Исторические науки

Между тем многие проблемы так и остались нерешенными. Среди казацкой старшины возникли острые расхождения по вопросу о том, оставаться ли «под рукою» Москвы или искать сюзерена среди других соседей. Да и разрешение социально-экономических вопросов все еще ждало своего часа. Крестьянство и рядовое казачество по-прежнему надеялись, что Украина станет некоей еще не виданной в мире землей свободных хлеборобов-казаков. А казацкая старшина, кажется, не прочь была просто занять место вытесненной шляхты — и это, наоборот, был хорошо проверенный, испытанный во всем мире способ восстановления общественного порядка в годину нестабильности и смуты...

Еще несколько десятилетий после смерти Богдана Хмельницкого украинцы боролись друг с другом, пытаясь решить эти главные вопросы своего бытия. Внутренние раздоры сопровождались внешней интервенцией и уже полным разрушением всего того, что каким-то образом уцелело в пожарах предыдущих войн. Руина — так назвали этот трагический спектакль украинские историки.

Руина — это эпоха, когда огромная энергия и решимость, обретенные в восстании 1648 г., попусту растраивались в междоусобицах, которым, казалось, не будет конца.

180

тате были упущены многообещающие возможности политического самоопределения, созданные восстанием Хмельницкого.

Новый уклад

Когда умер Хмельницкий, казаки имели под своим владением большинство земель Поднепровья (как на левом, так и на правом берегах), т. е. бывшие Киевское, Брацлавское и Черниговское воеводства. Западноукраинские земли •— Галичина и Волынь — все еще оставались в руках поляков. На удерживаемой казаками территории площадью около 250 тыс. кв. км проживало примерно 1,2—1,5 млн человек. В первые десятилетия после восстания половина этих земель, принадлежавших до этого польской короне, стала собственностью Запорожского Войска, которое передало большую их часть самоуправляемым крестьянским общинам, платившим налог в гетманскую казну. Часть прибыли с этих (так называемых ранговых) земель шла на выплату жалованья казацкой старшине. Кроме того, около 33 % всех земель принадлежало той же старшине и украинской шляхте, 17 % были собственностью православной церкви.

На подчиненной им территории казаки быстро установили собственную форму правления. Земли были разбиты на 16 военных округов, или полков,— по названиям полков казацкого войска: Полковники, которые во время военных походов командовали этими 3—5-тысячными формированиями, в мирное время олицетворяли собой также административную и судебную власть на всей полковой территории, которая в свою очередь делилась на сотни (там главной властью были сотники). Органы управления полками и сотнями размещались в тех самых городах, названия которых носили эти полки и сотни. На нижней ступени административной лестницы находились маленькие города и села, где власть принадлежала казацким атаманам. Сначала все эти начальники избирались казаками соответствующих формирований, но затем они просто стали передавать свои должности наследникам вместе с землями и имуществом.

На вершине этой военно-административной пирамиды стоял гетман.

и Хмельницкий, и его наследники предпочитали собирать

181

лишь самую верхушку старшин, и влияние этой верхушки чем дальше, тем больше росло. На практике гетманы обладали самыми широкими властными полномочиями и считались фактическими правителями Украины. Они не только командовали казацкой армией, но и проводили собственную внешнюю политику, являлись последней административной и судебной инстанцией, распоряжались казной и землями Войска Запорожского. Это последнее обстоятельство давало в руки гетмана особо мощный рычаг власти, ибо «запорожский» (т. е. конфискованный у поляков) земельный фонд был, как мы только что видели, весьма внушительных размеров, и только по милости гетмана можно было получить землю из этого фонда. Годовой доход гетманской казны, не считая дохода с конфискованных земель, составлял 1 млн золотыми слитками от налогов, пошлин и тарифов.

Многочисленные властные функции гетмана помогала ему осуществлять генеральная старшина — некий гибрид генерального штаба с советом министров. Самым влиятельным членом старшины был генеральный писарь: именно он определял повестку дня на заседаниях генеральной старшины, составлял важнейшие правительственные документы и ведал текущими вопросами внешней политики. Другой ключевой фигурой гетманской канцелярии был генеральный обозный — нечто вроде военного министра. Он отвечал за боеготовность 40—60-тысячного регулярного казацкого войска, включая артиллерию. Судебными делами ведал генеральный судья. Генеральный хорунжий и два генеральных есаула использовались гетманом для специальных поручений.

И Хмельницкий, и его наследники столицей Украины всегда считали Киев. Однако ставка самого гетмана и его канцелярия размещались в небольшом казацком местечке Чигирине, а в XVIII в.— в Батурине и Глухове.

«

Изменения в общественном устройстве

С самого начала Великого восстания в Украине соперничали между собой две различные концешщи общественного устройства — эгалитарная и элитарная. На начальном этапе первая из них явно преобладала: ведь на смену господствующей шляхте явилось новое высшее сословие — казачество, а казаком, как все еще считалось, мог стать каждый.

182

В бурное время 1648—1656 гг. в ряды казачества влились тысячи мещан, крестьян и православных шляхтичей. Согласно неполной московской переписи 1654 г., примерно половина взрослого мужского населения Украины причисляла себя к казакам.

Для крестьянина или мещанина, способного на собственные средства нести воинскую службу, не составляло труда записаться в казацкий полк и получить такие привилегии, как право землевладения, освобождение от налогов, право избирать казацкую старшину и самому быть избранным на ту или иную должность. Если же казак не имел больше средств на экипировку или просто ему надоело воевать, он мог вернуться туда, откуда пришел, и снова стать крестьянином или мещанином. Во всяком случае, самые ближайшие последствия 1648 года состояли в том, что границы между сословиями стали крайне размытыми, а идеи социального равенства получили невиданное для Восточной Европы распространение.

Существенное улучшение жизни восстание принесло и простым крестьянам — разумеется, тем из них, кто уцелел в войне и разрухе. Прогнав шляхту, крестьяне завоевали личную свободу, право распоряжаться своим имуществом, переселяться когда и куда им угодно. Честолюбивые и богатые в любой момент могли, например, уйти в казаки и тем самым сразу приобрести более высокий статус.

Тем не менее далеко не все крестьянские повинности остались в проклятом прошлом. На землях, конфискованных казаками у поляков, крестьяне по-прежнему должны были платить налоги и отбывать некоторые повинности, в основном связанные с обеспечением казацкого войска тягловой силой и провизией, а также давать постой казакам.

Но прошло немного времени, и даже эти скромные завоевания податного и тяглового сословия были поставлены под вопрос. Дело в том, что вторая из вышеназванных концепций общества — элитарная — подспудно овладевала умами старшины, вытесняя буйный дух эгалитаризма.

