* Печатается по: Сорокин П. Система социологии. В 2 т. — М., Наука, 1993.
§ 1. Явление взаимодействия как коллективное единство или реальная совокупность
Явление взаимодействия людей дано тогда, когда психическое состояние или внешнее поведение либо, наконец, то и другое одного или одних из них могут быть рассматриваемы как функция существования и состояния другого или других индивидов, — таково данное выше определение явления взаимодействия.
Из этого определения следует, что один или одни индивиды могут влиять на поведение и состояние психики другого или других, могут вызывать — намеренно или ненамеренно — изменения в области психических переживаний и в области внешних движений других индивидов. Взятое в целом, явление взаимодействия представляет, таким образом, определенную систему, где в течение процесса взаимодействия существует тесная функциональная связь между центрами взаимодействия: поведение или состояние одного из них тотчас же отражается на поведении и состоянии другого, изменения одного (обусловливающего) индивида влекут за собой те или иные изменения в поведении и состоянии его контрагента. Такая зависимость может быть и взаимной... Образно говоря, взаимодействующие индивиды представляются как бы связанными друг с другом веревкой. Движения одного, в силу этой связи, «дергают» другого, и наоборот.
Такая тесная функциональная или причинная взаимозависимость между центрами взаимодействия дает основание для того, чтобы рассматривать явление взаимодействия в качестве особого коллективного единства или коллективной индивидуальности.
Основанием для этого, как только что было сказано, являются причинные или функциональные отношения, данные между взаимодействующими индивидами, выделяющие их из множества других индивидов в особое явление, отграниченное от всех остальных... Спрашивается, достаточно ли такой основы для того, чтобы образовать из ряда взаимодействующих индивидов коллективное единство?
Ответ может быть только положительный. Для объективного исследователя такое основание является достаточным и необходимым основанием. Больше того, оно единственное основание для образования всякого реального коллективного единства. Там, где нет этой тесной функциональной или причинной связи, там нет и коллективного единства, а есть простая пространственная близость и сосуществование ряда отдельных единиц или единство не реальное, а мнимое. Так, не являются коллективным единством куча песка, штабель дров, груда кирпичей или ряд холмов. Не составляет коллективного единства и ряд индивидов, не оказывающих друг на Друга никакого влияния106.
Правильно говорит по этому поводу Зигварт, рассматривающий эти последние явления в качестве «внешнего и случайного единства»: «Когда мы говорим о куче песка, дров, о группе деревьев, о ряде холмов и т. п., то пространственное сосуществование отдельных штук или индивидуумов в этом числе и группировке не определено никакой в них самих лежащей необходимостью, и между ними существует лишь такое отношение, какое могло бы быть также между какими угодно другими вещами»107.
Совсем иначе обстоит дело в том случае, когда в основе коллективного единства лежит принцип функционального, или причинного, отношения. Здесь единство не внешнее, а внутреннее, связь не случайная, а функциональная (причинная). Пространственная близость является основой единства внешнего и случайного: достаточно песчинки или поленья отделить друг от друга, например раскидать по земле, т. е. пространственно разделить их, и от коллективного единства не останется ничего. Иначе обстоит дело в явлениях взаимодействия. Выше мы видели, что здесь пространственная близость не является условием единства: взаимодействующие индивиды могут взаимодействовать и при пространственной разделенности. Пространственная разделенность в единствах, основанных на причинных отношениях, не препятствует их бытию. Совершенно правильно говорит Зигварт и по этому поводу:
«Другие коллективные понятия имеют основой своего единства причинное отношение (безразлично, будет ли это зависимость от одной причины или взаимодействие), которое связывает отдельные разделенные единства, безразлично, полагается ли при этом вместе с тем пространственная отграниченность целого или нет. Так, коллективное понятие солнечной системы постепенно прогрессировало от простого единства суммы к причинному единству. Так, простое генеалогическое понятие семьи покоится лишь на причинном отношении единого происхождения от общего родоначальника. Так, в коллективное понятие леса может быть включен причинный элемент зависимости произрастания его составных частей друг от друга»108.
Правда, тот же Зигварт далее указывает на возможность телеологического единства. Но из его же анализа следует, что это не необходимое и не достаточное условие для образования коллективного единства. «Телеологическое рассмотрение общества и государства, — говорит он, — не исключает каузального рассмотрения, а, напротив, требует его»109.
Итак, наличность тесной функциональной связи между взаимодействующими индивидами является вполне достаточным основанием для рассмотрения явлений взаимодействия как коллективного единства, как особой «реальной совокупности».
Раз совокупность взаимодействующих индивидов составляет коллективное единство, то сообразно выделенным формам взаимодействия можно различать следующие виды коллективных единств:
I. В зависимости от количества индивидов: 1) коллективное единство двух; 2) коллективное единство многих с определенным одним центром, связывающим всех взаимодействующих индивидов; 3) коллективное единство сложное, составленное из взаимодействия двух групп, из которых каждая является коллективным единством 1-й степени. В зависимости от качества индивидов могут быть коллективные единства самые разнородные, в частности составленные из сходных (односемейных, одногосударственных, однорасовых, однополых, од-новозрастных и т. д.) и несходных индивидов (разносемейных, разно-государственных, разнорасовых и т. д.).
П. В зависимости от характера актов коллективные единства:
1) активные, активно-пассивные, пассивно-активные и пассивные;
2) односторонние и двусторонние; 3) длительные и временные; 4) антагонистические и солидаристические; 5) шаблонные (организованные) и нешаблонные (неорганизованные); 6) сознательные (в частности, целевые) и бессознательные; 7) интеллектуальные, эмоциональные и волевые.
III. В зависимости от проводников коллективные единства: 1) связанные звуковыми проводниками; 2) свето-цветовыми; 3) двигательно-мимическими; 4) химическими; 5) механическими; 6) тепловыми; 7) предметными; 8) электрическими, а также 9) коллективные единства посредственные и непосредственные.
Отсюда следует определенный методологический вывод. Он гласит: первым шагом к анализу строения всякого народонаселения (любой страны, любой эпохи) является анализ его с точки зрения количества и качества составляющих его индивидов, характера их взаимоотношений и проводниковых связей. Не отдав себе отчета в этих вопросах, невозможно понять ни истории, ни судеб Данного населения110.
Такой анализ — не всё. Он лишь первый шаг. Но без такого шага обойтись нельзя.
Ограничимся полученным результатом. Он подытоживает наш анализ. Взяв явление взаимодействия, мы разложили его на части, рассмотрели эти части и теперь снова замкнули разорванный круг, придя к выводу, что эти части составляют особое целое — коллективное единство.
Полученный результат дает возможность перейти «на второй этаж» анализа социальной структуры. Начав с индивида и его взаимоотношений, мы пришли к понятию коллективного единства. Теперь мы могли бы оставить в стороне взаимоотношения индивидов и перейти к изучению взаимоотношений коллективных единств; их градации, их скрещивания, их кумуляции, их расслоения. Мы могли бы приступить к исследованию взаимодействия не лиц, а групп или реальных совокупностей. Эти последние, в свою очередь, мы могли бы разделить на ряд категорий по степени сложности, начиная от коллективных единств простых и кончая сложными социальными телами, составленными из ряда простых групп. Таким путем мы последовательно перешли бы от аналитики простых социальных структур к аналитике сложных социальных образований. Из сказанного становится ясной та логическая последовательность, которая лежит в основе нашей работы; рассеивается возможное недоумение многих, кому, быть может, показалось странным, почему мы свою социологию начали с анализа столь «несоциальных» (с шаблонно дилетантской точки зрения) явлений, как индивиды, их акты и проводники. Теперь, вероятно, каждый поймет, что без анализа и изучения «первого этажа» нельзя приступать к анализу «второго».
Но прежде чем перейти к решению указанных вопросов, мы должны рассмотреть еще несколько проблем, связанных с бытием простых социальных явлений, проблем, необходимых для того, чтобы расчистить путь для анализа сложных социальных структур.
§ 2. Социологический реализм и номинализм
Раз мы пришли к выводу, что явление взаимодействия представляет коллективное единство, то встает вопрос о реальности этого коллективного единства. Этот вопрос гласит: являются ли коллективнов единство или общество111 реально существующими, или же они реально не существуют, а реально даны только индивиды, их составляющие?
Как известно, этот вопрос встал давно и вызвал большие споры. Эти споры не утихли и в наше время.
Основные ответы на этот вопрос вылились в два течения. Первое из них можно охарактеризовать как течение социологического реализма, второе — как течение социологического номинализма.
Сущность ответа первого течения состоит в утверждении, что общество есть реальность sui generis, отличная и даже независимая от реальности составляющих его индивидов; общество имеет свое существование, свои функции, свои органы, короче — оно живет как всякое подлинно существующее явление, говорят нам «реалисты».
Такова суммарная характеристика социологического реализма.
При более детальном рассмотрении его мы видим в нем определенные оттенки и градации.
Крайнюю позицию в социологическом реализме занимали орга-ницисты, т. е. сторонники органической школы в социологии.
Они утверждали, что общество — это не только реально существующее явление, но что реальность его такова же, как и реальность всякого организма, ибо общество само представляет организм. Как всякий организм, общество имеет свое физическое тело, свою энергию и свое коллективное сознание. Как всякий организм, оно рождается, растет, существует и умирает. Как всякий организм, оно имеет свои органы и клетки. Такими клетками являются индивиды. Как в организме каждый орган выполняет свои функции, так и в обществе надлежащие органы выполняют свои. Словом — общество есть подлинно реальное существо, независимое от составляющих его иниви-Дов, имеющее и физическое, и психическое бытие112.
