихся индивидов, царей и вождей, играл существенную роль в кельтских верованиях и выступал одним из наиболее прочных элементов, сохранившихся до эпохи христианства.

Во время этих ежегодных празднеств религиозного характера происходили также и погребения, представляющие собой окончание цикла жизни. Первое погребение совершалось сразу же после смерти и носило временный характер — душа еще не отделилась от тела ^выбирала себе место обитания на находившемся на территории племени менгире («большой камень»), ожидая следующего погребения, теперь уже коллективного для всех умерших членов клана или племени. После второго погребения душа начинала свое путешествие в страну, которую Лу-киан называл Дис, а в раннесредневековых источниках она носила название Маг Мелл («страна молодости и наслаждений») или Аваллон. Цезарь и Лукиан особо обращают внимание на то, что кельты верили в бессмертие души и реинкарнацию.

Обычные смертные в стране Маг Мелл образовывали серую толпу;

только герои, цари, погибшие в сражениях, т.е. увековеченные в народной памяти, были избранными. Именно их после смерти ожидали все наслаждения земного бытия, а их могилы обильно наполняли всем необходимым для посмертной жизни и обозначали земляными холмами или камнями; они-то и представляли собой центральное место всех племенных празднеств. Римское завоевание Галлии, кельтских районов Испании и северной Италии (предальпийской Галлии) привело к изменению характера верований, обрядов и мифов высокоразвитой кельтской культуры. В меньшей степени это коснулось завоеванных придунайских провинций и Британии и почти не затронуло Шотландию и Ирландию (последняя со II в. была оплотом древнекельтских верований и обрядов).

С романизацией кельтских культов связаны две принципиальные проблемы.

Первая их них — влияние синкретизированной ранее с греческими верованиями религии императорского Рима. Вторая состоит в проникновении мистических верований Ближнего Востока (культ Кибелы, Исиды, Митры и христианство) в Рим и быстрое их распространение в римских провинциях.

121

В общем, симбиоз римских божеств с кельтскими осуществился без особых трудностей и сопротивления-. Сами римляне видели в богах кельтов многие свойства и атрибуты, присущие богам римского пантеона, и уже Цезарь в своем описании войны с галлами называет их божества римскими именами. И в этом нет ничего удивительного, ибо, во-первых, политеистические религии легко воспринимают чужих богов, во-вторых, общие индоевропейские основания, особенно италийско-кельтское родство, обусловили близость божеств этих пантеонов и, в-третьих, римляне беспощадно уничтожали кельтских жрецов, особенно друидов, как хранителей народных традиций и носителей возможного бунта. В итоге в Галлии и в других местах обитания кельтов культ римского императора совершался более ревностно, чем в столице метрополии: он в лице цезаря символизировал патриотическую связь провинции с Римом и выражал духовное единство с империей.

Отождествление кельтских божеств с богами римского пантеона доставляет современным исследователям много хлопот. Ведь несмотря на общность происхождения кельтские божества не имели, подобно римским, однозначно очерченных свойств и патронатов, будучи одновременно божествами жизни и смерти, физической силы и поэтического красноречия, полными внутренних противоречий.

Особенной популярностью в Галлии пользовался Меркурий (но его невозможно отождествить с каким-либо одним кельтским богом) — ему было посвящено 450 вотивных надписей, 350 статуй и множество святынь, где его почитали. Галло-римским Юпитером стал бог Таранис, многочисленны в сакральном искусстве изображения бога войны Марса, хотя и неизвестно, какое кельтское божество в нем воплотилось.

Популярнейшей среди кельтов римской богиней оказалась Диана, почитаемая как Сирона или Диана-Луна. К важным божествам галло-римского пантеона принадлежит Минерва, которая, по замечанию Цезаря, «покровительствует рукоделию и произведениям искусства». О культе Венеры свидетельствует множество ее статуэток, однако она не упоминается в инскрипциях.

Кельтские верования впитали в себя и ближневосточные культы, особенно культ египетской Исиды и малоазийской Кибелы с их мистериями. Последние обращались к известному порядку природы, явлениям умирания и возрождения ее сил, к драме смерти, радости рождения, надежде возрождения и воскресения. Эти мистерии касались тайн, близких друидам и соответствующих практическим действиям в древ-некельтской литургии. Вытесненные из духовной жизни Галлии, друиды не оставили преемников, которые сохраняли бы высокий моральный уровень народа, направляли совершенствование индивида, соблюдали добродетели чистоты и призывали к мужеству. Древние религии

122

Востока несли в себе именно эти требования в нимбе таинственности, полной глубокой символики, так близкой мышлению кельтов.

Кельты имели свои священные места, культовые центры, а также позже и святыни. Подобно всем индоевропейским народам, они «доброй» считали правую сторону, а «злой» — левую. Этой схемы придерживались при организации сакрального пространства и во время совершения культовых обрядов и мистических действий. Древнейшие источники позволяют выдвинуть предположение, что кельты приписывали огромное значение центру некоего региона, особенно территории племени. По их представлениям, это был не только центральный пункт их собственных земель, но и центр мира или даже Вселенной. Понятно, что кельтский-мир имел много таких «пупов» мира.

Подлинным священным местом, где происходили культовые церемонии и важные собрания народа общественно-религиозного характера, был центр, называемый неметон (от корня «нем» — священное), причем первоначально это слово означало «священный гаи» (лес, дубрава). Со страхом и некоторым отвращением вспоминает священный гай Лукиан, подчеркивавший, что галльские друиды воздавали честь богам в глухих дубравах. И далее он описывает уничтожение войсками Цезаря священного гая под Массалией, где они увидели вырезанные на пнях изображения божеств, где приносились языческие жертвоприношения, остатки которых виднелись на алтарях, а каждое дерево было обрызгано человеческой кровью. Там, где журчали ручьи в мрачных кущах, вызывающих страх даже у диких зверей, друиды совершали обряды в честь того или иного кельтского божества.