Собственно говоря, многие нынешние казацкие вожди, и в особенности значительное число украинских шляхтичей и реестровых казаков, поддержавших Хмельницкого, и до 1648 г. были — пусть небольшой и не слишком видной — но все же органической частью тогдашних верхов. Они и в мыслях не имели создавать «общество равных» — да и вряд ли во всей Восточной Европе нашелся бы в то время предстзви-

183

тель образованной знати, который в здравом уме размечтался бы о чем-то подобном. Для украинской знати вся идея восстания состояла в том, чтобы изгнать ненавистную польскую шляхту и магнатов с земель и постов, «естественным образом» предназначенных для местной элиты. Общество без элиты немыслимо и нежизнеспособно. Так по крайней мере считали представители новой знати, т. е. Войска Запорожского, где все ключевые посты достались украинским шляхтичам и зажиточным казакам и где по-прежнему ценились люди более или менее высокого происхождения, имеющие военно-политический опыт и приличное состояние. Ну а уж заняв высокие посты, новая элита постаралась как можно быстрей и укрепить, и приумножить свою власть и свое богатство. И как-то само собой получилось, что общественные земли, которыми сотники и полковники управляли по долгу службы, постепенно превращались в их собственные имения.

Поскольку гетманы были, как правило, выходцами из старшины и в огромной степени зависели от ее поддержки, они не только не препятствовали сосредоточению в ее руках власти и богатства, но и всячески тому способствовали, щедро жалуя посты и земли своим сподвижникам. А с появлением новой элиты опять со всей очевидностью возникала проблема сословного деления — да к тому же новые хозяева жизни прямо требовали все более полного и беспрекословного подчинения от «вольного» казачества и крестьянства.

Что касается городов, то их роль в восстании была сравнительно невелика, потому их статус практически остался без изменений. С десяток крупнейших городов — Киев, Стародуб, Чернигов, Полтава и некоторые другие — продолжали пользоваться Магдебургским правом, осуществляя самоуправление посредством выборных магистратов. Зависимость жителей этих городов от казачества, господствовавшего в сельской местности, была сравнительно невелика.

184

В отличие от мещанского сословия православное духовенство поддерживало с казацкой верхушкой дружественные отношения: ведь оно, духовенство, и олицетворяло собой ту самую веру, за которую боролись казаки. Хмельницкий и его наследники не раздумывая подтверждали как права монастырей на их обширные земли, так и все повинности крестьян (трудовую в том числе) в отношении монастырей-землевладельцев. Фактически это окончательно сводило на нет все послабления крестьянам, которых они же сами добились ценою немалой, крови, пролитой в восстании. Зато духовная иерархия вполне удовлетворялась существующим положением и отнюдь не искала сближения с Москвой — в церковных делах в особенности, ибо считала московитов стоящими гораздо ниже себя в культурно-религиозном смысле. Московским царям предстояло еще долгие годы обхаживать и задаривать украинское духовенство, прежде чем оно согласится изменить свое отношение к Москве.

Начало Руины

Смерть Хмельницкого застала украинцев врасплох. Полусформированное украинское общество, окруженное хищными соседями и раздираемое внутренними распрями, нуждалось именно в таком вожде, каким был Хмельницкий. Никто из его наследников не имел таких популярности и авторитета, какими пользовался покойный гетман, и не мог рассчитывать на столь же широкую поддержку. Так что подыскать ему даже формальную замену оказалось не так-то просто.

Богдан Хмельницкий надеялся стать основателем династии украинских казацких правителей и хотел устроить так, чтобы сын его Юрий унаследовал пост гетмана. Но когда умер Богдан, то и сам 16-летний Юрий, и вся старшина ясно увидели, что наследник не готов принять власть в столь критический для страны момент. И потому в 1657 г. гетманом был избран один из самых опытных соратников Богдана Хмельницкого — генеральный писарь Иван Выговский.

Выговский и пропольская ориентация. Среди новой казацкой элиты Иван Выговский выделялся умом и образованное гью. Он происходил из православного дворянского рода Киезщины, учился в знаменитой Могилянской коллегии, затем служил в польской армии и в 1648 г. под Желтыми Водами попал в казацкий плен. Оценив образованность и военный опыт Выговского, Хмельницкий освободил его. Записавшись в казаки, Выговский быстро сделал карьеру генерального писаря.

185

Став гетманом, Выговский немедленно дал понять, что во всех делах и начинаниях будет опираться на высшую старшину. Он стремился проводить самостоятельную внешнюю политику и мечтал о независимом украинском княжестве. При этом он прекрасно понимал, что нынешняя Украина слишком слаба для столь решительного шага и дабы не попасть в полную зависимость от Москвы, должна искать Противовес ее влиянию. С этой целью Выговский стремится установить более близкие связи с Польшей.

Возобновление отношений с поляками поддерживала и казацкая, и церковная элита. Зато низы с подозрением относились к любым попыткам старшины найти взаимопонимание с польской шляхтой и яростно выступили против этого. Ядро оппозиции пропольской партии составили запорожцы во главе с Яковом Барабашем и казаки Полтавского полка. Сам же полтавский полковник Мартын Пушкарь вынашивал далеко идущие планы: на гребне антипольской волны он хотел взмыть до гетманских высот.

В то время как Выговский надеялся разыграть против царя «польскую карту», '.московиты, вмиг дознавшись о внутренних трениях среди казаков, стали агитировать массы против гетмана. Уже к концу 1657 г. взбунтовалась значительная часть рядовых казаков. В июне 1658 г. две враждующие казацкие армии сошлись в кровавой битве под Полтавой, из которой Выговский вышел победителем. Пушкарь вместе с 15 тыс. повстанцев погиб в бою, а. Барабаш был позднее схвачен и казнен. Впрочем, победа гетмана оказалась пирровой: в братоубийственной бойне погибло 50 тыс. украинцев.

Теперь разрыв с Москвой стал для гетмана неминуем. И он удваивает свои усилия в поисках взаимопонимания с Польшей. В этом большую помощь гетману оказывал украинский аристократ Юрий Немирич. Немирич долгое время учился в Европе и вывез оттуда идею суверенного украинского («русского») княжества, независимость которого, подобно независимости Голландии и Швейцарии, гарантировалась бы международными соглашениями. Но Выговский, готовясь к войне с Москвой, был не в том положении, чтобы заставить хотя бы поляков признать независимость Украины. В 1658 г. после продолжительных переговоров украинские и польские дипломаты достигли компромиссного соглашения, известного как Гадячский договор.