В менее отчетливой и резкой форме тезисы социологического реализма поддерживаются и рядом других социологов. Таковы, например, Гумплович, Дюркгейм, Позада, Де-Роберти, Изуле, Эспинас, Фулье, Гирке и др. Приведем несколько примеров. «В человеке мыслит совсем не он, но его социальная группа, — пишет Гумплович. — Разве мыслит, чувствует, имеет вкус индивид? Нет! Не индивид, а социальная группа»113. «Мы считаем отдельными реальными элементами в социальном процессе не отдельных лиц, а социальные группы»114. Общество или разряд социальных фактов «составляют образы мыслей, действий и чувствований, находящихся вне индивида и одаренных принудительной силой, вследствие которой он вынуждается к ним», — пишет Дюркгейм. Социальным является «всякий образ действий... имеющий свое собственное существование, независимое от его индивидуальных проявлений»115. «Над индивидом есть общество. Оно есть не воображаемое и номинальное существо, а система действительных сил». «En resume, la societe n'est nullement 1'etre illogique ou alogique, incoherent et fantasque qu'on se plait trop souvent a voir en elle. Tout au contraire, la conscience collective est la forme la plus haute de la vie psychique, puisque c'est une conscience de consciences»*116. Отсюда постоянное употребление Дюркгеймом и его школой терминов вроде «коллективное сознание», «коллективные представления» и т. д.
* Итак, общество ни в коем случае не является чем-то сверхлогичным или алогичным, бессвязным и фантастическим, как его очень многие любят изображать. Напротив того, коллективное сознание является самой высшей формой психической деятельности, так как в нем сливаются воедино все индивидуальные сознания (фр.). — Прим, комментатора.
«Достойным нашего времени, действительно обоснованным нашим миросозерцанием, действительно прогрессивным является только воззрение, которое выработал германский дух в многовековой борьбе, — читаем мы у Гирке, — над человеческими индивидами продолжают существовать человеческие союзы разного порядка и ранга — реальные существа исторической действительности, социальные организмы с головой и прочими органами, из коих каждый на своем месте участвует в общей жизни целого»117.
«Общества человеческие нам представляются как нечто целое, имеющее собственные цели, как сущности, как живые существа», — пишет Posada118.
«Без всякого сомнения, общества суть живые существа. Общество есть живое сознание или организм идей», — говорит Эспинас119.
В таком же стиле характеризуют надындивидуальную реальность общества Драгическо, де Грееф, Изуле, Фулье и другие социологи. Едва ли не самой последовательной попыткой систематического построения общества как подлинной психической реальности является попытка Будэна, недавно сделанная им на страницах «Американского журнала социологии». В своей статье Будэн последовательно доказывает существование подлинной социальной души (social mind). Его основной тезис гласит: «What I wish to show is that there is a genuine social unity, distinct from what we call the unity of individual experience, and if not more real, at least more self-sufficient that this»*. «Вместо того чтобы отправляться от постулата изолированного духа, как делала психология в прошлом, стараясь затем объяснить возможность познания одной души другою путем аналогии, мы должны отправляться от постулата межсубъективной духовной непрерывности (the postulate of intersubjective continuity) как элементарного факта». Далее Будэн конструирует эту межсубъективную психическую реальность как вид энергии, подобный электричеству, указывает, как она диффундирует от индивида к индивиду, — словом, дает реставрацию гегелевского всемирного Духа, приспособленную к современному состоянию знания120.
В смягченном виде реставрацию органической теории и ее учения о реальности общества дает в своем недавнем труде Феррьер, утверждающий, что зерно органической теории было здоровым зерном. Очистив его от шелухи, мы найдем, утверждает он, что общество действительно представляет реальность sui generis, сходную во многих отношениях с организмом.
1. Живой организм стремится сохраниться и увеличить свою мощь, ибо жизнь — сила, которая, по Бергсону, «toujours cherche a se depasser elle тете»**. Таково же и общество. 2. Организм в лице «я» стремится вечно прогрессировать. К тому же стремится и общество. 3. Прогресс организма состоит в одновременной дифференциации и интеграции. В этом же состоит и прогресс общества121.
* Я хочу показать, что существует подлинное социальное единство, весьма отличающееся от того, что мы называем единством индивидуального опыта (т. е. индивидом. —В. С.), которое если и не более реально, то, по крайней мере, более независимо, чем это последнее (англ.). — Прим. комментатора.
** Всегда стремится превзойти саму себя (фр.).
Ср.: «В разумном существе заложено то, чем оно может превзойти самого себя». «Жизнь это как бы усилие, направленное к тому, чтобы поднять тяжесть, которая падает». «Жизнь... кажется как бы усилием, направленным на то, чтобы накопить энергию и потом пустить ее по податливым, изменчивым каналам, на оконечности которых она должна выполнить бесконечно разнообразные работы» (Бергсон А. Творческая эволюция. М.: СПб., 1914. С. 135, 220, 227). — Прим. комментатора.
Таковы вкратце различные оттенки социологического реализма.
Социологический номинализм, в противоположность социологическому реализму, утверждает: 1) единственно реальны индивиды, составляющие общество; 2) вне индивидов как реальности нет никакой другой реальности; с удалением индивидов от общества не остается ничего; 3) нет общества как реальности ни в смысле физического тела, ни в смысле особого от сознания индивидов надындивидуального сознания или коллективной души.
Таковы основные тезисы социологического номинализма.
Наиболее ярким представителем его в последнее время был Г. Тард. Он отрицает прежде всего реальность общества как организма или как реальность физического тела. «В итоге, — говорит он, — понятие социального оранизма принесло пользу только натуралистам, которым оно внушило клеточную теорию, физическое разделение труда и другие ясные и проникновенные мысли. Но поскольку полезно социологизировать биологию, постольку бесполезно и вредно биологизировать социологию». «Органицизм не только неверен, — говорит он далее, — но он опасен. Если я не вижу его услуг, то я отлично вижу заблуждения, которые он усилил. Прежде всего к ним относится тенденция создания социологической онтологии, конструирования сущностей в качестве вещей, постоянного употребления слов вроде «социальный принцип», «душа толпы» или других смутных понятий вроде «социальной среды» в смысле биологической метафизики, быть может, наихудшей из всех метафизик»122.
Из этого отрывка уже ясна позиция Тарда. Еще более рельефно она выявляется из следующей цитаты, направленной против Дюркгейма: утверждение, что «социальный факт, поскольку он социальный, существует вне всех своих индивидуальных проявлений», — это заблуждение. «Но, к несчастью... Дюркгейм возвращает нас в самую глубину схоластики. Социология не то же самое, что онтология. Признаюсь, мне очень трудно понять, как может случиться, что, "отбросив индивидуумов, получим в остатке общество". Если отбросить профессоров, не представляю себе ясно, что останется от университета, кроме одного названия, которое не выражает ничего, если оно никому не известно, со всей совокупностью традиций, с ним связанных. Уж не возвращаемся ли мы к реализму средних веков?»123
«Чем может быть общество, если мы отвлечемся от составляющих его индивидов? — спрашивает Тард и отвечает: — Ничем. В основе дюркгеймовской точки зрения он видит предрассудок, состоящий в том, что комбинация элементов может быть отлична от суммы последних. Эта точка зрения, приложимая в химии и биологии, по Тарду, неприложима к социологии: в последней при удалении индивидуального исчезает и социальное. В обществе нет ничего, что в частичном виде не существовало бы в индивидах в качестве достояния живущих и умерших поколений124.
Из других лиц, близких к позиции номинализма, отметим Duprat. В своей работе «Science sociale et democratic» он отказывается признать самостоятельную реальность общества в смысле физического тела — организма — ив смысле психического единства — «социального сознания или коллективной души», отличной от сознания индивидов. В этой работе он едко высмеивает органическую школу как представительницу социологического реализма, приписывающую обществу реальность физического организма. «"Mentalisez" d'abord un organisme; remplacez la cellule purement biologique, qui n'est qu'une abstraction, par une synthese d'atomes psychiques ou de monades; superposez a la vie la conscience, ici tout a fait obscure et la plus claire; puis "socialisez" ce que vous venez de "mentaliser" ainsi; donnez a chaque element psycho-physiologique une tendance a la vie en commun, a 1'association, dormez a 1'agregat un gouvernement, une sorte de monarque avec 1'ame, dont la sensibilite, 1'intelligence, la volonte seront les ministres <...> и т. д. Qu'y aura done gagne la science? Ne resultera-t-il pas une plus grande obscurite encore de ces analogies parfois forcees»* (P. 46-47).
* Сначала мысленно представьте организм; пусть это будет всего лишь биологическая клетка, являющаяся не чем иным, как абстракцией, образованной от физических атомов или монад; соедините жизнь с сознанием, т. е. совсем непонятное с более понятным; затем «социализируйте» то, что вы мысленно уже получили; сообщите каждому психофизиологическому элементу стремление жить в сообществе, ассоциации, образовавшийся агрегат снабдите правительством, чем-то вроде монарха, наделенного душой, чье чувство, интеллект, воля будут министрами... Будет ли это научным достижением? Не затемним ли мы еще больше картину такой вынужденной аналогией? (фр.). —Прим.комментатора.
Равным образом Duprat отказывается признать и «социальное сознание» общества, отличное и независимое от сознаний индивидуальных. «La conscience sociale n 'a jamais pu vivre que dans des consciences individuelles»*. Если он и соглашается употреблять этот термин, то только постольку, поскольку он обозначает «синтезы социальных понятий, распространенных среди всех социальных существ, в которых он и получает субъективное бытие, — в одних более ясное, в других более смутное». Ни о каком социальном сознании, помимо индивидуального сознания, не может быть и речи125.
* Общественное сознание не может существовать иначе, как через сознания индивидов (фр). — Прим. комментатора.
Весьма близкой к социологическому номинализму, но в значительной мере свободной от его недостатков, является «русская субъективная школа» в лице П. Л. Лаврова, Н. К. Михайловского и Н. И. Кареева.
Их отрицательное отношение к социологическому реализму выразилось в резкой и, по существу, правильной критике органической школы; во-вторых, в страстной защите личности как верховной этической ценности (в субъективной школе); в-третьих, в тщательном анализе понятия индивидуальности (особенно Н. К. Михайловским) и в доказательстве, что из всех возможных индивидуальностей (от атома до вселенной) человеку надлежит остановиться на личности как подлинной социальной индивидуальности: только она — подлинная реальность, действующая, мыслящая, страдающая и наслаждающаяся; только она — не абстракция; только она и ее судьбы могут быть правильным критерием прогресса и т. д.
По времени, блеску и глубине аргументации русская субъективная школа должна быть поставлена во главе критиков социального реализма. Если я типичным выразителем социального номинализма ставлю Тарда, а не эту школу, то потому, что социологи этой школы не были последовательными номиналистами и свободны, как увидим сейчас, от ошибок последнего126.