Другим важным местбм отправления культа у кельтов выступали, и выше уже говорилось об этом, кладбища и могилы, особенно связанные с погребением героев, вождей и царей. С древнейших времен кладбище располагалось в центре территории племени, а культ мертвых составлял важную часть любых религиозных сезонных празднеств. Со временем произошли изменения в формировании места культа и его формы под влиянием греческйго и римского культа. Самая важная перемена — появление святыни, понимаемой как жилище бога. Они (святыни) по' явились во II столетии до н.э., на территории южной Галлии, которая ранее всего попала под римское владычество и которая издавна подвергалась греческим влияниям через жителей нынешнего Марселя.

Вера кельтов в загробную жизнь содержит в себе противоречие: вера в рейнкарнацию душ и одновременно убеждение в бессмертии души. Цезарь писал, что в соответствии с учением друидов «душа не умирает, а входит в другие тела». Несколько иначе об этом писал Лукиан: «Если верить друидам, то тени не уходят в безмолвные места Эреба и призрачных царств подземного Диса, тот же самый дух управляет нашими членами в ином мире; смерть является только средством вечной

123

жизни» В dTOM веровании он усматривает главный источник отваги галлийских воинов Аналогично Помпоний Мела и Аммиан Марцел-лин считали, что глубокая вера в бессмертие души, связанная с видением вечного счастливого бытия в потусторонних мирах, способствовала отваге и презрению к смерти у галлов

В одной из кельтских легенд идет речь о мифическом существе Туане, который первые триста лет жил как человек, следующие триста — как лесной бык, двести — как дикий козел, дальнейшие триста — как птица и, наконец, еще сто — как лосось. Вот тогда-то, пойманный рыбаком, он был съеден царицей, женой Муиредаха Муиндберга, и возродился как их сын, под своим прежним именем Цикл реинкарна-ции замкнулся В этой легенде указывается, что не только живые организмы могут служить целью для перемещения:

Я — ветер над морем, волна в океане, шум моря, сильный бык семи битв, ястреб на скале, капля росы, прекраснейший из цветов, полный отваги дикарь, морской лосось

Перед нами бесконечное число перевоплощений.

Удивительным образом убеждение о перемещении душ и вечном перевоплощении в кельтском мышлении не входит в противоречие с верованием о существовании потусторонних миров. Рай в кельтских мифах — не на небе, не в подземелье, он в виде мифического острова располагается в западном океане. В мифологии эти счастливые острова запада, населенные духами умерших, являются целью походов и путешествий. Одна из легенд этого цикла — поэма о Бране, которого искусила прекрасная волшебница, чтобы он отправился на поиски счастливого острова, «Земли женщин» В чудесной песне волшебница описывает Брану неземные чудеса этого острова, поддерживаемого в море четырьмя золотыми колоннами. На самом острове, на выстеленной серебром равнине, не прекращаются состязания колесниц, происходят игры, раздаются чарующие звуки музыки, а все вокруг переливается разнообразными красками. На омываемом морскими волнами берегу мерцают кристаллы, и нет здесь ни болезней, ни смертей, ни печали, ни зла. Все пронизывает всеохватывающая радость. Это — настоящий рай. Бран с двадцати семью товарищами отправился на поиски этого райского места, нашел его пробыл на нем год и вернулся назад. Однако его никто не признал в родных местах, только кто-то вспомнил, что его имя упоминается в древних легендах. Когда один из членов его команды вышел из ладьи на берег, то сразу же превратился в прах, будто много веков пролежал в гробу. Не сходя на берег, Бран рассказал народу о своем путешествии и направился на запад, о его дальнейшей судьбе ничего неизвестно. Этот мотив настолько вошел в кельтскую мифологию, что его не смогло

124

искоренить христианство, давшее цикл легенд о морских путешест вияхсв Брендана1

Наследие кельтской культуры с ее верованиями и мифами вошло в ткань европейской цивилизации Весьма большую роль сыграли кельтская мифология, эпос и рыцарский роман, чему способствовал проявленный к ним интерес при дворах средневековой Европы. Известен знаменитый эпос о короле Артуре, получила признание повесть Кре-тьена де Труа, где излагается кельтский миф о Персивале и священной изумрудной чаше Грааля, в .которую стекла кровь распятого Христа. В кельтских мифах м легендах — не только религиозная мистика старых мистерий, здесь и повествование о любви, о значимости и накале чувств и супружеской верности. Именно этот любовный сюжет, не имеющий аналога в средневековой литературе, лежит в основе романа о Тристане и Изольде.

Эти же кельтские истоки в полном блеске заиграли в драме Шекспира «Король Лир» и в произведении Кальдерона «Чистилище святою Патрика». В XX в. основные мотивы кельтских преданий приобретают необычную свежесть в фантастике «магии и меча» американского писателя Р. Говарда, где действует мифическая фигура Конана — непобедимого героя, в философской сказке-эпопее Джона Толкиена «Властелин колец», отстаивающей идеи человечности, готовности к подвигу и самопожертвованию во имя родины, культурного единения народов и поющей гимн добру

< пред след >

вернуться к содержанию

вернуться к списку источников

перейти на главную страницу

Помощь с написанием учебных работ

Релевантная научная информация:

Другие научные источники направления Религоведение:

Радугин А.А.. Введение в религиоведение: теория, история и современные религии: курс лекций. 1999