По этому соглашению Киевское, Брацлавское и Черниговское воеводства должны были составить Русское княжество, которое, наряду с Польшей и Литвой, стало бы третьим равноправным членом Речи Посполитой, пользуясь самой широкой автономией. Гетман — правитель княжества — подчинялся

186

бы только королю и имел бы собственную армию, суды, казну и монетный двор. Без приглашения гетмана польским войскам запрещалось вступать на территорию княжества. Казакам даровались их древние права. Ежегодно сотня казаков по представлению гетмана должна была получать дворянское достоинство. Поляки готовы были сделать важные уступки и по религиозным вопросам: действие Брестской унии на землях княжества прекращалось, а по всей Речи Посполитой православные уравнивались в правах с католиками. Наконец, в Украине предполагалось открыть два университета и «сколько понадобится» школ и типографий.

Историки благоговейно вчитываются в статьи Гадячского договора, воображая, сколь далеко идущие последствия имел бы он для судеб Украины, Польши и России, если бы когда-либо вступил в силу. Этого, однако, не произошло. Договор еще не был подписан, когда огромная армия московитов числом около 150 тыс. под командованием князя Алексея Трубецкого вторглась в Украину. Спешно собрав свои войска и объединившись с польскими и татарскими союзниками, Выговский выступил в северо-восточном направлении навстречу противнику. 29 июня 1658 г. под Конотопом царская армия испытала одно из крупнейших поражений за всю свою историю. Вот как С. М. Соловьев описывает его последствия:

«Цвет московской конницы... сгиб в один день; пленных досталось победителям тысяч пять... В печальном платье вышел Алексей Михайлович к народу, и ужас напал на Москву... Царствующий град затрепетал за собственную безопасность». Ходили слухи о том, что царь собирается бежать за Волгу, ибо Выговский уж на подходе к столице...

Однако гетман не мог воспользоваться своей блестящей победой. В Украине продолжали • стоять московские гарнизоны. Нападение запорожцев на Крым заставило татарских союзников гетмана вернуться восвояси. Снова взбунтовалась Полтавщина. Несколько промосковских полковников выступили против гетмана, обвинив его в том, что он «продал Украину полякам». Это было последним ударом. Продолжать войну с Моской у Выговского не стало сил. В октябре 1659 г. он отказывается от гетманства и бежит в Польшу.

Теперь уже преимущество перешло на сторону Москвы. Тем временем Юрию Хмельницкому исполнилось 18 — ив надежде, что славное имя отца заставит народ сплотиться вокруг сына, старшина избирает его гетманом. Трубецкой, вернувшийся в Украину с новым войском, требует, чтобы молодой гетман явился в его лагерь для пересмотра договора, который его отец подписал с царем. Подчинившись этому требованию, Юрий совершил первую из своих многочислен-

187

ных ошибок. Приведенный в замешательство не только мощью царской армии и угрозами Трубецкого, но и тем текстом Переяславского договора, который показал ему московский вельможа (лишь впоследствии выяснилось, что это была поддельная копия), Юрий поспешил подписать новый и крайне невыгодный вариант договора с Москвой. В редакции 1659 г. Переяславское соглашение допускало размещение московских гарнизонов не только в Киеве, но и во всех крупнейших городах "Украины. Более того, казакам запрещалось вести войны и вступать в какие-либо связи с иностранными государствами без разрешения царя. Избрание гетманов, генеральной старшины и полковников без утверждения Москвы считалось недействительным. Все эти условия, на которые пошел Юрий, его отец пять лет тому назад отказался бы даже обсуждать. А в Москве ликовали: упорные попытки взнуздать Украину, кажется, впервые дали результат...

Наконец, в 1660 г. соперничество между Россией и Польшей за Украину вновь переросло в открытую войну. Под Чудновом на Волыни царская армия попала в окружение поляков. Но Юрий со своей старшиной вместо того чтобы поспешить московитам на помощь, вступил в переговоры с Польшей. И когда россияне под Чудновом были разбиты, Юрий дал свое согласие на возврат Украины в Речь Посполиту.

В этот самый момент политический хаос в Украине, кажется, достиг апогея. На Правобережье, где разместились армии Хмельницкого и поляков, власть гетмана оставалась неизменной. Но на Левобережье, по-прежнему контролируемом Москвой, казаки отказались признавать Хмельницкого и избрали наказным гетманом Якова Сомка. Раздираемая социальными конфликтами и политическими междоусобицами, оккупированная польскими и царскими войсками, Украина распалась на две части, и каждая из них имела теперь своего гетмана. Это была настоящая Руина.

Отчаявшись исправить положение, Юрий Хмельницкий в январе 1663 г. отказывается от гетманской булавы и уходит' в монастырь. Власть его преемника Павла Тетери теперь уже ограничивалась Правобережьем. Убежденный сторонник про-польской политики, Тетеря происходил из дворянского рода, получил хорошее образование и при Хмельницком-старшем занимал ряд важных постов. Как и Выговский, он старался придерживаться польской линии. Вместе с поляками он вторгся на Левобережье, причем убеждая короля Яна .Казимира продолжать поход до самой Москвы. Но наступление провалилось, и Тетере вместе с поляками пришлось возвращаться на правый берег Днепра, чтобы принять участие в подавлении начавшихся здесь антипольских мятежей.

188

Вновь оказавшись хозяевами положения в тех самых местах, откуда начиналось восстание 1648 г., поляки были одержимы' жаждой мести, повсюду сея смерть и разрушения. Польский полководец Стефан Чарнецкий, захватив Суботов, где в церкви, построенной Богданом Хмельницким, по завещанию, упокоилось его тело, приказал вскрыть могилу, а прах гетмана развеять по ветру.

Видя в Выговском потенциального соперника, Тетеря потребовал от поляков арестовать и казнить его, что и было исполнено. А Юрия Хмельницкого прямо из монастырской кельи препроводили в польскую тюрьму.

В общем Тетеря и его польские союзники натворили достаточно, чтобы отвратить от правобережного гетмана даже тех немногих казаков, которые его поддерживали. В конце концов пришлось и ему отречься от гетманства и искать спасения в Польше. Кажется, теперь уж всем стало ясно, что какие бы разумные политические доводы ни приводились в пользу союза с поляками, украинское общество, в особенности его низшие слои, никогда на этот союз не пойдет.