Спрашивается, какое из этих двух направлений мы должны признать истинным? Прав ли социологический реализм или социологический номинализм?
Для того чтобы и постановка вопроса, и ответ на него были вполне ясны, необходимо удалить из проблемы многозначные и неопределенные термины или условиться об их смысле. Таким термином служит «реальность». Человеку, немного знакомому с философией и гносеологией, известна многообразность содержания, вкладываемого в это слово различными философами и теоретиками познания. Не условившись относительно его значения, мы неизбежно впадем в двусмысленность и неясность. Весь спор социологического реализма и номинализма в значительной степени основан именно на двусмысленности и неодинаковом понимании термина «реализм» и его производных.
Поэтому поставим вопрос о природе реальности коллективных единств или обществ несколько иначе.
Спросим себя, правы ли реалисты, утверждая, что общество как реальность sui generis существует независимо и вне составляющих его индивидов?
Ответ на этот вопрос может быть только отрицательный: никакая конкретная вещь не может существовать вне и независимо от ее элементов: отнимите у воды ее элементы — кислород и водород — и воды не будет; отнимите у организма его клетки — и организма не будет; отнимите у Солнечной системы ее членов — и Солнечная система исчезнет. Отнимите у общества его элементы — индивидов — и общество исчезнет. Без индивидов — общества людей не создашь, как без элементов любой вещи нельзя создать эту вещь.
Это так ясно и очевидно, что настаивать на этом трюизме нет надобности. Вот почему реалисты, утверждающие, подобно Дюркгейму и другим, что общественный факт может иметь свое собственное существование, независимое от индивидов и вне их находящееся, если буквально понимать их выражения, проповедуют чистый абсурд. Они похожи на людей, которые «из-за леса не видят деревьев» и, кроме того, утверждают, что лес может существовать и без деревьев. Вот почему в этом пункте Тард вполне прав, когда говорит: «Признаюсь, мне очень трудно понять, как может случиться, что, "отбросив индивидуумов, получим в остатке общество"».
Спросим себя далее, правы ли реалисты, утверждая, что есть коллективная душа, или коллективное сознание, имеющее свое собственное бытие, независимое от сознания и души составляющих общество индивидов?
Если буквально понять такие утверждения (а реалисты дают достаточно поводов для такого буквального понимания), то ответ опять-таки может быть только отрицательным. Правда, выражения «душа общества», «душа народа», «народный дух» и т. д. фигурируют постоянно. Но значит ли это, что есть какое-то «сознание общества» или «душа общества», независимые от сознания составляющих общество индивидов или имеющие свое собственное существование вне существования индивидуальных душ?
Ответ дает метод вычитания. Отнимите от этой «коллективной души общества» «души» всех составляющих его индивидов, вычтите из «социального сознания» сознание всех его членов, бывших и сущих, и вы получите пустое место. «Социальное сознание» исчезнет; оно исчезнет как психическое переживание, как субъективный факт, ибо некому будет переживать его; оно исчезнет как объективный вид энергии, ибо вне индивидов психическая энергия проявляться не может; оно исчезнет как физиологический процесс, ибо не будет никакой нервной системы; оно не будет и не может существовать как физическое явление или как физический предмет. Неизвестно, где и как оно будет локализовано, — короче, в этих условиях оно теряет все эмпирические свойства бытия. Этого достаточно, чтобы признать его несуществующим. Те, кто с этим выводом не согласились бы, должны показать, как и в какой форме могло бы существовать это «сознание общества» вне и независимо от сознания всех составляющих общество индивидов. Думаю, что никакого modus vivendi его они в этих условиях не докажут.
Все сказанное относится и к неогегелевской концепции Boodin с его постулатом межсубъектной духовной непрерывности и к концепциям, подобным теории Фулье127. Слова можно выдумывать разные. Но нужно, чтобы эти слова что-нибудь значили. Перефразируя Дюпра, можно так охарактеризовать приемы Фулье, Boodin и др.: «Одухотворите или припишите сначала сознание всему межпланетному пространству; замените простой атом духовной и сознательной монадой; заместите сознанием все элементы неорганического мира; затем «социализируйте» их по рецепту «психизирования»; придайте каждому «напсихизированному» элементу мира тенденцию к коллективной жизни, к ассоциации, присоедините к этому высшие управляющие центры сознания, подобные монарху, и т. д... и в таком случае вы получите просто и без всякого труда не только межсубъектную душу и коллективное сознание, но все, что угодно: бога, черта, всемирный дух, логос, «сознание вообще», «мировой разум», «всемирное сознание», «атомную душу» и множество других «безличных личностей», «деревянных желез», «черных белизн» и прочие логически нелепые, эмпирически абсурдные понятия. Ценность их будет такова же, как ценность «деревянного железа». Место таким приемам в сфере телепатии, теософии и мистицизма, а не в системе науки».
«Нет никакого основания предполагать, что общество представляет великое существо, которое обладает самосознанием в форме некого мистического процесса мышления, отличного и независимого от мышления, совершающегося в мозгу составляющих его индивидов», — правильно говорит Гиддингс128.
Но если основные тезисы социологического реализма, понятые в буквальном смысле, не могут быть приняты, то спрашивается: приемлемы ли тезисы социологического номинализма, взятые опять-таки в буквальном смысле? Можем ли мы поддерживать положение, что общество или коллективное единство как совокупность взаимодействующих индивидов равно простой сумме индивидов? Можем ли мы, далее, согласиться с Тардом, что в обществе нет ничего, что не существовало бы в индивидах?
Достаточно небольшого размышления, чтобы сказать: поп possumus.
Равно ли общество как совокупность взаимодействующих индивидов простой сумме последних, — это зависит от смысла, придаваемого «сумме индивидов»: если под суммой индивидов разумеются индивиды взаимодействующие, тогда сумма их равна обществу или коллективному единству, ибо сумма взаимодействующих индивидов сама составляет «общество». Если же под суммой индивидов разумеются индивиды не взаимодействующие, изолированные, отделенные друг от друга, как лейбницевские монады или две сардины, закупоренные в двух разных коробках, тогда сумма индивидов не равна обществу. Не равна по очень простой причине: по той, что в первом случае изолированные индивиды не взаимодействуют, а во втором взаимодействуют. В последнем случае присоединяется новое условие — взаимодействие, которого нет в первом. В силу этого добавочного условия создается ряд явлений, которого нет и быть не может при его отсутствии. Его наличность превращает простую сумму индивидов в общество, в коллективное единство. Пример из химии рельефнее выразит суть дела. Равна ли сумма кислорода и водорода воде? Если они не взаимодействуют, то, очевидно, не равна: простая сумма изолированных кислорода и водорода не составит воду. Если же они взаимодействуют (при надлежащих условиях), то эта взаимодействующая сумма «индивидов», называемых кислородом и водородом, составит воду, т. е. явление, весьма существенно отличающееся от простой суммы кислорода и водорода, отдельно взятых.
Сказанное дает ответ и на второй поставленный вопрос. Как вода — результат взаимодействующих кислорода и водорода — резко отлична от каждого из элементов, порознь взятых, или их простой суммы, так и коллективное единство как совокупность взаимодействующих индивидов обладает рядом свойств, процессов и явлений, которых нет и быть не может в простой сумме изолированных индивидов. Тот, кто, подобно Тарду, утверждает обратное, похож на человека, «из-за деревьев не видящего леса», леса как общества взаимодействующих деревьев, отличного от простой суммы невзаимодействующих древесных единиц129.
Общий вывод из всего сказанного о социологическом реализме и номинализме таков: ни то, ни другое из этих двух течений неприемлемо. Каждое из них, в пылу спора, выставляет такие положения, которые либо логически абсурдны, либо эмпирически неверны. Общество или коллективное единство как совокупность взаимодействующих людей, отличная от простой суммы невзаимодействующих индивидов, существует. В качестве такой реальности sui generis оно имеет ряд свойств, явлений и процессов, которых нет и не может быть в сумме изолированных индивидов. Но, вопреки реализму, общество существует не «вне» и «независимо» от индивидов, а только как система взаимодействующих единиц, без которых и вне которых оно немыслимо и невозможно, как невозможно всякое явление без всех составляющих его элементов. Термины, подобные «социальному сознанию», «душе народа», «национальному духу» и т. д., могут фигурировать только в качестве поэтических образов; взятые же в своем буквальном смысле они не соответствуют действительности130.
Научно допустимыми они являются лишь тогда, когда хотят выразить своеобразность психической жизни взаимодействующих индивидов, отличную от психических переживаний суммы изолированных людей. С таким содержанием они приемлемы. Но во избежание недоразумений предпочтительнее не употреблять их.
Таков наш ответ на поставленный в начале параграфа вопрос. Следует ли его квалифицировать как социологический реализм, или же он представляет форму номинализма — предоставляем решать любителям: важна не номенклатура, а содержание ответа131.
Примечания
1 До чего разнообразно понимаются «обычным мнением» такие термины, как «общество», «общественный», «социальный», «социологический» и т. п., каждый может убедиться, читая газеты, слушая речи политиков, изучая партийные программы и т. д., и т. д. Здесь что ни автор — то свое понимание этих слов, а чаще всего — отсутствие всякого понимания. Обычным явлением здесь служит (в особенности в политических программах партий и в речах наших партийных политиков) противопоставление «социального» «политическому» (например, «социальную революцию» противопоставляют «политической», социальные реформы — политическим), в программах партий встречаются те же противопоставления (например, аграрная и рабочая реформы называются почему-то «социальными реформами», а реформа государственного строя почему-то не удостаивается этого названия), часто «социальное» отождествляется с «экономическим» (почему и говорят постоянно «социально-экономическая программа», реформа и т. д.), нередко термин «социальный» различается с термином «общественный» и т. д., и т. д. Короче — в орудовании этими и подобными терминами царит полный произвол и хаос... См. ряд других иллюстраций этого рода в Waxweiler. Esquisse d'une sociologie. 1906. P. 67-72.