Турецкая альтернатива: Дорошенко и Юрий Хмельницкий. С разделом Украины на польскую и российскую сферы влияния, с обострением соперничества гетманов, бывших не более чем марионетками в руках своих чужеземных хозяев, среди здравомыслящей части казацкой старшины все более росло недовольство обеими враждующими партиями и все чаще раздавались призывы пощадить «неньку-Україну» и вернуть ей былую славу. Громче и решительнее всех говорил об этом 38-летний черкасский полковник Петро Дорошенко. Он-то и стал следующим гетманом Правобережной Украины.

Надо сказать, что Дорошенко имел все основания претендовать на гетманство. Сын полковника, внук гетмана, он тесно сотрудничал с Хмельницким, занимал высокие посты при Выговском и Тетере. В 1666 г., устранив со своего пути двух опасных соперников — Василя Дрозденко и Степана Опару, Дорошенко наконец получает гетманскую булаву. И сразу же заявляет: его цель — воссоединить под своей эгидой Левобережье с Правобережьем.

Дабы укрепить свое положение, новый гетман по совету своего друга, митрополита Иосифа Тукальского, проводит ряд тщательно продуманных реформ. Надеясь получить поддержку масс, Дорошенко стал часто собирать генеральную ралу и выслушивать мнения рядового казачества. А чтобы избавиться от чрезмерной зависимости от старшины, гетман создает 20-тысячный корпус наемников-«сердюков», подчиненный ему одному. Но самые смелые и далеко идущие

189

замыслы Дорошенко вынашивал в области внешней политики.

Поначалу, подобно всем правобережным гетманам, Дорошенко проводил польскую линию. Но его политика радикально изменилась после заключения Андрусовского мира 1667 г. между Россией и Польшей. В договоре этом по большей части речь шла об Украине — но ни одна из сторон и не подумала поинтересоваться мнением самих украинцев. А ведь по сути Польша с Россией договорились о разделе Казацкой Украины:

поляки признавали суверенитет царя над Левобережьем, московиты же давали свое добро на возвращение Правобережья под власть Польши. Извечно деликатный вопрос о Киеве решался таким образом: еще на два года город останется под властью России, а после будет возвращен полякам. Кстати, этот пункт договора Москва так никогда и не выполнила. ' Что до обширных и практически безлюдных земель Запорожья, то они по Андрусовскому договору переходили под совместный протекторат России и Польши и должны были служить буфером претив татарских набегов.

Польша и Россия были вполне удовлетворены достигнутым соглашением, но для Украины оно означало непоправимую политическую катастрофу. Если уже Юрию Хмельницкому и Выговскому, правившим всей Надднепрянской Украиной, было достаточно сложно сохранять свободу действий, то каково же приходилось их преемникам, разделенным на «левых» и «правых» и все более зависящим от своих зарубежных суверенов! Теперь, когда польская шляхта возвращалась на Правобережье, стало ясно, что Москва грубо нарушила взятое на себя в 1654 г. обязательство защищать Украину от поляков. Разочарование и гнев охватили оба берега Днепра. Говорят, что когда гетман Дорошенко получил известие о сделке в Андрусове, с ним случился сердечный приступ.

Итак, после Андрусова о продолжении пропольского курса не могло быть и речи. И Дорошенко решает вернуться к одному из давних проектов Богдана Хмельницкого и вновь обратиться за помощью к Оттоманской Порте.

На этот раз время было выбрано весьма удачно: Порта как раз вынашивала очередные захватнические планы и с готовностью оказала поддержку гетману. Осенью 1667 г. объединенная турецко-казацкая армия атаковала польские силы в Галичине. В результате этого нападения королю Яну Казимиру пришлось предоставить правобережному гетману широкую автономию. Но Дорошенко этого было мало: он задумал раз и навсегда избавиться от поляков и передал Украину под протекторат Оттоманской Порты (очевидно, надеясь, что турецкое господство будет чисто символическим).

190

Обеспечив Правобережью кажущуюся безопасность, Дорошенко двинул свою армию на Левобережье. Тут ему удается свергнуть соперника — левобережного гетмана Ивана Брю-ховецкого. В 1668 г. Дорошенко достиг вершины власти. Опираясь на турецкую помощь, он полностью контролировал оба берега Днепра. Теперь ничто не мешало ему объявить себя гетманом всей Украины.

Однако успех Дорошенко оказался эфемерным: слишком много было у него могущественных врагов, обеспокоенных укреплением гетманской власти. Многократно испытанная тактика подрыва этой власти состояла в использовании потенциальных соперников гетмана. Татары предприняли попытку заменить Дорошенко неким Суховиенко. Не успел Дорошенко расправиться с этим соперником, как поляки выдвинули куда более опасного Михаила Ханенко, с помощью которого они вновь захватили Правобережье. Выступив навстречу оккупантам, Дорошенко оставил вместо себя на Левобережье Демьяна Многогришного, назначив его наказным гетманом. Тогда Москва, почувствовав свой шанс, двинула войска на Левобережье и заставила Многогришного отречься от Дорошенко и признать власть царя.

А Дорошенко уже с трудом удерживал и Правобережье. В 1672 г. с 12-тысячным отрядом он вынужден был пристать к 100-тысячной турецкой армии, вторгшейся в Подолье с целью выбить оттуда поляков и превратить эту землю в турецкую провинцию. Вступив в союз с «бусурманами», Дорошенко обрек свой некогда огромный авторитет на резкое падение. Быстро таяли ряды его сподвижников. В 1675— 1676 гг. Москва нанесла ему последний удар. Вместе с левобережными казаками россияне вступили в кровавую битву за Чигиринскую крепость против турок — и Дорошенко оказался на стороне «неверных» против православных. Осознав безвыходность своего положения, он отдает булаву Ивану Самойловичу, новому гетману Левобережья. Царь сравнительно мягко обошелся с «последним истинным казаком», отправив его в подмосковную ссылку.

Турки, впрочем, быстро нашли замену своему ставленнику, да еще какую! В 1677 г. они назначили гетманом Правобережья Юрия Хмельницкого, надеясь, что славное имя отца вновь поможет сыну сделать политическую игру. Между тем биография этого загадочного и, по-видимому, психически неуравновешенного человека к тому времени и без того уж напоминала невероятный приключенческий роман. Начав карьеру гетманом, он был затем монахом, архимандритом, три года сидел в польской тюрьме, после освобождения воевал с татарами, оказался у них в плену и был отправлен в Кон-191

стантинополь, где еще шесть лет провел за решеткой. И вдруг турки выволакивают этого несчастного из камеры, суют ему в руки гетманскую булаву... Понимая, что вид подобной марионетки вряд ли способен кого-либо вдохновить, правители Оттоманской империи в довершение к громкому имени дают ему звонкий титул «князя Сарматии и Украины, господаря Войска Запорожского». Но титул мало помог бедному Юрию, второе гетманство которого оказалось столь же бездарным, сколь и первое.

В 1677—1678 гг. Юрий Хмельницкий вместе с турками несколько раз пытался взять Чигирин — отцовскую столицу. В битвах за нее с обеих сторон участвовали мощные армии — 200-тысячная турецкая и 70-тысячная российская, не считая 50-тысячного отряда левобережных казаков, выступивших на стороне Москвы. После того как чигиринская кампания закончилась для него ничем, Юрий попытался организовать набег на Левобережье, обернувшийся жалким провалом. Не получив никакой поддержки, он в конце концов смог «править» лишь на том небольшом участке Подолья, что отвели ему турки. Но и тут он умудрился создать столь неспокойное и вдобавок еще деспотичное «государство», что, наконец, смертельно надоел «бусурманам», которые и казнили его в 1681 г.

В том же самом году турки и крымские татары заключили Бахчисарайский мир с Москвой, признав в нем, в частности, все владения друг друга в Украине. Пять лет спустя аналогичное соглашение Москва подписала и с Польшей. Так к 1686 г. был завершен раздел Украины между соседними державами.

Левобережье под властью России

Левобережье из-за своей близости к России все это время оставалось в сфере влияния Москвы. В годы хаоса — бО-^е и 70-е — смертоносные вторжения турецких, татарских, польских и российских армий, ставшие проклятием некогда цветущего Правобережья, значительно реже обрушивались на левый берег Днепра. Но и Левобережье познало отпущенную ему меру смертей и разрухи. Причиной тому были, однако, не столько набеги иноземцев, сколько непрекращающиеся выступления масс против собственной старшины.

Внутренняя борьба разгорелась вскоре после первого гетманства Юрия Хмельницкого. Яков Сомко, происходивший из семьи богатых мещан, откровенный сторонник старшинского элитаризма, объединился со своим недавним соперни-

192

ком, нежинским полковником Василем Золотаренко, дабы обеспечить избрание последнего гетманом и таким образом создать условия для господства старшины. Но против фракции Сомко — Золотаренко выступил Иван Брюховецкий — выходец из низших слоев и большой демагог. Это последнее качество обеспечило Брюховецкому избрание запорожским атаманом. А Москва, как обычно, натравила одну фракцию на другую. На сей раз царь благоволил Брюховецкому, ибо подозревал старшину в пропольских настроениях. И потому в июне 1663 г. московские вельможи одобрительно наблюдали за тем, как развивались события на так называемой «Черной раде» — шумном сборище казацкой черни, которая при под-' держке городской голытьбы и крестьян избрала гетманом Брюховецкого, силой разогнав сторонников Сомко и Золотаренко (впоследствии новый гетман казнил их обоих).

Иван Брюховецкий (гетман с 1663 по 1668 г.). Полностью завися от Москвы, Брюховецкий делал ей одну уступку за другой. Он с готовностью подтвердил Переяславский договор в редакции 1659 г. и к тому же предложил на собственный счет содержать российские гарнизоны в Украине.

В 1665 г., выразив желание «предстать пред ясны очи» царя, Брюховецкий с почетным караулом из 500 казаков отправился в Москву. Это был первый гетман, нанесший визит царю. Москва встречала его с почетом: он был пожалован в бояре и женим на боярышне. Очарованный царским приемом, Брюховецкий подписал новое соглашение, -в очередной раз урезавшее права и вольности Украины. Почти все главные украинские города передавались в прямое подчинение Москвы. Царским чиновникам разрешалось собирать налоги с украинских крестьян и мещан. И даже киевский митрополит должен был отныне назначаться Москвой. Более того, соглашение предусматривало, что и выборы самого гетмана могут проводиться лишь в присутствии официальных представителей царя, и каждый новый гетман отныне должен был отправляться за утверждением в должности в Москву.

Брюховецкий дорого поплатился за свое пренебрежение интересами Украины, лишь только его московские друзья взялись за дело. Московские гарнизоны быстро почувствовали себя хозяевами в украинских городах. Царь устроил в Украине перепись населения, и переписчики грубо вмешивались величную жизнь людей. А самодовольные сборщики налогов обложили население такой непомерной данью, что оно кляло на чем свет и Москву, и особенно своего гетмана, накликавшего всех этих захребетников. Даже некоторые церковные иерархи, ранее приветствовавшие промосковский курс, теперь

1-?3

открыто протестовали против него. Впрочем, неизвестно-сколько бы еще терпели украинцы издевательства Брюховец-кого и Москвы, если бы в 1667 г. чашу их терпения не переполнил Андрусовский договор. ;

Украинцев Левобережья, как и их соотечественников на J правом берегу Днепра, больше всего потрясло и оскорбило то, что царь, обещавший Украине защиту от поляков, просто так взял и отдал половину ее ненавистной шляхте. И в 1667— 1668 гг. по всему Левобережью прокатилась волна выступле- i, ний против царских гарнизонов и их украинских прихвостней.! Брюховецкий, осознав, что слишком далеко зашел в своей j промосковской политике, издает ряд универсалов, в которых і распинается в любви к «неньці-Україні». Он даже тайно j сносится с Дорошенко, предлагая тому анти московский союз. і Но было слишком поздно. Лишь только полки Дорошенко ! вступили на левый берег Днепра, Брюховецкий был растерзан ' той самой темной и яростной толпой, что всего пять лет і тому назад возвела его в гетманское достоинство.

Демьян Миогогришный (1668—1672). Этот черниговский полковник был назначен наказным гетманом Левобережья самим Дорошенко, вынужденным под давлением поляков возвращаться на правый берег. «Человек неученый и простой», Многогришный умел заставить подчиняться даже тех і своих подданных, у которых отнюдь не вызывал восторга. ' Когда звезда его формального начальника, Дорошенко, стала клониться к закату, Многогришный забыл и думать о разрыве с Москвой и вместо этого заново присягнул царю. В награду царь признал" его законным гетманом Левобережья.