2 В данном пункте нельзя не присоединиться к Е. В. де Роберти, Вакс-вейлеру, Зиммелю, Гумпловичу, Франку и др., совершенно правильно указывающим на равнозначность «выделения объекта» и «установления особой точки зрения». «Точка зрения — это все», — подчеркивает Ваксвейлер. См.: De Roberty. Sociologie et psychologie. Armales de 1'Inst. intern, de sociologie. T. X. P. 108; Waxweiler. Esquisse d'une sociologie. P. 39; Simmel. Soziologie, 1908. Гл. 1; Франк. Философия и жизнь. С. 284-285; Gumplowicz. Programme de sociologie. Armales. Vol. I. P. 104.
3 «Далеко не все безукоризненные с общелогической точки зрения классовые понятия и классы могут иметь значение и ценность в науке как таковой, — пишет Л. И. Петражицкий. — Например, относительно классов "сигары в десять лотов весом", "собаки с длинным хвостом и короткой шеей" и т. п. можно было бы высказать столь большие массы "истин", что их изложение заполнило бы многие толстые тома. Относительно сигар, весящих 10 лотов, можно, например, утверждать, что они подвержены земному притяжению, падают по таким-то законам, что они подвержены расширению и проч. (ср. содержание механики и физики вообще); далее, можно высказать множество истинных положений относительно их химического состава... Следующие тома нашей воображаемой "науки о сигарах весом в 10 лотов" можно было бы заполнить истинами биологического характера, затем истинами специально ботанического характера и т. д. Такого же рода обширные "науки" "могли бы быть образованы относительно "собак с длинным хвостом и короткой шеей", относительно "оловянных солдатиков" и т. п.». Но такие «науки, — правильно заключает Петражицкий, — были бы пародией науки и наглядным образцом того, как не следует образовывать теории... Ненаучность подобных теорий состояла бы в неадекватности их, а именно в том, что высказываемое в них (логические сказуемые) было бы отнесено к неподходящим, слишком узко очерченным классам, между тем как оно правильно и должно было бы быть отнесено к более обширным классам; например, положения об инерции, о притяжении к земле и т. д. высказаны только относительно сигар, да еще почему-то относительно "сигар весом в 10 лотов", между тем как дело идет о том, что в действительности относится ко г всем физическим телам, т. е. к гораздо более обширному классу предметов... Такие теории затемняют существо дела и способны вводить в заблуждение, создавая ошибочные предположения, будто то свойство, которое приписано объектам данного класса, представляет особенность этих предметов, нечто им специально принадлежащее». Петражицкий Л. И. Введение в изучение права и нравственности." СПб., 1907. С. 72 и 75-77.
4 Чупров А. А. Очерки по теории статистики. СПб., 1909* См. о значе-л-у нии принципа наименьшей траты сил у него же, с. 1-20; Мах. Познание и заблуждение. Изд. Скирмунта. С. 459 и ел.; Риккерт. Границы естественнонаучного образования понятий. Перев. Водэна, passim.
* При этом сам А. А. Чупров ссылается на Риккерта: «Познать мир, представляя себе порознь все единичные формы, как они существуют, — задача, принципиально неразрешимая для конечного человеческого духа» (Риккерт Г. Границы естественно-научного образования понятий. Логическое введение в исторические науки. СПб, 1904. С.33). — Прим. комментатора
5 В. Оствальд. Философия природы. СПб., 1903; Он же. Die energetischen Gnmdlagen der Kulturwissenschaften. Leipzig, 1909; Solvay. Note sur les formules d'introduction a 1'energetique physio- et psychosociologique. Изд. Института Solvay, 1906.
6 Воронов. Основания социологии.
7 Barcelo A. Y. Mecanique sociale: Revue intern, de sociologie, 1915. P. 492. Haret. Mncanique sociale (1910), предисловие и passim. Несколько в ином положении находится R. de la Grasserie, пытавшийся создать «кос-мосоциологию», частной ветвью которой, по его мнению, является /годио-социология, изучающая мир человеческих взаимоотношений. См. его De la cosmosociologie. Изд. Интерн, библиотеки социологии.
8 Barcelo Ibid. P. 567.
9 Ibid. P. 576.
10 Сорокин. П. А. Преступление и кара, подвиг и награда. СПб., 1914. С. 43-44. Там же подробнее об этом вопросе см. с. 42^15.
11 Для иллюстрации возьмем поведение людей и спросим себя: объяснимо ли поведение индивидов А, В, С, D... законами механики? Сводятся ли бесчисленные акты, которые каждый из них совершает, к принципу инерции и закону тяготения? Можно ли посредством их, плюс законы рычага, плюс учение о равномерном и неравномерном движении, плюс остальные принципы механики, — можно ли этими принципами объяснить «движения» А, вступающего в брак? В, идущего в суд? С, умирающего на баррикаде? и т. д.? Способны ли эти принципы пролить свет на явления религиозные, политические, экономические, эстетические и т. д.? Стоит поставить такие вопросы, как сразу же станет понятным, что — увы! —наука еще бесконечно далека от возможности сведения указанных явлений к простым физико-механическим процессам. Не только общественное поведение людей, но самые элементарые поступки индивида пока что не объяснимы законами физической механики. Вот почему приходится быть в этом отношении скромным и не предъявлять смелых, но утопических претензий. Такая смелость вместо уважения делает их авторов смешными. И, думаю, заслуженно.
12 Отто Глезер. Размышления об автономности биологической науки: Новые идеи в биологии. Сб. № 1. СПб., 1913. С. 79-80. «Ничто не могло бы быть более физическим и химическим, чем разложение вселенной на системы электронов, — продолжает тот же автор. — Когда подобное разложение было бы окончено, то органический (соответственно — социальный. — П. С. ) мир и все, что его характеризует, могло бы быть выражено в терминах электронов, если бы такой способ выражения показался удобным... Неужели, однако, не осталось бы совершенно справедливым, что водород есть водород, а кислород — кислород? Если бы даже было доказано, что эти газы представляют собой существенно сходные конфигурации электронов, они тем не менее остались бы индивидуально различными, так что желающие могли бы основать две отдельные науки — о водороде и кислороде, — причем науки эти были бы автономны... Разложение отнюдь не уничтожает единичности, в особенности там, где она существует; и заявить, что это справедливо по отношению к организму, — значит сказать плоскость». Там же. С. 84—85.
13 См. об этом ниже.
14 Глезер. Там же. С. 80.
15 Waxweiler. Esquisse d'une sociologie. P. 1-87.
16 О фито- и зоо-социологии см.: Сукачев. Введение в изучение растительных сообществ. Пп, 1915; Henslow. L'ecologie au point de vue de 1'evolution des vegetaux. Scientia, Vol. XIII. Приложение. Р. 87-107; Морозов. Лес как растительное сообщество. СПб., 1913; Он же. Биология наших лесных пород; Вагнер. Социология в ботанике // Природа, 1912, сентябрь; и др. Я очень просил бы читателя не понимать мою критику скороспелых попыток уравнения социальных явлений с физико-химическими за критику механически точных методов изучения явлений, свойственных «точным наукам». Как видно будет из нижеследующего, в отличие от господ «нормативистов», неудачно пытающихся изобрести для социологии и социальных наук какие-то особые ' методы, отличные от методов точных «наук о природе», я категорически признаю, что методы естественных и социальных наук — едины, что, только идя путями естественных наук, социология может научно прогрессировать. Различны не методы изучения, а объекты тех и других дисциплин.
17 Haeckel. Generale Morphologic der Organismen. Vol. I. Berlin, 1866. S. 286.
18 «По аналогии с социологией, задачей которой является изучение взаимодействий между членами общества... нашу отрасль знания, изучаю-, щую также внутренние взаимодействия в растительных сообществах, , их виды, формы и их генезис, можно назвать фито-социологией». Сукачев. Введение в учение о растительных сообществах. Пп, 1915. V С. 119-120.
19 Waxweiler. Esquisse d'une sociologie. P. 51-87. В мире взаимодействия растений, говорит Ваксвейлер, нет ни малейшего следа affinite social (p. 72). Sociabilite*, далее пишет он, свойственна только человеку. В силу этого «сравнительная социология людей и животных не может осветить человеческую социологию как таковую». «Социальные отношения в виде sociabilitu не существуют у животных; вот почему сравнительное изучение социальных отношений животных и людей неизбежно бесплодно».
* Обязательность (фр.)', здесь: способность человека к социальному общению, «социабильность» — Прим. комментатора.
«II suit encore de la, — продолжает он, — que si Ton adopte en sociologie la methode logique qui consiste a aller du simple au compose, les faits sociaux primaires ne seront pas, dans 1'ensemble, fournis par la sociologie comparee anthropozoologique, mais plutot par la sociologie comparee purement humaine; un sentiment social aussi complexe que „la confiance", n'aura pas son homologue simple chez des animaux mais chez des hommes a sociabilite peu developpee: une combi-naison sociale aussi puissante qu'un trust, sera comparable a une autre forme d'association humaine, non pas a une fourmiliere. Si Ton veut chercher dans la sociologie animate le phenomene correspondant a une cooperative de consommation et que Г on apporte un cas de symbiose, on tombe dons dans 1'analogic methaphorique, pour ne pas dire dans le ridicule»* (p. 82-84).
* Это означает, что если в социологии применить логический прием, который заключается в переходе от простого к сложному, то примитивные «социальные» факты окажутся более полезными для сравнительной социологии, занимающейся исключительно человеческим обществом, чем для сравнительной антропо-зооло-гической социологии; такое сложное человеческое чувство, как «вера» не соответствует чему-либо в животном мире, но обнаруживает себя у слаборазвитых в социальном отношении людей: такое мощное социальное образование, как трест, можно сравнивать с любым другим видом человеческой ассоциации, но не с муравейником. Стремление найти соответствие между явлениями симбиоза и потребительской кооперацией приводит к установлению лишь метафизической, если не сказать смехотворной, аналогии между ними (фр.) — Прим. комментатора.
Такие решительные утверждения, по существу вполне правильные, в устах сторонника Леба и других механистов — лучшее доказательство того, что мир человеческих взаимоотношений пока что несводим к другим экологическим явлениям.
20 Не останавливаясь здесь подробнее на вопросе, чем отличаются факты межчеловеческого взаимодействия от аналогичных явлений, данных в мире животных и растений, — ибо с этим вопросом не раз придется иметь дело в дальнейшем, — сказанного, надеюсь, достаточно, чтобы признать это различие налицо. Тех же, кто в этом различии сомневается, прошу поверить мне в этом пункте «в кредит»; достаточные доказательства будут приведены ниже.