Однако тот факт, что именно Многогришный восстановил связи с Москвой, вовсе еще не означал, что он намеревался, уподобившись Брюховецкому, стать марионеткой в царских руках. С типичной для него грубоватой прямолинейностью Многогришный уведомил россиян о недовольстве украинцев размещением московских гарнизонов и потребовал их убрать. Царь в ответ предложил компромиссное решение: .оставить гарнизоны лишь в пяти больших городах. Касательно же Киева Многогришный тонко намекнул, что его, как, впрочем, и все другие украинские города, царь не завоевывал, а «принял под свою высокую руку» согласно добровольному желанию Войска Запорожского, а потому не вправе «уступить» его полякам. Несмотря на грозный тон, который усвоил себе в разговорах с Москвой Многогришный, ответная реакция в основном была примирительной. Очевидно, бесславный конец Брюховецкого, при котором московиты позволяли себе слишком много, послужил им хорошим уроком. Умело затушевывая

194

свое присутствие на левом берегу Днепра, Москва намеревалась теперь выставить себя в выгодном свете по сравнению с политически неуклюжими поляками, чьи непрерывные карательные акции на Правобережье лишь усиливали ненависть и сопротивление украинцев.

Частично 'вернув утраченную его предшественником автономию, Многогришный не без помощи наемников-«компаний-цев» принялся восстанавливать на Левобережье закон и порядок. Однако недостаток такта и упрямое нежелание ладить со старшиной погубили гетмана. Против него возник заговор казацкой элиты, причем заговорщики в своих доносах царю обвиняли в тайных замыслах самого Многогришного: он-де состоит в секретной переписке с Дорошенко и хочет переметнуться под власть Турции. Наконец в 1673 г. старшина добилась своего. Собственно, и сам царь был не прочь избавиться от неудобного гетмана. Увидев, что тот теряет поддержку, он приказал схватить его, пытать и сослать в Сибирь.

Иван СамойЛович (1672—1687). Если избрание Брюховецкого отражало конфликт между массами и старшиной, то свержение Многогришного свидетельствовало о внутренних противоречиях в самой казацкой верхушке — между старшиной и гетманами.

В принципе не ожидая ничего хорошего от сильной гетманской власти, старшина около трех месяцев оттягивала выборы преемника Многогришного — а тем временем обратилась к царю с предложением ограничить гетманские прерогативы.

Таким образом, когда, наконец, в 1672 г. гетманом был избран Иван Самойлович, он уже не имел права судить и карать представителей старшины, а также вступать в какие-либо внешнеполитические связи без согласия на то старшинской рады. Более того, нового гетмана сразу же заставили распустить те наемные части, которые по традиции находились в его непосредственном подчинении. Навязывая гетману все эти реформы, старшина расширяла свою и без того огромную власть — ценой подрыва гетманской власти, т. е. украинской автономии.

Самойлович был сыном священника, с блеском закончил Могилянскую коллегию и вступил в Запорожское Войско. Став гетманом и учтя опыт своих предшественников, он постарело' їм разу не испортить о-пюціения со старшиной. Последнюю он ще^ро наделял землями, всячески поощряя в ней элитаристские стремления — вплоть до создания при гетмане специальной гвардии из младших офицеров — так называемых «значкових військових товаришів» (в основном сыно-

195

вей казацкой элиты), выполнявших особые поручения и готовившихся со временем сменить отцов на высоких постах. Таким образом и на Левобережье постепенно появлялись старшинские династии.

Во внешнеполитических делах главным стремлением Са-мойловича, как и предыдущих гетманов, было распространить свою власть на всю Украину. Он усилил контроль над мятежным Запорожьем, а в 1676 г. храбро повел свои полки на Правобережье и в союзе с царской армией вступил в отчаянную схватку с турками и Дорошенко. По-видимому, счастливейшим днем в жизни Самойловича был тот, когда Дорошенко торжественно сложил пред ним булаву. С этого дня Самойло-ЕИЧ становился «гетьманом обох берегів Дніпра». Но и двух лет не прошло, как турки снова вытеснили Самойловича и его российских союзников с Правобережья. Оставляя эти земли, Самойлович организовал массовый исход населения с правого берега на левый. Таким образом, прародина казачества практически опустела.

Новый удар по надеждам Самойловича на воссоединение Правобережья с Левобережьем был нанесен так называемым «Вечным миром», который в 1686 г. подписали Россия и Польша. По этому договору Киев и Запорожье «навечно» передавались царю, а все оставшееся Правобережье и Восточная Галичина (Русское воеводство), несмотря на протесты гетмана, были оставлены Польше. Разочарованный политикой Москвы, Самойлович в 1687 г. весь?^а неохотно присоединился к грандиозному походу московитов на татар. И хотя в этом походе участвовало более 100 тыс. российских солдат и около 50 тыс. казаков, из-за плохой подготовки наступления и тяжелых природных условий война с татарами, стоившая россиянам и украинцам десятков тысяч жизней, была полностью проиграна. У гетмана, на которого командующие царской армией взвалили всю вину за поражение, нашлись враги и среди собственной, столь им, казалось бы, лелеемой старшины, обвинившие его в незаконном обогащении. В результате всех этих происков в том же 1687 году Самойлович оказался не только в отставке, но и Б Сибіїри

Раздел Уг-раины

Как бы ни ск.ііа^,с.і;<.'.і:,.сь ис".'. рические судьбы украинцев до 1648 г., в их жизни в Ре ш Во: .политой был по крайней мере один положительный миме./г: почти всех их, украинцев, она собрала под одной «политической крышей». Нов эпоху Руины Польше пришлось разделить м.^с.-кную Украину с Россией —

196

и с той поры должно было пройти почти 300 лет, прежде чем политическое единство Украины было восстановлено.

В результате раздела возникли существенные отличия как между украинцами, живущими в российской и польской сферах влияния, так и внутри этих сфер. К концу XVII в. население Украины составляло около 4 млн человек, и каждый из ее регионов имел свои местные особенности, прежде всего административно-политического характера.

Под властью России

Левобережье (Гетманщина). Территория Левобережья была освоена незадолго до восстания 1648 г. и ко времени самого восстания оставалась малонаселенной. Но после 1648 г. жизнь Левобережья круто меняется. К 1700 г. население его составляло уже 1,2 млн человек. Благодаря сохранению в этом регионе независимой и хорошо организованной системы казацкого управления и массовому притоку беженцев из Правобережья сюда к этому времени фактически переместился центр политической и культурной жизни Украины.

В украинской историографии этот регион часто называют Гетманщиной. Ввиду его особого исторического значения он будет рассмотрен в отдельной главе.

Земли запорожцев. Некогда центр вольного казачества, Запорожская Сечь утрачивала свою особую роль по мере того как казацкий уклад и власть гетманов стали устанавливаться по всей Украине. К концу XVII в. Сечь перестала быть авансценой главных политических, религиозных и общественных событий, а запорожцы постепенно стали возвращаться к своим местным делам и заботам.

В редкие годы Запорожье, этот островок казацкого братства, насчитывало больше 10 тыс. жителей. Зато «домом» запорожцу была вся широкая безлюдная степь — от Гетманщины на севере до Крымского ханства на юге. Формально земли запорожцев с 1667 г. находились под совместным польско-российским протекторатом, а с 1686 г. полностью перешли под власть царя. Что до гетманов Левобережья, то они всегда считали Сечь своей территорией, хотя сами запорожцы всегда готовы были дать отпор не только гетманам, но любой державе, которой вздумалось бы показать здесь свою власть. Вплоть до самого конца XVII в. они продолжали свои набеги на территорию Крымского ханства и Оттоманской Порты, что, впрочем, не мешало им время от времени без лишней щепетильности вступать в союз с мусульманами против гетмана, короля или царя. Классический запорожский атаман той

197

эпохи Иван Сирко, заводила и душа всех отчаянных вылазок против турок и татар (чем, собственно, и прославился), в то же время проявлял типичную для запорожцев неразборчивость в высокой политике, игнорируя (и тем самым еще более запутывая) те проблемы, что стояли перед украинским обществом в целом.

Большие изменения произошли и в социально-экономической жизни Запорожской Сечи. Военная добыча или плата за военную службу уже не были главными источниками существования запорожских казаков. Многие из них были заняты рыболовецким или охотничьим промыслом, пчеловодством и другими мирными делами. На Сечи развиваются ремесла (запорожцы славились как кузнецы, а лодки-«чайки», которые они сами себе мастерили, вдоль и поперек избороздили Черное море), запорожцы деятельно участвуют в торговле между Севером и Югом.

Не миновало Запорожье и разделение на бедных и богатых со всеми вытекающими отсюда последствиями. Кое-кто из запорожской старшины получил земельные владения в пределах Гетманщины или даже по соседству с Сечью. Впрочем, если где еще и сохранялись древние казацкие обычаи и дух казацкого братства, так это именно на Сечи. И по-прежнему Сечь оставалась притягательной и гостеприимной для всех, кого не устраивала жизнь севернее днепровских порогов, а запорожцы пользовались всенародной любовью украинцев, в особенности нижних слоев общества.

Слободская Украина. Эта обширная территория к востоку от Полтавы, вокруг того места, где теперь расположен Харьков, формально всегда находилась в пределах российских границ. Но долгое время земля эта была практически безлюдной: открытая всем ветрам, она оказалась беззащитной перед лицом татарских набегов. Вот почему царское правительство охотно позволяло селиться здесь беженцам с Украины, раздираемой непрекращающимися распрями. В середине XVII в. украинским беженцам не только было разрешено осесть в этих землях, но им была предоставлена автономия, которой они и воспользовались, устроив свое самоуправляемое общество по казацкому образцу.

К концу XVII в. украинское мужское население Слобо-жанщины составляло 86 тыс. человек, из которых 22 тыс. были приписаны к казацким полкам. Подобно соседнему Левобережью, Слобожанщина была разделена на полки, названные по пяти основным городам,— Харьковский, Сумской, Ахтыр-ский, Острогожский, Изюмский. Слободские полковники, в отличие от левобережных, избирались пожизненно. Москва,

198

однако, пристально следила за тем, чтобы украинские казаки в пределах ее границ не избрали себе единого гетмана и не создали, таким образом, столь же сильный, единый политический организм, какой они создали в пределах Речи Поспо-литой. Вместо этого царь сам назначал им воеводу. Резиденция воеводы находилась в Белгороде. В его обязанности входило присматривать за действиями казаков, не давая им выйти за установленные рамки. Каждый из пяти казацких полковников находился в прямом подчинении воеводы и об-•щался с ним отдельно, не имея никаких общих дел с остальными четырьмя полками. Таким образом, хотя украинское население Слобожанщины постоянно росло, самостоятельной политической роли она не играла.

Под властью Польши

Правобережье. Киевщина, Брацлавщина, Волынь и Подолье больше всего страдали и в годы Великого восстания, и в эпоху Руины, подвергаясь непрекращающимся польским, российским, турецким и татарским вторжениям. В конце 1670-х годов, после опустошительных боев за Чигирин и мас-1 совой эвакуации, организованной Самойловичем, на всем Правобережье почти не осталось жителей. Но едва в начале 1680-х годов бои стали утихать, как поляки, не теряя времени, начали организовывать новое заселение края. Понимая, что для достижения этой цели проще всего разрешить казакам вернуться на их земли. Речь Посполита в 1685 г. формально восстановила на Правобережье казачество с традиционными для него формами самоуправления. Фактически же поселенцы-казаки вновь появились в этих местах несколькими годами раньше.

Таким образом, вскоре край вновь был заселен украинскими казаками и крестьянами, многие из которых вернулись в родные места с Левобережья. Движение колонистов организовали и возглавили казацкие полковники Семен Палий, Самийло Самусь и Захар Искра. Полковые округа были устроены вокруг Фастова, Богуслава, Корсуня и Брацлава. Поляки, как и прежде, использовали казаков в своих войнах. Например, в знаменитую победу над турками в 1683 г. под сте.г-'зми Вены внесли свой вклад 5 тыс. украинских казаков, сражавшихся в войске короля Яна III Собеского. Заметим, что ::то было за два года до того как польский сейм дал официальную санкцию на восстакозле.іие казачества (в следующем, 1684, году число казаков удвоилось и составляло уже 10 тыс.).

Но лишь только казаки и крестьяне стали вновь понемно-гу заселять Правобережье, сюда же начала возвращаться и

199 ,

польская шляхта. История «вечного» противостояния, однажды уже разразившегося Великим восстанием, пошла по новому кругу...

Запад ноукраинские земли. Галичина и Волынское Полесье, или Русское и Белзское воеводства, к тому времени представляли собой густонаселенный край. Издавна его прибрала к рукам польская шляхта.

Находясь вдали от южных степных границ Речи Посполи-той, эти земли никогда не знали такого «пограничного» явления, как казачество. Некому было защитить крестьян от шляхты, и потому в этих местах гнет ее был особенно тяжел и стр&шен.

пускников братских школ, а странствующие бакалавры («бакаляри») Киево-Могилянской коллегии часто состояли воспитателями детей в богатых семьях. Эта коллегия, в 1701 г. получившая статус академии, и ее филиалы в Виннице на Подолье и в Гоще на Волыни даже в худшие времена продолжали нести свет разума и просвещения. За первые десятилетия после реформ Петра Могилы в основанном им высшем учебном заведении сформировалась стройная концепция 12-летнего обучения. Те студенты, которым удавалось пройти все ступени столь долгого и нелегкого пути в науку, свободно овладевали латынью, древнегреческим и церковнославянским, поэтическим мастерством и ораторским искусством — и, наконец, на высшей ступени,— философией и теологией. Кроме того, здесь обучали астрономии, географии и математике, что отражало растущий интерес к этим наукам.