21 Tarde. La theorie organique des societes. Annales de 1'Inst. intern, de sociologie. Vol. IV. P. 237-238. К данному же тому «Анналов» я отсылаю всех желающих познакомиться с «органической школой» и критикой ее положений. Он подводит итоги, с одной стороны, всем результатам, достигнутым органицистами в области социологии (доклады Лилиенфельда, Новикова, Вормса), с другой — весьма четко указывает всю бесплодность метода и направления органицистов (доклады Тарда, Л. Штейна и других критиков этой школы).
22 Dupreel. Sociologie et psychologic. L'lnstitut Solvay. Bulletin mensuel. Январь 1911. P. 180-186. См. также: Зиммель. Проблема социологии: Новые идеи в социологии. Сб. № 1. С. 136-141.
23 Тард. Психология и социология: Новые идеи в социологии. Сб. № 2. СПб., 1914. С. 70.
24 Там же. С. 69-78.
25 Тард. Теория психических воздействий // Русская высшая школа общественных наук в Париже. СПб., 1905. С. 5.
26 Тард правильно понял и аналогию социологии или интерпсихологии с зоо- и фито-социологией. «Чтобы яснее выразить мою мысль, — говорит он, — нелишне будет сопоставить науку, о которой я говорю, с той, которую можно было бы создать под названием интерфизиологии или интербиологии и которая симметрически соответствовала бы ей. Можно сказать, впрочем, что эта отрасль биологии уже существует... Происхождение видов, рассматриваемое согласно дарвиновским принципам борьбы и естественного подбора, есть не что иное, как обширный и непрерывный интерфизиологический процесс (а не интрафизиологический, как воображают иные глубокомысленные естествоиспытатели). Изучение микробов в их взаимных отношениях к крупным организмам есть также обширная и имеющая богатую будущность отрасль интерфизиологии» (Там же. С. 10).
27 В связи с борьбой «социологической» и «психологической» школ вопрос о взаимных отношениях социологии и психологии, как это часто бывает при спорах, совершенно неосновательно был осложнен. В споре были затронуты многие проблемы, прямого отношения к делу не имеющие и носящие преимущественно методологический характер, например, о месте психологии и социологии в классификации наук Конта; о том, следует ли объяснять социальные процессы исходя из свойств индивидуальной психики или, наоборот, — последнюю следует объяснять как функцию социальных процессов; индивид или общество являются реальностью и т. д. Эти споры, основанные главным образом на недоразумении и прямого отношения к данному вопросу не имеющие, будут затронуты ниже в различных отделах «социологии». Здесь же достаточно указанного различия между социологией и психологией. См. об этих спорах: Сорокин П. А. Границы и предмет социологии // Новые идеи в социологии. Сб. № 1. С. 102-108; Новые идеи в социологии. Сб. № 2: «Социология и психология» — сборник, специально посвященный этому вопросу (ст. де Роберти, Дюркгейма, Тар-да, Колле, Драгическо, Паланта). См. также Baldwin. Psychologic et sociologie (1'individu et la societe). Изд. Междунар. социол. библиотеки. Соответственные места в работах Уорда, Дюркгейма, Коста, Леви-Брюля, Бугле и др.
28 Сигеле. Преступная толпа. СПб., 1896. С. 3-17.
29 Де ля Грассери. De la psychosociologie // Revue de sociologie. 1912. №3. P. 163 исл.
30 Лебон. Психологические законы эволюции народов. СПб., 1906 («Душа рас»).
31 RossiP. Psicologia collettiva. Milano, 1900. P. 213; Sociologia e psicologia collettiva. 2-е изд. Р. 99-112, 145-149.
32 Тард. Теория психических воздействий. «Термин «социальная или коллективная психология» кажется мне неудовлетворительным. Он может повести к недоразумениям, потому что мистические умы стремятся прикрыть этим ярлыком понятие об обществе как о каком-то гигантском мозге, составленном из наших маленьких мозгов и обладающем особым социальным «я», отличным от наших индивидуальных сознаний. Кроме того, этот термин остается темным и неясным и относится только к одной из разновидностей обширного класса и т. д. Вот почему я нахожу, что нужно говорить не об изучении коллективной или социальной психологии, а об изучении другой науки, более общей и более точной, которую я называю интерпсихологией (interpsychologie)». P. 3-5.
33 DupreelA. Le rapport social (Essai sur 1'objet et la methode de la sociologie). Paris, 1912. Гл. IV. P. 48-113.
34 Петражицкий Л. И. Теория права. Т. I и II. Passim.
35 Курсы политической экономии Туган-Барановского, Чупрова, Желез-нова, Мануйлова, Каблукова и др. См. в особенности: Орженцкий. Р. М. Понятие об экономическом явлении. 1903.
36 Dupreel. Le rapport social. P. 56-70
37 Ibid. P. 70-113.
38 Durkheim. Sociologie et sciences sociales. Revue philosoph, 1903. P. 465 и ел. Я пишу «первоначальные мнения Дюркгейма» потому, что позднее он, по-видимому, изменил свои взгляды по этому вопросу. В другой статье под тем же названием, напечатанной в сборнике «Метод в науках», он уже допускает существование «"общей социологии", изучающей то, что составляет единство этого (социального) рода, что характеризует социальный факт in abstractor (Метод в науках. Изд. Образование. С. 233) Позднее он еще более категорически высказывается на этот счет и обвиняет Ришара в искажении его взглядов. Дюркгейм пишет: «Утверждение Ришара о том, что, по Дюрк-гейму, общая социология невозможна, — радикально ошибочно». «Возможность общей социологии я не отрицал и не отрицаю». См.: L'annee sociologique. Vol. XII. 1913. P. 1.
39 Дюркгейм и Фоконне. Revue philos. P. 474.
40 Зиммелъ. Проблема социологии // Новые идеи в социологии. Сб. № 1. С. 111.
41 Simmel. Soziologie. 1908. S. 8-9.
42 Ibid. S. 12.
43 Bougie. Les sciences sociales en Allemagne. Pans, Alcan. P. 160.
44 Gumplowicz. Un programme de sociologie. Annales. Vol. I. P. 76, 104; Гумплович. Социология и политика. 1895. С. 50 и ел.; Основы социологии. СПб., 1899. С. 112 и тд.
45 «Чтобы иметь отчетливое представление о высших понятиях, — пишет Штаммлер, — необходимо критически выяснить следующие вопросы: какие составные части можно мысленно отбросить, сохраняя в то же время само понятие, под которое подводится рассматриваемое представление, и при устранении каких элементов, наоборот, исчезает совершенно и данное понятие? Эти последние элементы дают форму понятия, первые же относятся к его материи». Иными словами, «элементы первого порядка суть элементы обусловливающие, вторые же суть элементы подлежащие определению». Общее понятие права будет формой для различных частных правовых постановлений; эти последние будут материей по отношению к первому. Штаммлер. Хозяйство и право. Т. I. СПб., 1907. С. 122. Еще яснее та же мысль, что форма суть родовое, обусловливающее понятие, а «содержание», или «материя», видовое или частное, выражена им в его «Theorie der Rechtswissenschaft». Halle, 1911, S. 7 и ел.
46 Simmel. Soziologie. Гл. 3; Uber- und Unterordnung. S. 141.
47 См., напр., главу «Die quantitative Bestimmtheit der Gruppe».
48 См., напр.: Дюги. Конституционное право. 1908. С. 24 и ел.; Котляревский С. Власть и право, 1915; Палиенко. Суверенитет, 1903; Покровский П. О государственной власти. Юрид. Зап., 1914. Вып. XXI-XXII; Кистяковский Б. Сущность государственной власти. Юрид. Зап., 1913. Вып. III; Курсы Коркунова, Петражицкого, Тарановского по общей теории права, курсы Эсмена, Н. И. Лазаревского и других по государственному праву.
49 Simmel. Soziologie. S. 581-598, 403-453, 47-133 и др.
50 Петражицкий Л. Н. Введение в теорию права. С. 80. «В самом деле, — продолжает професор Петражицкий, — если класс а (например, правовые явления) и класс Ъ (например, нравственные явления) — действительно классы сродных явлений, т. е. наряду со своими специальными особенностями имеют и общие черты и свойства, относятся к тому же высшему роду, то для надлежащего познания объектов того и другого класса необходимо как знание родовых, общих, так и специфических свойств; но при наличности только двух дисциплин, теории а (например, права) и теории Ъ (например, нравственности), такое знание невозможно в виде вполне правильных теорий, а неизбежно или полное отсутствие знания родовых свойств, или же наличность в обоих дисциплинах хромых теорий; для избежания того или другого необходима наряду с двумя видовыми дисциплинами, изучающими специфические особенности класса а и класса Ь, еще одна высшая, родовая дисциплина с, изучающая и излагающая свойственное общему роду» (Ibid. С. 80-81).
51 «Открытие этого закона, — правильно говорит Чупров, — означает собою переворот в теории тяготения. Почему? И до Ньютона допускали, что солнце как целое притягивает планеты; приходила также в голову мысль о законе обратной пропорциональности квадрату расстояния. Ньютон совершил лишь переход от рассмотрения сил, действующих между телами конечных размеров, к изучению сил, с которыми притягиваются бесконечно малые частицы. Но этот переход сопряжен с такой экономией умственной энергии, что по праву занимает отводимое ему место в истории вопроса. Если бы память должна была удерживать в отдельности каждый установленный в этой области единичный факт (например, что сигары в 10 лотов весом, что медный куб и шар, что два камня и т. д. притягиваются согласно формуле тяготения. —П. С), то с ростом знаний сложность проблемы вышла бы за пределы ограниченных способностей человеческого разума». Благодаря открытию Ньютона «мы сразу выходим из затруднения: пестрая масса отдельных фактов становится тотчас легко обозримою. Весь богатый запас наблюдений резюмируется в краткой формуле». Чупров А. А. Очерки по теории статистики. 1909. С. 9-11.
52 Dupmt. Science sociale et democratic. Paris, 1900. P. 71.
53 См. для примера: Coste. Les principes d'une sociologie objective. 1899; Он же. L'experience des peuples. 1900; Simmel. Soziologie. Гл. 2.
54 Дюркгейм. Разделение общественного труда. 1900; Bougie. Revue generate des theorie sur la division du travail. L'annee sociologique, 6. P. 73-122.
55 Bougie. Le regime des castes. 1908.
56 Demolins. Comment la route cree le type social. Vol. I, II. Librairie de Paris.
57 Orgaz R. Sociologie generale et sociologie speciale // Revue intern, de sociol. 1914. № 3.
58 Maupas. Caracteres et critique de la sociologie. P. 209.
59 «Общая биология исследует законы, приложимые ко всем живым существам всех групп», — правильно говорит ле Дантек. См.: Le Dantec. И у a une biologic generate // Revue philos., 1912, июнь. Р. 561-562.
60 Де Роберти. Новая постановка основных вопросов социологии. С. 262; Ковалевский. Социология. 1910. Т. I. Гл. I-V. Здесь же читатель найдет и подробную трактовку вопроса об отличии социологии от философии, истории, этики, психологии, зоо-психологии, статистики, истории учреждений, права, этнографии и политической экономии.
61 См., кроме цитированных авторов: де Грееф. Precis de sociologie. P. 8; Морселли. Sociologie generale. 1898. P. 33; Уорд. Очерки социологии. 1901. С. 113; Гиддингс. Основы социологии. 1898. Гл. II; Coste. Les principes d'une sociologie objective. P. 33 и ел.; Duprat. Science sociale et democratic. P. 31-77; Small. Ст. в The American journal of sociology. 1912. сентябрь; Ellwood. Sociology in its psychological aspects. 1912. P. 15 и ел.; Richard. La sociologie generale et les lois sociologiques. Paris, 1912; Ваксвейлер. Esquisse; Dupruel. Le rapport social; Pareto. Trattato di sociologia generate. Firense, 1916. Vol. I, гл. I; Палант. Очерк социологии. 1910. Гл. II; Cornejo. Sociologie generale. 1911. Vol. I, гл. 1; Кареев. Введение в изучение социологии. 1907. С. 1-3; Хвостов. Социология. 1917. С. 1-3*; Squillace. I problem! costituzionali della sociologia. 1907. Гл. IV-VI.
62 См. Риккерт. Границы естественно-научного образования понятий. Пер. Водена. Passim.
63 Сказанное относится и к ряду других социологов, которые, как Гид-дингс, «социальной клеткой», «социальной единицей» считают индивида, socius'a. «The unit of investigation, then, in sociology is the socius that is to say the individual who is not only an animal and a concious mind, but also a companion, a learner, a teacher, and co-worken>**. Giddings.
Кареев определяет социологию как «науку, делающую своим предметом общество во всех сторонах его бытия». «На современную биологию, — пишет он, — мы имеем право смотреть как на философию всех отдельных наук, изучающих отдельные стороны органической жизни на земле: значение такой же обобщающей и объединяющей философии принадлежит и социологии (Кареев Н. Введение в изучение социологии. СПб., 1897. С. 2-3).
Согласно В. М. Хвостову, «названием "социология" со времен Конта обозначается основная и наиболее общая наука об обществе. Существует очень обширная группа наук, которые все в совокупности покрываются общим названием социальных или общественных наук. Все эти науки имеют своей задачей исследование отдельных сторон общественной жизни.
...Но, как бы ни были абстрактны и общи выводы отдельных групп общественных наук, есть такие общие вопросы, которые не входят в компетенцию ни одной из них. Такой характер имеет вопрос о том, что из себя представляет самое общество и процесс его жизни во всей его полноте. Ясно, что подобного вопроса не может делать предметом своего исследования ни история, ни философия, ни экономика, ни юриспруденция или политика, так как он выходит за пределы компетенции всех этих наук и в то же время является основополагающим для них, ибо от ответа на этот вопрос зависит и характер ответов на те частные и более узкие вопросы, которые разрешаются этими общественными науками. Разрешение этих основных вопросов об обществе и берет на себя социология или общая наука о явлениях общественности. Социология оказывается такой же основной наукой для группы общественных наук, какой биология... оказывается для наук, изучающих отдельные проявления жизни и отдельные стороны жизненной организации, каковы анатомия, физиология, ботаника, зоология» (Хвостов В. М. Социология. Введение. Ч. I. Исторический очерк учений об обществе. М., 1917. С. 1-2). — Прим. комментатора.
** Единицей изучения в социологии является, таким образом, socius, иначе говоря, индивидуум, который берется не только как животное, обладающее разумом, но и как член сообщества, ученик, учитель, сотрудник (англ.). — Прим. комментатора.
Inductive Sociology. P. 10. Как правильно замечает Hayes, «конечный элемент, на который научное исследование разлагает социальную реальность, для своего открытия требует гораздо более сложного анализа, чем простое отделение индивида от толпы. Поведение индивида представляет сложное и многообразное сочетание; каждая деятельность, в которой он участвует, является отдельным объектом исследования. Сказать, что Socius есть конечный и неразложимый элемент исследования, это равносильно тому, если бы ботаник принял букет цветов в качестве неразложимой единицы ботанического анализа. Как каждый цветок в букете служит представителем ботанической разновидности, так каждое верование или практика, которую Socius разделяет вместе с другими индивидами, представляет вид социологического разнообразия. Каждая такая разновидность социальной деятельности — объект исследования, и каждое участие индивида в такой деятельности — простейший элемент изучения. Но Socius не только слишком сложное явление, он, кроме того, слишком индивидуален, единичен (unique), чтобы мог быть таким конечным элементом. Socius в развитом обществе может быть столь же единичным, как историческое событие, и может дать материал скорее для биографии, чем для социологии (как науки о законах и основных тенденциях)». Hayes. Classification of social phenomena // The American Journal of Sociology. Vol. XVII. P. 109-110.
64 Ross. Foundations of Sociology, 1905-1907.
65 Из сказанного следует и ошибочность тех социологических теорий, которые готовы социальное явление свести к одним взаимоотношениям и исключить из них индивидов. В этом повинны многие сторонники социального реализма, в том числе и цитированный выше Hayes. См.: Hayes. Op. cit. P. 111-113. Одни отношения (взаимодействие) не могут быть ни простейшим социальным явлением, ни просто социальным явлением потому, что без индивидов не могут существовать отношения между ними. Будет некому взаимодействовать и не на ком изучать взаимодействие. Вот почему «модель» социального явления должна содержать и индивидов, и взаимодействие между ними. Свойства индивидов и свойства взаимодействия функционально связаны: нельзя одно отрывать от другого.
66 Demolins E. Comment on analyse et comment on classe les types sociaux. La science sociale 19 annee, 1-er Fasc. P. 75. To же говорит и R. Pino — второй представитель этой интересной и ценной школы. «Человеческие общества организуются и организуют распорядок их частной и публичной жизни согласно специальным способам, которыми семейный организм получает средства существования» (Pino R La classification des espaces de la famille etablie par Le Play estelle exacte. Science sociale. Тот же выпуск. Р. 44).
67 Павлов И. П. «Настоящая физиология» головного мозга // Природа. Январь 1917. С. 29-31; Parker. The origin of the Nervous System and its Appropriation of Effectors // Popular Science monthly. Vol. LXXV (1909). P. 56-57; Parmelee. The science of human behavior. 1913. P. 140-145.
68 Спенсер. Основы биологии. Т. I, § 1 и ел., § 30.
69 См. о роля Distance-receptors: Parmelee. The science. P. 164—166; Sher-rington. The Integrative Action of the Nervous System. N.Y., 1906. P. 324.
70 Сеченов И. Физиология органов чувств. 1867. С. 5-7.
71 Павлов. И. П. Указ. соч. С. 29. См. общую характеристику анатомических и физиологических свойств человека, имеющих важное значение в изучении его поведения у Parmelee. The science of human behavior. Passim, особенно главы V-Х.
72 Для ознакомления с психологией человека см. курсы психологии Геффдинга, Цигена, Вундта, Джемса и др.
73 Waxweiler. Esquisse. P. 157.
74 Fairbanks. Introduction to sociology. 3-е изд. Р. 108-141.
75 De Greef. Introduction a la sociologie. 1896. T. I. P. 214. Passim.
76 Ward. Reine Soziologie. Т I. S. 136. Sie (Hunger und Liebe) sind Hauptquellen aller Handlungen und man kann beinahe sagen, dass alle andem Begierden im direkter oder indirekter Linie von ihnen abgeleitet sind*.
* Они (голод и любовь) являются основными причинами всех поступков, и можно сказать, что практически все человеческие страсти так или иначе обусловлены ими (нем.) — Прим. комментатора
77 Ward. Op. cit. S. 326. Психические факторы цивилизации. М., 1897. С. 134. Другие авторы, подобно Делевскому и ряду моралистов, делят потребности на эгоистические, симпатические и смешанные. См.: Делевский. Социальные антагонизмы. С. 19 итд.
78 Лавров. Опыт истории мысли. Заграничное изд. Т. 1. С. 581 и ел.
79 Вагнер. Биологические основы сравнительной психологии. Т. П. С. 204 и ел. Близкую классификацию дает Marshall в своем: Instinct and Reason, 1898.
80 Ellwood. Role de Г instinct dans la vie sociale. Revue intern, de sociologie. 1914. P. 313-343.
81 Дауголл М. Основные проблемы сравнительной психологии. Гл. Ill и passim. Среднюю позицию между классификацией Вагнера и последних лиц занимают такие авторы, как Parmelee. См.: Parmelee. The science of human behavior. Гл. XIII.
82 Тахтарев. Социология. Пг., 1918. С. 25-26, 47^8.
83 Pareto. Trattato. Vol. I. P. 446-449 и ел. Дробную же характеристику дает и Hayes; см.: Hayes. Classification of social phenomena. P. 394-399.
84 Ross. Foundations. Vol. V. P. 69. См. также: Small. The American journal of sociology. Vol. VI. P. 177-199; Ratzenhofer. Sociol. Erkenntniss. 1898. S. 54-66; Stuckenberg. Sociology. 1903. T. I. P. 207.
85 Шимкевич. Биологические основы зоологии. 1901. С. 49.
86 Парето прав, говоря, что у человека, как и у животных, есть потребность действовать, делать что-либо (bisogno di operare, fare pualche cosd). Op. cit. P. 556 и ел.