Большинство студентов академии были сыновьями богатых мещан и казацкой старшины, хотя нередко здесь можно было встретить сыновей простых казаков и даже крестьян. Не отказались в Украине и от прежней практики обучения молодежи в западноевропейских университетах, и даже под властью России левобережные украинцы умудрялись сохранять тесные связи с европейской, прежде всего польской, культурой. Эту открытость украинцев в отношениях с иностранцами также отмечал Павел Алеппский, говоря о том, что повсюду в Украине он и его спутники встречали самый дружелюбный прием, нигде не ощущая себя «чужаками», в то время как в России он не видел «радости и свободы» и чувствовал себя так, будто на сердце ему «повесили замок».

Киевская академия собрала вокруг себя известную всему православному миру культурную элиту. Среди ее преподавателей были выдающийся церковный деятель и писатель Лазарь Баранович, ученый-эрудит немецкого происхождения Иннокентий Гизель, страстный полемист Иоанникий Галятов-ск.ій. Многие произведения этих авторов имели достаточно Широкую читательскую аудиторию. Особенно популярен был «Сігіг"ісис» Гизеля, посвященный древнейшей украинской и

[)ОС-„ИУСКОЙ историк и проникнутый духом не только право-

>.!/.. у,,,д, но и московского самодержавия. <'Синспсяс» увидел c'fci в і 6 74 г. и в течение 150 лет выдержал 12 изданий. Киев-

•—••»•г ученые, по преимуществу прин^,ф;е/;..іійшие к духовному ^ '•--. >і!.',ц.і, все главные жизненные иог.^о-'..^ рассматривали с

^-І їрсния церкви. В их книгах і'.-іі'.гіа^ают антикатоли-"•-.•:. •лс и антиуннатские темы, а Ил .«.'ъгенной политической

•'/>---/. было объединение христиане ...їх народов для борьбы <: •'і'і;:оклятьіми бусурманами». Гіиса- ,ч они вычурным бароч-'•ь. /і стилем, пользуя древний к Нск^глекный книжный язык —

201

церковнославянский, далекий от разговорного украинского языка той эпохи. «Простой» язык считался неприспособленным для научных занятий и недопустимым в ученых трудах.

Однако той же самой второй половиной XVII в. предположительно датируются и некоторые памятники светской литературы, авторы которых широко применяли местное наречие и трактовали более конкретные предметы. Так, например, «Літопис Самовидця», приписываемый некоему Роману Ракушке-Романовскому, представителю казацкой старшины, повествует о событио: 1648—1657 гг.

Вообще к концу XVII в. книга в Украине перестает быть редкостью. Невзирая на военные бедствия и смуту, в стране продолжают существовать 13 типографий (девять украинских, три польские, одна еврейская). Больше всего книг печаталось в Киеве, Новгороде-Сиверском и Чернигове. Из 20 книг, изданных, например, в Новгороде-Сиверском, 15 принадлежали украинским авторам. А тираж учебников для начальных школ, выпущенных в одном только 1679 г., составлял б тыс. экземпляров.

Изменения в церкви

Поначалу могло показаться, что восстание 1648 г. пойдет на пользу православной церкви. Сам Богдан Хмельницкий любил повторять, что защита православия — главная цель восставшего народа. И он, и его преемники щедро раздавали церкви земли и привилегии. Однако несмотря на то, что церковь получила 17 % всей пахотной земли и таким образом стала значительной экономической силой, политическое ее значение постепенно падало.

При первых гетманах киевские митрополиты (как, например, Сильвестр Косив и Дионисий Балабан) пользовались почти полной свободой действий. Вожди казачества не вмешивались в дела церкви; духовенство и церковные крестьяне составляли как бы автономную часть украинского общества. Даже в отношениях с царями и польскими королями (среди подданных которых по-прежнему оставалось множество православных) киевские митрополиты действовали, как считали нужным, по сути проводя самостоятельную политику.

Однако в 1658 г. «спрос о том, кому принадлежит право духовной юрисдикции над украинской православной церковью, приобрел неожиданную политическую актуальность из-за решения митрополита Балабана перейти вслед за Выговским на сторону поляков. Москва не могла допустить, чтобы духовный пастырь украинских православных находился на

202

территории враждебной Польши. Поэтому царь назначил черниговского архиепископа Лазаря Барановича «временным» митрополитом Левобережья. Таким образом, в православной иерархии, как и во всем украинском обществе, произошел раскол. Затем под давлением московитов украинская церковь вышла из-под прямой юрисдикции патриарха константинопольского, перейдя под юрисдикцию патриарха московского.

Украинское духовенство Левобережья поначалу сильно сопротивлялось московскому подчинению, ибо считало московскую церковь «ниже» украинской, и прежде всего в культурном смысле. Но после нескольких десятилетий осторожных и тактичных уговоров украинцы в конце концов согласились с доводами Москвы, и в 1686 г. новоизбранный митрополит, князь Гедеон Святополк-Четвертинский, дал благословение на переход своей церкви под юрисдикцию московского патриарха. Гетман Самойлович, казацкая старшина, мелкое духовенство и братства единодушно поддержали это решение.

Тем временем на Правобережье поляки со всевозрастающей жестокостью преследовали православие. С переходом в греко-католичество таких значительных епархий, как Львовская, Перемышльская и Луцкая, православная церковь на всей Правобережной Украине вступает в полосу упадка.

Едва установившись, новый казацкий порядок в Украине в эпоху Руины столкнулся с катастрофическими внутренними и внешними противоречиями. Во времена Хмельницкого казачество было грозной, воинствующей силой. Двадцать же лет спустя Казацкая Украина представляла собой беспомощную жертву внутренних распрей, чужеземных вторжений и разделов. Причинами ее поражений и неудач в тот период были, во-первых, внутренний конфликт в казацком обществе — между элитарным и эгалитарным пониманием общественного развития; во-вторых, сильнейшее внешнее давление на еще не сформированное казацкое общество трех самых могущественных держав Восточной Европы — Московии, Польши и Оттоманской Порты; наконец, в-третьих,— отсутствие у казаков четкого понимания стоявших перед украинским обществом политических целей, а также отсутствие соответствующих институтов эффективного управления всеми слоями этого общества. Вот почему в эпоху Руины Казацкая Украина сумела сохранить лишь часть своих завоеваний 1648 года.