87 Я не вношу в качестве особой потребности стремление к удовольствию и избегание страдания, как это делают многие, в том числе Паттэн и Уорд; эти потребности проявляются во всех указанных потребностях: удовлетворение их в общем и целом сопровождается положительным чувственным тоном, неудовлетворение — отрицательным. Вводить их рядом с указанными потребностями равносильно было бы их дублированию.
88 Под этими исключениями я разумею случай, происшедший во Франции в конце XVIII в., когда нашли в лесу дикого мальчика 12 лет, выросшего без общения с другими людьми. См. Waxweiler. Esquisse. P. 78; Погодин. Язык как творчество // Вопросы теории и психологии : творчества. Т. IV. С. 178-179.
89 Spenser В. and Gillen. The Northern tribes of Central Australia. L., 1904. Главы, посвященные церемониям.
90 Современная тюрьма и ее влияние / Под ред. П. И. Люблинского. СПб., 1913. Поучительные цифры дает Познышев в «Тюрьмоведе-нии». Психология такого узника хорошо изображена Байроном в «Шильонском узнике».
91 Дюркгейм. Самоубийство. Изд. Карбасникова, 1912. Passim.
92 Недаром же множество исследователей (Джемс, Эллвуд, Макдауголл и др.) возвели ее на степень прирожденного стадного, грегарного инстинкта. В свое время я укажу, почему стадность нельзя считать инстинктом.
93 Pareto. P. 449.
94 Ibid. Р. 66, 505-507.
95 Ibid. P. 507.
96 Бергсон. Творческая эволюция. СПб.: Изд. Семенова. С. 121 и ел. «Отличительной чертой сознания является его способность изготовлять искусственные предметы, в частности орудия для приготовления других орудий, и бесконечно варьировать производство... Мы должны были бы говорить не homo sapiens, a homo faber...»*
* То есть не «человек разумный», а «человек, изготавливающий орудия» (toolmaking animal — определение Б. Франклина)
97 Это отличие указанной потребности от интеллектуальной не противоречит и теории «интеллектуалистов», ибо и последние не отрицают отличие чувственно-эмоциональных переживаний от познавательно-интеллектуальных, но настаивают только на связи и обусловленности первых вторыми. Однако лично я склонен идти дальше и думать, подобно Рибо и Ланге, что «существует чисто аффективная жизнь, самостоятельная и независимая от жизни интеллектуальной; причина ее лежит ниже, в изменениях синестезии, которая, в свою очередь, есть результат сочетания жизненных процессов. Роль внешних ощущений очень ничтожна в психологии чувствований сравнительно с ролью внутренних ощущений, и, только не заглядывая дальше первых, можно возводить в правило, что «нет эмоциональных состояний, не связанных с состояниями интеллектуальными» (Рибо. Психология чувств. СПб, 1898. С. 15).
98 Ланге. Душевные движения. 1896. С. 14. Не менее правильно говорит на ту же тему и Рибо: «Слепая вера в „силу идей" представляет на практике неистощимый источник иллюзий и заблуждений. Идея, если она не более как идея, бессильна: она действует только тогда, когда она прочувствована, когда сопровождается известным аффективным состоянием... Можно основательно и глубоко изучить "Практический разум" Канта, испещрить его блистательными заметками и комментариями, не прибавив ровно ничего к своей практической нравственности, имеющей совершенно другое происхождение. Непонимание этой очевидной истины — один из наиболее досадных результатов влияния интеллектуалистов на психологию чувствований...» (Рибо. Указ. соч. С. 25). То же говорит и Парето: «I ragionamenti per agire sugli uomini, hanno bisogno di transformarsi in sentiment!»* (Pareto. P. 78). Вся социология Парето есть сплошное доказательство этого положения. Идеи для него — только рефлекс, тень или отражение sentimenti. «Одно и то же чувство, которое толкает людей воздержаться от какого-либо поступка, оно же толкает их создавать соответственную теорию (для оправдания этого воздержания). Так, ужас перед убийством заставляет с отвращением отказываться от него. Он же в виде рефлекса ведет к созданию теорий: „убийство неугодно богу, боги наказывают убийц", убийство противоречит нравственности, прогрессу, социализму и т. д. (Pareto. Ibid. P. 74—75. См.passim, и главы, посвященные residui и derivazione .
* Хотя этими авторами, как увидим в «Социальной механике», роль интеллекта и знания недооценена, однако они правы, настаивая на важности эмоций-чувств в поведении людей и в истории человечества. Чувственно-эмоциональными являются и теории Уорда, Паттэна и др., признающие динамическим фактором социальных явлений чувства удовольствия и страдания. См.: «Reine Soziologie», «Психические факторы цивилизации» и «Dynamic sociology» Уорда и «The theory of social forces» Паттэна, напечатанную в «Supplement to the Annals of the American Academy of Political and Social Science» за январь 1896 г.
99 Рибо цитирует Моро де Тур, говорящего, что после употребления гашиша «человек испытывает чувство счастья». «Я разумею, — говорит он, — состояние, не имеющее ничего общего с чисто чувственным удовольствием. Это не есть удовольствие обжоры; его скорее можно сравнить с удовлетворением скупого или с радостью, которую нам доставляет приятное известие» (Ibid. P. 13). И сейчас мы видим, что голод не депрессировал лозунг: circenses***.
* Помышление к действию у человека всегда чувственно окрашено (итал.). — Прим. ред.
** Остатки и деривации (итал.). — Прим. ред.
*** Зрелищ! (лат.) — Прим. комментатора
100 Театры, кино и пр. — полны. Заборы заполнены афишами о зрелищах. Снова и снова повторяется «вечная история». Так было в первобытное время, так было в Древнем Риме, так обстоит и в «коммунистическом государстве». Не уменьшилась и потребность в опьянении: люди, не имеющие хлеба для питания, тратят его на «ханжу», «само-кур» и т. д.
101 Я здесь не хочу пускаться в анализ психологической природы воли. Под ней я понимаю совокупность специфических переживаний, «имеющих характер „активности" в смысле особого качества самого переживания решимости (что-нибудь сделать или воздержаться от чего-либо)... Некоторые переживания, например ощущение тепла, холода, зубной боли, восприятие выстрела, кажутся нашему самонаблюдению чисто пассивным переживанием чего-то наличного; другие переживания представляются нам как активные стремления нашего „я", направленные на вызов, создание чего-либо в ближайшем или в дальнейшем будущем. Только эти (последние) своеобразные (могущие быть познанными и отчетливо различаемыми лишь путем внимательного самонаблюдения и внутреннего сравнения) переживания с чисто активным характером и следует относить к классу „воли", исключая все прочее из этого класса» (рефлексы, инстинкты, чувственно-эмоциональные состояния и познавательные элементы). (Петражицкий. Введение. С. 169). Теперь спрашивается, каковы же черты волевого акта, отличающие его от других стремлений? На этот счет, как известно, существует ряд теорий. Правильным мне представляется такой ответ. Волевой акт отличается от других стремлений тем, что: 1) сопровождается представлением определенной, сознанной цели (в силу этого все бессознательные импульсы и влечения не относятся к волению); 2) представляется ближайшим образом связанным с идеей нашего «я», с интимнейшими и ценнейшими свойствами этого «я», воспринимаемыми как его сущность, как его ядро (в силу этого отпадают от воления все стремления, где этой теснейшей связи нет, где она не переживается нами). Эти две основные черты, плюс своеобразное переживание активности, усилия отличают воление от других стремлений и влечений, осложненной комбинацией коих оно является. Акты, сопровождающиеся таким переживанием воления, я называю волевыми актами. См. близкую к очерченной теорию М. Дауголла. Основные проблемы социальной психологии, гл. IX; Hobhouse. Mind in Evolution. L., 1901. P. 313; Parmelee. Op. cit. P. 311-312. Самой собой разумеется, что воление, как и всякое воление, детерминировано.
102 См. анализ понятия чести в: Разин. Н. Н. Оскорбление чести. 1910. С. 113-128 и Passim.
103 Ross и Stuckenberg выделяют «эготическое» желание, близкое к этой потребности. «Эти желания, — пишет Ross, — суть требования „я", а не требования организма. Они заключают стыд, тщеславие, гордость, зависть, любовь к свободе, к власти, к славе. Типом желаний этого рода является честолюбие». (Ross. Foundations of Sociology. 1905. P. 169).
104 Более слабой формой этого воления служит желание «одобрения» другими и «известности». // bisogno che I 'individuo prova di essere ben accetto alia collettivita, di conseguirne I'approvazione, и sentimento (неточное выражение. — П. С.) potentissimo*, — правильно говорит Paretto. : Op. cit., P. 594. «Знаменательной формой социального воления является та, которая толкает известных индивидов желать "известности" (notoriete), т. е. желать, чтобы другие знали или "замечали" их, чтобы они "говорили, '" спорили, шумели" о последних» (Waxweiler. Op. cit. P. 159). В наше время это желание «известности» приняло гипертрофированные размеры: люди малюют себя, надевают странные костюмы (футуристы), выкидывают самые эксцентрические поступки для того, чтобы быть «замеченными», чтобы вызвать шум и т. д.
* Потребность быть ценимым в коллективе, получить одобрение, которую испытывает индивидуум, — является сильнейшим чувством (итал.) — Прим. комментатора.
105 С этой точки зрения прав Н. К. Михайловский, подчеркнувший важность «борьбы за индивидуальность», как прав и Ницше, указавший на волю к власти как волю, отличную от приспособления. См.: Ми-хайловский Н. К. «Борьба за индивидуальность» и «Патологическая магия»; Ницше. «По ту сторону добра и зла», № 252 и «Генеалогия морали», § 12.
106 Не составляют реального коллективного единства и «единства формальные» или «телеологические». Общность цели ряда лиц, не взаимодействующих друг с другом, ничуть не превращает их в коллективное целое: каждый из них остается изолированным от других, а совокупность их представляет единство фиктивное, мнимое, подобное, например, фиктивной группе «прямоносых» или «детей в возрасте одного года» в данном населении. Только тогда, когда появляются причинные отношения между ними, только тогда телеологическое единство становится единством реальным. Но для бытия последнего телеологизм не необходим и не достаточен. Вот почему излюбленное немцами выделение телеологических и формальных единств представляет бесплодную операцию, ничего не дающую для познания явлений. См., напр.: Еллинек. Право современного государства. СПб., 1903. С. 110-112. См. ниже § «О социальном реализме и номинализме» и во II т. § «О мнимых и реальных коллективных единствах».
107 Зигварт. Логика. СПб., 1908. Т. II, вып. I. С. 226.
108 Там же. С. 226.
109 Там же. С. 227. Как видно из указанного в этом пункте, я схожусь с Б. А. Кистяковс-ким, совершенно верно видящим в явлении взаимодействия достаточные и необходимые условия для образования kollektivwesen*
* Коллективное существо (нем.) — Прим. комментатора.
«Поленицу дров, пирамиду из шаров или кучу песка нельзя рассматривать как коллективное существо, хотя они и обладают в пространстве реальным единством и наши пространственные восприятия позволяют нам представлять их как единые вещи. Между составными их частями нет реальных взаимоотношений, они объединяются простым сложением, и в силу этого мы вынуждены видеть здесь только суммы». Совершенно иначе обстоит дело с лесом или с солнечной системой: здесь дано взаимодействие между членами; поэтому они являются подлинными коллективными существами. Kistiakowski. Gesellschaft und Einzelwesen. 1899. S. 131-133. Аналогично смотрит на дело Зим-мель: «Для меня несомненно, что существует только одно основание, которое придает соединению (отдельных единиц), по крайней мере, относительную объективность, это — взаимодействие частей» (Зиммель. Социальная дифференциация. М., 1909. С. 18). А. А. Чупров, соглашаясь с тем, что причинные взаимоотношения должны лежать в основе коллективных единств или «реальных совокупностей», считает, однако, этот признак не вполне достаточным: для образования последних мало простого взаимодействия, говорит он, нужно еще, чтобы это взаимодействие было длительным и прочным. Именно эта длительность и прочность отношений взаимодействия между членами солнечной системы заставляет не считать членом этой системы находящуюся в ее пределах комету, хотя в это время «между нею и остальными членами системы устанавливается такое же взаимодействие, как между Землей, Юпитером, Солнцем» и т. п. Поэтому «я в основу понятия реальной совокупности принимаю наличность между отдельными единицами, в нее входящими, такого рода взаимодействие, которое способно обеспечить длительное существование вещи» (Чупров А. А. Очерки по теории статистики. 1909. С. 77-80). С Чупровым нельзя вполне согласиться: во-первых, само понятие длительности относительно и поэтому мало пригодно служить отличительным признаком реальной совокупности; во-вторых, оно скорее пригодно для выделения видов реальных совокупностей (реальные совокупности временные и постоянные), а не для конституирования их рода; в-третьих, не является убедительным указание на комету и Солнечную систему: в тот момент когда комета находится в пределах этой системы и взаимодействует с ее членами, она, несомненно, является членом этой совокупности и продолжает быть ее членом все время, пока взаимодействует с Солнцем и планетами солнечного мира. Когда она уйдет из этого мира и перестанет взаимодействовать — она перестает быть и членом последнего. Это возражение подтверждает, а не отрицает правильность защищаемой здесь точки зрения.
110 Вполне правильно поступает Гиддингс, уделяя большое внимание анализу народонаселения с точек зрения, весьма близких к указанным. См.: Giddings. The element of soc и Inductive sociology (Основы социологии).
111 Пока я употребляю термин «общество» в смысле всякой группы взаимодействующих индивидов.
112 Ограничиваюсь этой суммарной характеристикой органической школы. Более подробное изложение ее истории — весьма древней, — ее тезисов и параллелей завело бы нас в сторону. «Что такое общество? — вот вопрос, который должен быть поставлен и разрешен с самого же начала, — пишет Спенсер. — Пока мы не решили — смотреть ли на общество как на некое особое бытие (entity) или нет?» Указав далее на спор реализма и номинализма, Спенсер отвечает: «Мы имеем полное право смотреть на общество как на особое бытие (entity)... Но, решившись смотреть на общество как на особый инди-г:с видуальный предмет, мы должны спросить себя теперь: что же это за предмет?». Название следующего параграфа дает ответ на этот вопрос. Он гласит: «Общество есть организм» (Спенсер. Основания социологии. СПб., 1898. Т. I. С. 277-278. Лилиенфельд настаивает прямо на «I'identite absolue»* общества и организма.
* Абсолютное тождество (фр.) — Прим. комментатора.
Согласно ему, общество— конкретный организм. 1-й том его «Pensees sur la science sociale de 1'avenir» прямо озаглавлен: «Общество как реальный организм» (Митава, 1873). См. резюме его взглядов в статье Лилиенфельда: Annales de 1'Institut intern, de sociologie. Vol. IV. P. 196—236. Здесь, однако, Лилиенфельд вводит уже ряд оговорок в признание тождества организма и общества (р. 227), тем не менее основное положение об обществе-организме остается незатронутым (р. 212). См. статью Новикова в тех же Annales. Vol. IV. P. 169-196. «Les Societes sont des etres vivants» — резюмирует он свои взгляды (р. 196). Краткую историю органической школы см. у Ferriere: L'organisme social. Revue intern, de sociologie, 1915, Vol. V и VI. Более краткие характеристики ее читатель найдет у Кареева: Введение в изучение социологии. 1907. Гл. IV; у Барта: Философия истории как социология. СПб., 1902. Гл. IV; у Хвостова: Социология. Гл. I.
113 Гумплович. Основы социологии. СПб., 1899. С. 264-266.
114 Gumplowicz. Der Rassenkampf. 1883. S. 39-40.
115 Дюркгейм. Метод социологии. Изд. Иогансена, с. 10—19.
116 Durkheim. Les formes element, de la vie religieuse. 1912. P. 633-635. Еще резче этот взгляд им подчеркивается в «Самоубийстве». См. С. 1-8 и passim. СПб., 1912.
117 Gierke. Deutsches Privatrecht. 1895. Vol. I. S. 568.
118 Posada. Les societes animales. Annales. Vol. III. P. 271.
119 Espinas. Societes animales. 2 ed. P. 527-530.
120 Boodin. The existence of social minds // The American journal of sociology. Vol. XIX, № l.P. 9, 15 исл.
121 Ferrierre. La Loi du Progres en biologic et en sociologie. 1915, III часть. Passim.
122 Tard. La theorie orgamque des societes. Annales. Vol. IV. P. 238-239.
123 Tapd. Социальная логика. СПб., 1901. С. 2.
124 Tard. Les deux elements de la sociologie // Etudes de psychologic sociale. Paris, 1898. P. 69-75.
125 Duprat. Science sociale et democratic. 1900. P. 59, 68-69.
126 Лавров. «Исторические письма», «Задачи понимания истории», «Важнейшие моменты в истории мысли» и «Собрание сочинений», вып. VIII; Михайловский. «Что такое прогресс», «Борьба за индивидуальность», «Патологическая магия», «Дарвинизм и общественная наука», «Статья о Дюркгейме» и др.; Кареев. «Теория личности Лаврова», «Введение в изучение социологии», «Экономический материализм и закономерность социальных явлений». С. 112; Общие основы социологии. 1919.
127 «Мир можно определить как организм, который стремится выработать в себе сознание и волю, как республику, которая стремится реализовать себя путем собственной идеи» (Фулье. La science sociale contemporaine. Paris, 1880. P. 413). С таким же правом можно было бы мир назвать монархией, приписать ему стремление к хорошим нарядам, отождествить мир с кошкой, собакой и с чем угодно.
128 Giddings. The elements. P. 119.
129 «Массовый элемент для понятия леса — необходимый, но не достаточный элемент, — справедливо говорит Морозов. — Лес есть не простая совокупность древесных растений, а есть ассоциация, сообщество древесных пород, т. е. такое множество, в котором растения проявляют не только индивидуальную жизнь, но общественную, обнаруживая друг на друга разнообразные влияния и порождая новые социальные явления, которые изолированно растущим деревьям незнакомы и несвойственны. Лес есть только такое множество древесных пород, в котором обнаруживается взаимное влияние деревьев друг на друга» (Морозов. Лес как растительное сообщество. СПб., 1913. С. 1, 17, 22-23). Здесь же весьма отчетливо показаны те явления (борьба за существование, дифференциация, господство и угнетение и т. д.), которые свойственны лесу и несвойственны изолированным деревьям. (См. также: Сукачев. Введение в изучение растительных сообществ. Passim; Варминг. Экологическая география растений. М., 1901. Введение и главы о лесе.) Поэтому глубоко ошибочными приходится признать следующие слова Н. И. Кареева: «Лес деревьев не составляет общества, и нахождение дерева среди других деревьев ничего не прибавляет к его природе; оно остается тем же в лесу, чем было бы одиноко стоящим далеко от других деревьев» (Ка-реее. Общие основы социологии. Пг., 1919. С. 13). Дело обстоит как раз наоборот. Прибавьте к этому неизбежные результаты взаимодействия людей: наличность проводников, их постепенную консолидацию и наслоение, в итоге образующие целый материально существующий мир, материальную культуру, и ошибочность номинализма станет очевидной.
130 Правильно говорит П. Л. Лавров: «Процесс сознания всегда индивидуален и иным быть не может» (77. Л. Лавров. Опыт истории мысли. Женева, 1894. С. 1425).
131 Довольно близки (но не вполне) к этим положениям взгляды Вакс-вейлера по этому вопросу, резюмируемые им в положении: «L'espace est organisation sociale est... mais... on ne peut les observer que dans les individus»*. См. у него же критику персонифицирования абстракций вроде «социальной группы», «общества» и т. д. (р. 260-270). Близки к ним и взгляды Е. В. де Роберти, в отличие от школы Дюрк-гейма, не субстанциализировавшего явления общественности: «Сущность абстрактного социального явления или общественности, — говорит он, — мы видим в особом процессе взаимодействия, зарождающемся и развивающемся между нервно-мозговыми энергиями!» (Де Роберти. Новая постановка основных вопросов социологии. С. 267). Выше я указал, что в данном пункте изложенные положения в значительной степени сходны с соответствующими положениями русской субъективной школы.
* Вид как таковой существует; социальная организация существует... но... наблюдать их можно только через индивиды (фр.) — Прим. комментатора.
Комментарии В. В. Сапова |